флакон "виноград"

Предыдущий | Фотография 1 из 23 | Следующий

 

духи "Любимый город"

духи "Василек"

духи "Ленинград"

флакон "виноград"

духи "Амфора"

духи "Аврора"

духи "Чио сан"

духи "Грузия"

духи "Любимый город"

духи "Олимпийский миш ...

духи "Ноктюрн"

духи "Офелия"

одеколон "Северная Па ...

одеколон "Шипр", совет ...

одеколон "Тройной", со ...

духи "Восток"

набор "В день свадьбы"

духи "Первое мая"

духи, которые выпуска ...

духи "Белая ночь"

духи начала 20 века

наборы с фарфоровыми ...

Панорама музея. Он мал ...

Мариан Бендет выясняет что бы сказали современные парфюмеры, если бы могли путешествовать во времени и встретиться с парфюмерами прошлого...

Мариан Бендет выясняет что бы сказали современные парфюмеры, если бы могли путешествовать во времени и встретиться с парфюмерами прошлого...

Кроме того, в замке можно увидеть коллекцию рекламных плакатов парфюмерии, оригинальный орган, «играющий» 270 эфирными маслами и синтетическими ингредиентами, или побродить по темным комнатам, лишь немного освещенным скудным светом, в которых хранятся тысячи флаконов винтажных ароматов старинных марок.
Вокруг замка разбит сад, в котором растут виноград, жимолость, розы, лаванда, различные лечебные травы и другие растения, издавна служившие палитрой для парфюмеров.
В комнате, посвященной XVIII веку, мы можем представить, как парфюмер Жан-Луи Фаржон (Jean-Louis Fargeon) создавал ароматы для своей хозяйки – знаменитой Марии-Антуанетты. Вдохновленный одной из формул, парфюмер Френсис Куркджан (Francis Kurkdjian) воссоздал старинный аромат. Сейчас он продается в Версальском замке под названием M.A. Sillage de la Reine.
Такая креативная и загадочная атмосфера замка Шамроль натолкнула меня на мысль: что бы сказали и сделали современные парфюмеры, если бы они имели возможность путешествовать во времени и встретиться, поговорить и поработать с парфюмерами прошлого?

Жан-Клод Эллена (Jean-Claude Ellena) - парфюмер Дома Hermes, автор таких ароматов, как Un Jardin Apres La Mousson, Terre d’Hermes, Kelly Caleche, Hermessence Collection, First от Van Cleef & Arpels, Eau de Campagne от Sisley и других.
Мариан: Если было бы возможно путешествовать во времени, то куда, в какой век и десятилетие, вы бы отправились?
Жан-Клод Эллена: В XX век, в 1911 год.
М.: И с кем бы вы хотели встретиться?
Ж.-К.: С Полем Пуаре (Paul Poiret) - первым кутюрье, который выпустил свой собственный аромат под названием Les Parfums de Rosine.
М.: Какой вопрос вы бы ему задали?
Ж.-К.: У меня нет к нему конкретных вопросов, мне бы просто хотелось пожить неделю рядом с ним, разделить с ним его фантазии, его беззаботную жизнь и вечеринки. Хотя один вопрос я бы все-таки ему задал: как ему удавалось сотрудничать с парфюмером Генри Алмерасом (Henri Almeras), который создавал для него парфюмерные композиции.
М.: Если бы вам удалось объединиться для создания аромата, то для кого бы вы его создали?
Ж.-К.: Так как фантазия всегда была основой мира Поля Пуаре, то я бы хотел создать вместе с ним первый мужской аромат для человека, который изменил взгляд на мир: то есть для Пабло Пикассо, которому в то время было около 30 лет.
М.: Если бы вы могли унести что-нибудь с собой в настоящее, то что бы это было?
Ж.-К.: Юмор и радость жизни.

Энди Тауэр (Andy Tauer) – парфюмер и основатель Tauer Perfumes, автор таких ароматов, как Incense extreme, Reverie au jardin, L'air du desert marocain, Le Maroc pour elle, Lonestar memories и других.
Энди Тауэр: Я не фанат начала 50-х и, основываясь на том, что я знаю о том периоде, я бы лучше променял это время огромных коктейльных платьев на ароматные дуновения пачули и других «травок» в конце 60-х. Тем не менее, перенестись бы я хотел именно в 1950-е.
Этому есть одна причина: это Эдмонд Рудницка (Edmond Roudnitska). Именно в то время он работал над созданием аромата Diorissimo, который увидел свет в 1956 году. Я хочу попасть в конец апреля – начало мая, когда в его саду цвели ландыши – именно там я бы хотел встретить этого гения. Наверное, я бы освежил свои познания французского к тому времени. «Bonjour Monsieur», - сказал бы я ему, зарделся и опустился бы на колени, чтобы вместе с ним вдохнуть аромат растущих в саду ландышей.
Затем я бы спросил его, действительно ли он добавлял альдегиды тмина в Diorissimo, надеясь, что окажусь прав. Я люблю Diorissimo и восхищаюсь Рудницка. После второго бокала шампанского я бы осмелел настолько, что начал бы умолять его рассказать о «базе» этого аромата, которая так хорошо фиксирует запах ландышей.
Мариан: Если бы вам удалось объединиться для создания аромата, то для кого бы вы его создали?
Э.: Я никогда не создавал по-настоящему хороший аромат на основе цветов апельсина. Я бы хотел, чтобы Рудницка помог мне в этом. Работая бок о бок несколько лет, мы бы дождались 60-х и выпустили бы уникальный парфюм на основе пачули, сандала и цветов апельсина. Для Джима Моррисона, конечно, который был бы рад позировать для нашей маркетинговой кампании.
М.: Если бы вы могли унести что-нибудь с собой в настоящее, то что бы это было?
Э.: Я бы купил мизорского сандала – как можно больше, потому что такого качества, какое было тогда, сегодня найти практически невозможно. И, в конце концов, я бы создал аромат, о котором давно мечтаю.

Камиль Гуталь (Camille Goutal) – парфюмер Annick Goutal Parfums, автор таких ароматов, как Le Chevrefeuille, Les Nuits d'Hadrien, Mandragore, Myrrhe Ardente и других.
Мариан: Если было бы возможно путешествовать во времени, то куда, в какой век и десятилетие, Вы бы отправились?
Камиль Гуталь: Меня всегда зачаровывал Древний Египет, поэтому я бы выбрала XIII век до н.э., когда Нефертити и Нефертари были Королевами.
М.: И с каким парфюмером Вы бы хотели встретиться?
К.: К сожалению, не могу назвать конкретных имен, но я часто думаю о жрецах, приготовляющих по секретным рецептам благовония, которые очищали ум и душу.
Еще я представляю, что у них было много формул, которые они использовали как лекарства от разных болезней. И ведь они искренне верили в их силу – это очень трогательно. Они относились к ингредиентам, как к сокровищам, потому что знали, насколько трудно их добывать.
Сегодня нам все так легко достается, что мы забыли, как ценен тот материал, который используем. Тот факт, что парфюм издавна был связан с духовностью, очень интересен. К сожалению, в настоящее время при создании аромата это не первая вещь, которая приходит на ум.
М.: Какой вопрос Вы бы задали этим парфюмерам?
К.: Мне было бы очень интересно, что для них является квинтэссенцией женственности (в парфюмерном смысле, конечно)!
У них был определенный универсальный парфюм, подходящий и мужчинам, и женщинам, который моментально пробуждал чувственность, любовь и ощущение счастья. Сегодня у людей разные представления о том, что является чувственным, а что нет, поэтому меня завораживает мысль о том, что давным-давно существовали ароматы, которые у всех ассоциировались с любовью.
М.: Если бы Вам удалось объединиться с этими парфюмерами для создания аромата, то для кого бы Вы его создали?
К.: Я бы создала аромат для своей мамы! Она подарила мне два парфюма, и я хотела бы сделать это и для нее. Она любила розы, поэтому я уверена, что ей бы понравился аромат, созданный из волшебного розового масла, мирта, ладана и серой амбры. В этом такая магия!
М.: Если бы Вы могли унести что-нибудь с собой в настоящее, то что бы это было?
К.: Больше, чем обладание каким-либо конкретным ингредиентом, я бы хотела иметь свободу использовать так много ингредиентов, сколько хочу, и не обращать внимания на законы. Мускус, розовое масло, корица, гвоздика, перец… Я была бы на небесах от счастья!

