SOLOTINKA все записи автора
Немного мрачноватый фик с лёгким налётом безисходности.Читайте на здоровье!
Третьего не дано
Автор: Элли
Рейтинг: НЦ17
Пейринг: СС/ГГ
Жанр: Драма
Дисклаймер: герои и мир принадлежат мадам Роулинг. Мне ничего не нужно, кроме удовольствия писать о них.
Саммари: ты слишком часто спотыкался, Северус. Еще один раз ничего не изменит... Или изменит все.
Комментарии: -
Статус: Закончен
Ну, что же? Устало заломлены слабые руки,
И вечность сама загляделась в погасшие очи,
И муки утихли. А если б и были высокие муки, -
Что нужды? - Я вижу печальное шествие ночи.
(А. Блок)
Глава 1.
Как тревожно ночью в пустом старом доме. Как холодно, пусто и неприятно. Не скрипят половицы, и ничьи шаги не раздаются в пустых коридорах сухим, усталым шарканьем. Ветер гудит в дымоходе погасшего камина. Где-то в лабиринте темных, позабывших тепло и человеческие голоса комнат время от времени раздается гулкое "буммм... буммм..." Это застрявший в серванте или запертый в платяном шкафу боггарт. Всего лишь страшный боггарт... Мертвый Рон. Мертвый Гарри. Мертвая профессор Макгонагалл. С некоторых пор все боггарты Объединенного Королевства начали превращаться в истерзанных, разорванных, окровавленных, изломанных родственников, друзей, любимых. Странно, правда? Куда делись пауки и двойки по Заклинаниям, злобные профессора и дементоры?
Стрелки часов на старинном комоде приближаются к верхней точке. Скоро полночь.
Гермиона воткнула спицы в клубок красных ниток и потерла глаза кулачками. Давно пора спать. Но спать не хотелось, не взирая на то, что глаза отчаянно слезились, а под отяжелевшими веками словно царапался песок. Она уже не помнила, когда нормально спала в последний раз, - без сумбурных сновидений, переходящих в кошмары, без криков и слез, без тоскливой, жгучей боли в груди. Кажется, иначе никогда и не было. Она почти привыкла. Вот только спать предпочитала ложиться не раньше, чем попросту свалится с ног от усталости. Ни к чему ей еще один кошмар. Еще один мертвый Рон, мертвый Гарри...
Лучше сидеть вот так в продавленном старом кресле, поджав ноги, вдыхать острый запах остывающих головешек в камине, щуриться от обморочного света единственной свечи и тупо вязать, вязать, вязать. Новая ночь - новый носок. К чему? Зачем? Неважно. Гермиона пробовала заставить себя прочесть какую-нибудь книгу. Здесь, в доме 12 на площади Гриммо была неплохая библиотека. Но мысли путались, цеплялись одна за другую, и раз за разом она ловила себя на том, что срывается, и ее засасывает беспощадная воронка размышлений, воспоминаний, страхов и тревожных, недобрых ожиданий.
В такие моменты приходилось с силой захлопывать книгу, выбивая из зажелтевших страниц облачко пыли, сосредотачиваться и, словно мантру, твердить себе самой несколько простых заученных слов: "Все кончилось, все позади". Добавить бы к этому "тебе нечего бояться", но добавить не получалось. Отчего? Почему? Вопрос без ответа.
Тот-Кого-Нельзя-Называть мертв. Об этом написали все магические издания, да и в маггловской прессе, кажется, что-то промелькнуло. Мертв стараниями героя магического мира Гарри Поттера, мальчика-который-теперь-уже-навсегда-выжил. Его сторонники, Упивающиеся Смертью, отчасти уничтожены, отчасти пойманы и засажены в Азкабан, отчасти приговорены и уже казнены, отчасти еще на свободе. Их семьи лишены прав, а некоторые, уличенные в пособничестве Волан-де-Морту, арестованы или высланы из страны в неизвестном общественности направлении. Гарри Поттер, вопреки прогнозам, жив и, что еще невероятнее, здоров. Школа Хогвартс уже этой осенью продолжит обучение студентов, и возглавит ее после смерти Дамблдора не кто иной, как Минерва Макгонагалл. Наступит тридцать первое августа, и Гермиона вместе со всеми сядет в красный Хогвартс-экспресс, - в последний раз, чтобы отучиться положенный последний, седьмой год. Так должно быть, и так будет, она знала.
