Эпизод 6 (О вампирах с юморком)
Другая, большая часть группы приехала из участка в штаб-квартиру, находившуюся на четырёх верхних этажах небоскрёба-студии.
- Всё! Ноги моей никогда больше не будет в полицейском управлении! - Бартон с шумом выдохнул воздух и поглядел на остальных: Миге напоминал изрядно побитого уличного пса (помимо того, что его измочалили копы, ему конкретно досталось от своих за предательство и гнусное запирательство), а Гасик засыпал на ходу, монотонно отвечая на все участливые вопросы персонала:
- Я жутко хочу жрать!!
- Бля, ты думаешь, я не хочу??! - не выдержал Мидж.
- Не смей на него орать! - Тим тоже был голодный. - Подсказал бы лучше, гнида, где нелёгкая носит сейчас нашего Вильку. Эти придурки такой бред нам выдали!!!
- Н-да… - пробурчал Гас, - ангелы, вампиры, убитый и восставший из мёртвых Виль, который умчался навстречу Луне к своей любви!! Можно было придумать и что-нибудь более оригинальное и правдоподобное…
- Постой-ка! - перебил Барт, - они ничего не говорили о Луне и…
- Но, Тим, эта отсебятина напрашивается сама собой! Из-за кого как не из-за любовника можно было устроить такие психованные вопли? Ты знаешь Виля, он умеет орать и материться без повода, но извини, прибегать и просить за кого-то в то время, как из тебя радостно выплёскивается кровь… я не знаю, смог бы я совершить такое ради собственной матери…
- Так ты поверил в эту чушь, Гас?
- Нет, Мидж, копам я не верю, но о крови сказала также их дежурная медсестра, и если бы ты видел её квадратные глаза, то тоже поверил бы: за Вилкой тянулся кровавый шлейф от больницы аж до их чертового управления.
- Бог мой! - Тим в изумлении встал, опрокинув стул. - А что ещё она говорила?
- После того как меня отпустили, и эти сволочи принялись допрашивать вас, я нашёл ее и попросил посмотреть рану на голове, оставленную Миджем (который рефлекторно вжался в кресло), и рассказать что-нибудь интересное. Ну, она и выложила мне историю об удивительно худом и строптивом пациенте, который дико вопил о справедливости, обложив матами всех, кто ему попался на глаза, включая и её, вырывался и кричал, что у него мало времени, что он не успеет и какую-то Лилу изнасилуют, что он полезет в самое пекло – в кутузку, чтобы вызволить её и… На этом месте я прервал медсестру, сказав, что это он, а не она, т.е. Лил’, а не Лила, и она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Потом сказала, что какой-то ответственный коп ушёл к какой-то важной шишке за приказом об освобождении для Лазера…
- Что??! - хором заорали Барт и Мидж. - Виль чокнулся!!
- А вы думали, для чего он затеял всю эту кровавую беготню прямо с операционного стола и в это самое «пекло», чтобы найти Линде и поиграть с ним в шашки?! - маленькие глазки Гаса торжествующе заблистали. - Не знаю, хотели вы оба засадить Лазера в кутузку или нет, но благодаря Вилю, его скоро, надеюсь, выпустят. Так вот, я договорю. Медсестра сказала, что после перевязки он тут же сорвался с места и помчался в эту тюрягу, и сообщила мне адрес – кутузка находится совсем недалеко от участка и мы…
- Гас, дурная башка!! Чего же ты столько молчал об этом?! - Бартон нахлобучил шляпу и направился к выходу. - Подымайся, и едем туда – я уверен, Виль там.
- Но, Тим! А как же ужин? Мы ведь и обед пропустили…
- Если так приспичило хавать, то спускайся в бар и нажирайся, как свинья. Я поеду один, только скажи этот адрес.
- Нетушки, - Липстик похлопал свой внушительный животик и тяжело вздохнул, - я еду с тобой, чего бы мне это ни стоило. Может, похудею по дороге на пару кило…
- А как же я?! - возмущённо завопил Миге. - Можно подумать, я не имею отношения к вам и Вильке!! Вы не можете оставить меня здесь одного!!
- Можем и оставим, - ласково проворковал Тим, - у тебя острое заболевание под названием «антивлечение к Лазеру из-за сверхвлечения к Херманни». От него лечатся полным спокойствием и тишиной, не нарушаемой всякими Вилями-Лилями, а посему прикорни тут на софе, приди в себя, уснёшь и, даст Бог, вылечишься.
Мидж бессильно кивнул и улёгся на маленький диванчик. Через минуту он уже храпел, и видел свою обнажённую мечту, завёрнутую лишь в лёгкое покрывало из прозрачного белого шёлка, нежную и податливую, с сияющими глазами, в которых отражались зелёные звёзды… (Нужно ли говорить, что этот сон был навеян мной?)
Тим отчаянно вёл машину, нарушая все существующие правила движения на дороге, пролетая мимо светофоров, срезая безлюдные повороты и не переставая дико сигналить и громко ругаться. Гас, вдавленный ускорением в сиденье и немилосердно сжатый ремнём безопасности, только охал и причитал, пророча на каждом перекрёстке гибель. Через 16 минут бешеной езды они, с размаху развернувшись, припарковались возле хмурых стен, которые лишь полчаса назад покинули Лазер и его «жертва», а ещё через полминуты их настигли полицейские машины, из которых повыскакивали копы с громкими криками:
- А ну вылазьте из авто! И предъявите водительские права!
Липстик послушно выбрался из машины, еле-еле освободившись от кресла, и жалобно вымолвил:
- Я говорил ему ехать помедленнее, но он никогда меня не слушается…
- Заткнись, Гасик, я сам разберусь! - Тим сунул под нос офицеру свои права. Тот критически осмотрел их, потом посмотрел на фотку, потом на Тима, и снова на фотку, отер внезапно проступивший пот со лба и с трудом выговорил:
- Господин Бартон? Тот самый Тим Бартон, который…
- Именно тот. Сколько с меня штраф?
- Право, мне так неудобно… я ваш давний фанат и… если вы скажете, для чего была предпринята такая езда по городу…
- Мы торопились в тюрьму, если ты заметил, вызволять нашего Вильку… то есть, лидера группы из рук одного опасного… не преступника, а скорее…
- Офицер, слушайте сюда! - перебил Гас, внезапно решившись. - У нашего гитариста была временная утрата контроля над собой из-за обстоятельств, от него не зависящих, в результате чего он поранил Вилле Вало… довольно необычным образом. У другого гитариста сложилось неверное впечатление о действиях Лилли, и под влиянием внезапного импульса страха он (и мы все) вообразил, что Лазер собирается убить вокалиста. Это полный абсурд, но в те минуты нам так не показалось... Ну, а последствия наших необдуманных поступков теперь известны, по-моему, всем хельсинкским копам, - Липстик грустно улыбнулся. - Нам можно идти?
- Конечно, - ответил обалдевший офицер, - я сам вас провожу, ведь это я арестовывал господина Линдстрома и отвозил сюда.
- Как?! И вы даже не узнали его? - воскликнул Тим.
- Я… я просто подумал, что это один из ваших поклонников с имиджем под него. Мне нужно извиниться перед ним и перед вами и немедленно освободить его.
Они вошли в мрачное здание и направились к небольшому коридору, ведущему в памятную камеру. Но дойти до неё не успели – из коридора выбежал, спотыкаясь на каждом шагу, толстый охранник, поглядел на ребят, на офицера, понял всё (хоть и понял неправильно) и свалился перед последним на колени:
- Лишите меня значка, я нарушил свой долг и позволил преступнику бежать вместе с сообщником!! - и громко заревел, размазывая сопли по полу. Офицер брезгливо отошёл от него и сурово спросил:
- Что за преступник?
- Микко Линдстром, высокий блондин с множеством таких косичек на голове...
- Достаточно! А его сообщник?
- О, это совершенно невозможный тип, одновременно смахивающий на вампира (Тим кое-как подавил улыбку, а Гас повернулся спиной, скрывая смех) и живого мертвеца…
- Это одно и то же, - офицер нахмурил брови при виде неожиданного веселья. - Дальше!
- Я хотел сказать, он похож и на вампира и на жертву вампира – ростом чуть ниже преступника, но худой до безобразия, очень длинноногий и глазастый, а лицо…
- Минуточку! Это как «глазастый»? - коп продолжал ломать комедию для ребят, которые уже не знали, куда деваться от хохота.
- Глаза у него страшные! Зелёные как у кошки, горели ещё таким жутким огнём, что мне захотелось забиться в угол, когда он посмотрел на меня и потребовал свидания. А лицо такого цвета, будто ему выпустили всю кровь, он уже умер и пришёл забрать должок для своего хозяина – хозяина Тьмы…
- Ты погряз в суевериях! - офицер был немного сбит с толку, - можешь описать нормально его или нет?! Отвечай немедленно!!
