Странник_Су все записи автора Сегодня нас посетил синьор Salvatore Lojacono!

• У меня был приятель. Назовём его на всякий случай господин М. Он был атмосферным и умным человеком одновременно, что бывает крайне редко. У нас с ним всё было по-мандельштамовски - шум стихотворства и колокол братства и гармонический проливень слёз. (Кстати, стихи он писал, и довольно неплохие. Причём в возрасте, когда мастерство уже пришло, но сочинение стихов ещё не стало для мужчины диагнозом). Помню, как-то мы сидел во дворе, и я ел лобио, а он затирал мне про имажинистов. Это был человек моего круга: он говорил по-французски и не запивал водку пивом.

Он рос в богатой семье, был вальяжен и заметно выделялся из толпы, не будучи при этом фриком - как бы всё время скользил на грани фола. М. знал множество занятных вещей и был мастак их рассказывать - что ценно, потому что, в принципе, никто ни хера не умеет и не знает. При этом он не был скучным пнём и охотно пускался в милые авантюры.

Но как-то внезапно господин М. скатился в унылейший колхозный гламур (другого здесь не бывает): стал ходоком на арэнби пати, сраные презентации сраных клипов, мерзкие открытия мерзких ресторанов, полюбил фоткаться с коктелёсами и бабами, от вида которых лет пять назад его бы, наверное, вырвало. Что называется, взалкал отец Федор. Коммуникацию с ним поддерживать стало сложно.

• Синьорина Z была моей доброй знакомой. Это была милая и наивная, но при этом оригинальная и опять-таки широко образованная девушка. Настолько образованная, что, рассказывают, читала даже такие книги, до которых я доберусь разве что на пенсии.

Синьорина Z была недурна собой, и ей, натурально, в какой-то момент сильно захотелось гусары, молчать мужского внимания и всячески блистать в свете. Ей хотелось, чтобы её хвалили, поили шампанским и легко щекотали усами. Но блистать было негде, потому что никакого света не существует. И вскоре она тоже предалась гламуру и мотовству, напустила холоду во взгляд и стала тусоваться в обществе тупых дур и павианов. Егоо спинаа мояя стенаа. Говорить с ней стало неловко - она сразу делает такое лицо, как будто я предлагаю ей стакан первача и занюхать рукавом.

По-своему я их даже понимаю. Я и сам гротескная личность. Сразу после Верди или Сен-Санса я могу послушать песню "Шёл по Нефтезаводской, меня ёбнули доской" или "Русик - леопард". Могу поговорить с геем о моде, с полковником - о бригадах, с тюркистом - о Надир-шахе, со старухой - о том, что всё подорожало скока ж можно. Было время, я общался с такими бабуинами, что гадко вспомнить. Но, во-первых, это продлилось недолго, а, во-вторых, при этом я никогда не забывал старых корешей и прежние утехи и горести.


Короче, это очень печально, когда хорошие и умные люди занимаются хуйнёй из опасения от чего-то отстать и что-то упустить.