Everdeen все записи автора

Знаю, что не имею никакого права выставлять здесь главы не своих фиков без разрешения автора, но, как мне показалось, в этом сообществе все свои, то... Этот фик просто нельзя не выставить. Даю на него ссылку на Хогнет, чтобы не было никаких руганий. Если автор увидит, что я выложила этот фик без его разрешения, я прошу его не обижатся - очень хотелось показать поклонницам белламорта эту красоту, и не было времени дожидатся разрешения...

Слудующие главы будут в коментах.

    Он с первой встречи был околдован ею раз и навсегда, но решил и дальше идти по прежнему пути завоевания волшебного мира. За эти четырнадцать лет, что они не виделись, ему удалось убедить себя в том, что он вырвал с корнем извечную тягу с ней. Но не управляема сила любви и грусти...
    Драма || PG-13 || Глав: 2 || Размер: макси || Пейринг: все поняли какой) || Ссылка на фик: www.hogwartsnet.ru/fanf/ffshowfic.php

На создание фанфика меня вдохновляет музыка Flёur, фильмы с участием Ральфа Файнса и моя слабость - страсть к страдающим мерзавцам.
Вдобавок мне всегда казалось, что Роулинг переборщила; любовь может настигнуть кого угодно, выришь ты в нее или нет.
В образе Волан-де-Морта я вижу только Файнса в его нормальном обличье, Беллы - Хелену Бонэм Картер.

Тоска, одиночество, боль,
Дыхание ночи.
Это, конечно, совсем не то, что ты хочешь.
А я становлюсь все злей и упорней,
Я каждый раз вырываюсь с корнем,
Оставляя глубокие раны, ужасные шрамы.
И лечу все равно траекторией той же самой...

- Дьявол!
Тишина библиотеки была нарушена низким бархатным голосом с обворожительной хрипотцой. Она никогда не исчезала, даже когда обладатель кричал или ругался.

- Отменный был кофе, - пробормотал он. Обжигающий черный напиток оказался на белоснежной накрахмаленной рубашке; очевидно, он задремал с чашкой с руке и нечаянно опрокинул ее на себя.
Волан-де-Морт провел палочкой по ткани, убирая разводы; наконец он поставил многострадальную чашку на маленький столик. Он все еще был исключительно красивым человеком. Бледно-серые глаза, которые казалась то глыбами льда, то растаявшими жемчужинами, пронзали сердце лучше любого кинжала. Чистая линия нижней челюсти, кошачий очерк скул, мускулистая кисть руки, тонкие аристократичные пальцы, широкие плечи. Облик его был пропитан силой и мужественностью, но вместе с тем присутствовали и другие, таинственные черты – безупречная грация, вкрадчивая, подкупающая с первой секунды, неуловимая, душеубийственная прелесть, дьявольская притягательность и обаяние.
Взгляд его упал на пергамент, исписанный загадочными значками и формулами. Он вспомнил, чем занимался первую половину ночи: пытался создать новое заклятие или зелье, позволяющее вывести пагубную страсть из его души. Раздражение дало о себе знать при одной мысли о очередном крахе. Он смял беззащитные листки и бросил их в камин, в котором весело потрескивали дрова. Глядя на клочья бумаги, исчезающей в красно-желтом трепещущем аду, он снова задумался о предмете, постоянно терзавшем его.
Белла... Самая преданная ему, до фанатизма обожающая. Она проникла в его душу нераспознанным ядом еще с первой встречи. О, никогда не забыть ему той девушки с опьяняющим голосом. Все четырнадцать лет, скитаясь ао земле без тела, он непрерывно, неустанно изгонял всякие воспоминания о ней; иногда, находясь на грани безумия, помышлял о об убийстве – своем или ее... Пробуждение становилось кромешным адом. В один момент что-то произошло: ее образ чуть потускнел в его памяти. Как самоуверенно было думать, что он навсегда вырвал с корнем извечную тягу к ней!
Можно вырвать цветок только вместе с сердцем, а выпустить яд только вместе с кровью.