- О Боже, сжальтесь! Он, кажется, не только вампир, но ещё и сбоченец – он был в шапке, из-под которой выбивались мокрые волосы приличной длины, создавая очень навязчивое и сильное впечатление того, что он вылезал из могилы, накрашен так, что не приведи Господь, и целовал своими алыми-алыми губами, кстати, довольно красивой формы, этого человека, Линдстрома, которого называл своей любовью, а тот… облизывал его и, кажется, хотел… я, я не могу!! Меня чуть не вырвало при взгляде на их… их ласки, ещё когда они коснулись друг друга языками и… и шея у него была забинтована, и сам он еле держался на ногах, - охранец бормотал слова в каком-то ступоре, уставившись в одну точку, - это белое-пребелое лицо… и низкий, хрипловатый, моментально завораживающий голос… другой снял с него шапку… сливочно-белый лоб, окаймлённый тёмными вьющимися прядями, строгое, очень привлекательное лицо, чем-то напоминающее девичье, эти нечеловечески горящие глаза, и зубы такие белые… его руки с длинными пальцами, но главное – голос... - он громко заорал. - Я читал Стивена Кинга, я знаю – он король вампиров, и он пришёл по мою душу!!
Толстяк поднялся и, громко шмыгая носом, умчался куда-то в «даль», бормоча молитвы. Офицер, окончательно запутавшись, поглядел ему вслед и повернулся к ребятам, которые валялись на полу и ржали в состоянии совершенно никаком.
- Какие ещё вампиры, дьявол и потерянные души??! Забинтованная шея – это понятно, но посадили ведь Линдстрома!! Вам не кажется, что пора кое-что пояснить мне?
- Конечно, офицер, - Гасик сел на стульчик, утирая невольные слёзы, - в управлении говорят чёрт знает что, и мы не будем их разубеждать, но раз уж ты – наш фан, то слушай. Вилька и Лилли немного повалялись в лесу на траве, и Лазер укусил его за шею в элементарном порыве сострадания, желая окончательно избавить от приступов сам знаешь чего. Это, конечно, больно, и Вил’ помимо воли вскрикнул, а один олух ничего в этом не понял и поднял жуткий скандал, который раздул до таких размеров, что бедняжку Линде обвинили в попытке убийства. Но Вилле ведь знает, что к чему, знает, как и мы теперь, что вся эта история и выеденного яйца не стоит, поэтому, насколько я понял, сбежал из больницы, и сам наскандалил в участке, а потом примчался сюда и вызволил нашего гитариста. Не знаю, что тут произошло, но у охранника явно помутился рассудок. Я верю, что Вил’ был смертельно бледен, все мы знаем, какой у него голос и глаза, но всё остальное – плод больной фантазии. И если тебе всё ещё что-то не ясно…
- Нет, благодарю, вы полностью просветили меня.
- Да… - Бартон потихоньку привёл себя в порядок, - но мы не знаем, где они теперь.
- Расслабься, Тим, они счастливо вернулись… - Липстик сглотнул, - н-да, в студию, где их поджидает…
- Едем скорее!! Пока ещё ничего не произошло!.. - Барт сорвался с места.
- Если уже ничего не произошло.
Эпизод 7 (Сбоченцы и демон…)
- Тихо, Лил’! - шептал Вилька, подкрадываясь к собственной комнате. Они были в штаб-квартире, куда чудом проникли никем незамеченными. - Если меня там нет, значит, там может быть Миге по причинам, которые нам всем известны…
- Дай мне руку, - Лилли поцеловал его изящные пальчики и уверенно повёл вперёд, - если я увижу Миджа в компании твоих трусов или чего-то наподобие, клянусь Богом, я утоплю его в его же собственном дерьме.
Вало не нашёл, что возразить, и покорно последовал за ним. Они осторожно приоткрыли дверь и заглянули в узкую щель. Первым делом в глаза бросился беспорядок – на кровати валялись какие-то шмотки в дико скомканном виде, шкафчик, из которого эта одежда была, вероятно, вынута, глядел на комнату широко распахнутыми дверцами, с ночного столика всё как будто смёл ураган, а посреди этого «великолепия» красовался Миге. Он сидел на полу возле кровати, сжимая в левой руке кашемировую шаль, и время от времени раздувал ноздри, жадно втягивая тонкий аромат лёгкой ткани, хранившей в себе частицу её владельца. Правая рука недвусмысленно исчезала в расстёгнутой ширинке.
- Сукин сын… - Линде еле сдерживался, - и давно он этим занимается?
- Очень. Только не поддавайся ярости, умоляю! - Вилле оторвал его от щели и прислонился к стене. Его губы дрожали. - Удовлетворившись… он снова находит собственную голову, приводит комнату в порядок, расставляет всё по своим местам и уходит с наивной мыслью, что я ничего не узнаю. Пожалуйста, возьми себя в руки – в студии куча папарацци, поскольку пресса взволнована нашими утренними приключениями. Если ты ворвёшься в комнату и поднимешь крик, весь мир узнает о его презренных и моих грязных секретах. Ты этого хочешь?
- Нет, но… - Лил’ тряхнул головой, - неужели ты дашь ему возможность… кончить?
- Как и в сотне предыдущих случаев. Ответь, ты больше предпочтёшь видеть его фетишистом, чем моим любовником или, точнее, насильником?
- Ты прав. Но мне невыносимо, невыносимо…
- Я знаю, милый, - Вилка смотрел на его прикрытые глаза, чувствуя возрастающее возбуждение, - забудь о нём пока. Идём лучше в твою спальню.
- Зачем? Мне кажется, лучше остаться здесь и подождать, пока…
- Витту, ну идём же!! - Вилле потянул зубами его руку и нетерпеливо вцепился в средний палец, - тебе всё ещё непонятно, чего я от тебя хочу?
- Я раскумекал это ещё утром в лесу, и именно поэтому – нет.
- Но я не могу так! Ты отказываешь мне снова, значит, снова хочешь ссоры? Соизволишь, по крайней мере, объяснить, почему?!
- Вилле, я очень сожалею, но нам лучше пока не встречаться и не спать друг с другом. Ко мне надолго приклеилось клеймо сексуального вампира, малейший повод – и копы обвинят меня в насилии над тобой. Моя жена, небось, уже подумывает о разводе и прикидывает, как бы отхапать у меня дочь и запретить мне видеться с ней; я ещё не знаю, в какие штыки меня воспримет Мидж, который кончает сейчас в твоей комнате, не знаю, как будут относиться ко мне Тим и Гасик, и совершенно не представляю, что случиться с моими нервами, если ко всему этому прибавится твоя ревность, психи, сумасшедшие ночки и огромные заголовки в жёлтой прессе. Ты понимаешь?
- Нет, - Херманни обиженно надул губки, - ты думаешь только о себе. Пойду к Миге, может, хоть он пожалеет меня... С самого утра я не могу ни с кем перепихнуться!! Какой позор! Нет уж, лучше отправлюсь в клуб, подцеплю, по твоему выражению, три пачки девок, трахну их всех, простужусь без шарфика, получу осложнение в виде пневмонии, потеряю голос и, в конце концов… - Лилли обнял его сзади и беспрепятственно запустил руки под тесную кожу его чёрных штаников, - …умру. - У Вилки вырвался болезненный вздох, незаметно обернувшийся всхлипом. - Не мучай меня, молю… пожалуйста… если ты не хочешь меня, то отпусти сейчас… не томи душу… не возбуждай ещё больше, я и так сгораю на медленном огне… нет! Не надо!!! только не это…
Линде разорвал бинт на его шее зубами (поскольку руки были очень заняты…), выплюнул ошмётки и с незнакомым до этой минуты садистским сладострастием погрузился в едва затянувшуюся вену. Один Бог знает, какой кайф он испытывал, беспощадно лишая свою любовь «последних капель» крови... – Вил’ потерял сознание тотчас же, не успев даже пискнуть. Голову, правда, Лиль не потерял и убивать Херманни не стал, а отнёс-таки в свою спальню, любовно уложил в постель (одарив на прощание длинным поцелуем взасос) и ушёл разбираться с Амуром.
Этот «фрагмент» как раз на цыпочках выбирался из комнаты зеленоглазого страдальца, когда на него огромным прыжком набросился Лазер, истошно заорав:
- Что ты делал в его спальне, мразь??! Отвечай, скотина, или я размажу тебя по стенке!!!
Миге побелел как полотно (в неистовом гневе вид у Лилли был просто кошмарный) и просипел помертвевшим голосом:
- Я… о Господи, только не убивай меня!
- Что ты там делал? Я знаю, дрочил, как и всегда, сжимая в руке его трусы!! Выворачивай карманы, ублюдок!!! и показывай, что ты унёс на этот раз!
- Ничего, вообще ничего… - лепетал дрожащий Мидж, отступая к стене и неловко выбрасывая из карманов содержимое, - я не трогал сегодня его трусы, клянусь!
