Глава 8
Любовь - спектакль, где антракты немаловажнее, чем акты

Один поэт имел предмет,
которым злоупотребляя, 
устройство это свел на нет, 
прощай, любовь в начале мая!


Ни в мире нет несовершенства, 
ни в мироздании — секрета, 
когда, распластанных в блаженстве, 
нас освещает сигарета.

Красоток я любил не очень, 
и не по скудости деньжат:
красоток даже среди ночи 
волнует, как они лежат.

Что значат слезы и слова, 
когда приходит искушение? 
Чем безутешнее вдова, 
тем сладострастней утешение.

Когда врагов утешат слухом, 
что я закопан в тесном склепе, 
то кто поверит ста старухам, 
что я бывал великолепен?

В любые века и эпохи, 
покой на земле или битва, 
любви раскаленные вздохи — 
нужнейшая Богу молитва.

Миллионер и голодранец 
равны становятся, как братья, 
танцуя лучший в мире танец 
без света, музыки и платья.

От одиночества философ, 
я стать мыслителем хотел, 
но охладел, нашедши способ 
сношенья душ посредством тел.

Грешнейший грех — боязнь греха, 
пока здоров и жив;
а как посыплется труха, 
запишемся в ханжи.

Лучше нет на свете дела, 
чем плодить живую плоть;
наше дело — сделать тело, 
а душой — снабдит Господь.

Учение Эйнштейна несомненно;
особенно по вкусу мне пришлось, 
что с кучей баб я сплю одновременно, 
и только лишь пространственно — поврозь.

Я — лишь искатель приключений, 
а вы — распутная мадам;
я узел завяжу на члене, 
чтоб не забыть отдаться вам.

Летят столетья, дымят пожары, 
но неизменно под лунным светом 
упругий Карл у гибкой Клары 
крадет кораллы своим кларнетом.

Не нажив ни славы, ни пиастров, 
промотал я лучшие из лет, 
выводя девиц-энтузиасток 
из полуподвала в полусвет.

Мы были тощие повесы, 
ходили в свитерах заношенных, 
и самолучшие принцессы 
валялись с нами на горошинах.

Сегодня ценят мужики 
уют, покой и нужники;
и бабы возжигают сами 
на этом студне хладный пламень.

Теперь другие, кто помоложе, 
тревожат ночи кобельим лаем, 
а мы настолько уже не можем, 
что даже просто не желаем.

В лета, когда упруг и крепок, 
исполнен силы и кудрей, 
грешнейший грех — не дергать репок 
из грядок и оранжерей.

По весне распустились сады, 
и еще лепестки не опали, 
как уже завязались плоды 
у девиц, что в саду побывали.

Многие запреты — атрибут 
зла, в мораль веков переодетого:
благо, а не грех, когда ебут 
милую, счастливую от этого.

Природа торжествует, что права, 
и люди, несомненно, удались, 
когда тела сошлись, как жернова, 
и души до корней переплелись.

Рад, что я интеллигент, 
что живу светло и внятно, 
жаль, что лучший инструмент 
годы тупят невозвратно.

Давай, Господь, решим согласно, 
определив друг другу роль:
ты любишь грешников? Прекрасно. 
А грешниц мне любить позволь.

Молодость враждебна постоянству, 
в марте мы бродяги и коты;
ветер наших странствий по пространству 
девкам надувает животы.

Не почитая за разврат, 
всегда готов наш непоседа, 
возделав собственный свой сад, 
слегка помочь в саду соседа.

Мы в ранней младости усердны 
от сказок, веющих с подушек, 
и в смутном чаянье царевны 
перебираем тьму лягушек.

Назад оглянешься — досада 
берет за прошлые года, 
что не со всех деревьев сада 
поел запретного плода.

От акта близости захватывает дух 
сильнее, чем от шиллеровских двух.

Готов я без утайки и кокетства 
признаться даже Страшному суду, 
что баб любил с мальчишества до детства,
в которое по старости впаду.

Я в молодости книгам посвящал 
интимные досуги жизни личной 
и часто с упоеньем посещал 
одной библиотеки дом публичный.

Когда тепло, и тьма, и море, 
и под рукой крутая талия, 
то с неизбежностью и вскоре 
должно случиться и так далее.

Как давит стариковская перина 
и душит стариковская фуфайка 
в часы, когда танцует балерина 
и ножку бьет о ножку, негодяйка.

Случайно встретившись в аду 
с отпетой шлюхой, мной воспетой, 
вернусь я на сковороду 
уже, возможно, с сигаретой.