С момента своего возвращения он находился в поместье Малфоев и почти все свое время проводил в библиотеке, до малейших деталей рассчитывая план захвата Британии днем и работая над заклинанием от сжигающей его любви ночью. Даже хозяева дома перестали появляться на втором этаже, боясь потревожить его: Темный Лорд приходил в ярость оттого, что его побеспокоили. На днях он провел собрание, на котором присутствовали и Пожиратели Смерти, недавно освобожденные из Азкабана. Никогда еще он не испытывал таких терзаний. Белла сидела рядом; ему хотелось взглянуть в ее лицо, изучить ее движения, но не мог – тогда бы страсть окончательно ослепила его, и это неминуемо бросилось бы в глаза остальным. Лишь однажды безупречно ленивый взгляд упал на ее точеные плечи, но он быстро отвернулся и не дал ей сказать ни словечка, зная, что этим подбросит новые поленья в адскую печь, горевшую изнутри. Несколько раз приходила Нарцисса, которая передавала просьбы Беллы о встрече с ним. Отклонять их с раздраженным видом было вдвойне тяжелей. За этими мыслями он погрузился в сладостное полузабытье...

Одиночество переполняло через край уставшее сердце Волан-де-Морта. Ему снился кем-то обещанный рай, где можно отогреться, островок покоя среди хаоса и круговерти, где можно укрыться от ледяного дыхания смерти. Тайные уголки воображения рисовали дивную картину…
Лунная ночь, переполненная теплой негой, искрящийся пепел звезд, шум волн. Высокий красивый дом кремового цвета; перед ним расстилался широкий газон, золотой при ночном свете. Два дерева-гиганта возвышались по обоим его краям – с севера дуб, с юга липа. В конце лужайки была небольшая рощица, защищавшая усадьбу от бушующих ветров с океана: древние согнутые вязы. Это подобие парка ограничивалось длинными аллеями берез, которые защищали дом от посторонних взглядов. За их стеной простиралась заросшая терновником и полынью равнина, над которой буря свистала и резвилась днем и ночью. Была видна полоска океана, который будто бы дремал под туманно-голубой звездной бездной.
Цветущий миндаль источал одурманивающий медовый аромат. Он смешивался с нежным ароматом распускающихся почек на других деревьях… Легкий бриз приносил соленый вкус моря и терпкие испарения водорослей. Что это было за место? Возможно оно нарисовано его неосознанным желанием.
В глубине парка сидели прямо на траве мужчина и женщина. Они просто наслаждались тем, что дышали. Покой умиротворял, словно прохладная ванна.
Все живое, просыпающееся к вечеру, наполнило ночь оживлением. Морские птицы проносились по небу облаками, жужжание незримых насекомых приятно щекотало слух. Какие-то животные шевелились в траве, пропитанной росой. Лягушки тоскливо квакали на луну.
Алый огонь, горевший в их темных сердцах, начал гаснуть. Казалось, можно рукой нащупать живую поэзию, неземные содрогания, близкий трепет человеческого счастья.
Долго они грезили так, наяву. Луна в серебряной лодке уже совершила свой путь и готовилась погрузиться в океан. Горизонт начал бледнеть, а воздух свежеть.
Он любил ее всем сердцем, она обожала его всеми фибрами души. Ясно слыша биение родного сердца, они легко, силой одного чувства, читали сокровеннейшие мысли друг друга. Вдруг он понял, что она действительно здесь, около него; смутный трепет пробежал по всему телу. Бессознательным движеньем обнял ее, почувствовал ее бисквитный аромат с примесью сладких мускатных духов, стал целовать ее щеки – такие нежные, сомкнутые веки, дуги бровей. Ум его едва не мутился от блаженства. И вдруг и яркий свет сияния зари, и облака, принявшие цвет очищенного персика, и огненный шар, зажигающий все вокруг, и Белла потонули во тьме. Волан-де-Морт снова был в библиотеке Малфоев. Руки его до сих пор обнимали мираж. Он устало вздохнул и подошел к окну.
Оказывается, ты еще и сентиментален. Да, Том. Стареешь. Прорывается, когда этого меньше всего ждешь. «Только не во мне», всегда отмахивался. Вот как бывает. Пожалуй, лучше поискать немного виски, желательно огненного, и утопить в нем сладостную тоску. Ему вновь почудился аромат бисквита. Да, пары стаканов будет в самый раз…