- Я знаю, - Лил’ с выражением крайнего презрения осмотрел мелочи, валявшиеся на полу, - сегодня тебя пленила его кашемировая шаль. - Увидев гримасу почти благоговейного ужаса на лице бассиста, Линде зло усмехнулся. - Да-да, я знаю о тебе всё, в том числе и это. Теперь собирай свою рванину и убирайся к себе! И чтоб не смел входить в эту комнату, иначе как с ЕГО разрешения!! Прочь!!!
Тихо повизгивая от страха, Миге мгновенно поднял всё с пола и унёсся. Лилли «помог» ему убежать оттуда пинком под зад и собрался было возвращаться к Вилю, но не дошёл – проходя мимо зеркала в коридоре, он невольно содрогнулся. Из зазеркалья на него глянул жуткий тип с холодной и расчётливой ненавистью в застывших бесчувствием ледяных голубых глазах, с жестокой линией рта человека, не знающего пощады, и таким выражением лица, которое было у Иуды после предательского поцелуя с…
- Боже милосердный!! - Лил’ опустился на пол и молитвенно сложил руки, - я превратился в бессердечное чудовище со смазливой внешностью и вампирскими наклонностями. Не дай же мне закоснеть в этом состоянии бессовестного мучителя своего самого дорогого существа на свете!!! Помоги мне в нужде, дай силы бороться с собой и победить! Я не достоин любви Вилле, и я не хочу его смерти от собственной руки… Не оставляй меня один на один с чёрной стороной самого себя, я не смогу в одиночку выстоять, Господи!!
- Не старайся, прелесть моя, Он всё равно не слышит .
- Вилле?.. Это ты? - Лазер оглянулся по сторонам, но в коридоре никого не было, - ох, я до того уже одурел, что начались слуховые глюки…
- Какие там глюки?! Милый Боженька действительно больше не слышит тебя.
- Что за идиотские шутки?!! Хватит меня разыгрывать!! Эй, кто бы ты ни был, ну-ка выходи на свет, поговорим начистоту!!! Я сегодня очень злой!
- Верю. И это ещё одна из причин, по которым Он стал для тебя слеп и глух.
- Да кто это болтает, черти б меня взяли?!!
- Черти? Прелесть, ты ляпнул почти в самую точку! Поэтому я так и быть, покажусь тебе… только попрошу без паники.
Лилли вертелся во все стороны, но всё-таки ничего не видел. Когда его нервы натянулись до предела, я решился сделать своё тело видимым (и осязаемым) и легонько провёл рукой (у меня ногти подлиннее Вилькиных и раз в сорок острее) по его шее. Линде дико заволал (я всё это время стоял у него за спиной), но не от боли, а неожиданности – моё прикосновение было ужасающе приятным и невыносимо холодным.
- Бля, как ты меня напугал!! - Лиль внимательно меня разглядывал. - Знаешь, дьявол, а ты похож на Мэрилина Мэнсона… только куда симпатичнее… да и голос у тебя ангельский по сравнению с его хриплым воем! - Лазер заржал и добавил немного позже. - Если я и страдаю галлюцинациями, то ты самый симпотный бред из всех, которые у меня когда-либо были .
- На твоём месте, Лил’, я поостерёгся бы оскорблять Брайана в присутствии того, кто считает его своим братом и обожает до умопомрачения.
- Он знает тебя?!
- Разумеется, нет. Ты не знаешь его, вы все его не знаете, но я – знаю, - я откинул прядь волос с лица, и Линде посмотрел на меня с всё более возрастающим интересом. - Что такое?
- Твои глаза… они…
- Разного цвета, зелёный и чёрный, ну и что же? Ты ещё вот этого не видел, - я широко улыбнулся довольно приятной улыбкой, но, боюсь, Лазеру так не показалось – два нижних клыка были весьма приличной длины, но два верхних… были в три раза длиннее . Какую-то секунду он смотрел на них, кроваво блестевших в свете бра , потом глаза его закатились, и он упал в обморок прямо мне на руки.
Эпизод 8 (Сбоченцы и демон – продолжение)
Лилли резко пришёл в себя на собственной кровати. Рядом покоился Вилле, на котором томно расположился (в довольно неприличной позе) не кто иной, как я сам. Лазер уже открыл рот, чтобы возмутиться подобному безобразию, но не успел вымолвить ни слова. Я медленно и очень тихо прошептал:
- Не мешай мне. Крошка потерял столько крови, что я удивлён тому, что он до сих пор жив, - закончив исцелять шею Вильки, я без особых раздумий укусил себя за руку и скучающим голосом поинтересовался, - какая у него группа крови?
Лил’ вытаращил на меня глаза, сколько было сил, и выдавил:
- Не помню… я не…
- Сиди уже, то есть лежи! У меня сейчас нулевая, так что подойдёт в любом случае.
- Ты собираешься переливать в него свою демонскую кровь??!
- Во-первых, очень даже человеческую кровь, а во-вторых, не переливать, а напоить.
И прежде, чем до Линде дошёл смысл сказанного, я прижал руку к губам Виля. Десять томительнейших минут Лазер переживал ужаснейшую пытку, слушая глотки Херманни и его неровное дыхание, в то время как я сжимал его тело, искренне наслаждаясь болью, которую он, сам того не ведая, причинял моему телу. Потом всё внезапно закончилось – Вил’ открыл глаза и, вскрикнув, отодвинулся от меня к Лилли:
- Кто это, харту, витту??
- Твой спаситель, - неохотно ответил Лил’, - а я почти что твой убийца.
- Ты клевещешь сам на себя, Лилли, - я дунул на руку, и глубокие проколы исчезли (Вилле крепче вцепился в Лазера, но весь подался вперёд от удивления), - а мне уже пора уходить, и нет времени спорить. Если не сумеешь нормально объяснить Вильке, кто я, то я прилечу ещё раз. Но если снова вздумаешь поиграть его жизнью, то мне придётся крепко надрать тебе зад, хочу я этого или нет. И ещё одно – не трахай его сегодня, он слишком слаб, чтобы пережить подобное. До встречи, - я послал Херманни воздушный поцелуй и растворился в пространстве .
Заворожённый всем происшедшим, Вало некоторое время молчал, а Линде, пользуясь его наполовину отсутствующим состоянием, тёрся губами о его ухо, незаметно ласкал под одеждой и украдкой вздыхал, вспоминая мою вальяжную позу и последние слова. Наступившую тишину, в конце концов, нарушил Виль:
- Значит, они всё-таки существуют…
- «Они»?
- Вампиры. А всё, что случилось со мной сегодня, был просто прелюдией страннейшего знакомства. Его облик… полностью оправдывает моё представление о них. Разные глаза… мертвенная бледность и словно облитые кровью губы… и, конечно же, зубы. И знаешь, было кое-что ещё…
- Он посмел облапать тебя самым…
- Нет, не это. Он вообще не лапал меня, Лил’, а просто сжимал в объятьях… - Вилле блаженно вздохнул, - пусть это богохульство, но руки у него божественные.
- Ты хоть слышишь себя?! Слышишь, что говоришь?
- Да, Лилли… он лежал на мне, а я практически ничего не чувствовал…
- Как это? - Лазер в который раз выкатил глаза «на стол».
- Его тело почти ничего не весило, ты понимаешь? почти ничего. И было таким горячим… а его кровь просто обжигала… - прикрыв глаза, Вилле бессознательно облизал губы.
Линде вскочил с постели и в бешенстве закружился по комнате, потом резко притормозил и заорал:
- Всё! Я наконец-то понял! Ты обыкновенный озабоченный педик, эксгибиционист и мазохист в придачу!! Тебе нужен сам дьявол, чтобы получать извращённое удовольствие, демон, который будет насиловать тебя такими сбоченскими способами, которые мне, наверное, никогда не приснятся даже в самом страшном и безумном кошмаре! Вижу, он уже околдовал твою душу – сейчас ты потребуешь, чтобы я снова ранил тебя, и он, связанный уговором…
- Иди ко мне, милый, - Вилка лёг, свесившись с кровати вниз головой, и протянул руки. - Можешь дуться на меня, твоё право, но моя поза весьма неустойчива, и через пару секунд я грохнусь на пол и сильно треснусь многострадальной башкой, что вряд ли пойдёт мне…
Лазер молча поймал его, уложил поудобнее и, насупившись, спросил:
- Я могу уже уйти?
- Куда? Это же твоя спальня! К тому же ты, по-видимому, не расслышал меня.
- Расслышал. Для чего?
- Что «для чего»?
- Для чего мне идти к тебе?
- Займёмся сексом – я целый день мечтал об этом… а потом отправимся в клуб.
Лилли подошёл и подозрительно глянул в безмятежную зелень распутных глаз:
- Ты целый день хотел трахнуться с кем-то?