Антоин Мейсондью (Antoine Maisondieu) – главный парфюмер Givaudan, автор таких ароматов, как Jasmin et Cigarette, Gucci Rush for Men, Armani Code for Men, Burberry Brit for Men, Vrai Blonde, Encens et Bubblegum, Rossy de Palma, Roxy, Funny Moschino и других.
Антоин Мейсондью: Мне бы очень хотелось совершить путешествие во времени. Если бы у меня была такая возможность, то я бы выбрал два периода: конец XIX – начало XX века (хотел бы работать у Guerlain) и период между серединой 50-х и началом 60-х. Если бы я мог путешествовать во времени, то не слишком часто возвращался бы в настоящее!
Мне бы очень хотелось поработать с Эдмондом Рудницка (Edmond Roudnitska) в то время, когда он создавал ароматы для Dior (Eau Sauvage, Diorissimo, Diorella).
Мариан: Какой вопрос Вы бы ему задали?
А.: Я не знаю, что бы я спрашивал, я просто хотел бы поучаствовать в творческом процессе. Посмотреть, как создаются такие ароматы, как Calandre (1969), Pour Monsieur de Chanel (1955), Chanel 19 (1970), Cristalle (1974), а также более ранние творения для Caron, Balmain Vent Vert (1945) и Monsieur Balmain (1964).
Если мне можно было принести что-нибудь обратно, то это была бы наивность и время для творчества. Спасибо Вам за это путешествие в прошлое!

Инеке Руланд (Ineke Ruhland) – парфюмер Ineke LLC, автор таких ароматов, как After My Own Heart, Balmy Days & Sundays, Chemical Bonding, Derring-Do, Evening Edged in Gold и других.
Инеке Руланд: Я бы отправилась в XV век, а конкретно в 1485 год в Милан. Это был период Ренессанса в Италии. Именно тогда там процветало искусство парфюмерии, прежде чем попасть во Францию в XVI веке. Парфюмерия использовалась исключительно королевскими особами и аристократией. Она становилась все более комплексной благодаря изобретению новых технологий, например, дистилляции, и появлению новых ингредиентов, привозимых из арабских стран.
Я хотела бы встретиться с личным парфюмером Леонардо да Винчи (думаю, что у него такой был). Леонардо был удивительным человеком, возможно, самым разносторонне одаренным гением во всей истории человечества: он был художником, иллюстратором, анатомом, ботаником, архитектором, ученым, математиком, инженером, изобретателем, музыкантом и писателем. Он является архетипом «мужчины Ренессанса».
В 1485 году Леонардо было 33 года и он работал на герцога Милана Людовико Сфорза. Согласно Джорджио Васари, биографу Леонардо, его мнение уважали во всем, что касалось красоты и элегантности, именно поэтому я думаю, что он был среди первых пользователей парфюмерии.
Большинство моих вопросов касалось бы больше личности Леонардо, чем парфюмерии. Сегодня очень мало известно о его личной жизни. Он был мужчиной исключительной честности и моральных принципов. Он был вегетарианцем и покупал на рынке птиц в клетках, чтобы потом отпустить их на волю. Он не боялся выражать и следовать мыслям, отличающимся от мыслей большинства. Мне хотелось бы узнать больше о том, во что он верил и чем жил. Благодаря чему этот сын нотариуса и крестьянской девушки стал одной из самых известных во всем мире личностей, ученым, опередившим свое время? Почему все, к чему он притрагивался, превращалось в образец вечной красоты?
М.: Если бы Вам удалось объединиться с парфюмерами того времени для создания аромата, то для кого бы Вы его создали?
И.: Конечно, для Леонардо. Также было бы прекрасно создать аромат для загадочной Моны Лизы.
М.: Если бы Вы могли унести что-нибудь с собой в настоящее, то что бы это было?
И.: Мне всегда нравился «Виртувианский человек» Леонардо. В нем наука и искусство сливаются воедино – именно это мы стараемся делать и в парфюмерии.
Леонардо как раз работал над ним в тот период, который я хотела бы посетить. Я бы постаралась убедить его подарить мне этот этюд. Взамен я бы поделилась с ним некоторыми секретами Вселенной (например, он все еще верил в то, что солнце вертится вокруг Земли) или собственноручно сделанными ароматами. В любом случае, по возвращении я бы продала этот рисунок Биллу Гейтсу, чтобы не нарушать баланс во Вселенной, потому что именно ему сегодня принадлежит этот шедевр.

Мишель Рудницка (Michel Roudnitska) - парфюмер Art et Parfum, автор таких ароматов, как Noir Epices от Frederic Malle, Amoureuse от Delrae, Bois de Paradis от Delrae, Debut от Delrae, Eau Illuminee от Delrae, Ellie D, N de Maurice Namani, Shiloh от Hors la Monde и других.
Мишель Рудницка: Я думаю, что последние 40 лет мы переживаем золотой век парфюмерии: широчайшая палитра ингредиентов, какой никогда до этого не было, в сочетании с признанием парфюмерии как искусства. Я чувствую себя в привилегированном положении, потому что, во-первых, живу в этот период, а во-вторых, потому что имел возможность учиться у своего отца Эдмонда. Он передал мне страсть к качеству и креативности не только в парфюмерии, но и в других искусствах.
У меня была возможность помогать в создании Eau Sauvage, а потом чувствовать его почти на всех своих друзьях в бизнес-школе. К тому же, мне повезло с великолепной матерью, которая носила уникальный и поразительный Parfum de Therese! Что может быть лучше для парфюмера, чем это?
На самом деле, моей задачей было не найти другого учителя в прошлом или будущем, а найти собственную индивидуальность, независимую от отцовского влияния. Поэтому после пяти лет работы и учебы у него я решил уехать из дома. Десять лет я путешествовал по всему миру и искал новые источники вдохновения. Я был абсолютно покорен тропическими культурами, культурами Азии и Океании. Природа стала моим лучшим учителем: я открывал для себя новые запахи и прислушивался к старинным традициям и ритуалам.
Надо признать, меня не интересовало изучение великих классическим ароматов, как это бывает у большинства молодых парфюмеров. Меня больше увлекал поиск новых подходов к композиции, базирующихся на моем опыте в организации парфюмерных шоу и балетов. В этой сфере не было мастеров, потому что, когда я начинал в 1996-м, это была абсолютно новая тема.
Мне пришлось все изобретать самому. С помощью небольшого числа ингредиентов, сочетая их в разных вариациях, необходимо было выразить дух целой страны или культуры или какую-либо эмоцию. Так я научился новому виду «парфюмерного письма», подобному музыкальной партитуре, помогая людям ощутить полет фантазии или воскресить воспоминания.
Меня не волновали ни маркетинговые соображения, ни финансовые ограничения, потому что количество использованных парфюмов было очень мало. Эта необыкновенная свобода очень стимулировала на создание новых парфюмерных аккордов. Именно так в 2003 году было создано мое шоу «World Scents», которое показывалось в нескольких городах по всему миру.
Мариан: Если было бы возможно путешествовать во времени, то куда, в какой век и десятилетие, Вы бы отправились?
М.Р.: Лучшими партнерами в моих изысканиях стали бы шаманы с их передаваемыми из поколения в поколение знаниями о растениях и их психологических эффектах.
М.: И с каким парфюмером Вы бы хотели встретиться?
М.Р.: В древние времена парфюмерия использовалась в священных целях у разных народов: аборигенов Австралии, полинезийцев, коренных американцев, египтян, греков, буддистов…
М.: Какой вопрос Вы бы задали этим парфюмерам?
М.Р.: Я уверен, что до сих пор мы можем многому у них научиться, особенно использованию некоторых специфических растений, о которых мы еще очень мало знаем.
Когда я приехал в Австралию в 2003 году на Aboriginal Garma Festival в Северных территориях, я обнаружил «Огненное дерево» («Fire Tree»), которое обладает очень характерным и мощным ароматом, немедленно меня вдохновившим. Это растение традиционно использовалось в ритуалах местными шаманами, и я бы хотел узнать больше о его влиянии на человека. Я начал работать с этим запахом в новой цветочной композиции, но до сих пор ожидаю санкционирования на его использование.
Моей основной задачей на будущее является сочетание лучших современных технологий с древними традициями (пока они не потеряны!), чтобы привнести больше осознанности в наши творения и, как следствие, большее уважение к публике.

