Алексей Перминов, он же Грюндиг из группы "Рабы Лампы". Те кто считают себя поклонниками хип-хопа, должны её знать. В группе было два человека. Грюндиг и Джип. Последний сейчас входит в состав семьи D.O.B., в которую так же входили "Рабы Лампы". Одна из немногих отечественных групп, которая своими текстами и рифмами покорили тех, кто хотел узнать изнанку жизни. Если вы не можете понять о чем читает большинство репперов, значит это не для Вас. Смысл скрыт в глубоких мыслях поэта....
К сожалению Алексей покинул этот мир, в самом начале своего пути. Не успел сказать много, не успел дописать книгу которую начал. Ниже приведу несколько стихов, которые не вошли в книгу.

Памяти одного из талантливейших людей отечественного хип-хопа посвещается....


О поэте :

ДЖИП:
Первые шаги в Хип-Хоп мною были сделаны лет 12-13 лет назад. Точный год, честно говоря, не помню. О том, как появились "К.Т.Л. Ди Л.Л." я уже много рассказывал, поэтому здесь буду краток. Я танцевал в одной группе, Тюлень и Лось в другой - "Мальчишник". Так что дальше? А дальше Айс. Я его давно заметил. На вечеринках он был самым выразительным и приметным. Круто выделялся из общей массы белых рэпперов. Первая встреча К.Т.Л. (котлов) - она же должна была быть первой репетицией, кончилась мощной пьянкой.
Несмотря на неудачные первые шаги в Хип-Хоп, первые трэки были уже записаны через несколько дней. И "котлы" сразу стали популярными чувачками. Мы тогда были самой сильной тусовкой. Нас постоянно окружали самые разные персонажи, начиная с роллеров, кончая скинхедами - самой крутой поддержкой на многих наших выступлениях. И как-то мы очень быстро, даже сами не заметили как, познакомились с Джа. Он стал для нас всем: едой, воздухом и богом. Тюленя распирало. Он писал, мы читали…Джа. Чуть позже по причинам, о которых я не хотел бы говорить, я смылся в армию. На этом как таковая закончилась история "котлов". Ребята не записали ни одного трэка. Они познакомились и даже подружились с более крутым "существом". И это знакомство было куда интереснее. Через 1,5 года я вернулся и, не без помощи моих друзей, сел. В принципе я никогда не сопротивлялся, даже наоборот, вел себя как прилежный ученик. Как вспоминаю тот период жизни, блевотина к горлу пробирается.
Но в отличие от других "котлов" я продолжал читать, хотя внешне и на рэппера не походил, больше на хиппи из семидесятых. Работать приходилось очень мало. Только в тех проектах, в которые приглашали. И, конечно, мечтал о полноценном мощном проекте. Где-то подсознательно я знал и чувствовал, что должен появиться в моей жизни человек, который с моей помощью создаст этот проект. И этот человек не заставил себя долго ждать. Лига однажды сказал, что есть один персонаж, который хотел бы познакомиться со мной. Первый раз мы встретились у Лиги дома. "Джип, это Грюндиг; Грюндиг, это Джип". Одет он был так просто и в то же время с таким вкусом: майка в кленовые листья, чуть приспущенные неширокие джинсы, кеды, а в зубах он держал швейную иголку. Лелик по жизни жевал какие-то иглы. Лига рассказывал, откуда у Лелика появилась такая привычка. Раньше такими иголками Лелик подкалывал широкие джинсы к подошвам кроссовок, а так как после еды надо было поковыряться в зубах, то самое удачное было - воспользоваться этой иголкой. Мы познакомились. Лелик сказал, что давно является поклонником творчества Тюленя. Мы быстро нашли общий язык. Через несколько минут мы общались так, как будто знали друг друга много лет. Мало того, я сразу влюбился в этого человека. У него была такая чумовая улыбка и такой счастливый взгляд. Весь ее облик незамедлительно располагал к себе. На следующей нашей встрече мы уже думали, как назвать наш дуэт. Помимо нас при этом историческом событии присутствовали Лига, Sir-J и Симона. Лига, пока мы угорали со смеху, выдумывал идиотские имена для группы, сидел молча, опустив голову. Через несколько минут он выпалил поверх нашего смеха: "Рабы Лампы". Все засмеялись еще громче. Но я замолчал и остановил Лелика. Мы посмотрели друг на друга, и с этой минуты мы стали "Рабы Лампы". Ко мне это название сразу прилипло, как имя, данное родителями. Я почему-то принимаю