Bellami (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора В колонках играет - MUSE - Citizen Erased

Моя Библия - Невидимки. В этой книге можно найти ответы на любые вопросы - я лично открываю наугад и всегда что-нибудь нахожу...


- А сейчас, - говорят графитовые губы, - ты еще раз расскажешь мне свою историю. Вернее, напишешь. А потом еще и еще раз.
Ты будешь повторять одно и то же на протяжении всей ночи.
Королева Бренди устремляет на меня длинный палец.
- И тогда ты поймешь, что теперь все это - всего лишь рассказ. Рассказ о прошлом. Осознав, что твои горести превратились
в пустые слова, ты сможешь с легкостью плюнуть на все, что было, и обо всем забыть. А потом спокойно решить, кем ты хочешь
стать.

Когда мы не знаем, кого нам ненавидеть, в нас появляется ненависть к себе.

Почему чувствуешь себя полным придурком, если смеешься, находясь один в комнате?

Это обычное явление - ты твердишь себе, что любишь человека, а на самом деле только используешь его.

Всю свою жизнь ты пытаешься стать Богом, а потом умираешь.

Если ты не рассказываешь окружающим о своих проблемах, значит, не любишь вникать и в их проблемы.

С некоторыми людьми это приключается раньше, с другими позже, - по воле случая или по закону гравитации, но заканчиваем мы все одинаково. Превращаемся в уродов.

Независимо от того, насколько сильной кажется тебе твоя любовь к человеку, когда лужа крови, струящейся из его раны,
растекается по полу настолько, что едва не касается тебя, ты невольно отстраняешься.

"Invisible Monsters"

yakuza (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора

Вдохните.
Наберите как можно больше воздуха.
Эта история занимает ровно столько времени, насколько вы можете задержать дыхание, и еще чуть-чуть. Так что слушайте как можно скорее.

Вздохнули?

fizzy_drink (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора

Месяц назад решила прочитать книгу Чака Паланика Дневник.Это моя первая книга из его репертуара.Была сначала не довольна.Не люблю такое написание и изложение мыслей.Так мне казалось пока  я не прочла пол книги.Потом я читала не отрываясь.Очень понравилось.Потом посмотрела фильм Бойцовский клуб.И поняла,что давно я такого не читала.Меня поражает его написание,его изложение мыслей.Он чертовски прав.Мне нравится его необычные сюжеты.Теперь накупила его книг и читаю.Все больше влюбляюсь.Сейчас в руках книга Колыбельная.Я поражена.До чего человек талантлив!А что читали вы?Что советуете прочесть?

fizzy_drink (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора  

В Америке "Stranger Than Fiction" вышла в 2004-м и предварялась предисловием автора, в котором он объясняет, что, выпуская свои журналистские работы, он впускает читателя на свою творческую кухню: его "личный жизненный цикл выглядит так: факт, вымысел, факт, вымысел". А поскольку Паланик писатель и журналист известный, а персонаж признанно странный, его творческая, да и просто кухня -- место интересное.

На русский сборник "Фантастичнее вымысла" переведен весьма средне -- не всегда точно и часто довольно коряво. И даже название "Stranger Than Fiction" не осмелились перевести с виду более нескладным, но куда более умным "Страннее, чем вымысел", потеряв очевидную отсылку к фильму Джармуша "Stranger Than Paradise", который уж поклонникам Паланика известен. Правда, такой смазанный перевод не особенно вредит этой книге. Просто читаешь как будто немного на иностранном языке, что в случае паланиковского журнализма выходит даже вполне органично. Потому что пишет он про все очень иностранное. Вернее, очень американское. И очень по-американски. Хотя, признаться, было время, когда именно такие тексты представлялись мне хорошими. Хорошими универсально.

В разгар перестройки чуть ли не лучшим подарком, который друзья могли привезти мне из заокеанской поездки, я считала подборки журналов New Yorker, Vanity Fair и Rolling Stone. Там, пролистнув ненужное -- про светскую жизнь, музыку и все такое, можно было найти то, что мне тогда представлялось настоящей журналистикой, недоступной отечественным писакам. Это были статьи про людей. Я до сих пор помню особо поразившие меня материалы -- о гомосексуалисте, борющемся за свои права в известной своей гомофобией корпорации General Motors, или о девочке, про которую все думают, что она мальчик.