Мэнди Афтель (Mandy Aftel) – парфюмер и владелец Aftelier Perfumes, автор таких ароматов, как Tango, Cepes and Tuberose, Pink Lotus и других.
Мариан: Если было бы возможно путешествовать во времени, то куда, в какой век и десятилетие, Вы бы отправились?
Мэнди Афтель: Я бы отправилась в последнюю четверть XIX века, когда было много ингредиентов для натуральной парфюмерии.
М.: И с каким парфюмером Вы бы хотели встретиться?
М.А.: С Септимусом Пьессом (Septimus Piesse), автором «Искусства парфюмерии» («The Art of Perfumery»), одного из первых вразумительных и хорошо написанных официальных учений о парфюмерии. Она содержит исторический экскурс и подробный рассказ об ингредиентах. Впервые книга была опубликована в 1855 году, а в течение следующих четырех десятилетий она переводилась и издавалась на разных языках. Эта книга до сих пор является классикой литературы и известна по всему миру.
М.: Какой вопрос Вы бы ему задали?
М.А.: Септимус Пьесс был, наряду с поэтом Бодлером, одним из первых, кто сравнил парфюмерию с музыкой. Он видел музыкальную структуру в ароматах и соотношение между музыкальными и парфюмерными нотами. Он создал «одофон», в котором тонкие запахи соответствовали высоким нотам, а тяжелые – низким. Он верил, что одна фальшивая нота в парфюме, как и в музыке, разрушает гармонию.
Это было в то время, когда парфюмерию начали считать искусством. Пьесс говорил: «Как художник смешивает свои краски, так и парфюмер должен смешивать ароматы». Я бы хотела, чтобы он дальше объяснил связь между ароматами и музыкой, чтобы парфюмерия освободилась от привязки к аптекарям, а превратилась во что-то прекрасное, самодостаточное и оригинальное. Я бы хотела поработать с ним над созданием аромата полностью из натуральных эссенций.
М.: Если бы вам удалось объединиться с этими парфюмерами для создания аромата, то для кого бы Вы его создали?
М.А.: Для великого Оскара Уайльда, который написал один из лучших аргументов в пользу создания ароматов из натуральных эссенций:
«Он принялся изучать действие различных запахов, секреты изготовления ароматических веществ. Перегонял благовонные масла, жег душистые смолы Востока. Он приходил к заключению, что всякое душевное настроение человека связано с какими-то чувственными восприятиями, и задался целью открыть их истинные соотношения. Почему, например, запах ладана настраивает людей мистически, а серая амбра разжигает страсти? Почему аромат фиалок будит воспоминания об умершей любви, мускус туманит мозг, а чампак развращает воображение? Мечтая создать науку о психологическом влиянии запахов, Дориан изучал действие разных пахучих корней и трав, душистых цветов в пору созревания их пыльцы, ароматных бальзамов, редких сортов душистого дерева, нарда, который расслабляет, ховении, от запаха которой можно обезуметь, алоэ, который, как говорят, исцеляет душу от меланхолии». (Портрет Дориана Грея)
М.: Если бы Вы могли унести что-нибудь с собой в настоящее, то что бы это было?
М.А.: Мудрость, остроумие и человечность Оскара Уайльда вместе с большим куском серой амбры, которой тогда было в изобилии.

Антоин Ли (Antoine Lie) – главный парфюмер Givaudan, автор таких ароматов, как Etat Libre d'Orange Rossy de Palma, Armani Code for Men, Burberry Brit Gold, Paul Smith London Men, Comme des Garcons 8 88, Tom of Finland, Davidoff Adventure и других.
Антоин Ли: Я бы хотел перенестись в прошлый век где-то между 1950 и 1970 годами и встретиться с Жермен Селлье (Germaine Cellier), потому что она создала Vent Vert для Balmain и Bandit и Fracas для Piguet. Они до сих пор являются очень креативными и вдохновляющими.
Я бы не стал задавать каких-то особенных вопросов, просто сказал бы, насколько ей повезло быть такой талантливой и что ее ароматы являются настоящим искусством. Сегодня мы больше сконцентрированы на бизнесе, чем на творчестве.
Я бы хотел создать вместе с ней следующий женский аромат для Christian Dior. С ее видением и моем пониманием рынка, а также с мощью LVMH, я уверен, что это был бы настоящий хит.
М.: Если бы Вы могли унести что-нибудь с собой в настоящее, то что бы это было?
А.Л.: Свободу творчества, качество натуральных продуктов и законодательство по токсикологии того времени.

Фрэнсис Куркджан (Francis Kurkdjian) – главный парфюмер Takasago, автор таких ароматов, как Narciso Rodriguez for Her и for Him, Le Male, Ma Dame, Lady Vengeance, Miss Charming, Rumeur от Lanvin, Rose Barbare от Guerlain, Elizabeth Arden Green Tea и других.
Мариан: Если было бы возможно путешествовать во времени и отправиться в какой-то определенный век и десятилетие, чтобы встретиться с парфюмером, который Вас вдохновляет...
Фрэнсис Куркджан: Я не признаю никаких “ролевых моделей” в парфюмерии. Но я восхищаюсь работами Эдмонда Рудницка (Edmond Roudnitska), Эрнеста Бо (Ernest Beaux) и творчеством Франсуа Коти (Francois Coty) и Пьера Франсуа Паскаля Герлена (Pierre Francois Pascal Guerlain).
М.: В какое время Вы бы отправились и с кем бы хотели встретиться?
Ф.К.: В XX век. За настоящим вдохновением и раньше, и сейчас я обращаюсь к Коко Шанель (Coco Chanel) и Иву Сен-Лорану (Yves Saint Laurent): они считали, что парфюм является “одним из пальцев на руке”. Что меня особенно завораживает, так это их способность воплощать в своих творениях дух времени, их смелость нарушать все существующие правила, изобретать стиль, полностью отличающийся от существующего, но в то же время универсальный и гибкий. Он получил отражение и во флаконах культовых ароматов: Chanel No.5 и Opium пережили свою эпоху, но до сих пор являются символами того времени, когда были созданы.
М.: Какой вопрос Вы бы им задали?
Ф.К.: Если бы я оказался в компании с Коко Шанель и Ивом Сен-Лораном, то я бы просто хотел побыть в их лаборатории, посмотреть, что они делают, и послушать, о чем они говорят, попробовать понять, как функционирует человеческий гений, понаблюдать за рождением шедевров, над которыми не властно время. Я бы хотел видеть больше сотрудничества между творческими людьми. Только представьте: Шанель, Пикассо и Стравинский работали вместе над балетами Дягилева!!! Кто сегодня может похвастаться подобным?

Джессика Бьюкенен (Jessica Buchanan) – художник и студент парфюмерии из Грасса, Франция.
Джессика Бьюкенен: Моим вдохновителем является парфюмер, имени которого я не знаю. Но я уверена, что он существовал. Он пришел из земель Андалусии и был известным парфюмером в те времена, когда испанские король и королева покорили Гранаду в 1492 году. За парфюмерное искусство и знания его уважали в Аль-Гамбре, и он был принят ко двору нового короля и продолжал работать для нового правителя.
Когда молодая принцесса Катарина – или Катерина из Арагона, – а позже королева Англии отправилась на север, чтобы выйти замуж за Артура, первого наследника престола (и чтобы впоследствии стать первой женой его младшего брата Генриха VIII), она взяла с собой золотую мавританскую лампаду как напоминание о прекрасном мире, который она оставила. Именно “мой” парфюмер должен был создать этот аромат для нее. Он был очень образован в сфере музыки, науки и философии и черпал свое вдохновение именно оттуда.
Что касается вопроса, для кого я бы создала свой аромат – конечно, для Катерины. Теплый и глубокий цветочный парфюм с базой из кедра и древесины уд, сильно сдобренный розами и цветами апельсина, плюс множество оттенков тех тонких ингредиентов, которые были особым секретом этого парфюмера. Мы бы создали для нее как ароматы для лампады, так и богатые парфюмерные масла для тела. Мы бы послали их ей в Англию, чтобы напомнить о солнце в этой холодной и пахнущей туманом стране. Этот аромат придавал бы ей силы, дарил радость и надежду в те минуты, когда она была отвергнута и одинока, и напоминал бы о родине, которую ей уже не суждено было увидеть...
Мариан: Какой вопрос Вы бы задали этому парфюмеру?
Д.Б.: Я бы хотела, чтобы он научил меня искусству смешивать ингредиенты таким образом, чтобы подожженные, они источали чистейший и легчайший аромат. Я бы хотела научиться у него создавать аромат в его алхимической интерпретации, используя цветы апельсина, жасмин, розу, травы, мед, древесину и животные секреции, которые он собирал на окружающих землях.
В настоящее я бы хотела привезти глубокое понимание этих натуральных ингредиентов, чтобы я могла работать с ними в современном контексте, но с чувством глубокого уважения, которое они заслуживают.
Итак, я бы хотела получить шанс поучиться искусству парфюмерии у большого мастера своего дела и заодно утешить страдающую королеву.

