Unfunny_Joke все записи автора

Ночь перед Рождеством

 

 

Я отворяюсь –

А значит творю,

Я превращаюсь

В улыбку твою,

Дарим друг другу

Мы руки с тобой.

Вот и от нежности

Я чуть живой…

 

Окончательно пьяному Пикалсу пришла в голову идея пойди в студию и записать рождественские песнопения. Он почти не помнил текст, так что орал в микрофон все, что взбредет в его голову. Сквисгар сидел за стендом и строил ему страшные рожи. Он выпил уже две бутылки рома, в надежде, что пение Пикалса будет звучать лучше. Вообще-то, оно не было таким уж ужасным, но единственной вещью, которую Сквисгар ненавидел больше, чем Рождество, были рождественские песнопения. В сочетании с музыкальными пристрастиями Пикалса, это было как рок-н-ролльный ад. Но Пикалс был собутыльником, а Сквисгар был слушателем – это часть сделки.

Токи забрел в подвал где-то в пол третьего после полудня. Он постоял немного рядом со Сквисгаром, наблюдая за рыжим ударником сквозь стекло студии, как будто бы он был рыбой в аквариуме.

«Он действительно плохо поёт»

«Да»

«Совсем плохо»

«Да»

«А зачем ты слушаешь?»

Блондин пожал плечами.

«Хмм… По-моему, почта пришла» сказал Токи

«Посылки?» Сквисгар старался не смотреть на него.

«Может быть. Но парень, который этим занимается, в отпуске… Ты хочешь пойти проверить почту со мной?»

«Хм… Нет»

«Пожалуйста?»

«Токи, почтовый ящик далеко от Мордхауса, кажется, десять милей. А снаружи минус пять градусов»

«Не так холодно»

«Я не выйду туда»

Токи положил руку на плечо Сквисгара и нагнулся ниже, встретившись лицом к лицу с ним. «Сквисгар, мне очень нужно проверить с тобой почту»

Последовало молчание.

Позже, они скользили на своих снегокатах по этому долгому пути. Они молча проезжали на половину замёрзшие кровавые водопады, грязные мраморные фонтаны, засыпанные снегом кусты, подстриженные в форме черепов и драконов. Пробирались сквозь области густого леса, где молчание наслаждалось обществом древних деревьев и стаями дворовых волков, провожающих задумчивым взглядом жёлтых глаз своих хозяев.

Они не доехали милю до пункта своего назначения, когда Токи неожиданно нажал на тормоза и снял свои лётные очки. Сквисгар проехал еще двадцать метров, прежде чем заметил, что он один и тоже остановился.

«Что происходит?», его голос прозвучал громче из-за ледяного молчания, окружавшего их.

«Я хочу поговорить»

«Что? Почему здесь? Здесь довольно холодно…»

«Я хочу поговорить», Токи вылез из своего снегоката, достал мобильник и начал делать то, что и хотел по его словам. Сквисгару ничего не оставалось, кроме как следовать за ним по пятам, положив руки в карманы своего белого пуховика и проклинать небеса за то что он вынужден пробираться сквозь полуметровый слой снега. Но прогулка быстро согрела его, и он был рад, что Токи решил пройти остаток пути пешком. Ему порядком надоел шум мотора, но и неестественная тишина почти обретала вес и давила на плечи сильнее с каждым шагом…

Сквисгар уже был готов вежливо проигнорировать молчание, как Токи, не оборачиваясь на него, сказал «Мне снился сон про тебя»

Всё тепло, которое Сквисгар смог сохранить, моментально покинуло его кровь. «О, правда? Это так… Эмм…», он не мог подобрать слова даже на шведском.

«Это был страшный сон…» продолжил Токи. «Про то, как я сломался, а ты меня починил», он замолчал в ожидании ответа, которого не последовало. «Мне кажется, что-то сломалось между мной и тобой, Сквисгар. Я хочу это починить, но не знаю как»

Колючий холод пробежал по спине Сквисгара. Он снова вернулся к своему Сну и к словам, которые сказал ему Токи. Те же слова он говорил сейчас на Яву.

«Что сломалось?», он решил делать вид, что всё нормально. «Ты не может починить то, что не сломано»

«Ты. Ты сломался, Сквисгар. И тебе больно. Мне тоже», теперь Токи повернулся к нему, с выражением лица более серьёзным, чем при кастинге на вступление в Dethklok. «Нейтан рассказал мне про сон, который видел ты. Он рассказал мне о том, что именно тебе снилось, и с тех пор ты такой странный». Токи выдохнул, и что-то похожее на беспокойство начало зарождаться в нем. «Сквисгар, скажи, прямо здесь и сейчас, и тебе лучше мне не врать, а то я больше никогда с тобой не заговорю». Еще один вздох и тихий, осторожный голос: «У тебя… ты…», он не мог сказать это в слух, не смотря на то, что пытался. «Ты… ты…»

Сквисгар почувствовал, что то, что осталось от душевного равновесия тихо ускользнуло от него, и теперь нечего больше терять. «Люблю ли я тебя, Токи? Ты это хочет спросить?»

Токи открыл рот, но ничего не сказал. Его глаза отражали вопрос.

Сквисгар прикусил нижнюю губу и жадно вдохнул воздух, смотря куда-то в сторону, на деревья. Он старался не думать о том, что слёзы уже текут по его щекам. «Я не знаю», проговорил он зябким голосом. «Я не знаю что такое любовь. Откуда мне знать, а? Меня вообще никто никогда не любил, ни моя мать, ни группы, в которых я играл, никто!»