Паланик довольно крайний представитель такого журнализма, он специфически пишет о "странной" Америке. О "гримасах американской жизни", которую -- эту жизнь -- он как будто задался целью вывести на чистую воду. Словно кому-то еще нужны доказательства, что за глянцевым (да вообще-то и не очень глянцевым) фасадом американской действительности притаились вполне устрашающие монстры.

В предисловии к сборнику Паланик описывает, как, работая над романом "Невидимки", он пытался узнать как можно больше о сотрудниках служб "секс по телефону". Он звонил по таким номерам и просил невидимых собеседников рассказать самую грязную историю их жизни: "Послушай, мне надо что-нибудь погрязнее. Например, как брат и сестра трахали друг друга. Давай расскажи мне что-нибудь в этом роде о себе".

В принципе почти все материалы Паланика в сборнике такого рода. Он пишет заметку о "фестивале яиц" -- празднике в честь бычьих тестикул в городке Рок-Крик-Лодж, штат Монтана, представляющем собой беспрерывную оргию, на которую съезжаются издалека вроде бы совсем приличные обыватели, чтобы хоть раз в году порадовать себя разрешенным развратом. Он пишет про американских рестлеров, скрупулезно описывая самые высокохудожественные травмы. Это, например, когда выбитый зуб рестлера оказался торчащим в голове у его противника. Он описывает ежегодную "великую битву комбайнов" в городке Линд, штат Вашингтон. Огромные хлебоуборочные машины сталкиваются друг с другом со всей дури. Задача участника турнира -- поддеть ковшом шины другого парня. Сначала это были настоящие бои без правил, но какие-то ограничения все же ввели "после того, как Френк Брен переехал в 1999 году собственного отца, сломав ему ногу и придавив огромным передним колесом". В особо лирическом духе Паланик описывает сидящих на стероидах бодибилдеров, успевая рассказать походя, как жизненного опыта ради вскрывал трупы в анатомичке. "Моя знакомая, студентка-медичка, пообещала мне, что если я познакомлю ее с Брэдом Питтом, то она позволит мне помогать ей при вскрытии трупов в анатомичке. Она таки познакомилась с Брэдом Питтом, а я целую ночь помогал ей вскрывать покойников. Наш третий по счету покойник был шестидесятилетним врачом. Когда мы вскрыли ему грудную клетку, у него оказалось сердце размером с голову. Подруга посмотрела на его поразительно огромное сердце и в равной степени поразительно огромный член и сказала мне: "Тестостерон. Принимаемый долгие годы"". В этой истории все хорошо -- от Брэда Питта до огромного мертвого члена.

Читая статьи Паланика, сперва нельзя удержаться от удивленных ахов и охов: не каждый же день вам представляют столь тщательно отобранную коллекцию людей со странностями. А это завлекает, несмотря на чуждость нам такой Гекубы, как американская повседневность. А потом как-то незаметно начинаешь думать: вот это и есть та журналистика, про которую мы когда-то мечтали, что вот мы ее в этой стране насадим. Это и есть про людей. Разных. Отличных от тебя. Отличных от тебя настолько, что нельзя, вдоволь похмыкав, удержаться от мысли: "А зачем в принципе мне все это знать?"

fizzy_drink (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора "Безумие — это теперь новая разновидность здравого ума", — заявляет один из персонажей нового романа Чака Паланика, главного скандалиста литературной Америки последнего десятилетия. И трудно подобрать более точный пассаж для характеристики не только "Призраков", но и всего творчества Паланика.

Не перестаешь удивляться стабильной "заведенности" этого "анфан террибль", ветром середины 90-х занесенного на Олимп поп-литературы. Успех Паланика в массах (отправная точка — "Бойцовский клуб") обусловлен всплеском интереса "мэйнстрима" к явлениям "контр-культуры" (а продвижение — это уже дело техники, то есть маркетинга.) Это был небывалый интерес сумасшедших 90-х, породивший и небывалые произведения — от пластинок группы "Нирвана" до книг Паланика и фильмов Финчера. Симбиоз масс-культа и андеграунда, конформизма и нонконформизма, соцзаказа и свободы совести, попсы и маргиналий, культуры и "контр-культуры".
Все это, в конце концов, разрушилось, распалось, дифференцировалось, окислилось и сгинуло вместе с самими "ревущими девяностыми". От них остались только яростные и антиобщественные книги Паланика, написанные, большей частью, уже в новом XXI веке, а потому актуальны для нас здесь и сейчас. И завтра.