300 лет назад в Кёльне были изобретены первые духи - Eau de Cologne, или "Кёльнская вода". Истории их создания посвящен отдельный музей.
Без малого 300 лет назад в Кёльн приехал человек, обладавший тонким обонянием и не менее тонким нюхом на выгодные предпринимательские начинания. В 1709 году парфюмер по имени Иоганн-Мария Фарина создал особенно изысканное сочетание духов, которое решил назвать в честь города на Рейне - Eau de Cologne, что в переводе означает "Кёльнская вода".
Сегодня в доме Фарины, в котором расположилась самая старая парфюмерная фабрика в мире, находится музей запахов Farina Haus. Сам Патрик Зюскинд искал там материалы для своего знаменитого романа "Парфюмер". Тем не менее, небольшое здание, "спрятанное" напротив исторической ратуши Кёльна, мало кому известно.
Источник информации для Зюскинда
"Книга Зюскинда появилась в 1985 году, а до этого он почти 20 лет собирал у нас материалы", - рассказывает руководитель музея Farina Haus Матей Марек Лисаковски. Перед экранизацией романа Зюскинда дом знаменитого кёльнского парфюмера посетили работники киностудии, чтобы изучить его дистилляционные аппараты. Их, а также скопившиеся за 300 лет флаконы, старинные документы, мебель эпохи Рококо и увесистую кедровую бочку, в которой хранился Eau de Cologne, могут увидеть посетители музея.

"Люди буквально поливали себя духами"
В воздухе музея Farina Haus витает легкий аромат старины. Подвальные помещения здания практически сохранили свой первоначальный вид и могут немало рассказать о производстве знаменитой "кёльнской воды".
300 лет назад обычная вода считалась грязной и вредной для здоровья, поэтому люди того времени мылись очень редко, а чтобы перебить запах немытого тела, использовали духи. "Представители знати буквально поливали себя духами", - рассказывает руководитель музея Матей Марек Лисаковски, который ведет экскурсию в костюме эпохи Рококо.

Подражатели успешного парфюмера
Флаконы 4711 Echt Kölnisch WasserEau de Cologne Фарины был по карману лишь самым богатым клиентам. Флакончики "Кёльнской воды" поставлялись ко дворам почти всех монархов Европы: императору  Австрии, английской королеве Елизавете и даже персидскому шаху. Говорят, что в свое время Наполеон Бонапарт даже распорядился изготовить себе сапоги со специальным отделением для флакончика. 
"Успех Фарины привлекал подражателей", - рассказывает Матей Марек Лисаковски. К ним, по мнению самого Фарины, относился и купец по имени Вильгельм Мюленс, который в 1792 году наладил производство духов, известных под маркой 4711 Echt Kölnisch Wasser.

Модницы и модники во всем мире отмечают совершенно особенный юбилей. Триста лет назад уроженец Италии Иоганн Мария Фарина зарегистрировал свою парфюмерную мануфактуру в городе Кельн. Ее продукция называлась просто, как все гениальное, - одеколон (Eau De Cologne - "кельнская вода"). Творение парфюмера пришлось в буквальном смысле слова ко двору - его поклонниками сразу же стали многие монархи Европы.

"Я нашел аромат, который напоминает мне о весеннем утре в Италии, о горных нарциссах и цветах апельсина", - так романтически описывал Иоганн Мария Фарина свое творение в письме брату. Судя по всему, он сильно тосковал по родине, которую покинул, приехав добиваться успеха в богатом немецком Кельне. Именно Фарина принес городу славу "столицы парфюмеров", а в благодарность получил титул его "почетного гражданина". Сейчас статуя основателя династии Фарина украшает здание городской ратуши.

Одеколон был сокровищем во всех смыслах - флакончик стоил тогда столько же, сколько обычный чиновник получал за полгода. "Пиар" дорогущему изобретению делали великие - Вольтер утверждал, что одеколон способствует вдохновению, а Гете упомянул эти духи в "Фаусте". Не менее громкими были и имена клиентов семейства Фарина (оно до сих пор владеет этим легендарным бизнесом) - прусский король Фридрих II, русская императрица Екатерина II, скупавшая одеколон целыми коробками, Наполеон, расходовавший не меньше пузырька в день и даже заказавший себе сапоги со специальным кармашком для бутылочки ароматных духов.

Вся история этого парфюма собрана в специальном музее в Кельне. Там можно проследить, как изменялся его флакон - от обыкновенной бутылочки до работ Василия Кандинского, крышки которых похожи на купола русских церквей. С Россией творение парфюмера связано множеством различных нитей. Так, в революционные годы в Стране Советов были популярны кожаные куртки. Сразу же появился одеколон "Русская кожа". Кожей он, понятное дело, не пах, но с мужественностью и решительностью ассоциировался, что сделало его весьма популярным. А со временем слово "одеколон" стало использоваться применительно к этому виду парфюмерной продукции вообще. Вплоть до "Тройного одеколона", памятного всем, кто жил в СССР.

«Кто бы мог подумать, что в течение четырнадцати лет Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, играя роль Раневской в мхатовском спектакле «Вишневый сад», пользовалась французскими духами «Лориган» фирмы «Коти». Аромат этих духов стал ключом к лучшему театральному образу, созданному великой актрисой. Но к 1917 г. духи закончились, и впервые актриса не смогла сыграть свою, казалось бы, такую знакомую роль. Флакон из-под духов «Коти» стоял на туалетном столике Книппер-Чеховой почти до 40-х годов, у актрисы не хватило духу его выбросить, слишком много было воспоминаний, связанных с ним! "Страстно любя театр, в 1976 году я поступаю в театральное училище им. Б. Щукина и там узнаю эту историю, которая и открыла для меня совершенно неведомый мир… мир духов! С этого все и началось!» - так написала Людмила Майорова в буклете, посвященном выставке флаконов для духов. Эти изящные экспонаты демонстрируются сегодня в витринах областного музея краеведения. Основу выставки составляют флаконы из коллекции Майоровой. - Один из философов заметил, что есть предметы красоты, которыми мы наслаждаемся посредством созерцания, и есть предметы для прелестного ощущения. Флаконы для духов соединяют в себе оба этих качества, - сказала мне Людмила Майорова. В коллекции Людмилы Майоровой немало флаконов, которые сделали бы честь и музейному собранию. Сама она предметом своей гордости называет, к примеру, флакон для одеколона «Северный». Этот флакон, произведенный в России в начале прошлого века, имитирует льдину, с вершины которой озирает окрестности белый медведь. Точно такой флакон воспроизведен в единственной книге о русской парфюмерии, изданной в конце ХХ в. Вообще Людмила Майорова о русских духах и флаконах говорит с не меньшим восхищением, чем о парфюмерных фантазиях западноевропейских дизайнеров: - На выставке можно увидеть флакончики для театральных сумочек, выпущенных в России в 50-60 гг. ХХ в. Это - миниатюрные создания, украшенные сканью, эмалью, камушками. И в советской России стремление к красоте было непреодолимо. И в 70-80-е гг. в СССР были духи и флаконы, которые дорогого стоили: «Анна Каренина», «Ярославна», «Уральский сувенир», «Лесной ландыш» и, конечно, легендарная «Красная Москва». Кстати, у русской парфюмерии - французские корни. И прообразом «Красной Москвы» (она появилась в 20-х гг.) были духи с просто контрреволюционным названием: «Любимый букет императрицы». Этот «Любимый букет» был составлен на фабрике Брокара в 1864 г. «Ищите женщину», - говорят французы. Женщина в истории русской парфюмерии сыграла решающую роль. Причем - вполне конкретная особа: обрусевшая бельгийка, в которую Генрих Брокар влюбился в Москве. Влюбленный парфюмер продал французской фирме «Рур Бертран» свой секрет. Это был секрет изготовления концентрированных духов. Вырученными деньгами Брокар распорядился весьма практично: построил в Москве собственную парфюмерную фабрику. Нам же осталось добавить, что самый древний экспонат выставки (из фондов областного музея краеведения) датирован IV в. до н.э. Скорее всего этот керамический флакончик для благовоний был изготовлен еще древнегреческими мастерами. И здесь же - отечественные, авторские, и западноевропейские флаконы, которые появились на дамских туалетных столиках только в прошлом году.