- Нет. Я целый день мечтал о том, чтобы ты взял меня… изнасиловал таким сбоченским…
- Всё, я понял, что я полный идиот, - Лил’ закрыл ему рот рукой. Но не помогло.
- …способом, который мне, наверное…
- Замолчи!! - он перевернул Виля носом в подушку. Это тоже не помогло.
- … не приснится и в самом страшном…
- Ты меня точно прикончишь, - Линде безнадёжно поцеловал его мраморно-белый лоб.
- …и безумном кошмаре, - довольно договорил Вилле, ложась на него. - А теперь тебе самое время отомстить мне.
- Демон советовал…
- Плевать!!! Я так хочу тебя, что готов продать ему душу, только пусть даст мне спокойно отдаться сейчас! Неужели, минуа виттуа, я ещё должен уговаривать тебя?! После всего…
- …что сегодня случилось? Нет, не должен, - прошептал Лилли, внезапно сдаваясь, - я так боюсь…
- Чего? - выдохнул Вилка, возбуждённо блестя глазами в полутьме.
- Что не смогу. Ты же не девчонка…
- А ты не монашка. Всё когда-то бывает в первый раз. Лил’, ты сможешь! - он улыбался одними губами. - Быть педиком не так уж и сложно… и не так уж и плохо.
- Знаю… - Линде отрешённо посмотрел на него, - ты сам дьявол. Дьявол, с такой лёгкостью совративший меня…
Эпизод 9 (Нехорошо подслушивать под дверью… – антракт)
С молчаливого разрешения полисмена Тим и Гасик на предельной скорости долетели до студии и попытались проникнуть наверх, не привлекая внимания журналистов. К сожалению, им не повезло так, как Лилю и Херманни, и пришлось отбиваться в холле от десятков вопросов и микрофонов:
- Это правда, что господин Вало находиться в больнице?..
- Полиция уже выяснила, что это был за вампир?..
- Скажите, Лилли Лазер действительно арестован по обвинению в убийстве?..
- Мистер Бартон, вы только что из управления. Настоящий преступник уже найден?..
- Скажите честно – Вилле при смерти?..
- Линдстром и загадочный упырь – одно и то же лицо?..
- Ходят слухи, что фронтмен группы резко поменял ориентацию. В самом деле?..
- По последним данным Вилле Херманни видели в стенах тюрьмы. Значит ли это, что он предпринимал попытку освободить обвиняемого?..
- Вампир и его жертва – не спектакль ли это с целью поднять интерес публики к H.I.M.?..
- Мы ничего не знаем наверняка, - ответил Гас, пока секьюрити расчищал дорогу, - Вилле немного ранен и нуждается в отдыхе и тишине. Это единственное, что сейчас важно.
- Разойтись! Всем разойтись и не шуметь!! - охранники поразгоняли папарацци, которые с проклятьями и ругательствами покинули небоскрёб, а Бартон, наконец, направился наверх в штаб-квартиру. Пошёл один, поскольку Липстик, истекая слюной, набросился на различные яства в баре-ресторане на первом этаже.
- Тим, неужели ты совсем не хочешь хавать?!
- Встречный вопрос – неужели ты совсем не хочешь знать, где Вилле?!
- Ладно, ты прав. Иди, но я сейчас коньки отброшу, если не набью пузо.
Гаса окружила толпа официантов, а Барт с улыбкой и тревожно бьющимся сердцем отказался проехать на лифте на самый верх и тихо поднялся по ступенькам последние три этажа. Крадучись, он прошёл по коридору и прижал ухо к двери Миджевой спальни – из комнаты доносились приглушенные рыдания. Глубоко вздохнув, он на цыпочках отошёл на пару метров и, громко шаркая ногами, приблизился к той же двери и постучал:
- Можно войти?
- Нет, - угрюмо донеслось из спальни.
- Почему?
- А тебе-то чё?
- Я беспокоюсь. Мы оставили тебя…
- С каких это пор тебя заботит моя ничтожная персона? - возмущённо перебил голос.
- Миге, мы же одна команда!
- Были. До того как вернулись из лесу.
- Что же теперь изменилось?
- Всё: ты, Гас, паскуда Лазер и, в особенности… - из-за двери послышался громкий стон.
- Вилька? Чушь! Как раз он – единственное, что осталось прежним. А в первую очередь изменился ты сам. Может, всё-таки впустишь и поговорим?
Минуту было тихо, потом дверь отворилась.
- Входи, - глаза Амура покраснели, но не потеряли воинственного блеска, - что ты хочешь мне ещё сказать? Что я презренный онанист, предавший вас всех в угоду своей похоти?
- Я это уже говорил, - спокойно ответил Тим, опускаясь на стул, - ты наказал сам себя, как я погляжу, и мне не хочется добавлять ещё. Может, мы помиримся, пока не поздно? - увидев странное выражение его глаз, Тим поспешно добавил. - Я хочу сказать, пока совсем не стемнело, и ты не лёг спать с обидой в сердце.
Резкие черты диковатого лица смягчились:
- Помиримся, если хочешь. Мы всё-таки друзья.
- Значит, ты не будешь держать на меня зла за всё сегодняшнее…
- Я забыл о том, что было утром. И Гасик тоже ни в чём не виноват. Я не прошу прощения – мы все сегодня были хороши – но ты должен знать: я не могу теперь без стыда даже глянуть в сторону Вилле.
- Да брось! Он чувствительный парень и простит тебе всё – вы же закадычные дружбаны с начала времён!
- Он, может, простит и забудет… но Линде… как я хочу зажарить на адской сковороде и на очень слабом огне этого грязного, вшивого выродка!! - Миге стиснул кулаки.
- Бля, да разве он уже не расплатился за всё?
- Конечно, нет! Его выпустили, он вернулся сюда и едва не прикончил меня за то, что я сидел в комнате Виля.
- И занимался тем же, что и обычно. Будь я на его месте, Миге, то сделал бы то же самое.
- Ох, ладно, ты сам говорил, не тебе и не мне судить его.
- Если Лилли отпустили, значит, нет за что судить.
- Но он же душил его!! - в бешенстве выкрикнул Мидж.
- Значит, не душил. Тебе показалось с пьяных глаз.
- А как же кровь?
- Единственный способ выяснить, что произошло на самом деле – это пойти и спросить.
- У кого? У него?!
- Если ты полагаешь, что он лжёт, то можно будет спросить у Вилле.
- Кстати, Тим! Я видел Лил’а, но не видел Вильку.
- Это довольно странно – они вместе вернулись из тюряги.
- Ты расскажешь, что с ними сегодня произошло? Я слышал тако-ое…
- Я тоже. Короче, пошли к нему и расспросим обо всём.
- Нет, Тим, спрашивай сам – мне страшно идти к нему.
- Бля… ну, как знаешь.
Бартон позаглядывал в разные комнаты, никого там не обнаружил и с непонятным беспокойством приблизился к двери в спальню Лазера – оттуда доносился какой-то странный шум. Даже не шум, а возня, смех и вздохи. Прижавшись всеми выступающими частями тела к этой двери, он потрясённо расслышал до боли знакомый голос, который обиженно умолял:
- Лилли, ну не будь таким жестоким! Миге очень несчастен, ведь я не могу дать ему то, чего он от меня хочет. Ты должен понять, ты теперь в положении победителя, а он…
- Крошка, пойми и ты меня – он опасный тип, когда его обуревает ревность. И как раз теперь ревность будет мучить его всё время, Мидж сорвётся и…
- И что же? Убьёт тебя? - Тим уловил стон и звуки длинного поцелуя. А затем голос Лиля:
- Я меньше всего беспокоюсь о себе. Но если бы ты не прервал меня…
- То ты договорил бы: «…Мидж сорвётся и изнасилует меня», верно?
- Верно, прелесть моя.
- Это бред сивой кобылы! Если бы ему так хотелось вставить мне, он мог сделать это и 10 лет назад.
- Не обязательно. Он может…
- Давай не будем спорить, а? В любом случае я сумею защититься.
- Ты?!! Ты же изящная куколка по сравнению с ним! Нет, я верю в силу твоих мускулов, ты реально можешь защититься, но не от него. Он превращается от похоти в дикое животное, или, точнее, в помесь взбесившегося быка с гиеной, а ты – маленькая пантера с блистающими зелёными глазами, слишком хрупкое неземное существо, чтобы отбить его атаку. Он сожрёт тебя, даже не успев разжевать, а ты…
- Лилли, прекрати! Мне не пристало слушать подобную лабуду, да ещё и от тебя.
- Если эти слова так замочили тебе уши, то я могу уйти.
