_Angel_with_sorrow все записи автора

Эпизод 5 (Тюряга – не место для тебя)

 

      «Бог мой, как болит башка!..». Лилли с величайшим трудом оторвал голову от того, что в ближайшем рассмотрении оказалось койкой, сел и поражённо осмотрелся – крохотная комнатушка с металлической дверью, голые серые стены и квадратное окошко, украшенное частой железной решёткой, которое пропускало в камеру лучи полуденного солнца.

 

      - Не может быть! - проговорил он вслух. - Я сплю и вижу кошмарный сон?!! Хотя незачем тешить себя напрасной иллюзией… меня засадили!!! Даже без суда и следствия!.. - Лил’ нахмурился. - Да нет, это полная чушь. Меня временно задержали по ордеру, пока будет выясняться дело… вот, хотел бы я знать, по какому преступлению дело… кто-то оклеветал… тот же, кто дал по башке мне и Гасу. И я даже знаю, кто это… Амур, будь ты трижды проклят!!!!

 

      В это же мгновение в замке послышался скрежет, и дверь отворилась, впуская охранника, здоровенного и весьма неплохо откормленного на государственных харчах, который грубо пробасил неприязненным тоном:

 

      - Белобрысый, к тебе посетитель! Свидание ровно пятнадцать минут.

 

      Он посторонился, пропуская вперёд грациозную фигурку, закутанную в чёрное, которая показалась рядом с этой горой мяса просто дистрофичной. Прежде чем «привидение» кинулось Лазеру в объятья, он успел заметить бинт на шее и сильную бледность, ставшую фоном для лихорадочно горящих зелёных глаз.

 

      - Лил’, любовь моя!.. - Вилле быстро поцеловал его и, всхлипнув, прошептал, - эти подлые твари не хотели выпускать меня из больницы, но я поднял дикий ор, поразбивал целую кучу каких-то стаканчиков и пригрозил, что перережу себе вены осколком стекла, если они не разузнают о тебе всё, где ты и что с тобой, и не привезут меня к тебе…

 

      - Ты сумасшедший, Вилька, но я так рад! А разбил ты, наверно, пробирки, а не…

 

      - Я уже въехал, умник, - счастливо улыбаясь, Херманни потянул его за дреды, - меня мучили на операционном столе 4 часа, но тебе пришлось гораздо хуже. Не хочешь устроить сцену гомосексуального изнасилования в тюремной камере, приперев меня к стеночке?

 

      - Вил’, я…

 

      - Харту, витту, что я сморозил!! Извини, ты ещё даже толком не пришёл в себя… идём.

 

      - Куда?? - в растерянности Линде всё же взял его за руку.

 

      - Как куда?! На выход! На свободу, моё сокровище!

 

      - Но ведь…

 

      - Тихо! - Вилле обернулся и приложил палец к его губам, - копа предоставь мне.

 

      Он открыл дверь и вывел Лилли. У охранца глаза полезли на лоб:

 

      - Чего?! Куда?!! Какая наглость!.. Немедленно остановитесь!!!

 

      Вало резко развернулся и медленно, угрожающе спросил вполголоса:

 

      - По какому обвинению вы имеете право задерживать моего друга Микко Линдстрома?

 

      - По обвинению в таких членовредительских действиях, как питьё человеческой крови, нанесение множественных укусов на лице с предполагаемой целью обезобразить его, а также в преднамеренной попытке убийства посредством удушения.

 

      Вилле посмотрел на Лазера, и они одновременно расхохотались. Не прекращая ржать, Вилка поинтересовался:

 

      - Ну и кого же он «попытался» придушить?

 

      - Своего друга, Вилле Вало.

 

      - Успешно хоть придушил?

 

      - Насколько нам известно, жертва была доставлена в больницу в коматозном состоянии.

 

      - Лиль, ты слышал? Я, оказывается, валяюсь сейчас в коме.

 

      - Разве вы… господин Вало?

 

      - Да, идиотины кусок!! Как видишь, живой и практически невредимый.

 

      - Но задержанный поранил вас! Он должен понести наказание за…

 

      - Он не душил меня. И не кусал за лицо, только за губы. И сделал это не преднамеренно.

