Яков покрутился по площади, вслушиваясь в настроение собравшихся. Как и понял сразу – здесь ловить было нечего. От смуглолицых струилась опасность, по-прежнему в законсервированном виде, и растерянность. 

 

И совы не было по-прежнему. Вряд ли она сунется в скопление людей, поэтому Яков неторопливо выбрел с площади и пошёл по другой улице с пятиэтажными хмурыми домами из серого кирпича. Внизу домов пестрили вывесками разные магазинчики и конторы и росли невысокие деревья с уже распустившейся молодой листвой. Через некоторое время дома закончились одновременно с асфальтом. Город оборвался внезапно, словно черту провели. Асфальт, правда, метров через сто начинался снова, но башмаки Якова за эти сто метров успели покрыться красноватой местной пылью.

 

Яков неторопливо брёл по дороге, поглядывая на чахлые деревца по её краям. Ёлки были странные, таких он раньше не видел. Они чем-то напоминали покорёженные и общипанные кипарисы. Впрочем, попадались и нормальные сосны с янтарной корой – посреди полян, покрытых седым ягелем.

 

А вот сову Яков, разумеется, не услышал. Она бесшумно опустилась прямо у него перед носом на асфальт, похлопала крыльями, складывая их поудобнее, наклонила голову и уставилась на Якова жёлтыми круглыми глазами. В совином взгляде проглядывало нечто непонятное. Не то сочувствие, не то сожаление. А может быть, и сомнение, словно птица не знала, с чего начать разговор.

 

- Посмотрел, - вопросила сова, - как тебе смуглолицые?

- Опасные, - признался Яков, - но не сейчас. Словно кто на сворке держит.

- Правильно увидел, - сова кивнула, - пока придерживают их. Торопиться надо. Сейчас мы пойдём в одно место, потом к лабиринту. А там уж лабиринт доставит куда надо.

- И куда надо?

- Увидим.

 

Сова подвела Якова к норе под стволом старой берёзы.

- Монету дай.

 

Яков молча порылся в кармане, достал монету, протянул сове. Сова ухнула в чёрное отверстие. В глубине прошуршали камушки. 

- Наверх не выйду, - раздался приглушённый голос, - спутнику твоему не покажусь. 

- А с монетой что делать? – вопросила сова.

- В дыру кидай, я поймаю.

 

Сова подбросила монету лапой и поддала клювом. Вышло лихо, словно всю жизнь только этим и занималась. Звука падения ни сова, ни Яков не услышали. Значит, монету поймали.

 

- Дальше что делать? - поинтересовалась сова у наступившей тишины. - Вот так всегда. Монету забрал – и поминай, как звали.

- Ничего не всегда, - прошелестело из-под земли, - я же объяснил. Идите к лабиринту, станьте у левого входного камня, он вас и отправит к Сейд-ярву.

- А это точно туда? – уточнила сова. – Там Куйва?

- А где ещё? Сразу скалу и увидите, мимо пройти невозможно. Думать плохо про него нельзя – он обидчивый и всё слышит. Впрочем, любой бы на его месте обиделся, столько в скале сидеть. Остальное на месте поймёте. И что делать, и как делать. Я вам не советчик. 

- А возвращаться как?

- Возвращаться? – под землёй зависла пауза, Антип явно возвращением гостей не заморачивался.

- Ну да. Или ты считаешь, что мы там и поляжем?

 

Пауза затянулась уже совсем неприлично. 

- Вряд ли, - наконец откашлялся чахкли, - наверное, всё-таки выживете.

 

Яков присел на корточки, стараясь не пропустить ни одного звука. Под землёй шуршало и кряхтело. Потом чакхли сообщил:

- Там такой же лабиринт.

- Да, - ехидно отозвалась сова, - ты открыл нам глаза. И что?

- Ну и станете также. Наверное, сработает. Всё! Пора мне. И так наговорил с три короба, да и времени сколько потерял.

- Время, положим, твоё оплачено, - возразила сова, - и мне очень сильно кажется, что я тебе переплатила.

- Нет! – крикнул Антип, - всё честно!

 

В норе опять послышался шорох, словно камушки осыпаются. На этот раз Яков посреди каменного шороха услышал быстрые шлёпающие шаги. И всё стихло уже окончательно.