С. ВЕТРОВА

Культура

 1930—1950-е годы в СССР не было дизайнеров. Но дизайн был — убеждают нас не только самолеты и паровозы, но и товары народного потребления.

Юлия Попова

Прошла эпоха, когда отечественные товары народного потребления и представления о подлинном дизайне разделяла пропасть. Сейчас советское ретро в моде. Сегодня похожие на сундуки радиоприемники, конфетницы из толстого цветного стекла с выдавленными на них виноградными гроздьями, телевизоры КВН-49, духи «Красная Москва», женские театральные сумочки с толстыми пряжками кажутся шедеврами, опровергающими утверждение, что дизайн может процветать только там, где есть конкуренция товаров. И хотя символом славы советского дизайна была, есть и будет крутая спина автомобиля «Победа» — шедевра советского автопрома, среди того, что принято называть товарами повседневного спроса, тоже были несомненные дизайнерские удачи.

Сделай сам

Скажем прямо, производство товаров народного потребления вовсе не было приоритетным направлением в экономике СССР. Да и потребление имело весьма специфический характер. Через пару лет после того, как было покончено с НЭПом, в СССР стали вводиться карточки на продовольственные и промышленные товары (их отменили только в 1935 году). То, что нельзя было получить по карточке, можно было за валюту, золото или драгоценности приобрести в магазинах Торгсина — специального, рассчитанного на обслуживание иностранцев Торгового синдиката, упраздненного вслед за отменой карточек. За время карточного распределения советские люди приобрели большой опыт в деле самостоятельного удовлетворения потребности в товарах народного потребления. И советская промышленность поддержала эту традицию неожиданным на первый взгляд способом.

В 1934 году на Ленинградском заводе имени Козицкого начали выпускать телевизор Б-2 — первое радиоизделие, предназначенное не для связи разных ветвей советской власти друг с другом, а для домашнего пользования граждан. Телевизор можно было купить целиком или в виде набора деталей — и собрать его дома, заодно проверив и усовершенствовав его устройство. Телевизор состоял из блока механической развертки с диском Нипкова, радио-тракта изображения на основе радиоприемника ЭСЧ-2 и блока синхронизации. Звук воспроизводился громкоговорителем-тарелкой типа «Заря». Корпус его представлял собой дубовый ящик размером 21,5×22 × 16,5 см, на который ставились «тарелка» и меньший по размерам ящичек радиоприемника. Больше всего это незатейливое содружество ящичков и тарелки напоминало знаменитый «Фонограф» итальянского футуриста Луиджи Руссоло — группу прямоугольных ящиков с черными воронками труб, с помощью которых художник собирался записывать и воспроизводить «музыку городских улиц». Только пятнадцать лет спустя советский телевизор продемонстрирует то, что западные радио- и телевизионные приемники показали уже в конце 1930-х. А именно: телевизор — это не оборудование, а мебель, и потому дизайн его корпуса подчиняется тем же законам, что и дизайн трюмо, комодов, гардеробов и прикроватных тумбочек. Суперпопулярный советский телевизор КВН-49 и будет выглядеть как такая тумбочка: выделенная светлой накладной панелью слегка выступающая центральная часть, расположенные строго симметрично круглые ручки. Основательностью и почтительным отношением к симметрии корпус его будет напоминать не только тумбочку, но и двубортный пиджак послевоенного образца.

Источники - http://www.yarklad.narod.ru/plomby.htm
                  http://torg.spb.ru/2001/arch04/seal.html                                                  

  А запах!..

    Конечно же, город  не мог обходься без парфюмерии. Ее поставляла известная московская фирма "Брокар и К". Основал фирму в 1869 году американец французского происхождения Генрих Брокар. Начал он с производства детского мыла, а потом нашел новый способ изготовления концентрированных духов. В этом он стал непревзойденным мастером. Так, однажды он преподнес герцогине Эдинбургской букет цветов из воска, каждый бутон которого издавал свой собственный, неповторимый аромат. Продукция Г. Брокара неоднократно завоевывала золотые и серебряные медали на международных выставках.

    Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов он выпускал мыло "Воинское", а позже наладил производство очень дешевой продукции: например, брусок мыла "Народного" или "Сельского" стоил всего 1 копейку! Кроме этого, Г. Брокар придумал делать парфюмерные наборы из 10 предметов, в которые входили духи, мыло, одеколон, пудра, помада и тому подобное ценой в 1 рубль, благодаря чему сбыт продукции увеличился невероятно. Брокару принадлежит и "ноу-хау": придание мылу необыкновенных форм (шара, звездочки, рыбки). А в 1896 году на Нижегородской ярмарке он устроил целый фонтан из цветочного одеколона!

     Генрих Брокар был известен еще и как коллекционер. Он оставил после себя более 8 тысяч различных предметов - картин, фарфора и бронзы, которые сегодня можно увидеть в Третьяковской галерее. Петербургские модницы, судя по рекламным объявлениям, с удовольствием пользовались продукцией этого предприятия.

Александр Шумов

 Предлагаемая вниманию благодарного читателя подборка посвящена интернациональному частному архиву, хранящему разнообразные материалы, которые касаются исследований авангардистской художественной среды первой половины ХХ века. Материалы подобраны, насколько возможно, субъективно-хладнокровно и объективно-обсказательно в своей художественной выразительности. Существенная часть архива—русский советский графический дизайн, с многими примерами оформления продукции треста «Жиркость»—парфюмерно-косметических изделий, выпускавшихся для советского народа и с экспортно-пропагандистскими целями для заграницы. ТэЖэ—сокращенно, иностранцам конкретно—валютный Торгсин. Изделия входящих в трест предприятий Москвы, Ленинграда, Харькова и других отчих мест. Такая потрясающая красота, заставляющая думать о хорошем и низком, о высоком и плохом. Как пища для размышлений человеку философического склада, так и материал для персонажа сентиментального, думающего о бабушках и дедушках, вряд ли пользовавшихся во всей полноте подобным ассортиментом. Визуальные имиджи, пробуждающие всевозможные душистые аберрации-ассоциации. Зубной порошок «Культура», хинная вода, крем «Одуванчик», «Борный вазелин», средство от угрей, одеколон «Тройной»… Известно, что над оформлением всевозможных емкостей-вместилищ тогда работали именитые и неизвестные ныне—Конашевич, Хигер, Ушин, Цветков, Марков, Шварц, Евсеев. Свою творческую лепту в массовое сознание вносили также модернисты. Малевич—один из них. Согласно апокрифическим сказаниям, Казимир Северинович оформлял одеколон «Север», выпускающийся с советского времени до сейчас, первоначально созданный по заказу фирмы «Брокар». Факт, почти признанный академической наукой, но все еще находящийся в стадии следопытских разработок. После Курска, где Малевич работал в качестве чертежника на железной дороге, он перебирается в Москву, и обнаруживаются новые области для применения его дарования. Имеющаяся под рукой в счастливом наличии коробка зубного порошка «Пионер» 1925—1927 годов с бойскаутом на лицевой сторонке вызывает в памяти плакаты издательства «Сегодняшний лубок» времен Первой мировой войны и в чем-то близка «Смычке» Малевича, появившейся около 1931 года, а пять девочек на упаковке фирмы А. Жако и Ко девятисотых годов самым приятным образом соотносимы с периодом «Гуляния общества в цилиндрах». Совсем необязательно, чтобы Малевич был автором оформления упомянутых примеров, но не исключается влияние. Влияние взаимное. И вообще—это то, что именуется «среда». Оно же—пространство.

Одна из разработок, дошедшая в первоначальном эскизе,—поиски образа для духов «Эллада» Ленжета (Ленинградского государственного жирового треста), созданная учеником Малевича—Константином Ивановичем Рождественским (1906—1997). Афродита пеннорожденная добирается до берега на створке раковины. Конечно, в производство пошло более натуралистическое решение. Первоначально богиня красоты в супрематической мысли художника показана некоторым до удивительности коренастым существом, покрытым подобием платка на голове. Сияющее солнце покровительствует даме, а по сторонам ее уютно, совсем по-домашнему расположены кресты. Если брать трактовку креста в качестве мужского начала, то выводы просятся соответственные: что может нести с собой женщина, да еще к тому богиня любви? Начальник управления Главпарфюмера Полина Жемчужина, супруга функционера господина Молотова, результатом осталась более чем довольна, отозвавшись хвалебной печатной рецензией в газете. В конце концов Молотов с Жемчужиной все же развелся, и ту пытались осудить за попытку отчуждения Крыма в пользу Израиля и вообще порицали за дружбу с Голдой Меир. Но Крым все же вошел в состав Украины, где Казимир Северинович когда-то родился.