- Витту, ну почему ты такой несговорчивый? - Тим расслышал в его шепоте жалобные нотки. - Хочешь, чтоб я тебя просил остаться? О’кей, садюга, пожалуйста, не уходи, не покидай меня… тут одного (Бартон седьмым чувством понял, что Херманни плачет), не бросай… мне так плохо… я чувствую себя бесконечно виноватым перед Миге, и от этого чувствую себя виноватым перед тобой. Мне вдвойне херово! - выкрикнул Вил’ севшим голосом. - А ты не чувствуешь этого и продолжаешь мучить меня!! Минуа виттуа, а я и не подозревал, что ты такой бессердечный садист! Да ещё и доверил тебе по глупости собственное сердце!!
Пять минут было относительно тихо (любовники сидели на кровати: Лилли прижимал его к себе и целовал гладкий участок кожи на шее, который совсем недавно представлял собой раскромсанную вену, а Вил’ безвольно гладил рукой его спину, опёршись лбом о его плечо, и продолжал лить слёзы, время от времени вздрагивая от ужаса, смешанного с удовольствием, в те мгновения, когда ему казалось, что Линде снова укусит его). Потом Лазер перешёл к более серьёзным действиям, и Вилька со стоном осведомился:
- Ты снова хочешь меня?
- Очень сильно хочу, но не буду брать – демон не сказал ни одного пустого слова, и я ему верю. Ты действительно ещё слишком слаб.
- Тогда ответь на каверзный вопрос – зачем меня возбуждать?
- Потому что я не могу спокойно смотреть на тебя – мне нужно целовать тебя, лизать, кусать и... в общем, я просто не могу удержаться. Ты так сексуален… - Лилли толкнул его в горизонтальное положение и отправился гулять по его телу, одновременно продолжая шептать на ухо милые непристойности. Херманни хихикал и совершал время от времени безуспешные попытки вырваться. Именно такую возню слышал Бартон ещё до того, как подошёл к двери, и сейчас, подслушав её снова, подумал, что с него достаточно, и решительно отворил дверь.
Если Тим рассчитывал на шок, испуг, виноватые лица и поспешные стыдливые прикрывания одеялом, то промахнулся на добрую милю. Любовники были слишком измотаны за день, чтобы сколько-нибудь заметно реагировать на внезапное вторжение на их территорию. (Говоря по правде, они вообще никак не отреагировали на приход клавишника, продолжая с увлечением целоваться, с той лишь разницей, что Вилле немного нервозно обнял Лилли за шею...)
- Линде!
Лазер нехотя оторвался от «алых-алых» губ и поднял голову.
- В чём дело? - недовольно пробурчал он, оглядываясь на Барта.
- Ты у меня спрашиваешь?! Накинь на себя что-нибудь, наверное, и выйдем поговорим.
- Нет.
- Ты отказываешься от прояснения отношений?
- Я отказываюсь одеваться. Оставайся здесь и спрашивай, что хочешь.
- Но ведь мы же не одни!
- Чем тебе не нравится присутствие моего… Вилки? - спросил Лилли, усаживаясь на краю постели, и взял Херманни за руку. Тот тихо засмеялся:
- Иди, Микко, поболтай с ним немного обо мне. Не волнуйся, я никуда не сбегу.
Лазер раздумывал всего минуту…
- Ну? Я внимательно слушаю, - Линде, завёрнутый в халат, прогуливался по коридору под руку с Бартоном, - спрашивай, что вам там неизвестно.
- Бля… не знаю, с чего начать.
- Давай с самого начала.
- На траве, что ты?..
- Я невольно разыграл вампира, но слишком вошёл в роль кровавого садиста. К счастью, Вил’ не держит на меня обиды, а наоборот… ты уже знаешь.
- Видел. Вы смотрелись в постели как…
- Договаривай. Как парочка гомиков на первом свидании?
- Как двое нашедших друг друга во тьме. Это… было очень красиво и печально. И совсем не вызывало отвращения. Нет, правда! Не смейся!
- Я не смеюсь, это просто психи, запоздалая реакция на всё, что было. Короче, истерика.
- Понимаю. Расскажи, что делал Вилька после…
- Устроив побег из больницы, он разгромил полицейский участок и поехал в кутузку, где свёл с ума охранника своим сверхчеловеческим видом. Несчастный совершенно чокнулся и бредил чертями и Дракулой. Мы не слегка поссорились и, приехав сюда, я едва не убил его, напившись остатками его крови…
- Как ты мог?!
- Не знаю. Я сильно изменился за сегодня, стал сам не свой, словно одержимый злым… - Лилли остановился, - …духом! Конечно!! Это он виноват!
- О чём ты?
- Я и это расскажу, но всё по порядку. В общем, Вилка остался почти без пульса, а я ушёл мочить Миджа, что мне довольно неплохо удалось. Прогнал его из спальни Виля, а потом повалился на пол каяться Богу во всех грехах, в результате чего познакомился с дьяволом.
- С кем?
- С чёртом-демоном-вампиром-дьяволом-искусителем-спасителем, если быть точным.
- Извини, но я не догнал.
- Я тоже. Мне хотелось бы вызвать его сейчас и задать пару вопросов на одну тему.
Словно в подтверждение бредовости всех вышесказанных слов, в коридоре потянуло ледяным ветерком, таким ледяным, что Тим невольно закашлялся, вдохнув этот воздух. Лазер с интересом отметил про себя, какая неестественная тишина окутала их с другом. Впрочем, продолжалось это недолго – где-то рядом послышался слабый вскрик Херманни (Лилли сорвался было с места, но Бартон предостерегающе приложил палец к губам, призывая восстановить тишину), потом его же смех, в котором тонули чьи-то неразборчивые слова, сказанные, тем не менее, очень строгим тоном. Наконец, послышались шаги, шум открывающейся двери и…
- Я не вселялся в тебя, прелесть, не пытайся избавиться от ответственности – ты и только ты кровожадно мучил моего крошку, - я вышел к ним в коридор в обнимочку с Вилькой, которого так и распирало от ржачки:
- Знаешь, Лиль, я попросил тебя уйти, чтобы встретиться с этим фруктом. Для этой цели мне, правда, пришлось разрезать вену – просто так он бы не явился – но оно того стоило, - не проявляя ни малейшего признака раскаяния, Вилле просительно повернулся ко мне, и я осторожно поцеловал его взасос.
Для комментариев не осталось места ни в чьей голове.
Эпизод 10 (Сбоченцы и демон – окончание)
Вообразите себе картинку – я сижу в кресле в Лилькиной спальне, на руках у меня Вилле Бисексуал, томно прижимающийся ко мне в блаженном полусне, напротив в таком же кресле восседает Тим Неверующий, а между нами на кровати располагается Линде Разрывающийся на Куски от Ярости. Представили? Можно продолжать.
- Демон, успокой его, - лениво шепчет Виль, обхватывая меня ногами, - объясни, что я потерял над собой контроль и не могу иначе.
- Лилли тоже не может иначе – он любит тебя, а ты его – нет.
Лил’ поражённо заткнулся, а Тим, до этого скучавший с отсутствующим видом и полагавший, что всё это дешёвый фокус с неизвестной целью, с интересом навострил уши.
- То есть как это нет?! - возмущаясь, заорал Вилька. - Я же…
- Ты целый день доказывал свою привязанность, влечение и дружеское участие к нему, но уж никак не ту любовь, которую он питает к тебе.
- Я не верю тебе! Не хочу верить!!
- Знаю. Сейчас ты наивно думаешь, что влюблён в меня, и продолжаешь считать, что влюблён в него, но и то, и другое – заблуждение.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что я втрескался в одну из тех девок…
- …которые всё время вокруг тебя увиваются? Ни в коем случае! - я жутковато улыбнулся. - К сожалению, ты не сумел растопить лёд в сердце настолько, чтобы растащиться на настоящее чувство, и я прилетел не столько для того, чтобы спасать твою перерезанную вену, – кстати, поступок идиотский донельзя! – а за тем, чтобы передать тебе кое-какую информацию, полученную от матери. Администрации Христа уже до смерти надоело твоё безобразное поведение, вопли о справедливости и обвинения в некомпетентности от того, видите ли, что у тебя ничего не сложилось в личной жизни. Полная и бесповоротная атрофия твоей совести привела даже меня в отчаяние, и мы всем скопом – Чёрным и Белым – решили наказать тебя. До восхода солнца ты найдёшь свою настоящую любовь, свою половину, которая отвергнет тебя. Ты сожжёшь свою душу в пламени истинной страсти, доступной очень немногим, и этот дар, эта любовь сделает тебя глубоко несчастным, таким потерянным, каким ты себя сейчас и приблизительно не сможешь вообразить. Если эта крайняя мера поможет, т.е. если совесть вернётся к тебе настолько, чтобы удержать температуру сердца в районе 1000 ~ 2000 ºC, и сохранить испепеляющую любовь в твоём сердце, Он даст тебе шанс завоевать своё счастье, если же нет – никто тебе не сможет помочь... Ты, конечно, будешь утешен Лил’ом, но горечь утраты, найденный и вновь потерянный рай, замучит тебя. Ты исчахнешь, как неокрепшее деревце во время засухи, но отойдёшь в мир иной очень нескоро… и попадёшь прямо мне в руки.