 

      - А как же, тогда? - коп озадаченно на него уставился. Вилька обольстительно улыбнулся Лилли и ответил, томно понизив голос:

 

      - Микко делал всё это в порыве страсти. Не помня себя и не сознавая, что все эти мелочи будут неправильно восприняты обществом. Впрочем, неправильно воспримут и наши новые отношения с тобой, Линде, - Херманни чуть заметно кивнул ему, и Лазер трепетно облизнул его приоткрытые губы. Вид у Вилки при этом был такой, будто он уже кончает…

 

      Спектакль подействовал на охранца просто потрясающим образом – он заволал какие-то нечленораздельные звуки и повалился на пол. Сжимая голову трясущимися руками, он неразборчиво проорал:

 

      - Нет!! Не делайте этого при мне!!! Я не выдержу… меня вырвет!!

 

      - В таком случае мы удаляемся.

 

      - Подождите… - коп кое-как поднялся на ноги, - господин Линдстром пил вашу кровь, это доказано, и вы не сможете отрицать…

 

      - И не буду. Он прокусил мне вену на шее, кажется, яремную, как это делает подавляющее большинство вампиров…

 

      - Вот видите!

 

      - …и высосал большую часть крови, если не ошибаюсь, врачи сказали – 58%.

 

      - Тем более! Он сексуальный вампир, опасен для общества и должен…

 

      - Совсем  нет!! - Вил’ остановил  поток его «красноречия» взмахом руки. - Лилли опасен только для меня и то, лишь в первый раз. Как бы там ни было, тебе не дано понять, что я чувствовал, когда он пил из меня… даже не кровь, а жизненную силу. Но не за просто так. Линде – мой, ослабляя меня, он отдавал мне часть себя, и я не смог не оценить этого... Он купался в этой крови как в океане наслаждения, а я в буквальном и переносном смысле умирал от безумного возбуждения. Мне хотелось его в каком-то чёрном дурманящем состоянии, как если бы у меня была ломка, а он был моим самым сильным транквилизатором и успокоительным в одном лице, таким близким и всё-таки слишком далёким, чтобы достать… ведь, Линде, ты сам сказал, что не будешь моим целиком и полностью, разве нет?

 

      Лилли, который во время этой пламенной речи стоял, зарывшись лицом в его волосы[1], дойдя при этом до состояния почти полного экстаза, поднял голову и выдохнул ему в ухо:

 

      - Прости меня, Вил’, крошка, я солгал тебе, потому что не был уверен…

 

      - Замолчи! - зелень радужки сверкнула недобрым светом и потемнела, - значит, ты не был уверен, видите ли! Мне положено было страдать по твоей милости под ножом хирурга…

 

      - Скальпелем, а не…

 