Довольно выразительны и тематически близки по времени создания, распространения, бытования папиросы «Пушки» кубофутуристического дизайна, выпускавшиеся в коробках по 20 и 25 штук. Просто классика какая-то очевидная. Ни «Великая Утопия», ни «Художники, рожденные Октябрем», ни выставки, альбомы, буклеты под подобными названиями как-то не освещают происхождения подобного красноречивого свидетельства времени, украшавшего сознание, идентитет, карманы, мебель и жилища представителей тогдашней новой эпохи.

На самом деле нас не интересует информационное поле, сформированное чужим мнением. Этому полю как-то и не хочется доверять вовсе. Тем более трепетно, как хочется в теории. Особенно когда разум людской не способен все знать, кругозором удерживать. Про «Смычку», с рабочим, стоящим на тракторе, под развевающимся флагом, перед оцепеневшими деревенскими аборигенами, один известный искусствовед сказал: «Лучше бы он ее не писал вовсе!» То есть как-то не укладывается она, оказывается, в чьи-то желания-представления. Картину я показал впервые на выставке в Третьяковской галерее в 1991 году, после чего потребовалось еще семь лет, прежде чем появился исчерпывающе познавательный материал об этом полотне одной очень уважаемой мною музейной исследовательницы. Люди, помнящие Малевича, персонально рассказывают, что автор «Черного квадрата» на самом-то деле все время порывался в дорогу со словами «Поеду в Немчиновку ландыши собирать!» и вообще-то любил флоксы. Поэтому на самом деле приятно поделиться радостью общения с довольно красноречивыми свидетельствами своего времени. Ужасно качественными и за себя говорящими.

12.01.2009 

Говоря о высоких образцах парфюмерного искусства, мы чаще всего мысленно переносимся во Францию, родину изысканных ароматов. А вот российские духи, увы, у современников едва ли вызовут восторженные эмоции. Сложно в это поверить, но когда-то Россия являлась производителем парфюмерной продукции, которая конкурировала с европейской и была не просто равной среди равных, а лучшей среди лучших. Отечественные парфюмеры удостаивались высочайших наград на престижных мировых торгово-промышленных выставках. Правда, речь идет о России дореволюционной.

Следует признать, что парфюмерная отрасль в России начала развиваться гораздо позже, чем в западной Европе.

Прообразы современной парфюмерии употреблялись еще в древнем Египте и Китае. В Европе духи стали появляться примерно в 10 веке, после того как в Италии был получен виноградный спирт, ставший основным парфюмерным компонентом. Во Франции на рубеже 17 -18 веков началось промышленное производство парфюмерии и косметики. А самый популярный парфюмерный товар – одеколон (в переводе с французского «Eau de Cologne» – «Кёльнская вода») появился в 1709 году.


К началу 20 века парфюмерно-косметический рынок России был наполнен продукцией, иностранных компаний, большинство из которых были французскими. С ними небезуспешно конкурировали компании российские, если не считать совсем мелких производителей, их насчитывалось немногим более 30-ти.

В области моды и парфюмерии главным пристрастием русских было, конечно же, всё французское. Но, несмотря на огромную популярность иностранных товаров, русские парфюмеры постепенно доказывали, что они не хуже и им удалось заявить о себе не только на внутрироссийском, но и на мировом рынке.

Изучая опыт западных коллег, российские парфюмеры, в конце 19 века сделали невероятный скачок. О высочайшем качестве парфюмерной продукции, производимой в России, говорит огромное количество международных наград, полученных на Всемирных торгово-промышленных выставках


Звание «Поставщик Двора Его Императорского Величества» говорило о высочайшем качестве товара. Получить такое звание и разрешение на употребление изображения государственного герба на своей продукции в Росси просто так было невозможно. Дозволение на использование государственного герба могло дать только Министерство Императорского двора. А прежде, чем стать поставщиком императорской семьи, производитель был обязан не менее восьми лет производить исключительно качественный товар.
Среди русских парфюмерных компаний поставщиками императорского двора являлись товарищества Брокара, Ралле, Остроумова, Сиу.


Многие парфюмеры были выходцами из европейских стран, прочно обосновавшиеся в России.  Среди крупных парфюмерных компаний России конца 19-го начала 20-го веков были - парфюмерная лаборатория Г. Голлендера, «Завод царского мыла», начавшие свою деятельность с производства фармацевтических товаров товарищества «Р.Кёллер и Ко» и «К. Эрманс и Ко», очень высоко ценилась в России и за рубежом парфюмерная продукция фабрики Самуила Чепелевецкого «С.И. Чепелевецкий с сыновьями».


К крупным производителям относилась парфюмерная фабрика товарищества «Э. Бодло и Ко», (второе название «Виктория Регина»). Выходец из Франции Эмиль Степанович Бодло был создателем любимейшего у почитателей парфюма одеколона «Лила Флёри». Этому аромату популярный в дореволюционной России композитор Оскар Кнауб, посвятил один из своих вальсов, который так и назывался «Лила Флёри».


Большинство знаменитых парфюмерных производств находились в Москве. В Санкт-Петербурге «тон задавали» два крупных предприятия. В 1860 году, провизор и купец первой гильдии Федор Иванович Каль основал «Петербургскую химическую лабораторию», на которой производили всевозможные косметические новинки, а также замечательные духи и одеколоны. С 1890 года предприятие именовалось Акционерное общество «Санкт-Петербургская химическая лаборатория». В это время на фабрике работал, возглавляя отдел продаж, отец поэта Саши Черного. В товарищество c почти сходным названием «Санкт-Петербургская техно-химическая лаборатория» входило подразделение «Василий Аурих», названное так по имени талантливого изготовителя парфюмерии, главного лаборанта, или, как его называли в то время, главного «носа» фабрики Василия Ауриха.

Единственное в России русско-французское акционерное товарищество «Модерн», славилось не только утонченными ароматами, но и изящными флаконами, которые изготавливались на знаменитых стекольных заводах братьев Грибковых и заводах Ивана Ритинга.


У большинства людей фамилия Феррейн ассоциируется со знаменитой старейшей московской аптекой №1 на Никольской улице. Сын Карла Феррейна, почетного гражданина Москвы, создателя, как тогда её именовали, Старо-Никольской аптеки, выдающийся фармацевт Владимир Карлович Феррейн не просто продавал лекарства, он их создавал. И, по свидетельству многих авторитетов фармакологии, технология приготовления лекарств у Феррейна была недосягаема для всех остальных аптек.


Но Владимир Карлович Феррейн, был знаменит и как замечательный производитель парфюмерии. В самой крупной европейской аптеке того времени, коей являлась аптека на Никольской 23, можно было купить множество разнообразных духов, одеколонов и прочей парфюмерной продукции.


Одним из знаменитых создателей «высшей парфюмерии» в России был Альфонс Сиу, француз, обосновавшийся в Москве в 1853 году, изначально прославившийся на кондитерском поприще. Товарищество «Сиу и Ко», помимо прочей парфюмерии, выпускало большое количество высококлассных духов, этот вид продукции превышал выпуск более дешевых одеколонов. Фирма имела свои базы и роскошные магазины по всей территории России, в Прибалтике и Польше.


Еще одна парфюмерная фабрика принадлежала талантливейшему провизору, родоначальнику мировой лечебной косметики и косметологии в России Александру Остроумову («Товарищество Остроумова»). Особенностью российской парфюмерии была ее тесная связь с аптекарским делом. Из среды аптекарей появились многие звезды российской парфюмерии. Выдающийся парфюмер и косметолог Александр Остроумов, начал свой путь простым провизором и таковым именовал себя, достигнув огромных результатов. Его духи и одеколоны были очень почитаемы в артистических кругах. Среди поклонниц парфюмерной продукции Остроумова были балерина Тамара Карсавина, певица Надежда Плевицкая, балерина Мария Петипа, актриса Малого театра Вера Пашенная, примы Большого театра, певицы Антонина Нежданова, Елена Степанова и многие другие.