Обалдевший народ молчал довольно долго, и наступившую тишину нарушил я сам, задумчиво вымолвив:
- Знаешь, прелесть, без твоей негаданной помощи мы бы Там не справились.
- О чём ты, дьявол? - Лилли поглядел на меня расширенными глазами.
- Вы все необдуманно сделали сегодня одну пакость, мелкую и простительную, но она навела меня на одну очень плохую мысль… Наши категорически отвергли её поначалу, но ты, моя прелесть, сказал мне нечто такое, что переубедило руководство, а крошка Вил’ окончательно уверил их в моём правильном выборе своим поведением сейчас.
- А если конкретнее? - Тим прищурился.
- Я выбрал для Вильки половину исключительно благодаря Лазеру. А чтобы он перестал дуться на Вильку за измену и обвинять меня в пристрастном отношении к нему… - одним движением я сбросил Херманни с себя и подсел на кровать к Линде. - Прелесть, ты должен тоже кое-что узнать.
Медленно-медленно я стянул с Лил’а халат (Бартон рефлекторно отвернулся, а Вилька… просто-напросто сполз с кресла) и провёл языком (для особого эффекта я сделал его змеиным – узким, длинным и раздвоенным на конце) у него от шеи до пупка, а затем прошептал ему на ухо так, что никто больше не расслышал:
- Прелесть, я наследственный, а не чистый демон-упырь, поскольку мой дедушка король вампиров, мой дядя – сам Князь Тьмы, а моего отца ты знаешь из Библии, из главы о грехопадении первых людей. У нашего отца семеро детей, семь чёрных братьев, каждый из которых ответственный за свой, определённый с рождения, смертный грех. Вселенная по замыслу Творца состоит из парадоксов, и я, самый младший из всех, являюсь символом древнейшей из ваших бед – прелюбодеяния… - Я впился в его губы в таком неистовом поцелуе, что он застонал и придвинулся поближе ко мне. - Я вижу твоё возбуждение, Лилли, но не обвиняй себя в излишней похотливости – по роду занятий я мог бы совратить и Святую Деву, и её Сына.
- О Господи!.. ты…
- Демон-искуситель.
И снова в комнате зависла тишина. Тим старательно разглядывал рисунки на ковре, Вилле изучал собственные ногти, но Лазер был полностью захвачен мною. Не знаю, как долго он заново рассматривал меня… а потом попросил одними глазами: «Поцелуй меня ещё раз».
«Лучше не надо, - беззвучно ответили мои губы, - в тёмном дурмане своих поцелуев я лишаю людей разума и воли, открывая дорогу всем остальным жизненным соблазнам, увлекаю в чёрную яму разврата и развязываю руки всем самым низменным желаниям, всему тому животному, что в вас ещё осталось. Я действую хуже алкоголя и никотина, всех психоделиков вместе взятых, я открываю дорогу в сознание вашему инстинкту, я поднимаю всю грязь, всю муть со дна души – и всё это в одном поцелуе».
«А как же Виль?»
«Я должен подготовить его к сегодняшней ночи – по всем предварительным показателям она будет сумасшедшей. Я просил тебя не трахать его, но ты не послушался. Последствия будут очень болезненными… для тебя».
«Но он так хотел меня!»
«Именно поэтому и нельзя было тащить в постель. Увы, прелесть, это была твоя игра, ставкой в которой было его сердце, и ты проиграл её. Тебе всего лишь надо было сдержать его вожделение, и сдержаться самому. Я сделал для вашего счастья всё, что мог, пошёл в нарушение некоторых неписаных законов небесной канцелярии, но вы своими руками сломали всё. После секса он начал охлаждаться к тебе, сам того не замечая, так что не смей упрекать его в чём-то, он ещё даже и не подозревает этого. Люби свою жену, если сможешь, но не забывай, что я существую. Возможно, когда-нибудь… когда Он решит, что твоя вина полностью проплачена кровью, я закрою счёт, прилечу к тебе, где бы ты ни был, и верну Вилле, крошку, который будет только для тебя… А до того времени я покидаю вас».
Его глаза наполнились слезами: «Я больше не увижу тебя, ведь так?»
«Я ничего не обещаю. Возможно, в снах… в полуночных грёзах ты займёшься со мной сексом, со мной или, быть может, с Вил’ом. Наяву. Он не потерян для тебя навсегда, ты ведь знаешь, какой он ветреный. Любовь изменит его, но не намного – такие экземплярчики редко, но всё же попадаются. Я не сомневаюсь, за спиной у… ты сегодня ночью узнаешь, у кого, он продолжит лизаться с тобой и проскальзывать в твою постель в самые неподходящие моменты. Не плачь, жизнь и так наполнена страданиями. Ты не поймал удачу за хвост сейчас, но лишь Он знает, каким боком повернётся это горе. Не исключено, что утром ты возблагодаришь судьбу за то, что Вилька достался другому. Прижмись теснее ко мне… - я коснулся его лба губами и поцеловал шею в месте выхода под кожу сонной артерии, - да, моя прелесть, я единственный из всех вампиров кусаю не яремную вену. Я стал вестником беды для тебя и твоей любви, но то будущее, которое мне открыто, будет светлее событий сегодняшнего утра и куда светлее грядущей ночи… Не рассказывай никому всё услышанное сейчас, даже собственному зеркальному отражению, не предавай самого себя ещё раз. Я люблю всех вас, а тебя и крошку Вилле особенно. Он как драгоценный камень, как изумруд – очень твёрдый и прочный, но драгоценности, ты знаешь, нужно оберегать. Ты любящее сердце, позаботься о Херманни и запомни этот день. Прощай».
Лилли моргнул, стряхивая слёзы с ресниц, а в следующее мгновение меня уже не было.
Эпизод 11 (Миге: диагноз или любовь?)
- Слов нет, - вымолвил Бартон, - это было неописуемо. Я до сих пор до конца не могу поверить, что такие как он существуют.
- Демоны? - Вилка залез обратно в кресло.
- Благородные существа чёрной природы, но с помыслами, обращёнными к свету.
- Мне кажется… - Линде, наконец, привёл глаза в порядок, - он не такой как остальные. Другие демоны лишены любых проявлений сердечной теплоты, хотя бы потому, что сердце всецело находится в пределах компетенции этого… дьяволёнка. Они не люди и лишены души но он… он такой… я чувствую, на самом деле…
- Судя по тому, как долго он тебе облизывал ухо, - в ироничном тоне Херманни сквозила обида, - ты узнал всю правду, и мы можем довериться твоему мнению.
- Вил’, я не виноват, что он тебя так любит, и просил меня печься о тебе. Я уже сильно волнуюсь за тебя, заранее догадываясь, что тебе предстоит совершенно бессонная ночь в погоне за своей мечтой.
- Харту, витту, я успел забыть об этом! - Вилька принялся лихорадочно одеваться.
- Да не гоношись ты так!! - Тим схватил его за рукав. - Пошли, что ли, в твою комнату, подберём тебе самый крутой прикид, и все вместе укатим в клуб.
- Вместе… - Лазер ударил себя ладонью по лбу, - Миге и Гасик!..
- Точно… - Вилка укоризненно посмотрел на них, - с этой мистикой вы совсем позабыли о наших ребятах. Идём, короче, Лилли, пора тебе и Миджу зарыть топор войны, как можно глубже и скорее.
- Он не захочет. Он спит и видит, как бы перерезать мне горло.
- Это полный и законченный бред, минуа виттуа!! Идём или я потащу тебя силой.
- Надорвёшься, милый. Я сам пойду. Ножками.
- А я, пожалуй, попытаюсь откопать Гаса в ресторане, - Тим поискал шляпу, - встретимся внизу. Слава Богу (или дьяволу?), но газетчиков там уже нет.

…- Думаешь, Вил’, он станет меня слушать после всего, что я сделал? - Лилли обнимал Вало под дверью Миджевой комнаты, где тот в который раз спрятался от всех.
- Тебе не придётся ничего говорить. Оставайся здесь и послушай, что он скажет. Я виновник всех ваших ссор, я всё и улажу, - Вилле постучал в дверь. Оттуда немедленно донеслось:
- Я никого не желаю видеть.
- Миге, это я, открой, - Вилка обернулся к Лазеру – он уже спрятался за поворотом и помахал рукой, что типа всё в порядке. Мидж тем временем не мог поверить ушам:
- Херманни??! Это действительно ты?!
- У меня вроде нету брата-близнеца.
- Вот это хер... Подожди секунду.
Бассист отворил дверь, огляделся вокруг, убеждаясь, что горизонт, т.е. коридор абсолютно чист, и поспешно втащил Виля в спальню, забыв снова запереть дверь на замок.