его намного ближе и глубже, чем просто название группы. Мое "Я" стало "Рабы Лампы". Лелик сразу нарисовал наш лейбл. Этот знак навсегда останется в его легендарном и всем нам хорошо знакомом блокноте. А на следующий день Лелик дал мне не то стихи, не то тексты, которые он отложил из этого блокнота специально для группы. Я был потрясен красотой рифмы, смысловой нагрузкой, настроением, подстать моему. И самое интересное, я сразу знал как их надо читать. У меня никогда не возникало проблем с читкой его стихов, какой бы не была мелодия, сколько бы ударов не была композиция. Складывалось такое впечатление, что он писал специально для меня. Это было так близко мне, что я подумал, будто он видит меня насквозь. Да, лучше Лелика никто не писал и не сможет написать. Это факт.
Первые два трэка мы записали у моего знакомого, который работал еще с "котлами". Он остался в глубоком шоке, а мы оба еще какое-то время не могли прийти в себя, не верили, что это сделали мы сами. Я и по сей день офигиваю от этих песен ("Одиночка", "Нет надежды впереди"). А теперь представьте себе реакцию людей, на нашем первом выступлении. В зале царило глубокое молчание. Никто за эти несколько минут даже не пошелохнулся. Народ никак не ожидал такого депрессионного тяжеляка, хотя перед нами работали D.O.B., у которых в репертуаре был такой хардкор, что мамочка дорогая… Вся московская рэп-тусовка приняла нас с жутким восторгом.
Потом мы стали работать на другой студии с Мутантом. Там мы записали еще пару трэков, таких же гениальных, как и первые два ("Рабы Лампы", "TV shit"). Наша беда была в том, что мы предпочитали не выходить на сцену трезвыми, а в меру пьяными. Раз уж работать, то в дерьмо. Поначалу это забавляло и нас, и публику. Но вы срывали одно выступление за другим, и вскоре это всем надоело, и нас вообще перестали куда-либо приглашать. Но последнее наше выступление было абсолютно чумовым. Мы так завели публику, что весь зал ходил ходуном. Мы Aaи со сцены к публике и читали, окруженные толпой пацанов. Это было круто, мы были в ударе.
Но на этой красивой ноте наша сценическая деятельность окончилась. Осталась лишь студия и наши отношения с Леликом, которые постепенно заходили в тупик. В моей жизни появился человек, из-за которого изменился мой взгляд на самого себя, на окружающий меня мир. Я понимал, что конец нас обоих, как и многих других, ждет один, и он будет не радостным. Лелик это тоже прекрасно знал, но по-другому, видимо, не хотел, и он меня прекрасно понимал. Однажды он сказал, что в жизни есть вещи, за которые надо бороться, и я открыл для себя эти "вещи". Мы стали встречаться все реже и реже, но часто созванивались. Точнее он звонил. Никогда в жизни себе не прощу, что был невнимателен к нему, не удосуживался лишний раз поднять трубку и набрать его номер. А он звонил часто, рассказывал о себе, читал свои новые стихи. Он вообще любил, когда его стихи читают и слушают. Наверное, тем он хотел больше рассказать людям о себе, о своем душевном состоянии, а я этого тогда еще не очень понимал. Лелик продолжал писать тексты и работать на студиях. Он так много стал сочинять, что даже не успевал записывать. Я знаю, он даже хотел купить диктофон. Помню его выступление в каком-то ДК. Лелик вышел на сцену один, поставил перед собой колонку, положил на нее свой легендарный блокнот и стал по нему читать под какой-то минус. Это продолжалось минут тридцать. Я был в восторге. Он безусловно гений.
Мы продолжали записывать альбом. В основном всю работу проделывал Лелик. Когда я приезжал на студию и слушал новый минус, то не уставал удивляться, у него получалось все лучше и лучше.
Вне студии мы встречались не так часто. Раньше мы все время тусовались у Лиги дома, но в эти дни его уже не было в России, нам с Леликом просто приходилось шататься по улицам. Иногда мы смотрели на луну и типо болтали с Лигой. А Лига нас типо слышал. После таких встреч я часто оставался на ночь у Лелика дома. Мы выключали свет, включали тихонько музыку и так, болтая, засыпали.
В это время запись альбома подошла к концу. Последние трэки мы писали вообще порознь. Он свои слова в один день без моего присутствия.


