Koshaku-san все записи автора Автор: Christoph D.L.
Бета: Shiranu Trixter
Жанр: флафф, романс
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Россия\\Китай
Посвящение: Arrancari

В какой-то момент Китаю показалось, что вся его жизнь похожа на раскадровку кино, которую крутят лишь на фестивалях в Канах или в Берлине под одобрительные бормотания и оханья заслуженных деятелей культуры и умудренных опытом кинорежиссеров, снявших не один десяток жизней длиной в 90 минут. В определенный момент Яо четко осознавал, что он - один, где-то у гор и моря, рядом с Желтой рекой. \"Героиня ненаписанного романа\", как время от времени посмеивались над азиатом европейцы. За спинами и шепотом, потому как попасть под руку окрепшему после воин мужчине - опасно, да и что их история, едва насчитывающая 15 веков по сравнению с ним, видавшим виды стариком.

Яо пил чай, сидя на веранде, смотрел на север и сам уверял себя - на небо, только на небо - но глаза все равно опускались от небесной глади, и мужчина невольно задумывался: как он там, сходящий с ума и отрывающий от себя куски в революции? Хотя это и не его, Китая, дело, чем занимается отрекшийся от коммунизма мальчишка. Пока оператор заправляет пленку в камеру, кажется, что игра актеров ему мало интересна, да и снимать пока нечего. Яо вздохнул и сдал еще глоток чая. Завтра будет новый день.

И, вероятно, история их воссоединения была бы прекрасна на столе монтажера, с врезанными словами очевидцев, чтоб не было понятно – документальное это кино или художественная съемка. \"Приход великой любви, часть вторая, триллер\" - говорил бы Англия с присущим ему снобизмом, и несуществующие пылинки с пиджака бы стряхивал. Исходил бы ядом и плевался, отравляя, как одна из его мифических зверюшек. Потому что они могут, а он слишком высокомерен, чтобы переступить через гордыню. Да и взгляды, полные грусти, прятать почти не научился. Яо всегда улыбался таким проблескам и на Россию поглядывал. Видимо, нет лучше мести за две войны. Эдакая предыстория кинофильма.

И он появился неожиданно, окутанный облаком мороза и снега, как посланец иного мира, спрятанного за снегами и лесами, куда не проберется ни один из видов современной техники. Почему-то Китай вспомнил европейскую сказку о снежной королеве, которую давеча рассказывал Финляндия. Маленькие снежинки сыпались со светлых волос героя ледяной сказки, когда он присел на пол перед Яо и взял его руки в свои, согревая дыханием. И посмотрел так, тепло и серьезно, без уловок и притворства.

- Я с тобой, - три слова и Китай улыбается, замерзший в этой чертовой зиме. Знал же, сколько стоили мальчишке, скинувшего очередного босса, и такие слова.

Их кино становится похожим на сказку, полную метафизических явлений, странных эмоций и быстрых прикосновений.

Иногда они танцевали. Не так, как Австрия и Венгрия на ежевечерних балах. Россия устал, ему не хотелось вспоминать о немцах и французах, танцующих вальс и польку в его домах. И Китай понимал, мягко поглаживая любовника по щекам и просто прижимаясь, совсем чуть-чуть. Они сидели на веранде и пили чай вдвоем, и Россия рассказывал что-то - о мечтах, о том что было и о том, как будет. Тогда Китай закрывал глаза и откидывался назад, прижимаясь спиной к широкой груди, и внимательно слушал, навострив уши. И тогда ему казалось, что их мечты и желания сплетаются в одном, только им известном, танце. Яо открывал глаза только в тот момент, когда мягкие губы касались его оголившейся шеи.

Кинолента прокручивается вперед, и здесь Россия, утопающий в шелках и десятках подушек, нежен и игрив.
- Тише, Яо, - шепчет он и смеется, смеется и снова продолжает выводить языком узоры на внутренней стороне бедра. Сегодня Брагинский игрив, как кот, и мурлычет соответствующе. А Китай кусает подушку и не знает, куда себя деть от этих ласк, прикосновений и легких поглаживаний. Цепляется пальцами за шелковые простыни и выгибается, и стонет сладко-сладко, когда Иван забирает в рот его возбужденную плоть почти до основания. И дразнит - выпускает член и обводит головку кончиком языка… демон, от которого не спасет ни один оберег. А потом снова берет полностью, и Яо вздрагивает и зарывается пальцами в мягкие светлые волосы любовника. Россия лишь отдается воле рваных вскриков и движений. Он позволяет, только ему и никому другому.

Они лежат вповалку, запыхавшиеся и мокрые, когда кино сменяется рекламой про полезный йогурт и самую лучшую зубную пасту. Китай переворачивается и упирается подбородком в грудь любовника, а руки кладет тому на живот. И смотрит внимательно.

- Ты другой, ару, - говорит Китай и снова вспоминает это - \"героиня ненаписанного романа\". Он едва заметно морщится, и Россия слишком расслаблен, чтобы заметить изменения в поведении любовника.
- Почему?
- Твоя улыбка настоящая, ару, - бормочет Китай и кладет голову Ивану на грудь. Он устал. Россия лишь улыбается и тоже погружается в недолгий сон, наполненный воспоминаниями о детстве в рабских кандалах с примесью сказок из лесов, где он жил еще раньше. На следующий день на саммите сказка вновь уступила место обыденности.

Китай устал, он вымотан и выжат прошедшей Олимпиадой. Лежит на кровати ничком и иногда тянется к чашке с чаем, а панда греет ему бок. Вроде и не болен, но слабость растеклась по всему телу и заставила обостриться давно забытые болезни. И Россия, жестокий и разозленный поступком бывшей республики с подачки чертового недоноска из Нового света, был ой как некстати.
- Ваня, Ваня…прекрати, ару, - возмущенно бормотал Китай, упираясь руками в грудь России. Он устал, он не может. И американская зараза начала распространяться с дикой скоростью и поражать все жизненно важные органы. Но, кажется, разгневанному России было не до того. - Я не хочу, ару. Отстань, ару!
- Не хочешь? - прямой и абсолютно спокойный взгляд фиалковых глаз заставил Вана чуть сжаться и закрыть глаза.

- Отстань, ару. Мне надоело, ару - выжал из себя Китай и вздрогнул от звука захлопывающейся двери. Он знал - Иван горд и не вернется после отказа.

Но Китай ошибся. Через какое-то время Россия снова зашел в его дом - весь окутанный облаком снега и морозной свежести, улыбчивый и мечтательный, будто и не было ничего. И положил на стол бумагу, исписанную мелким почерком, улыбаясь чуть шире, чем обычно.
- Видишь, что босс приказал? Следующий год будет посвящен исключительно мне.
Китай мог лишь тихо застонать, почувствовав губы России близ собственного ушка.

Fin.