Они стояли, молча глядя друг на друга: ветреная «куколка» против несусветной «помеси взбесившегося быка с гиеной», потому что все маски, с завидным упорством носившиеся этими людьми столько лет, наконец-то были сорваны. Взгляд Вилле был отрешён, даже холоден, но в глазах Амура читался тоскливый вой и отчаяние изголодавшегося зверя, зверя, так и не попробовавшего божественной амброзии – нежно-белого тела юной пантеры .
- Миге, что тебе сделал Лилли?
- Мне?! Скажи лучше, что он сотворил с тобой??!
- Витту, ну, сколько можно повторять одно и то же!! Мы обжимались, лёжа на траве, и он доставил мне редкостный кайф, укусив за шею. Как известно, бесплатного сыра не бывает – я заплатил за это дорогое удовольствие большей частью крови, но зато познакомился с самим властелином всех запретных сексуальных удовольствий – демоном искушения.
- Вил’… - Мидж позеленел, - что тебе дали? ЛСД? морфий? Может, смесь анаболиков?..
- Олух!! Если я сказал, что видел чёрта, значит, так оно и есть. Спросишь у Линде и Барта, они подтвердят это и добавят ещё более невероятные подробности. А меня сейчас интересует твоя в высшей степени «милая» особа.
- Моя… что?
- Ты. Ты сейчас моя самая большая, хоть и не единственная головная боль.
- Я??
- Ты хочешь меня, - нетерпеливо начал пояснять Виль, - это понимаю и я, и окружающие нас люди, но ты, похоже, не можешь допетрить, что противостояние не может продолжаться так долго. Это неправильно и глупо. Ты знаешь, что я не могу и не хочу быть твоим; я знаю, что ты это знаешь; ты знаешь, что я знаю о том, что ты это знаешь; и т.д. до бесконечности. Несчастный, ты запутался во мне очень давно, ещё с третьего класса в школе, но не хочешь взрослеть, упорно цепляешься за несбыточную мечту. Взгляни на себя, Мидж. Ты обладаешь известностью, славой, богатством и всем, чего душа пожелает. Но нет, тебе хочется достать недоступное, потому что мы как люди очень редко бываем довольны тем, что имеем. Я уже наказываюсь за подобное, сегодня ночью горькая чаша, поднесённая демоном, будет выпита мною до дна. Боюсь, до восхода я очень сильно… буду сам не свой, поэтому убедительно тебя прошу – помирись с Лил’ом сейчас, пока я… всё ещё я.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что слышал. Если у тебя ещё осталось что-то в голове, то включи её и трезво взвесь все за и против. Лилли виноват только в том, что любит меня, а ты, негодный ревнивец, поставил всё с ног на голову. Если ты не вынешь камень из-за пазухи и не попросишь у него прощения, то, минуа виттуа, это сделаю я! Я попрошу у него прощения за тебя перед камерами и ВСЁ расскажу папарацци, пусть посмакуют наши косточки, пусть со вкусом прокомментируют каждый из замеченных мною твоих посещений моей спальни и…
- Хорошо, хорошо! Я унижусь перед ним, но не надейся, что мы тем самым помиримся.
- Ты ненавидишь Лазера?
- Это он ненавидит меня!
- Ложь!! Он желает примирения, он больше не держит на тебя зла, единственное, что его волнует – чтобы ты перестал ошиваться вокруг меня с сам знаешь какой целью. Лилли охотно сам попросит у тебя прощения за дикое нападение здесь, в коридоре, потому что на самом деле любит тебя, вы друзья не меньше, чем я с вами. Мидж, ну прекрати злиться, это уже просто идиотизм! Значит ли это, что наше относительно ровное существование в группе в течение всех этих лет – полная фигня, обман? Так получается???
- Нет, нет, конечно нет. О Вилле, я теперь просто не знаю, что на меня нашло. Лил’ в натуре захочет прощать меня? ведь я так оскорбил его!!
- Не сомневайся, - Линде, улыбаясь, зашёл в комнату, - мы оба были сегодня настоящими ревнивыми придурками, что-то вроде «тупой и ещё тупее тупого».
- А «ещё тупее» это, конечно, я, - со смехом ответил Миге, пожимая ему руку, - следовало бы догадаться, что зелёная фея оставит тебя подслушивать за дверью.
- Какая ещё «зелёная фея»?! - возмутился Вил’. - Я теперь фиолетовый!!
- О’кей, фиолетовая фея, у меня к тебе нехороший вопросик – сколько сигарет ты выкурил за сегодняшний день? - Мидж помахал рукой у него перед носом.
- Харту, витту!.. - Вил’ нашарил в кармане рубашки пачку, одолженную у Гаса, и показал народу. Лилли лишился дара речи, а Миге только головой покачал:
- Бедняжка… сегодняшний день и вправду особый. Если ты забыл даже про сигареты…
Пачка была почти нетронута.
Эпизод 12 (Розовые тоже живут в радуге…)
Если Вы, увлёкшись злоключениями Вилки, уже благополучно позабыли о существовании Брайана Уорнера и такой группы как “Marilyn Manson”, то этот эпизод можете спокойно пропустить. Тем же, кому ММ и сам Брайан не безразличны (как и мне), я предлагаю вдумчиво перечитать эпизод (желательно не один раз) и решить для себя, так ли ужасен внешний облик Мэрилина, каким его обычно изображают оппоненты и обыватели. Самые догадливые, должно быть, уже содрогаются, вычитав между строк то, что я хочу вселить в их головы, а именно – продолжение сюжета будет очень тесно связано с внешностью Мэнсона и его любовными предпочтениями, точнее любовными антипатиями.
Итак, около полудня Брайан очутился в своём гостиничном номере самого крутого, дорогого и фешенебельного «шестизвёздочного» отеля Хельсинки “Парадайз Хиллс”, жаль только в ураганном настроении, не сулившем ничего хорошего ни его сотрудникам, ни служащим отеля. Количества выпитого в лимузине мартини ему показалось мало, и если бы не вмешательство Сингера (вы будете смеяться, но его настоящее имя Мартин Дримм), то к вечеру Бриан оказался бы в состоянии, мягко говоря, невменяемом. Объяснялось его поведение тем, что дежурный администратор этажа, у которого зуб на зуб не попадал от страха, сообщил Мэнсону о том, что девочки укатили в секс-шоп и не сказали, когда вернутся. Подобное «безобразие» привело бы в ярость кого угодно, но Мэрилин просто всех превзошёл…
- Лея, проверь список, мы ничего не забыли? - Диана укладывала свёртки в багажник машины, припаркованной у торгового центра. - Билеты на месте, самое главное?
- Не волнуйся, мы купили всё. Лучше подумай, как нам сказать Брайану о том…
- Знаю, знаю. Но не знаю, как это сделать. Может, ты…
- Как? Это ты меня…
- Ладно, не возмущайся, я сама всё устрою. Садись за руль.
Ехали обратно молча. Лея неотрывно смотрела на дорогу, делая вид, что не замечает, что глаза Дианы на мокром месте. При въезде на территорию гостиницы им пришлось назваться и указать конечный пункт назначения (проще говоря, секьюрити потребовал ответить, в каком отельном номере они зарегистрированы). Делалось это по приказу начальства, до смерти напуганного гневом Мэнсона. Поэтому, ясно, что, услышав роковой номер (очевидно это №666) люкс-апартаментов, охранник позвонил кое-куда по внутреннему телефону, а потом уже пропустил кадиллак подружек. А результатом всех этих махинаций на заднем плане стали такие «неорганизованные вопли», услышанные девочками, едва они пришли в номер:
- Дрянные сучки, где, на хер, вас, носило, в вашу мать, так долго, блядь????!
- Бриан, мы больше не собираемся отчитываться перед тобой, - с достоинством ответила Диана, - и уж конечно не станем выслушивать оскорбления, верно, Лея?
Та молча кивнула. Мэнсон пару секунд переводил взгляд с одной любовницы на другую и жестом велел всем покинуть номер. Едва они остались наедине, он сбросил маску бешенства «неистового идиота, от злости бьющегося в истерике», и спокойно сказал:
- Диана, я вижу, вы сговорились против меня. Что всё это значит?
- Это значит, что мы оставляем тебя.
- Если это шутка, то довольно несмешная.
- Она не шутит, Брайан, - вздохнула Лея, - мы уходим, но ни в коем случае не потому, что ты плохо обращался с нами, не заботился, скупился, не любил или не удовлетворял. Большая редкость, ведь нам, в сущности, повезло – ты настоящий мужчина.
- Тогда почему же? я не понимаю.
Обняв подружку, Диана ответила:
- Мужики нам больше не нужны. Мы долго шли к такому заключению, ещё дольше обдумывали его, ужасались, поражались, вели наблюдения над собой по отношению к вашему брату, сравнивали, и результаты был безнадёжно одинаковыми. Мне очень жаль, милый… но мы теперь… лесбиянки.