Паланика часто сравнивают с Берроузом, однако последний и компания "битников" выглядят как-то блекло и бесконечно далеко от окружающей реальности. Даже Хантер Томпсон — далек. Паланик же стал символом "поколения-без-буквы".

"Безумие как реальность" — лейтмотив и "Бойцовского клуба" с его мутацией личности и рушащимися небоскребами, и "Уцелевшего" с его "Боингом", летящим в Никуда, и всех других произведений. Жанр "Призраков" напоминает репортаж, отчет с места событий жутковатого реалити-шоу, включая исповеди персонажей на заданную тему. 23 человека соглашаются на творческий эксперимент, курируемый неким загадочным полу-паралитиком Уиттиером. Все они становятся участниками игры "сочини шедевр за три месяца". Под одной крышей собраны отбросы богемы, графоманы, неудачники всех мастей, мечтающие о финансовой независимости, на достижение которой у них есть только один шанс — прожить три месяца в замурованном доме, бункере с готическими декорациями и за это время сочинить шедевр: написать роман, мемуары, сценарий, пьесу, что угодно. Жесткие условия контракта не оставляют возможности покинуть мрачное вместилище страха, которым уже через несколько дней становится дом для всех его обитателей.

Чтобы не сойти с ума, они все время рассказывают друг другу не более веселые, чем сам бункер, истории своей жизни. Они составляют основную ткань повествования, эти рассказы, однако постепенно проясняется и жуткая цель создания эксперимента — превратить живых людей в самых настоящих призраков. Каким образом? Не будем открывать тайну, но скажем о подоплеке всего этого: идея в том, чтобы с помощью гротеска отобразить то, что происходит с человеком в реальности. Страшное дело.

fizzy_drink (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора Говоря о том или ином писателя, принято начинать с восхищённых эпитетов, биографических фактов или же с перечисления наград и достижений. И можно было бы пойти по этому пути, придумывая высокопарные словосочетания, выкладывая год и место рождения, вешая воображаемые букинистические медали на лацканы его пиджака.

Но я пойду другим путём, так как, на мой взгляд, говоря о Чаке Паланике всё это никому не нужно. Что значит столь дерзкое и категоричное суждение? Это значит, что он сам скажет всё то, что считает нужным, а то, что не нужно, так же, я думаю, скажет. Тем самым, выразив свой протест. Наверное, у человека, который, так или иначе, ни разу не соприкасался с его творчеством, создастся странное впечатление. Ну и пусть.

Он начинает дерзко и легко, но очень быстро приземляет, словно тем самым, давая понять, что на большее можете не рассчитывать, в очередной раз, подтверждая свою дерзость. Создаётся впечатление, что ему абсолютно наплевать на читателя, а издать эту книгу его нехотя уговорили. Но это лишь первое впечатление, как в последствии понимаешь, искусно деланное.

Здесь нет живописных пейзажей, тонких психологических портретов, патетичных образов и красивого слога. Но это вам и не Достоевский. Проза Паланика лишний раз подтверждает высказывание Сент-Экзюпери — «истина — это простота».

Это странная история о человеке, который изощрённо играет со смертью, зарабатывая, таким образом, деньги и обретая безграничную любовь к себе. Он мошенник, но в то же время, не столь уж бесчестный. Ведь изображая каждый вечер в ресторанах приступы удушья, он даёт каждому возможность почувствовать себя героем, но как любой хороший артист, он не работает бесплатно.

Как и любой «добропорядочный» маргинал своего времени он пытается быть независимым от общества, он пытается справиться с ним, перебороть его. Но, как и любой «добропорядочный» маргинал своего времени он имеет свою слабость, свою зависимость, только вот объектом его пристрастия становятся ни наркотики и ни алкоголь — он одержим сексом.

Герой Паланика стоит на перепутье. С одной стороны общество, в котором его не особо жалуют, да и сам он не может смотреть на него без тени циничного сарказма, с другой стороны антисоциальность, которую ярко отображает его мать, угоняющая школьные автобусы и кормящая зверей в зоопарке ЛСД, и которая в силу этого так же не доставляет ему особого удовольствия.

Он хочет найти свой собственный путь. И отчасти поэтому, а может быть, наивно поверив в историю, рассказанную психопаткой-медсестрой, которая работает в больнице, где доживает свои деньки его мать, он решает, что он Иисус. И он мужественно берёт на себя это бремя, он охотно признаётся в чужих грехах, старается отказаться от того, без чего раньше не мог прожить и дня, пытается быть терпеливым и делать добро.