Одной из старейших и крупнейших в России, была фабрика Альфонса Ралле, француза по происхождению. «Товарищество высшей парфюмерии А.Ралле и Ко», было создано в 1843 году. За отличное качество продукция этой фабрики получила огромное количество всевозможных наград, плюс почетное звание «Поставщик Императорского Двора».


На Всемирной выставке в Париже в 1878 году парфюмерные новинки компании Ралле были признаны «выше всякой награды», а в 1900 году продукция торгового дома получила премию «Гран-при». По своему масштабу и количеству выпускаемой продукции «А.Ралле и Ко» превосходила многие западные фабрики.

Рекламируя свой товар, Ралле выпускал «Энциклопедию женских рукоделий», в которой подробно рассказывал о качестве и преимуществах своей парфюмерии. Реклама гласила, что в магазинах товарищества Ралле можно приобрести «….более ста запахов цветочного о-де-колона во флаконах по 60 копеек и по 1 рублю.» Любителям ароматов предлагались знаменитые «Нильская лилия», «Букет Наполеона», «Русская фиалка», «Серебристый ландыш», «Источник любви» и еще несколько десятков романтических названий. В последних новостях можно было прочитать, что в продаже появился новый «божественный аромат».


В 1857 Альфонс Ралле уехал во Францию, а в России фабрикой управлял директорат во главе с другим выходцем из Франции Эдуардом Бо. Его сын Эрнест, родившийся в Москве, продолжил династию. Свою карьеру он начал парфюмером-лаборантом. В 1917 году семья Бо вернулась на историческую родину. Эрнест продолжил свою работу на парфюмерном заводе в Грассе, где Альфонс Ралле выпускал свою продукцию (с 1898 года под маркой компании Chiris). Именно там Эрнест Бо создал один из самых знаменитых мировых ароматов - легендарные «Шанель N 5».


Под маркой Chiris парфюмерное предприятие в Грассе просуществовало до 1922 , в это время очень популярными были духи Rallet Lе № 1., Lе Gardenia и др. С 1922 года фабрика стала принадлежать компании Coty, где до 40-х годов продолжали выпускать духи, рекламирую их как роскошный бренд. В 1963 году новые владельцы переименовали духи в Rallet Pfizer, но через некоторое время бренд прекратил своё существование.

Начало 20 века, которое по праву можно назвать «Золотым веком русской парфюмерии», связано с именем выдающегося создателя парфюмерной продукции, талантливого и предприимчивого фабриканта французского происхождения, Генриха Брокара. В конце 19 века в Росси не было человека, который не пользовался бы той или иной парфюмерно-косметической продукцией, выпускаемой Брокаром.


Генрих Брокар был потомственным парфюмером. В 1861 году он приехал в Россию и, женившись на Шарлоте Равэ, дочери обрусевшего бельгийца, навсегда остался в Москве. Во время своей службы в качестве главного парфюмера на фабрике Константина Гика он изобрел новый способ изготовления концентрированных духов. Продав свое изобретение французской фирме, на вырученные деньги Генрих открыл собственное предприятие. С самого начала своей деятельности Генрих Брокар показал себя не только парфюмером с «большой буквы», но и выдающимся коммерсантом. Его фирма приобрела невиданную популярность благодаря отличному качеству продукции и умелым рекламным ходам.


Сначала Брокар занялся изготовлением мыла. Несмотря на то, что его продукция была высококачественной, в России вся «денежная публика», поклонялась западу и предпочитала заграничные товары. Ну а бедным было не до мыла. Тогда жена Брокара Шарлота предложила использовать рекламный трюк, предложив создать дешевое мыло для малышей в виде зайчиков, собачек и кошечек, а для детей постарше — с буквами алфавита! Про взрослых тоже не забыли. Для них было выпущено разноцветное мыло в виде овощей. Такой кусочек мыла от Брокара стоил всего копеечку.


«С копейки ты и получишь миллион!» — приговаривала Шарлотта, и оказалась права. Оригинальное «копеечное» мыло стало пользоваться неслыханной популярностью. Появился интерес и к другой брокаровской продукции - кокосовому мылу, уже за пять копеек. А за ними обрело популярность круглое мыло «Шар». В1865 году на Выставке русских производств в Москве «народное мыло» получило серебряную медаль. Предприятие Брокара постепенно превратилось в мощную, хорошо оснащенную фабрику, на которой, помимо мыла изготавливали косметическую продукцию. Первые ласточки – это помада «Румяная» и пудра «Лебяжий пух».


В 1872 году на Никольской улице открывается первый фирменный магазин Брокара, а затем еще один в Китай-городе на Биржевой площади. К открытию второго магазина был придуман сюрприз-новинка - набор косметики, состоящий из мыла, помады, духов, одеколона, саше, крема и пр. Всего же насчитывалось десять изделий и всё в одной коробке. Но главное – это фантастическая цена - один рубль. Благодаря широкой рекламе покупатели буквально ломились в открывшийся магазин. Дело дошло до полиции. В первые же часы торговли было продано две тысячи наборов!

Но всенародная слава обрушилась на Брокара после того, как он изобрел легендарный одеколон «Цветочный». Для его рекламы на Всероссийской промышленно- художественной выставке 1882 года построили фонтан, из которого вместо воды били струи нового одеколона. Такая рекламная компания имела ошеломляющий успех, пресса шумела о «брокаровском чуде». В 1883 году на Всероссийской выставке в Москве одеколон получил золотую медаль. Знаменитый «Цветочный» на долгие годы стал первым массовым одеколоном в России.


В 1913 году соратник Брокара парфюмер Август Мишель создал к 300-летию дома Романовых духи «Любимый букет императрицы». Несмотря на то, что дамы из царской семьи предпочитали французские ароматы, особенно с оттенком розы, духам суждена была долгая жизнь, и до нас они дошли уже под названием «Красная Москва».


Духи знаменитых российских парфюмеров славились не только своими ароматами. Флаконы, в которые их разливали, отличались красотой и изяществом. Отечественные стеклоделы не уступали европейским мастерам. Внешний вид флаконов и упаковочных коробочек, разрабатывался с учетом того, чтобы привлекать внимание мужчин, ведь именно они был самыми частыми покупателями духов и одеколонов, считавшихся отличным подарком для прекрасных дам. В те времена женщины не часто самостоятельно покупали себе меха, драгоценности и духи. Поэтому красивый броский флакон или яркая коробочка должны были привлекать к себе мужской взор. Запах духов не имел для мужчины большого значения, главным для него было увидеть восторженную реакцию избранницы, заметивший в руках дарителя, дорого выглядящий предмет.


К созданию некоторых флаконов были причастны знаменитые ювелирные фирмы, например Фаберже, а к работе над этикетками могли привлекаться видные художники. На флаконах из драгоценных металлов часто можно было увидеть фамилию или инициалы мастера. Уже в начале XIX века в России были в моде подарочные коробки для парфюмерии. Обычно их изготавливали из картона или дерева и обтягивали шелком или бархатом. В подарочные коробочки вкладывались изящные поздравительные карточки, выполненные по желанию заказчика, либо вкладыши от изготовителя продукции. Некоторые флаконы выполнялись по специальным заказам российской аристократии.


В оформление парфюмерной упаковки конца 19 века нередко прослеживался «неорусский» стиль, или, так называемый, «ропетовский стиль», происходящий от имени его основоположника архитектора И. Петрова (псевдоним Ропет). На парфюмерных этикетках и упаковках, на вкладышах и рекламных плакатах изображались русские красавицы, герои русской истории, сказочные персонажи, сцены из жизни русского народа, памятники русской архитектуры.
Начало 20 века – это господство стиля Модерн. На флаконах, этикетках и упаковке стали появляться характерные для модерна стилизованные растительные орнаменты, птицы и животные, насекомые, а также прелестные женские головки.


После революции фабрики и товарищества, выпускавшие парфюмерную продукцию, были национализированы, многие из них вскоре прекратили свое существование. Запасы флаконов, хранившихся на складах, безжалостно уничтожались, поскольку несли на себе имена и товарные знаки старых хозяев, а так же царскую символику. Ушли в прошлое названия прославленных парфюмерных фирм, было решено, что большинство из них будет выпускать мыло и прочие гигиенические товары. Душиться советским людям необязательно. Пусть моются и будут довольны.

