Спецкору ELLE GIRL Робину Линчу удалось поймать Джареда Лето в тот редкий момент, когда он не был занят ни кино, ни музыкой - чтобы поговорить и о том, и о другом.

ELLE GIRL:Как ты думаешь, почему люди продолжают видеть в тебе наркомана?

ДЖАРЕД: Понятия не имею. Может, мне просто стоит завязать с кайфом? (Смеется.) Шутка! Наверное, чтобы сломать все сложившиеся обо мне представления, я должен написать сценарий к фильму о говорящей слепой овчарке или переквалифицироваться в комика – ну, в общем, сделать что-то в этом роде. Но, увы, в каждом новом фильме я становлюсь все более брутальным и меня все больше калечат!

ELLE GIRL: Ты сам выбираешь такие роли? Чем тебя привлек, ну, скажем, образ Марка Чепмена в картине «Глава 27»?

ДЖАРЕД: Я предпочитаю честные и глубокие роли, которые меня самого задевают за живое. Для меня актерская игра значит очень много, и я хочу знать наверняка, что не трачу время впустую, снимаясь в том или ином фильме.

ELLE GIRL: Но ты ведь еще и музыкант… Неужели ты ни капли не сомневался, когда тебе предложили сыграть убийцу Джона Леннона?

ДЖАРЕД: Разумеется, у меня были определенные сомнения и даже опасения по поводу ответственности, которую я в этом случае на себя возьму. Но я почувствовал, что роль Чепмена – это возможность бросить вызов самому себе. Сыграв ее, я вырасту как актер, подумал я. И не ошибся. А вот мой предыдущий фильм «Одинокие сердца» – в нем еще снялись Джон Траволта и Джеймс Гандольфини, – вот он чуть не убил меня! Это было такое мрачное кино, что я уже действительно начал задаваться вопросом: какого черта я здесь делаю?

ELLE GIRL: А кто там был режиссером?

ДЖАРЕД: Тодд Робинсон, это был его первый фильм... Очень талантливый режиссер. Ему дедушка однажды рассказал историю из своей молодости: как он был детективом и в 1940 году поймал банду убийц под названием «Одинокие сердца». Ну а Тим сам написал по мотивам этой истории сценарий. Знаешь, что еще меня подкосило на этих съемках? Мне там буквально все волосы на голове выдрали! Каждое утро две женщины выдирали у меня на голове волосы, чтобы добиться залысин – это было очень странное действо!

ELLE GIRL: Разве нельзя было просто побрить тебе голову?

ДЖАРЕД: Нет, потому что мне не хотелось брить ее постоянно, я хотел выглядеть настолько естественно, насколько можно. Но если кто-нибудь из актеров решит повторить мой подвиг, предупреждаю – в полную меру волосы у меня не растут до сих пор...

ELLE GIRL: А вот в фильме «Оружейный барон» твой брутальный герой был еще и русским по происхождению. Ты, кажется, даже пару русских фраз в этом фильме произносишь...

ДЖАРЕД: Это очень странно, но мой персонаж в «Оружейном бароне» – он как будто родственник Гарри Гольдфарба из «Реквиема по мечте», я это почувствовал, еще когда читал сценарий фильма. Они оба из одного района Нью-Йорка – Маленькой Одессы, они оба русские иммигранты, ну, или их родители иммигранты… Такие ощущения, такие параллели возникают не очень часто. Поэтому конечно же я стал учить русский – потрясающий язык, хотя и очень сложный! Но потом я столько реплик в своей роли поменял на русские, что меня попросили успокоиться, иначе весь фильм пришлось бы снабжать субтитрами. А я прям каким-то ребенком себя чувствовал: мне так хотелось показать, что вот я знаю русский и могу говорить на нем на протяжении всей сцены! В конце концов мне сказали, что, если я буду продолжать в том же духе, это определенно испортит фильм и начнет бесить Ника Кейджа, да и вообще всех на площадке. Поэтому нам пришлось сократить много моментов, но все равно это было здорово!

ELLE GIRL: Ну а как тебя угораздило сняться в фильме «Александр»? Над ним же только ленивый не подшучивал!

ДЖАРЕД: Вообще-то, в этом фильме я сыграл очень маленькую роль, а сейчас чувствую себя прямо каким-то Джорджем Бушем, будто я эксперт по всем щекотливым вопросам… Ну как можно отказаться от роли у Оливера Стоуна в фильме про Александра Македонского? Честно признаться, я бы поступил точно так же, даже если бы заранее знал, что фильм не станет хитом, что это будет… ну, в некотором роде не очень удачное кино. Но какой опыт я получил! Шесть месяцев работы, три в пустыне, в Марокко, и три в Таиланде – все это действительно поменяло мою жизнь. Это было настолько круто, что фильмом я почти не занимался, так что не могу взять на себя ответственность за то, что вы видите на экране, – это все Оливер.
Я не могу контролировать конечный результат, если я не режиссер, не редактор, не сценарист и не снимаюсь в главной роли. Он вообще псих, этот Оливер Стоун. Тебе не доводилось с ним общаться?