Его светлые иллюзии разрушаются в одночасье, когда его собственная мать говорит ему, что украла его из коляски, тем самым, пытаясь оградить его от общества и дать ему возможность найти свой собственный путь, а он в свою очередь пытаясь спасти мать, её и убивает; медсестра, в которую он был влюблён, оказывается обыкновенной пациенткой, которая придумала самолично придумала историю о его воплощении в Иисуса Христа.

Он остаётся один. Его обвиняют в убийстве, а его ресторанные ухищрения становятся всем известны. И вот, он уже задыхается сам, по-настоящему, только ему уже никто не верит. Но его чудом спасают. И с одной стороны, такой happy end не очень логичен, но с другой, не настолько уж он и счастливый — у него есть жизнь, сумасшедшая медсестра и друг, единственное творение которого — своеобразную каменную стену воздержания, разрушили по его вине. Остался только фундамент. От стены, но для жизни.

fizzy_drink (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора

Первый изданный (хронологически — второй) и наиболее известный роман Чака Поланика. Роман послужил основой для фильма Дэвида Финчера, с Брэдом Питтом и Эдвардом Нортоном в главных ролях.

История, рассказанная в романе, отчасти вымышлена, а отчасти представляет собой, по словам Поланика, фотоальбом истории жизни его и его друзей. Бойцовские клубы придуманы. Остальное — нет.

Тем закономернее, что единственная выдумка романа стала реальностью. Теперь бойцовские клубы — есть.

В фильме Эдвард Нортон говорит: «Это было у всех в лицах. Мы с Тайлером просто сделали это видимым. Это было у всех на губах. Мы с Тайлером просто дали этому имя».

Роман «Бойцовский клуб» является самым известным и самым нелюбимым романом Поланика. Его легко понять — люди не видят в этой книге романа. Они видят руководство к действию, инструкцию, откровение. А это не так.

Роман — всего лишь выдумка, виртуозный взлёт фантазии. Не нужно делать нитроглицерин, не нужно ломать друзьям челюсти и не нужно портить телефонные автоматы. К сожалению, роман слишком убедителен, слишком правдоподобен. И слишком трудно убедить людей, что сами бойцовские клубы — это не суть романа, а всего лишь декорации.

О чём же роман на самом деле? На самом деле роман — о тебе и обо мне. Поланик написал его как большой «fuck off!» издателям, которые отклонили первое его произведение — «Невидимых чудовищ». Он написал о том, о чём каждый думал, но никто не говорил.

О том, как люди работают на работах, которые ненавидят, чтобы покупать вещи, которые им не нужны.

О том, как люди живут низачем, и хотят заполнить свои жизни, свою духовную пустоту, материальным.

О том, как нас учили, что мы станем миллионерами и рок-звёздами, а мы не стали.

Всё.

Остальное — атрибутика. Декорации. Оформление. Бойцовские клубы с таким же успехом могли быть курсами кройки и шитья, или обществом мастурбации на брудершафт. Дело не в них. Кадры порнографии, сгоревшие машины, люди в лыжных масках, мыло и щёлочь, группы поддержки — всё это только история.

А Эдвард Нортон, сидящий на унитазе с каталогом IKEA в руках и набивающий горчицей полки в холодильнике потому, что ему просто нечего больше делать — это правда.

Негусто, да? Ты ждал, что тебе покажут, куда двигаться и что делать, чтобы обрести просветление.

Нет.

Тебе всего лишь показали, кто ты, и где ты есть.






Которые правда не стoит читать, если ты не читал роман. Поверь мне, ты потеряешь массу удовольствия, если прочтёшь это до самой книги.

Прежде всего то, что я (и не только я) говорю при всяком удобном случае.

Героя романа не зовут Джеком. Не зовут его также и Джо. У него нет имени, и не должно быть, потому что «Fight Club» — это история о всех и о каждом.

Как всё было.

При написании сценария было использовано имя Jack вместо Narrator (Рассказчик). Это имя ведёт происхождение от Joe, упоминающегося в романе. Но упоминающегося в одном-единственном качестве: во фразах типа «Я — Твёрдая решимость Джека» (в оригинале — Joe).

В первой версии сценария фразы звучат как «I Am Joe's Lungs» и «I Am Joe's Raging Bile Duct». В окончательной версии это уже «I am Joe's Lungs» и потом — «I am Jack's Raging Bile Duct». У рассказчика ниоткуда нарисовалось имя.