Судьба выдающихся фармацевтических и парфюмерных производств в послереволюционный период складывается трагически. Фабрика Эмиля Бодло была переделана в государственный кооператив при обществе инвалидов «ВИКО», но просуществовала в таком виде совсем недолго. Она ещё не раз меняла свое название («Мак», «Московская парфюмерная фабрика № 3»), пока не превратилась в Московскую государственную косметичесую фабрику «Рассвет», продукция которой выпускается и по сей день.

Товарищество «Р.Кёллер и Ко» переименовывается в «Фармзавод № 12». В ноябре 1922 года по решению Центральной комиссии по переименованию фабрик и заводов ему присваивается имя первого наркома здравоохранения РСФСР Николая Семашко. В 1928 - 1932 годы завод перепрофилировали и модернизировали, был прекращен выпуск парфюмерных и косметических изделий, сейчас это фармацевтическое объединение «Мосхимфармпрепараты».


Парфюмерная фабрика Самуила Чепелевецкого после национализации превратилась в парфюмерно-мыловаренный завод «Профработник».
Любимец российской артистической элиты, обладатель множество наград, Александр Остроумов не принял советскую власть и покинул Россию, от его наследия практически ничего не осталось. Название «Петербургская химическая лаборатория» менялось несколько раз, пока в 1953 году не превратилось в окончательное – парфюмерная фабрика «Северное сияние».

Товарищество «А. Сиу и К» было переименовано в фабрику «Большевик», которая некоторое время еще выпускала парфюмерную продукцию, но затем стала исключительно кондитерским предприятием, которое существует до сих пор.

Старо-Никольскую аптеку Владимира Карловича Феррейна современные москвичи знают как аптеку №1 на Никольской улице. С 1925 года первое фармацевтическое предприятие в России, завод «Феррейна, расположенный в деревне Нижние Котлы, (а сейчас в районе метро «Нагатинская»), стал носить имя Л.Я. Карпова, затем он еще несколько раз менял названия, пока на его базе не был создан химико-фармацевтический завод, который существует в настоящее время под маркой «Ферейн», на всякий случай с одним «р», где выпускается продукция фармпредприятия «ЗАО «Брынцалов-А».  Семья Феррейнов покинула подмосковную усадьбу и приехала в Крым. В Судаке находилось их имение и плантация лекарственных растений, все это вскоре было уничтожено. Там в Крыму во время Гражданской войны легендарный фармацевт закончил свои дни, а его сыну Александру Феррейну с семьёй удалось перебраться в Берлин.

В подмосковном же имении легендарного фармацевта (в районе Бутово), где кроме жилого помещения располагались ботанический сад и бактериологическая сельскохозяйственная станция с музеем флористики в одном из залов, в первые годы советской власти были организованы четырехгодичные курсы инструкторов по разведению лекарственных растений и интернат для учащихся, а бактериологическую станцию попросту разорили. В1931 году на территории имения был организован Всероссийский институт лекарственных и ароматических растений (ВИЛАР), существующий и сейчас. К настоящему времени от усадьбы Феррейнов остался лишь один дом.

После 1918 года национализированная фабрика «А. Ралле и Ко» еще некоторое время просуществовала в России. В этот период ею руководил бельгиец Адольф Лемерсье, до революции служивший заместителем Эдуарда Бо, и создававший собственные духи, пользовавшиеся большим спросом у любителей парфюма. Затем и её переименовали в мыльно-парфюмерный завод N 4, иногда упоминающийся как бывший Лемерсье, а через некоторое время завод стал Государственной мыльно-косметической фабрикой «Свобода». (Сейчас косметическое предприятие ОАО «Свобода»).

В 1922 году фабрика Генриха Брокара была национализирована и переименована в Государственный мыловаренный завод № 5. К счастью, столь безликое название не прижилось. В 1922 году постановлением Совета Народных Комиссаров и ВСНХ фабричное помещение было передано фабрике «Госзнак». По совету М. И. Калинина рабочие отстроили развалины бывшей обойной фабрики Сладкова, и 1 ноября 1922 года открылся Государственный парфюмерно-мыловаренный завод «Новая Заря». (Сейчас парфюмерная фабрика «Новая Заря»).


Национализировнные предприятия новой России сначала попросту пронумеровывались. В результате в Москве, Ленинграде и других городах открывались парфюмерные заводы № 1, 2, 3 и т. д. Лишь позже им стали присваивать «революционные» названия, типа «Свобода», «Новая заря» и т.д. В период НЭПа на флаконах и этикетках появлялись наименования различных кустарных и кооперативных предприятий и артелей.

Время ароматов ушло из России навсегда. Пришло время народного хозяйства и аббревиатур. В 1922 году, чтобы навести порядок в парфюмерно-косметической сфере, было создано Государственное объединение (трест) заводов жировой и костеобрабатывающей промышленности (Жиркость) Московского Совета народного хозяйства – легендарное ТЭЖЭ, начальником которого была назначена жена Молотова Полина Жемчужина. Такой же объединяющий трест (ЛЕНЖЕНТ) был создан в Ленинграде. С 1925 года ТЭЖЕ именуется, как Государственный трест жировой и костеобрабатывающей промышленности (до 1929 года).


На протяжении 30-х годов ТЭЖЭ постоянно меняет свою принадлежность и претерпевает некоторые изменения в названии, из- за этих перемен и невозможности точно расшифровать аббревиатуру, название ТЭЖЭ обрастает всяческими народными расшифровками, типа - «тело женщины», «тайны женщины» и т.д. На самом деле, все обстояло довольно прозаично - с 1929 по 1930 год это трест Московского областного Совета народного хозяйства. В 1931 году - Государственный трест высшей парфюмерии, жировой и костеобрабатывающей промышленности Московского областного Совета народного хозяйства, а с1931 –по 1933 год уже Московский городской трест высшей парфюмерии Московского городского Совета народного хозяйства, в 1933 -34 годах Московский городской трест высшей парфюмерии, жировой, мыловаренной и синтетической промышленности Исполкома Моссовета. И, наконец, с 1934 по 36 годы - Государственный союзный трест высшей парфюмерии, жировой, мыловаренной и синтетической промышленности Главного управления маслобойно-жировой и парфюмерно-косметической промышленности Наркомпищепрома СССР. Аббревиатура ТЭЖЭ при этом остаётся неизменной.

В том же 1936 году появляется Главное управление парфюмерно-косметической и эфиро-масличной промышленности (Главпарфюмер) Минпромпродтоваров СССР, именуемое так до1956 года. На парфюмерно-косметической продукции по-прежнему ставят аббревиатуру ТЭЖЕ, но уже под «Главпарфюмером». До ароматов ли, при такой канцелярии!


В первые годы советской власти, еще зачастую использовали флаконы, сделанные по старым формам, бывало, что на отлитые по новым советским формам флаконы наклеивались старые этикетки. Оставались прежними и наименования многих товаров, привычных для покупателя. Среди парфюмерных изделий такими были духи «Кармен», «Букет моей бабушки», «Магнолия», «Мои Грёзы» и др.


Флаконы можно было использовать и как агитационный материал. На этикетках советских духов появлялись знамена и ленты, колосья, пятиконечные красные звезды, серп и молот, изображения рабочего и колхозницы, а также изображения новых советских девушек: спортсменок, колхозниц, ударниц и т.д. Популярными были изображения Кремля. К оформлению этикеток и к дизайну флаконов в 20—30-е годы привлекались многие известные художники: С. Чехонин, А. Родченко, А. Мандрусов, К. Юон, А. Дейнека, В. Конашевич, И. Фомина и др.


В СССР сохранялась старинная технология изготовления футляров для парфюмерии и косметики. Объемные клееные футляры с богатой шелковой драпировкой внутри и с фигурным «гнездом» для флакона до конца 60-х годов существовали как характерная деталь советского стиля.

Флаконы с одеколоном и духами, как очень модные в советские времена фарфоровые фигурки приравнивались к предметам, украшающим интерьер. Многие пользовались духами только по праздникам и в торжественных случаях, парфюмерная продукция была для женщин очень желанным подарком. Надо отдать должное, что советские флаконы для духов с притертыми точёными пробками до 60-х годов действительно выглядели довольно красиво. Кроме того, в СССР изготавливали изящные, миниатюрные, флакончики для театральных сумочек, украшенные металлической оплеткой, стразами и эмалью. А вот запахи, покорившие не только Россию, но и мир, безвозвратно остались в дореволюционном времени.

Женский журнал Casual.