 

- Пошли, - сказала сова и вспорхнула на плечо Якова, - тут недалеко. Прямо. Потом за тем валуном налево.

 

За валуном в самом деле открылся вид на россыпь камней, уложенных в двойную петлю. Петля располагалась не на ровной земле – камни лежали словно бы на грядках. Между ними росли кустики травы и брусничника. Яков нашёл глазами левый камень, и начал спускаться к нему по невысокому склону. За плечом пошевелился меч. Ощутимо пошевелился, словно ожил. 

 

Вот и камень. Сова покрепче вцепилась когтями в ткань куртки, Яков потянулся и вытащил из ножен клинок. Меч замерцал еле заметными синеватыми сполохами. Сполохи стекали с острия, пытаясь дотянуться до камня. Яков осторожно протянул руку с мечом, и как только кончик меча дотронулся до камня, всё закружилось в прохладном ветре, на какое-то время утратив пространство, время и направление.

 

Когда сова открыла глаза – то обнаружила себя на мягком зелёном ковре из мха. Справа негромко плескалась вода. Слева начинались кустики, а за кустиками вздымались к небу скалы. Впрочем, к небу – это было громко сказано, не такие уж большие были скалы. Однако примечательные: на склоне, обращенном к путешественникам, чёрные пятна явственно складывались в гигантскую человеческую фигуру. От скалы даже на таком расстоянии сове сразу стало не по себе. Тяжёлая бессильная и безысходная злоба наползала, как волны тёмной мутной воды, потом отступала и наползала снова. В этих волнах что-то чувствовалось ещё, сова напряглась, пытаясь разобраться. Ага, вот оно. Усталость и обида. И одиночество, такое же безысходное, как злоба.

 

Где же Яков? Сова завертела головой во все стороны. Вблизи Якова не было. Пришлось подниматься на крыло, чтобы разглядеть окрестности. Яков лежал ничком за валуном, покрытым зелёными и бурыми пятнами лишайников. Сова опустилась рядом с ним. Меч на месте, шляпа скатилась с головы в сторону, сове пришлось тащить её в клюве назад к хозяину. 

 

- Эй, - тихонько позвала сова, - ты как?

 

Яков шевельнулся, повернул голову, посмотрел на сову. Вставать он почему-то не собирался.

 

- Плохое место, давит. Чернота и злоба.

- Встать можешь, - встревожилась сова, - или тебя совсем расплющило? Это Куйва проснуться пытается. Голову поверни в другую сторону – увидишь.

 

Яков приподнялся, повернул голову. Тихонько охнул, разглядев фигуру на скале. Рывком сел, упёрся взглядом в сову.

 

- Ты мне ничего рассказать не хочешь? Кто такой Куйва? И что мы-то тут делаем?

- Куйва? – сова поковырялась лапой во мхе, - э-э-э… Куйва по местным легендам – великан такой, военачальник чуди, доставший, э-э-э…, она поковыряла мох другой лапой, подбирая наиболее нейтральные слова, - лопарей до такой степени, что отчаянная молитва их была услышана богами. Их, конечно, богами. Вот боги и приложили. Молнией. И осталась от великана только тень на скале, как после ядерного взрыва. Про ядерный взрыв надо объяснять, а то могу? Или про мирный атом?

- Не увиливай, - Яков сделал строгое лицо, - дальше рассказывай.

- Дальше? На скале тень Куйвы, а в скале дух Куйвы остались. Здесь, у скалы нельзя шуметь, нельзя грязнить воду в озере. И нельзя ни говорить, ни думать плохо о Куйве. Иначе - беда. Рыбы не даст, нашлёт непогоду, не пустит в озеро, да и обратно может не выпустить.

- Рыба нам зачем?

- Зачем рыба? – сова похлопала круглыми глазами. - Есть рыбу можно. Я сырую, ты пожаришь вон на тех камнях. Ладно. Авось не обидится достопочтенный, - сова изобразила даже какое-то подобие книксена в сторону скалы, - Куйва. Разбудил его кто-то. Куйва голоден, он крови хочет. Вот смуглолицых и притянул сюда. Если начнётся война, хоть мелкая, хоть какая, польётся кровь. Напьётся Куйва крови – сможет из скалы выйти. Тень станет телом, дух освободится. Ну, а дальше даже говорить не буду, что произойти может. Уговорить его надо как-то на голодный желудок, или что там у тени, снова спать отправиться.