В романе не упоминается имя героя, но оно есть. В главе 23 (в моём переводе — глава 24) есть строки: «I take out my wallet and show Marla my driver's license with my real name. Not Tyler Durden. ... Nobody at work calls me Tyler Durden. My boss calls me by my real name». Что означает: «Я достаю бумажник и показываю Марле водительское удостоверение, где моё настоящее имя. Не Тайлер Дёрден. ... Никто на работе не называет меня Тайлер Дёрден. Мой босс зовёт меня моим настоящим именем». То есть имя есть, но оно не называется.

Чем мне безусловно нравится фильм, так это тем, что это один из немногих случаев, когда фильм лучше книги. Не то, чтобы именно — лучше, но определённо более цельный и продуманный.

В фильме есть любопытный кадр, которы предполагает забавные умозаключения. Это примерно на сто восьмой минуте фильма. В одном из кадров, где Эдвард Нортон находит билеты на самолёт в шкафчике, можно прочитать имя на билете. И это имя — Тайлер Дёрден.



Ну, я конечно не знаток американских нравов. Может быть, там вписывают имена в билеты наугад. Но в целом это похоже на то, что героя на самом деле зовут Тайлер Дёрден. И начав сходить с ума, обзаведясь второй личностью, он забыл своё имя. Кстати, психиатрии такие случаи известны, я проверял.

А может быть, это только мои праздные рассуждения.






Это вольный перевод.

Это означает, что он отличается от оригинала. И отличается достаточно.

Стиль, в котором написан перевод — это не стиль, в котором написан роман. Сначала я хотел создать русскоязычный вариант, полностью аналогичный английскому; перевести по-другому, но сделать роман настолько же разговорным и непринуждённым. Эта была плохая идея, потому что русский язык — это не английский язык.

По ходу работы, во время бесконечной проверки и перепроверки фраз, непринужденность превратилась в отточенность, разговорность — в лаконичность. И постепенно я пришел к мысли отойти от стиля оригинала и создать, как мне кажется, то, что написал бы Поланик, если бы это не был его первый роман. Произведение немного более выверенное и законченное стилистически.

Теперь стиль романа — гипнотичный, завораживающий, размеренный рассказ. Представь рассказчика с комнате с мягкими стенами, в смирительной рубашке, раскачивающегося всем телом в такт словам.

Я переводил роман трижды. Первые два варианта я удалил, когда лучше почувствовал стиль и понял, что они несовершенны: не хотел накапливать ошибки. Это стало просто делом принципа. Я использовал шесть словарей, включая толковый английский Webster, POD и два словаря сленга; это не говоря о русских словарях. Я сверил перевод с уже существующими и, каюсь, кое-что подправил. Потом было ещё с десяток читок, в том числе — две вслух, чтобы отследить «разговорность» текста (это ведь внутренний монолог героя, не забыли?). Так что если ты увидел знакомую фразу в этом переводе — значит, она действительно удалась.

Что в книге изменено.

То тут, то там подправлены фразы, чуть-чуть дописано, чуть-чуть пропущено. К примеру, в главе 2 перед словами «Доктор сказал, что если я хочу увидеть, что такое настоящее страдание...» появилась фраза «Но я же страдаю», которая есть в фильме и почему-то отсутствует в книге. Откуда вопрос — с какой стати доктор заговорил про страдание.

Местами текст по мелочам изменён, чтобы его мог понять средний читатель, не знакомый с реалиями американского быта (например — названия аэропортов).

Не совпадает с оригиналом количество глав. Зато каждая глава теперь построена по одной композиционной схеме. Каждая являет читателю одну и только одну картину, как фотоальбом, по фотографии на страницу. Каждая начинается «в лоб», с короткой, часто ещё непонятной, фразы. Каждая заканчивается короткой фразой, подытоживающей рассказанное, либо поворачивающей сюжет и ведущей в новую главу. По этим же причинам были внесены изменения в последние абзацы главы 8.

В романе больше нет прямой речи. Слова рассказчика, произнесённые вслух, путаются с мыслями, а мысли — со словами окружающих. Рефлексии, мысли, слова — копия копии копии. Фразы построены максимально кратко и рублено.

Чак Поланик расставляет в книгах абзацы по неизвестным мне законам. Поэтому абзацы расставлены заново.

Выдержаны времена в речи — раздельно настоящее и прошлое, — раз уж герой вспоминает события и заново их переживает. Каждая глава начинается с прошедшего времени, переходит в настоящее и заканчивается в прошедшем.