Лея радостно посмотрела на неё: «Любимая, ты всё-таки сумела сказать это!..», но Диана, не сводившая напряжённого взгляда с Брайана, была далека от веселья. А Мэнсон, к своей чести, держался неплохо, чего и следовало ожидать – шок-рокер всегда был готов к шоку, ждал любые неожиданности и лишь в его природном (карем) глазе отразилось сдержанное удивление, да и то, в первую секунду.
- Лея, и давно вы обдумывали, как сказать мне об этом?
- Мы любим друг друга полгода и почти столько же терзались...
- И всё это время спали со мной без единого возражения?!
- Да ладно… - вмешалась Диана, заступаясь за подружку, - нам всегда было приятно твоё общество, твой яркий неординарный ум и голос. Ты не знаешь, чего мне стоило говорить тебе сегодня по телефону ту ложь, которую необходимо было сказать, и я рада, что всё кончилось именно так. Больше не придётся ничего скрывать, прятать и умалчивать. Бриан, мы благодарны тебе за всё и хотели бы остаться твоими друзьями, но оставаться с тобой дальше было бы самой большой глупостью в жизни. Мы ездили сейчас заказывать билеты и забронировали места на утренний авиарейс «Лос-Анджелес – Хельсинки». Если твоему менеджеру…
- Благодарю, Ди, он позвонит мне сам. Вы не откажетесь провести со мной последнюю ночь? не в постели, разумеется, а в клубе.
- М-м… - Диана задумалась и посмотрела на Лею, - да, конечно.
- Тогда переодевайтесь – уже время.
Девочки послушно ушли в соседнюю комнату, всё ещё не веря в счастливое разрешение конфликта, а Мэрилин, постояв в кратковременном ступоре посреди номера, выглянул в коридор, с превеликим неудовольствием (он ненавидел, когда его люди шастали на перекур, если ему самому было плохо) обнаружил там Сингера, Чёрного Хьюго, Мышонка и Мордатого , и строго поинтересовался:
- А где остальные?
- Змеёныш, Ракета и Хохолок пошли в паб промочить горло, - развязно ответил Чёрный Хью, - Сестричка заперся в сортире, кажется, в компании с журналом “Dirty”, а Горилла ушёл в наш номер к Тито.
- Они там только вдвоём… - протянул Мышонок с гаденькой ухмылочкой. Парни заржали, но быстро заткнулись под неподвижным взглядом Сингера, который подошёл к Мэнсону и тихо спросил:
- Всё в порядке, хозяин? Девушки…
- Всё нормально, Сонни, через 20 минут я отправляюсь в клуб. Отбери двоих самых устойчивых к разврату пацанов и подавай тачку, - Брайан захлопнул дверь.
- Так… Мышонок!! - заорал Сингер, - вытаскивай Змеёныша и остальных из бара! А ты, Мордатый, зови наших голубеньких из комнаты! Сейчас понадобятся все!! Считаю до девяти. Раз, два…
Через несколько секунд запыхавшиеся и раскрасневшиеся от быстрого бега вышибалы выстроились перед начальством. Сонни критически оглядел лица, горевшие воодушевлением и собачьей преданностью, и после недолгого раздумья приказал:
- Ракета и Мышонок, спускайтесь вниз, но не будите Ворона , ожидайте моих дальнейших распоряжений. Все остальные – свободны до завтра, - Сингер повернулся и без стука зашёл в люкс Брайана. А семеро счастливцев, предоставленных до утра самим себе, после короткой, но яростной дискуссии, решили отправиться в бордель, включая даже Гориллу, законченного гомопеда. Двое же избранных, которые тоже, впрочем, не страдали унынием, съехали вниз по лестничным перилам и, оживлённо переговариваясь, скрылись на стоянке, расположенной на нулевом этаже отеля.
Тем временем Сингер, пользуясь молчаливым настроем Мэрилина, без проблем переодел его в подходящий к случаю костюм (обычно эта процедура занимала втрое больше времени благодаря разнообразным воплям и недовольству последнего своим внешним видом) и позвал Диану и Лею. Потом обратился к Брайану:
- Всё готово, хозяин. Можно?..
- Да.
Сонни подхватил Мэнсона на руки (обычная мера безопасности во время прогулки по громадному отелю, где может быть полным-полно посторонних людей, возможно ненавистников шок-рокера, прослышавших о его прилёте в Хельсинки) и в сопровождении девочек поднялся на крышу гостиницы, откуда отдельным лифтом все поехали на нулевой уровень. Усаживая Брайана на заднее сиденье ламборджини и опускаясь рядом, Сингер коротко велел Мышонку, сидевшему за рулём:
- В клуб!!
Эпизод 13 (Вариации на тему космоса)
- Га-асик!.. - Бартон безуспешно высматривал барабанщика в толпе народа, теснившегося в баре-ресторане. - Куда же ты провалился, пончик?.. Га-ас!!
- Не ищи его, Тим, - приветливо сообщил бармен, наливая ему тёмного пива, - Липстик уже ушёл, точнее, его унесли.
- Унесли?! Куда??
- Наверх, в ваши апартаменты. Он так, извини за прозу, нажрался, что не смог сам идти.
- Бля… а мы хотели вместе поехать…
- Не-е, всё, что Гасику теперь нужно, так это продрыхнуть до полудня. Что-нибудь ещё?
- Да нет, Пер, спасибо, я тоже пойду.

- Как «завалился дрыхнуть»??! - вне себя заорал Вилка. - Его принесли сюда, а мы даже не заметили кучи сопровождавшего его народа?!! Тим, тебя надули!
- Вил’, не ори, тебя на другом конце города слышно, - Лилли взял его под руку, - можно элементарно сходить и проверить. Где его положили, Барт?
- Понятия не имею. Где угодно: может, в спальне, может, в одном из кабинетов…
- Давайте рассуждать логически, - вмешался Мидж, - такую тушу далеко унести не могли. Предположим, его подняли на лифте на сотый этаж, т.е. сюда, и постарались поскорее оставить где-то, где есть на чём лежать.
- Удобные для сна диванчики есть в каждой комнате… - задумчиво протянул Линде.
- Значит… - торжествующе закончил Херманни, - Гас в библиотеке – ближайшей комнате к лифту! Айда туда, братва!!
Компания галопом прискакала в огромное помещение и действительно обнаружила Гаса, мирно посапывавшего на овальной софе недалеко от входа. В одном пухлом кулаке Липстик сжимал недоеденный хот-дог, а другая рука трогательно прижимала к груди томик каких-то стихов. Лилли осторожно высвободил книгу из «объятий» и прочитал:
- «Любовная лирика» Джованни Боккаччо, избранные произведения. Или я не доехал, или наш толстун в кого-то серьёзно втрескался.
- Лил’, протри гляделки! - Вилька отобрал у него книжку, - он влюблён только в жратву, а книгу ему, наверное, для прикола сунули, посмотри – стишки-то на итальянском!!
- Точно… - Лазер разочарованно посмотрел на остатки сосиски и отвернулся. - Какого ты ржёшь, Миге? Я обманут в самых высоких чувствах... Ну ладно, проехали, топаем уже, что ли, в клуб или как?
- Или как, - ответил Бартон, - нужно ещё Вильку размалевать по-боевому…
- Чего?? Тим, ты с ума сошёл, я и не собираюсь! знаешь ведь, я ненавижу краситься!!
- Надо, Виль, надо… Это будет особенная ночь для тебя, ты должен выглядеть на все 400.
- 400%? - переспросил укрощаемый Херманни, - почему именно 400?
- Поскольку на 100, миленький, ты и так всегда выглядишь, - нежно прошептал Линде ему на ухо и потянул к выходу. - Мы все сегодня займёмся твоим макияжем. Пойдём…
- Я не пойду!.. не хочу… Лилли… не надо… - бормотал Вилле на руках у друга, пока тот уносил его в спальню (нет, не за этим, а именно за тем…).
Через полчаса компашка, состоящая из Красавчика (Лиль), Лохматого (Мидж), Лилипута (Бартон) и… Демона (и так понятно, кто), под пристальными взглядами сотрудников студии прошествовала вниз и вышла из небоскрёба к небольшой группе людей, окружавших какой-то автомобиль. Один из них, по всем признакам главарь, отделился от основной массы и пошёл навстречу ребятам:
- Господин Вало, вы отдаёте себе отчёт в том, что делаете?
- Что это за кретин, Красавчик? - тихо поинтересовался Демон.
- Это новый начальник нашей охраны, любовь моя, и, похоже, ему не понравилось, что мы сами куда-то намылились.
- В таком случае я его прощаю на первый раз. Впредь пусть знает, что я делаю…
- Только то, что хочешь, я помню, - Лилли возбуждённо облизал ему ухо, - а теперь попробуй объяснить это ему.
- Если он такой непробиваемый идиот, то зачем его