 Он перевел дух. «В один день я понял, на сколько же моя жизнь бессмысленна. Что мне нечего вспомнить. И нечего ждать»

«Но Сквисгар, это не…»

«Я понял, что становлюсь тем, что ненавижу больше всего на свете. Я становлюсь своей мамой»

Теперь Сквисгар смотрел на Токи. Слезы капали на снег не переставая, лились бесконечным потоком. «Мне кажется, тебе следовало позволить мне умереть в тот день… Оставить меня под деревом... Потому что… Я знаю, я люблю тебя, Токи, и любовь, когда я наконец её почувствовал, убивает меня! Такая ирония…»

Токи был ошеломлен, его сердце бешено колотилось. «Ты любишь меня…»

«Да. И я борюсь с этим любым способом», его лицо исказилось отчаянием. «Но это сильнее… Оно… Просто разрывает меня на части, все мои внутренности! И каждый день я корчусь от боли, кричу и умираю, захлебнувшись собственной кровью! Когда кого-то любишь, то всегда так, да!?»

У Токи перехватило дыхание. Он вспомнил: весь пол в крови и внутренностях, а Сквисгар, подарив ему жизнь, умирает. И сон, который был до этого: Сквисгар в тиаре и с букетом мёртвых роз. Его мать. То, что он так ненавидел.

Токи теперь понимал. Всё сложилось воедино. Каждая деталь была важна, эти сны, эти слезы, эта агония, эта любовь… Всё должно было случиться. Всё было предопределено. Всё это должно было случиться.

«Я не знаю, как так получилось… Я никогда не хотел любить тебя, Токи», Сквисгар наклонил голову, его светлые волосы закрывали лицо. «Но мы связаны. Ты тоже чувствуешь. С тех пор, как мы встретились в первый раз, я знаю это»

«Да…» прошептал Токи, и каждое воспоминание о времени, проведенном вместе, всплывало в его памяти. Эта память была яркой и угрожающе живой, как самостоятельное  существо, с глазами, ушами, сердцем и множеством чувств...

«Интересно, что бы ты сейчас сделал, если бы не Нейтан… Интересно…», казалось, он обращается к самому себе. «Смог бы ты когда-нибудь полюбить меня, но не того, кто целыми днями занимается сексом и достаёт тебя, чтобы самому казаться лучше. Потому что настоящий я стоит сейчас перед тобой, Токи, я, тот кто любит тебя и всегда будет любить. То, что скрывалось во мне столько времени, что почти умерло… Я больше не могу контролировать это»

Токи не мог произнести ни слова. Даже трудно было дышать…

Сквисгар поднял голову. «Теперь всё кончено», проговорил он тихо. «Всё кончено…»

У него резко закружилась голова, и он бы упал, но Токи поймал его как раз во время. Он ухватился за талию Сквисгара, и аккуратно опустил его на покрытую снегом землю. Но не разомкнул рук.

«Это не правильно,» отчаянно шептал он, «Тебе нужно прийти в себя, Сквисгар. Вернись к реальной жизни. Ты болен. Ты, наверное… простудился. Ты не имел в виду ничего, из того, что сейчас сказал!», он не знал, к кому он обращается, к Сквисгару, или к себе. Всё это было просто безумно, в Рождественскую ночь, в холоде и снеге, за десять миль от дома, на руках с человеком, который, как казалось раньше, тебя ненавидит…

«Я с Нейтаном», повторял Токи, «Я с Нейтаном, и я его не оставлю»

Он почувствовал, как Сквисгар вздрогнул всем телом и тихонько всхлипнул.

«Я знаю, ты никогда не будешь со мной, Токи…»

Его сердце разрывалось… «Что нам делать?», он уткнулся носом в плечо Сквисгара. «Что же нам теперь делать?»

Он почувствовал, как руки Сквисгара приподнимают его лицо... Они смотрели друг другу в глаза, полные отчаяния и боли. Сквисгар медленно снял перчатки и осторожно дотронулся до щеки Токи, его кожа была такой неестественно мягкой… Глаза, отражающие его собственные, как зеркала, в которые он так боялся заглянуть…

Они одновременно подались вперед, и это было и самым счастливым, и самым печальным моментом в их жизни. Сквисгар целовал требовательно, но так нежно, чувствуя разливающееся по всему телу тепло. Он обвил руки вокруг талии Токи, притягивая его ближе… Он так хотел почувствовать то, от чего так долго бежал…

И он снова оказался на полу в ванной на втором этаже, бессильно прижимая к себе Токи, не в состоянии победить страсть, что испепеляла его изнутри. Предаться огню, лишь однажды сгореть в своих чувствах… Пускай. Теперь он готов стать пеплом.

«Одна ночь» шептал он, беспорядочно водя рукой по спине Токи. «Хотя бы одна ночь…»

Из глаз снова хлынули слёзы. Он потерся щекой о лицо Сквисгара и крепче обнял его. «Да. Одна ночь…»

Они поднялись на ноги и стояли, по-прежнему не отпуская друг друга, в леденцовом свете фонарей, таких же желтых, как восходящая на ночной небосвод луна. Крохотные снежинки кружились вокруг них, приземляясь на волосы Токи, сверкая как золотые монетки, перед тем как растаять. Он посмотрел на небо, и легкая улыбка коснулась его губ.

«Смотри, Сквисгар. Пошел снег…»

Сквисгар улыбался, не в силах отвести от него взгляд, забывая обо всём на свете, кроме этого момента. «Токи, ты умеешь танцевать?», хотел спросить он, но не нарушил молчания.