Рассказчик (его не зовут «Джек», в романе нет его имени) говорит так, как говорю я. Тайлер Дёрден говорит так, как хотел бы говорить я. (В свете сюжета это кажется логичным.)

Мата в книге нет, потому что я редко ругаюсь, когда разговариваю сам с собой. В переводе фильма мата — хоть завались, потому что именно так все мои знакомые разговаривают с друзьями. Кроме того, нарочито’ бесстрастное изложение не укладывающихся в голове вещей производит значительно более сильное впечатление.

Перевод фильма меняет стиль в соответствии с ситуацией. Закадровый голос рассказчика копирует стиль романа, часто с точностью до слова. «Джек» и Тайлер разговаривают через слово матом, потому что именно так мои друзья говорят друг с другом. Время от времени Тайлер начинает изрекать догмы, и тогда говорит холодными, лаконичными, отточенными фразами.

Многие названия и слова на иностранных языках не переведены и не транслитерированы специально.

«Joe» стал «Джеком» потому, что «Джо» не склоняется; и чтобы приблизиться к фильму, который на Руси первичен. Марла осталась — Сингер, проект — «Увечьем», «звёздочки» — «ожогами», мартышки — космонавтами.

fizzy_drink (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора Впервые на русском языке в издательстве АСТ выходят сразу три новые книги культового американского писателя, автора скандального Бойцовского клуба, Чака Паланика - романы Уцелевший и Дневник, а чуть позже автобиографический путеводитель по Портленду Беглецы и бродяги.
Я действительно ходил в группы поддержки для неизлечимо больных

- Вас называют американским писателем украинского происхождения. Кто из ваших предков были украинцами?

- Отец моего отца покинул Украину и переехал в Нью-Йорк в 1907 году. Он ехал на Запад через Канаду, южные штаты в Северную Дакоту и в конечном счете обосновался в Айдахо.

- Вы были на Украине?

- Нет, я никогда не был на Украине, но там живет мой брат.

- Не думаете съездить?

- До недавнего времени у меня просто не было денег на путешествие. Теперь деньги появились, но нет времени.

- А что это за история про то, как появилась фамилия Паланик?

- Однажды родители повели нас на кладбище, где похоронены наши дед и бабка. До тех пор пока мы с братом и сестрами не увидели надгробия, мы понятия не имели, как звали наших бабку и деда. В этот момент - который должен быть полон печали и уважения - мы увидели странное совпадение. Моя семья всегда произносила нашу фамилию как Пола-Ник и оказалось, что так звали наших бабушку и дедушку. Это нас так рассмешило (нам тогда было от 7 до 12 лет). Поскольку наши родители были в нескольких шагах - отец принес цветы на могилу, то мы сдерживались, как могли, чтобы они нас не услышали.

- Про ваш первый опубликованный роман Бойцовский клуб пишут, что в его основе много автобиографических историй. Например, как вы в студенческие годы часто дрались в барах и друзья во избежание проблем в университете и на работе называли вас вымышленным именем Тайлер Дерден. Это правда?

- В Бойцовский клуб вошло много реальных историй. Книга позволила сохранить самые дикие годы моей жизни. Но я никогда не был Тайлером Дерденом. Когда я дурачил кого-нибудь, напивался и попадал в переделки, я говорил людям, что меня зовут Ник. Так звали моего покойного украинского дедушку. После этого когда кто-то звонил мне и просил позвать к телефону Ника, я отвечал, что Ник переехал в другой город. Кто бы ни спрашивал Ника, я бы не хотел впускать их в свою обычную жизнь.

- А еще какие истории?

- Ну, например, чудовищная история про то, как пьяный ирландец помочился на Blarney Stone - так сделали мои друзья. Мой друг Майк вклеивал порнокадры в диснеевские фильмы, когда он работал киномехаником. Я действительно ходил в группы поддержки для неизлечимо больных, потому что это помогало мне почувствовать себя лучше после ужасной работы на фабрике. Мой друг Джефф - реальный прототип Тайлера Дердена - проделывал ужасные вещи с едой, когда работал официантом на приемах в богатых отелях. Да почти ничего в книге не выдумано.

- Кто больше похож на вас: Джек или его второе я агрессивный Тайлер Дерден?

- Я иногда вел себя как Тайлер, но сейчас я больше похож на Джека. Джек никогда не стал бы отвечать на все те письма и телефонные звонки, которые я получаю. Тайлер никогда не стал бы вести такой налоговый учет, какой веду я.