      - Не перебивай!!! …под ножом хирурга, одновременно давая показания какому-то зажравшемуся копу вроде  этого, - Херманни уничижительно ткнул в сторону охранца, блеявшего о законе и этике, - отвечать на ворох бесцельных, грязных или отстойных  вопросов и не иметь при этом возможности нормально дышать, поскольку эти сукины дети перекрыли мне самым низким образом доступ крови в яремную вену, пережав всю шею. Я не знал об этом, да мне и наплевать было – я в ярости доказывал этим козлам, что ты ни в чём не виноват передо мной и законом, что это я начал всю херню, начиная с бегства от Мэнсона. Сволочь со скальпелем сказал, что я брежу в сильной лихорадке, но коп усомнился и пообещал мне добыть приказ о твоём освобождении. Я воспрянул духом и, умирая на ходу, устроил в лечебнице сумасшедший дом, пока не выписался немедленно. За мной тянулся кровавый след до самого полицейского управления, где я устроил громкий скандал, пока дежурная сестра заново перевязывала мне шею, облил грязью всю их верхушку, краем уха слушая, как перевирается моя история в среде простых служащих. На выходе я случайно поймал пару слов о «гомосексуалисте, пережившем нападение трёхсот влюблённых вампиров и оставшимся в живых благодаря белобрысому ангелу-хранителю и четырём серебряным пулям в одном месте» из уст двух агентов полиции нравов. Смех причинил мне больше вреда, чем пользы – медсестра выбросила 5 метров окровавленных бинтов, прежде чем рана снова закрылась, и меня погрузили в сон на 90 минут. До самого конца я свято верил в то, что ты ни в чём не виноват, я готов был отдать за это всю кровь до последней капли. А теперь выясняется, что ты намеренно воспользовался моей доверчивостью и отомстил уж не знаю за какие грехи, заставив меня пройти через все круги ада. За этот день я извёлся от беспокойства на 10 лет вперёд, порвал все нервы, гадая, успею ли спасти тебя от суда и тюрьмы, попортил кровь, т.е. всё, что от неё осталось, изнемогая от страха, что с тобой здесь что-нибудь сделают, оскорбят, надругаются, изнасилуют и убьют, в конце концов. «Ведь ты же не гомик, ты не повёлся на меня», - думал я, кусая пальцы в попытке унять дрожь, и в сотый раз прогонял в памяти события утра, невольно удивляясь силе твоей ниоткуда взявшейся страсти. Мне оставался маленький шажок до правильного вывода, но я не сделал его, за что и поплатился сейчас. Банально, Лилли, но ты разбил мне сердце без сколько-нибудь серьёзных усилий. До свиданья, господин охранник, Микко Линдстром не совершил никаких уголовных преступлений и не понесёт уголовной ответственности. Но не завидуйте ему – я совершенно не представляю, как он будет теперь мириться со мной и смотреть мне в глаза. Идём, мой «убийца», - Вилка потянул Лазера за руку.

 

      Линде, давно уже валявшийся на коленях у его ног, отрицательно мотнул головой:

 

      - Оставь меня в кутузке, моё зеленоглазое сокровище, пусть меня изнасилуют и зарежут, может быть, это хоть немного искупит мою вину перед тобой. Оставь, я действительно не знаю, как смотреть в твои божественные… - он застонал. - Уходи, я не в силах… не в силах…

 

      - Что не в силах сделать?

 

      - Да неужели ты не видишь?! Я болен тобой и умру здесь в заточении, в разлуке через какие-нибудь сутки. И надеюсь, твоё гордое мстительное сердце удовлетворится этим. Иди же.

 

      Лазер пополз обратно в камеру, на ходу роняя слёзы и не замечая этого, но далеко скрыться не успел. Вилле

 

сжал виски и проговорил удручённо-доверительным тоном:

 

      - Харту, витту, почему мне всё время так не везёт с блондинками!.. и блондинами!! Подымайся, красавчик, я надеру тебе уши, швырну в постель и собственноручно изнасилую, но не думай, на этом я не успокоюсь!!! - Вилька схватил его за шиворот и потащил к выходу, а коп глядел им вслед, разинув рот, и не знал, можно уже рыдать от ржачки или нет…

 

      Когда они вышли за внешние стены тюряги, водитель «скорой» заинтересованно высунулся из окошка:

 

      - Это и есть ваш вампир?

 

      - Да, он моё новое увлечение. Ты отвезёшь нас домой?

 

      - Ну… я предпочёл бы в больницу – ваш бинт имеет очень скверный красноватый оттенок.

 

      - А ты реши для себя, кто ты больше – фан или медик, и отвези…

 

      - Если дадите мне автограф, господин Вало, я подброшу вас до дома.

 

      - Я знал, что ты поймёшь нас! - Вилле прочно устроился сидеть на коленях у Лазера, и скромный врач поспешно отвёл глаза на дорогу…

 

---

[1] Между прочим, волосы Вилки были только что отмытыми и ещё мокрыми после душа, и пахли безнадёжно соблазнительным холодноватым ароматом “Антарктиды”, который лишил влюблённого Лазера последних крох спокойствия и рассудительности. Я написал эту деталь в противовес Хориону, который весьма пренебрежительно отозвался о чистоплотности Вало в первом эпизоде. Я должен признать, что Вилле ужасно не любит заглядывать в ванную комнату без крайней надобности (например, очередная фотосессия или съёмки клипа), но тогда был именно такой исключительный случай.