ELLE GIRL: Нет, не доводилось.

ДЖАРЕД: А, ну вот! Он псих, безумец. Такой, знаешь, чокнутый гений. Но он снял один из лучших фильмов, что когда-либо были, один из фильмов, на которых я вырос. Я имею в виду «Взвод». Мне кажется, каждому в молодости, особенно если ты парень, надо посмотреть это кино. Так что работать со Стоуном было классно, и я очень горжусь этим.

ELLE GIRL: Наверное, многие считают тебя везунчиком. Может, у тебя есть какой-нибудь свод правил, которым ты следуешь по жизни и которые помогают тебе добиваться успеха?

ДЖАРЕД: Я считаю, что каждый человек уникален сам по себе, так что единого для всех свода правил просто не может быть. Лучшее, что ты можешь сделать, – это быть собой, несмотря ни на что. Конечно, не стоит начинать карьеру с главной роли в порнофильме. (Смеется.) Что еще? Ну, постарайся не наделать большого количества внебрачных детей и, разумеется, (запиши это слово в слово!) работай изо всех сил! Если ты любишь то, что делаешь, если тебе повезло и ты можешь идти навстречу своей мечте, как, например, я сейчас, то будь благодарен за это судьбе. Очень многое зависит от судьбы и случая. Я где-то подслушал одну фразу, она мне очень понравилась: «Удача – это золотой осадок судьбы». Я вот тоже так думаю.

ELLE GIRL: Давай теперь немножко о музыке поговорим. Помог ли группе 30 Seconds To Mars тот факт, что на момент ее образования ты уже был известным актером? Или это скорее мешает ее раскрутке, так как все сразу думают – ну вот, теперь этот самонадеянный красавчик еще и в музыку полез!

ДЖАРЕД: Спасибо за «самонадеянного красавчика». (Смеется.) Когда мы решили собрать группу, моя известность этому ни капли не поспособствовала. Это была даже не палка о двух концах, а просто реальная помеха нашему общему делу. Я думаю, что если б я не снялся ни в одном фильме, то наша группа уже давно имела бы намного больший успех. А так – куча сил была потрачена на какую-то непонятную борьбу. Мне приходилось раз за разом убеждать окружающих, что моя музыка чего-то стоит. Сегодня ведь проще быть во власти стереотипов, нежели от них избавляться.

ELLE GIRL: Настроение твоих песен варьируется от драматического до мелодраматического. Ты поешь о таких вещах, как покаяние, грех... Зачем же так сгущать краски, Джаред?

ДЖАРЕД: Я правда так делаю? Ты считаешь, что я страдаю позерством?

ELLE GIRL: Я этого не говорил...

ДЖАРЕД: Ну хорошо. В любом случае, ты не первый, кто так считает. Но я ведь правда не пустышка, я и мечтатель, и скептик одновременно. Либо ты человек, который думает, размышляет, либо нет. Этому нельзя научиться, выработать в себе такое качество. Я считаю свои тексты серьезными и честными. Голливуд – это ведь сплошная «красивая ложь», которая переходит из одного фильма в другой. В том числе и об этом я пою в песне Beautiful Lie, по которой назван альбом. Я ведь и сам обманываю людей.

ELLE GIRL: После таких картин, как «Бойцовский клуб» и «Реквием по мечте», у тебя появилась целая армия поклонников. Некоторые из них всюду следуют за тобой, и ты, наверное, везде видишь знакомые лица...

ДЖАРЕД: Что касается группы 30 Seconds To Mars, то да, у нас действительно очень особенные, страстные поклонники, они приходят на концерты в одежде, сделанной своими руками, у них свое понимание нашей музыки... Есть люди, которые ездят за нами на машинах, летят из других стран на самолетах, только чтобы увидеть нас. Когда ты актер, ты не часто сталкиваешься со своими поклонниками лицом к лицу, но когда ты музыкант, ты кричишь слова песен прямо в лица детей, пришедших на твое шоу, говоришь с ними после концертов, ты постоянно что-то вкладываешь в этих людей. Мы как-то разговаривали с Боно, и он сказал, что такие люди – они для тебя как семья. Я испытываю очень похожие чувства во время гастрольных поездок.

ELLE GIRL: Ты бы хотел, чтобы 30 Seconds To Mars стали вторыми Pink Floyd или U2?

ДЖАРЕД: Что ж, наши песни – громкие, мощные, эпические. Театральный аспект для меня тоже очень важен – в шоу должны быть грандиозность, драма, романтика, амбиции. И я ценю Queen, Pink Floyd, Led Zeppelin – группы, более великие, чем сама жизнь! Знаешь, иногда очень приятно выступить в каком-нибудь баре, но куда больше мне нравится позиция Жан-Мишеля Жарра, который хотел устроить концерт на Великой Китайской стене или даже в космосе. Я бы тоже не отказался от такой возможности.