- Вы довольны фильмом Дэвида Финчера Бойцовский клуб?

- Дэвид сделал потрясающий фильм. Я не могу представить себе фильм лучше. Он заставляет меня беспокоиться о судьбе будущих фильмов, которые будут сняты по моим книгам. Сложно представить, что они будут столь же хороши, как Бойцовский клуб Финчера.

- Кто решил изменить финал?

- Дэвид Финчер захотел сделать концовку более романтической. История и так довольно романтическая, но в жестоком ключе. Падающие здания должны были напомнить людям фейерверк, который обычно появляется в конце каждой мелодрамы. Это было до 11 сентября 2001 года. Сейчас мы не смогли бы такое сделать.

- В Бойцовском клубе подробно описаны рецепты приготовления взрывчатки, а в Уцелевшем - свойства моющих жидкостей. Вы занимались химией?

-- Нет. Мой брат инженер, и он помогал мне с формулами. В последний момент наш издатель испугался и попросил нас изменить по одному ингредиенту в каждой формуле, чтобы читатели не смогли сделать бомбу.

- Зачем вообще нужно печатать все эти рецепты, например в Беглецах и бродягах рецепты ваших любимых блюд?

- На это есть несколько причин. Во-первых, подлинные мелочи помогают людям поверить в вымышленные части произведения. Во-вторых, полезная информация делает чтение беллетристики более обучающим и благородным, а не просто формой развлечения. В-третьих, рецепты смотрятся на странице иначе, как стихотворение или песня. Рецепт ломает скучный вид обычной страницы и делает ее менее обременительной для читателя. Это другая фактура информации.

- В ваших романах часта тема причинения боли человеческому телу: уродства, самоубийства. Почему это для вас важно?

- Все это формы идентичности. А мои книги о разрушении одной формы идентичности - основанной на комфорте или внешности или образовании - и создании другой. Вы должны уничтожить существующую форму, чтобы открыть лучшую.

- У вас часто действуют двойники - близнецы или человек с раздвоением личности. Почему?

- В моих книгах всегда понятно, что нет абсолютного добра и зла. Добродетель и грех существуют в каждом. К концу каждой книги мои герои понимают, что они одновременно и преступник и жертва.

- Ваши книги полны протеста и эпатажа. Создается впечатление, что вы бросаете вызов обществу.

- Нет. Мои книги всегда высмеивают и оспаривают мои собственные фальшивые мечтания. Я всегда смеюсь над собой. В своих книгах я исследую свою жизнь, ищу свои ошибки.

-Как появился замысел книги Беглецы и бродяги - автобиографического путеводителя по Портленду?

- По контракту я должен был написать путеводитель по Портленду, и моей задачей было представить город как смесь интересных людей. У города короткая история, но самые необычные люди Соединенных Штатов переселялись в Портленд. В качестве достопримечательностей у нас не здания, а сумасшедшие. Когда книга была закончена, издатель попросил добавить мои собственные истории. Изобразив стольких людей, я забыл про себя.

- Вам нравится жить в этом городе?

- Я уехал из Портленда. Теперь я живу в маленьком городке на севере. Я предпочитаю жить там, где потише.

- В книге есть вымышленные истории и персонажи?

- Все правда. Истории про привидения рассказаны людьми, которые клянутся, что это правда.Я верю людям, когда они рассказывают мне эти истории. Я думаю, что мы выражаем что-то через истории о привидениях, что не можем выразить иначе.

- О чем ваша новая книга Haunted?

- Это роман, состоящий из связанных между собой новелл, в каждой из которых описывается разный тип смерти. Люди, рассказывающие истории, умирают; их посещают те, кто умер раньше.

- Говорят, что вы собираетесь в Россию. Когда приедете?

- Я собираюсь приехать в Россию, но не знаю когда. Сначала дайте мне подтянуть мой русский язык. Маленькая, но очень важная часть Haunted написана по-русски, и перевод занял у меня несколько недель. Может быть, мой брат сможет меня подучить?

fizzy_drink (Charles_Michael_Palahniuk) все записи автора

Чак Паланик (Charles Michael Palahniuk) (21.02.1962 года) - американский писатель украинского происхождения.