 

Яков задумался. Меч за спиной вибрировал, он чувствовал лопатками эту вибрацию. Но доставать клинок не торопился: как бы не испортить древним оружием ситуацию ещё больше. Волны злобы, идущие от Куйвы оглушали и накрывали, путая мысли. И если вот такое вырвется на свободу, то… А что, собственно, будет? 

 

Яков напряг воображение. Представил себе ситуацию и усмехнулся.

- Пошли, - весело сказал он, - знаю я, как уговорить.

 

Вплотную к скале не подошли. Разговаривать, запрокинув голову, с расплывающимися вблизи пятнами, неинтересно. Вот так, чуть поодаль. Если уж мысли Куйва слышит, то голоса всяко разберёт.

 

- Куйва, - позвал его Яков, - что ты задумал?

В ответ клинок завибрировал сильнее, тяжёлая липкая тёмная волна накрыла с головой. И сквозь эту волну послышался тяжкий вздох. 

А потом и у совы, и у Якова в головах зазвучал голос. Неожиданно высокий и надтреснутый, не великана, а сухопарого старца:

 

- Уничтожу!..

- Кого уничтожишь? - поинтересовался Яков. - Обидчиков твоих давно на свете нет. 

- Лопарей проклятых…

- Уничтожишь, - согласился Яков, - даже не напрягаясь особо. Их вон полтора десятка сотен осталось, тебе, так понимаю, даже позавтракать не хватит.

- И других уничтожу… - голос не запнулся ни на секунду.

- Да? Других говоришь? А как?

- Проклятие Куйвы сильно и могуче. Воду отравлю, на целый десяток озёр хватит. Лук мой уцелел, он на пару вёрст бьёт без промаха, сам цель находит. За минуту целых три стрелы выпускает. Никто не спрячется.

- Так. Уже что-то. А стрелы какие к луку подходят?

- Есть у меня стрелы, - голос сделался озадаченным, - зачем спрашиваешь? Не украдёшь, этим луком только Куйва пользоваться может.

- Лук, значит? И десяток озёр. Слушай, а ты себе представляешь, как мир устроен?

- Вначале было яйцо, - доложил голос, - потом Великая Ель выросла из этого яйца. Половинка яйца стала небом, вторая половинка землёй. А скорлупа уберегает мир от внешних драконов и опаляющего света чёрной звезды. Мир так и называется: Мурр-манн, еловое яйцо.

- О как, - Яков присвистнул, такого варианта сотворения мира он ещё не слышал, - интересно. Но я тебя не о том спрашивал. О географии, вообще-то. 

- Что такое география? – переспросил Куйва.

- Ты в мыслях только слова слышишь или и картинки видеть можешь?

- Куйва всё может и видеть, и слышать. Здесь от Куйвы не спрятаться. 

- Тогда смотри.

 

Яков подошёл к самой скале, натащил веток можжевельника, соорудив себе нечто вроде лежанки или топчана. Уселся на неё, снял из-за плеча меч в ножнах, положил себе на колени, и прислонился спиной к скале, закрыв глаза.

 

Сова угнездилась рядом, ещё и крылом прикрыла меч. И тоже прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Мысли читать она не умела, могла увидеть только тени от этих мыслей – эхо настроения думающего.

 

Яков с закрытыми глазами просидел часа три. Сове даже вздремнуть удалось. Под прикрытыми веками носились оранжевые багровые блики, иногда всё заволакивало свинцовой пеленой, мелькали багровые и темно-зелёные сполохи и переливы.

 

- Теперь ты видел всё, - торжественно объявил Яков, - понравилось?

 

Голос Куйвы был растерян и уныл, злоба из него ушла, осталось только тоскливое непонимание происходящего:

- Но я не умею больше ничего. Только убивать.

- Но ты видел? Ты видел, что как только про тебя узнают, ты не проживёшь и одного лунного восхода. А узнают, Куйва. Что делать с теми, смуглолицыми, которых ты приволок в здешние края?

- Может, они уйдут? – неуверенно предположил голос, - Куйва их держать не будет больше.