НЕ вошедшее в книгу...

Мир

Мой мир разбит на кусочки,
Набитые тесно словами.
В конце каждой мысли есть точка -
Торчуют фальшивыми снами.
Редеют зубы и друзья.
Там где росли деревья - пни,
А впереди стоит судья -
Мое распятье за грехи.

Далеко

Как далеко я зашел! Здесь воздух другой.
Здесь пахнет проклятьем. За деньги покой.
И нет больше сил развернувшись пойти.
Не сможет сорванный цвет расцвести,
Не сможет сорвавшийся ввысь полететь.
Устал я идти! Где же прячется смерть?

Война

Каждый человек - маленькая война,
В каждом идут сраженья и бои.
Затишье перед дракой. Проклятая тоска.
Лишь на линии фронта проходят часы.

Зло

Все, что я вам скажу, полетит сверху вниз.
Да, я буду жить вечно - человек в мире - крыс.
Человек в мире крыс, но какой крысам прок?
Что для галактики стены, что для земли потолок.
Вы не знаете, кто я, кем сюда приведен.
Кто учителем был, от кого был рожден.
Что в футляре - во мне, вам узнать не дано,
Пока вселенскою силой правит вселенское зло.
Вселенское зло внутри меня - моя власть.
Не могу я подняться, но не могу и упасть.
О душе все печетесь, подавляете волю -
Друг за другом плететесь по прямой в мир покоя,
Не затем, чтобы здесь, для того, чтобы там
Вы прощения просите. Ведь прощенье вам,
Как билет в мир любви, и нет веры иной.
Но к чему вам любовь, если нужен покой!
(Если смысл любви исключает покой!)

В лодке

Мы сидим в серой лодке,
Нас уносит волна.
Оглушает, как водка,
Водяная стена.
А весло лишь одно -
Мы кругами плывем.
Я смотрю за окно,
Где играют с огнем.
Отравлю вас, как Еву.
Потом сам отравлюсь.
Полетим вместе к небу,
На земле оставим грусть.
Миллиграммы цеонита
Все проблемы вдруг решат
Над телами только плиты,
А над плитами набат.

Старики…

Старики собирают бутылки.
То же самое будет со мной.
Как у них, у меня нет копилки.
Жить сегодняшним днем - мой устой.
Милый друг, ты меня пожалеешь,
Как жалеешь бродячих собак.
Не рассердишься, но не поверишь,
Что вся жизнь - пустяки, гонки в прах.

Мышка и кошка

Вышла замуж мышка,
Полюбила кошку,
Подарила шишку.
Кошка мышке - ложку.
Мышка съела кашку
Кошкиною ложкой
Кошка съела мышку
И грустит немножко.

***

Набирай, друг, дружину друзей:
Королей, и шутов, и счастливцев.
С их весельем тебе веселей
Проявлять их истлевшие лица

Я мог бы первым стать

***

Я мог бы первым стать,
Но выбрал номер ноль.
С утра в суставах боль,
Ей боле не солгать.
Широкая кровать -
Кровавый полигон.
К полудню, сквозь разгон,
Успел, не встав, устать.
И вот пора идти,
Под веки на века.
Закрыть тоску в тисках
Морфейного пути.

Вера

Краски блекнут скукой. Протухает время,
И с истомой в шее расцветает лень.
Позабыв поверья, взяв безличья бремя,
Ты погибла, Вера. Ты - живая тень.
Зеркала кривые. Тропы кольцевые.
Зачерствело сердце, и потух Эмпир.
AaТы глаза закрыла в никуда пустые.
И лукаво лестью славишь чумной пир.
Ты давно не ходишь по помоям улиц,
Где кирпичик каждый адово кричит,
Где растворы яда, гепатит и пули,
И прохожий редок, дик. Тобой забыт.


Через какое-то время выложу их музыку.