Родился 21 февраля 1962 года. Однажды, когда будущий литератор был еще ребенком, родители взяли Чака и его младшую сестру на кладбище, чтобы показать могилу деда и бабушки. Дети, увидев на могильных плитах имена своих предков - Paula и Nick - очень развеселились, и с тех пор стали произносить свою фамилию именно таким образом: "Пола-Ник". (Что также отразилось и в установившемся написании фамилии Palahniuk по-русски: по прихоти первых его издателей мы теперь читаем книги автора по имени Паланик...)

Вообще-то писать книги Чак Паланик начал только после тридцати лет. Но первый его опыт - роман "Invisible Monsters" - был категорически отвергнут издательствами. Начинающего писателя это крайне разозлило, и в отместку он написал "Бойцовский клуб", роман, который сделал его знаменитым. Во время создания этой книги Паланик работал дизельным мотористом, а по вечерам посещал "писательские курсы" - собственно, "Бойцовский клуб" и был написан в рамках этих занятий. Но до этого была учеба на факультете журналистики в университете Орегона. Кстати, именно там, в студенческом общежитии с Чаком Палаником произошла история, послужившая, быть может, основой для самого известного его романа: одной ночью будущий литератор и его приятель потребовали от соседей убавить громкость музыки на затянувшейся вечеринке. Возникла ожесточенная драка, в результате которой все лицо Паланика было разукрашено синяками и кровоподтеками. Но ему необходимо было продолжать подрабатывать, и на следующий день он отправился на работу в том виде, в каком был. Вскоре выяснилось, что все коллеги старательно отводят взгляд от лица побитого студента, начинают сильно нервничать при одном его появлении и вообще, стараются как можно меньше с ним общаться. Юный Чак Паланик понял, что в таком виде может делать на работе все, что пожелает...

Известна и другая история, повлиявшая на содержание "Бойцовского клуба": в студенческие годы Паланик был не только завсегдатаем баров, но и крайне вспыльчивым драчуном. Когда работники баров вызывали во время пьяных потасовок полицию, друзья во избежание проблем в университете и на работе называли Паланика вымышленным именем. Это имя звучало как Tyler Durden, - и впоследствии персонажа именно с таким именем блестяще сыграл Брэд Питт в знаменитом фильме Дэвида Финчера...

Тем временем:

... Среди своих врагов и друзей я не могу припомнить ни одного, который был бы рассержен настолько, чтобы со мной рассориться. Точнее было бы сказать, “разочарование друзей”. Почти всеми дружескими отношениями в жизни с тех пор, как я стал писателем, я обязан своим книгам; я знаю, что писатель живет в своих произведениях. Единственная реальность в вымышленном мире, он одиноко стоит среди выдуманных вещей, событий и людей. Когда он пишет о них, он пишет, в сущности, о самом себе. Но полностью он себя все равно не обнаруживает, в определенном смысле оставаясь фигурой в укрытии. Его присутствие скорее угадывается, за покровом вымысла слышен его голос, видна его тень. Так вот, в этих сугубо личных заметках такого покрова нет. Не могу в этой связи не вспомнить отрывок из “Подражания Христу”, где автор-отшельник, так хорошо знавший жизнь, говорит, что есть люди с хорошей репутацией, которые, демонстрируя свой нрав, ее подрывают. Этой опасности подвергается и автор художественного произведения, вознамерившись говорить о себе напрямую. Когда эти воспоминания публиковались в периодической печати, меня упрекали в расточительности — так, будто я, потворствуя своим своекорыстным желаниям, до времени растрачиваю богатство будущих томов. Что ж, литературного образования мне, по всей вероятности, и впрямь не хватает. В самом деле, человек, который впервые напечатался в тридцать шесть лет, не может заставить себя рассматривать свое существование и свой опыт, свои мысли, чувства и эмоции, свои воспоминания, все им прожитое и выстраданное всего-навсего как литературный материал. Подобные упреки мне уже делались года три назад, когда я выпустил книгу впечатлений и воспоминаний “Зеркало моря”. Упреки практического свойства. Но, по чести сказать, я никогда не видел смысла в той бережливости, к которой меня призывали. У меня ведь была совсем другая задача. Мне хотелось воздать должное морю, его кораблям и его людям, без которых я не стал бы тем, чем стал. Возродить их к жизни иным путем я не сумел бы, о любом же другом “способе подачи материала” не могло быть и речи. Бережливости мне, весьма вероятно, и недостает, но со всей определенностью должен сказать, что я совершенно неисправим...

Чак Паланик (Charles Michael Palahniuk)(21.02.1962 года) - американский писатель украинского происхождения.