- А обратно вернуть не сможешь?

- Совсем обратно не смогу. С места не Куйва их сорвал, мне не дотянуться туда. 

- Ладно, - сжалился Яков, - ты их отсюда убери.

 

На дюжину вдохов дышать стало совсем легко, сове представилось, как тёмная волна меняет своё направление и мчится куда-то на юг. Потом тяжесть вернулась вместе с голосом:

- Куйва сделал, уйдут бе-жен-цы, - по слогам выговорил голос новое слово, - завтра никого не останется.

- Ты куда их отправил? - вопросил Яков.

- Тебе какая разница? - мрачно заметил Куйва, - здесь их не будет, мешать не будут.

 

- Куйва, а кто тебя разбудил? – поинтересовалась сова, - ты тоже видишь сны?

- Вижу, - печально подтвердил голос, - лучше бы не видел. После снов о великом прошлом проснуться пятном на скале - удовольствие сомнительное. Никто не будил, просыпаюсь иногда сам. А тут кровью далёкой запахло, вот и обрадовался. Рано обрадовался. Лучше уж в виде пятна на скале остаться, чем горсткой песка под ногами.

- Куйва, а Гиперборея была? – сова не была бы совой, если бы удержалась от этого вопроса.

 

Голос замолчал надолго. Даже пятно на скале поменяло яркость, словно выцвело. Уставший Яков, перестав церемониться, открыл свой рюкзак и вытащил оттуда тряпицу с тщательно завёрнутым салом и хлебом.

- Будешь, – предложил он сове, - или за леммингами полетишь?

- Какие лемминги, - удивилась сова, - до них ли сейчас? Буду, конечно.

 

Они дружно вгрызлись в ломти хлеба с салом, пользуясь затишьем и прекращением этой давящей волны.

 

- Была, - вдруг снова зазвучал голос, - в самом деле была. И тогда меня не Куйвой звали. А как – я не помню, совсем старый стал. На озеро посмотрите.

 

Сова с Яковом дружно оглянулись на позолоченную низким солнцем гладь Сейд-ярва.

 

- Видите? 

 

У кромки берега, слева, перед неожиданно лохматыми в этих местах ёлками, темнело овальное пятно. С правого края в пятно заливалась вода. И если бы не этот изъян, контур овала был бы идеальным. 

 

- Что это, - спросила сова.

- Там вход в убежище. Был. И убежище было, теперь ничего нет. Только сейды каменные остались. Вы, когда обратно соберётесь, не к лабиринту идите, а вон к тому сейду, что ближе всех к дыре.

- А что случилось с Гипербореей, - возбуждённо вопросила сова. Глаза у неё стали совсем круглые, и перья на макушке встопорщились от любопытства.

- А вот этого, женщина, я тебе не скажу.

- Женщина?! – возмутился Яков, - а говорил, что видишь всё. 

- Вижу, - охотно согласился голос, - ты хочешь сказать, что это мужчина?

- Сова это, птица белая, полярная. Правда, разговаривает.

- Ну, вот я и говорю, - согласился голос и неожиданно зевнул. - Прощайте.

 

И всё стихло. Исчезла давящая волна. Остались тишина, лёгкий плеск воды и шелест листьев на деревьях.

 

Яков с совой доели немудрёный свой ужин. Затем Яков встал, оттащил от скалы ветки, раскидал их подальше. Нацепил обратно меч в ножнах. Подобрал с земли шляпу и аккуратно поместил её на голову.

- Молчит, - доложил он.

- Куйва? – уточнила сова. - Чувствую.

- И Куйва, и меч молчит. Успокоилось. Кажется, нам пора.

 

Сова взобралась на плечо Якова, этот способ передвижения ей очень понравился. И они двинулись по склону к сейду-порталу у Сейд-озера.

 

- Что ты ему рассказал, - спросила сова.

- Показал, - поправил её Яков, - историю за прошлый век показал. То, что помнил. Войны две последние, оружие, самолёты, танки, корабли, бомбы, пушки всякие. А то с луком воевать собрался…

 

 

 

P.S. Картинок от уважаемого Тартарена в этот раз нет. Но для любознательных ссылки.

Про лабиринт, чакхли и Куйву.