Но что-то во всем этом было не правильно. Гермиона Грейнджер - подруга Гарри Поттера, вечная заучка, синий чулок и зубастая грязнокровка в одном флаконе, - не чувствовала радости. Как будто победа была ими всеми украдена. Как будто досталась слишком высокой ценой. Как будто обесценивалась одним единственным убитым человеком, одним единственным предательством того, кому доверяли самое сокровенное. Или одной увиденной казнью. Или еще чем-то, о чем рассуждать бессмысленно, ибо изменить все равно ничего нельзя.
Гермиона привыкла разбираться в природе вещей, причинах чувств, последовательности мыслей. Это как раз то, что делало ее такой... необычной в глазах сверстников и достойной уважения в глазах людей постарше. Но на этот раз она была вынуждена признать, что бесконечные ночные бдения, полные логический цепочек и самокопаний, завели ее в тупик. С чего бы она ни начинала, к чему бы ни приходила - все было не то. Дискомфорт от неправильного решения поставленной задачи, и, как следствие, самообмана, вот как это называлось. Гермиона ерзала в кресле, кусая губы, колола спицами покрасневшие, натертые нитками пальцы, хмурилась и даже не замечала, что это выражение вечного натужного раздумья практически приклеилось к ее исхудавшему личику. Ощущение было похоже на неприятное предчувствие. Или напоминало состояние растерянности, как будто она забыла что-то первостепенно важное и никак не может вспомнить. Или требовало каких-то конкретных действий, о которых она, Гермиона, знала где-то в подсознании, но стремилась затоптать поглубже в песок повседневных забот.
Напрасно она пыталась вспомнить, когда в ее душу закралось это смутное ощущение пустоты, растерянности, непонимания. Еще на шестом курсе? Когда предательски был убит профессор Дамблдор? Близко, очень близко, но все равно не то! Да, они тогда, образно выражаясь, потерпели поражение. И что с того? А может, даже раньше, когда из Министерства в школу прислали мерзкую жабу Амбридж? Или еще раньше, когда старый добрый Дамблдор, любящий в жизни две вещи: лимонные дольки и интриги, - пригрел на своей груди змею по имени Северус Снейп? Куда смотрели его глаза? Где были его уши? Выходит, не многого оно стоит, сострадание, всепрощение, человеколюбие - кроткое заклинание, и нет его! Как будто и не было.
Не разобраться, не выбраться из паутины собственных страхов и сомнений.
Гермиона отложила клубок и нитки, поднимаясь с кресла. Затекшие суставы неприятно хрустнули. Две минуты первого.
Сегодня никто не придет ночевать. В последние недели штаб-квартира Ордена пустовала все чаще. И Гермиона все чаще стала оставаться на ночь одна. Не сказать, что стены дома за прошедшие пол года успели ей опротиветь, что ей было здесь одиноко или неуютно. Она, как и многие ее сверстники, была импульсивна. В крови бурлил адреналин, разум кипел максималистскими идеями, обостренное чувство справедливости требовало действий - быстрых, слаженных и результативных. Но кто-то решил иначе. Кто-то решил, что они еще дети - будущее волшебного мира! - которое необходимо оберегать. Читай: держать в полном неведении, изолировать от мира. Ей, как и многим другим, не позволялось появляться на собраниях Ордена или участвовать в операциях и сражениях. Один Мерлин знает, каких усилий ей стоило выбить себе место в самой штаб-квартире! Всезнайство пригодилось совершенно неожиданно. Среди раненых авроров попадались личности слишком известные, чтобы помещать их в больницу Святого Мунго. Аластор Моуди посчитал ее недостаточно защищенной от возможного нападения Упивающихся, поэтому организовал в доме 12 на площади Гриммо своего рода полевой госпиталь. Гермионе оставалось только благодарить его паранойю за то, что благодаря этой сумасшедшей затее она получила место колдомедика в штаб-квартире. Неплохо для семнадцатилетней девушки?
Большую часть времени она варила зелья, делала травяные настойки, закупала ингредиенты. Заказы бывали странными... очень странными. И еще более странно было то, что к пациентам ее не допускали. Совсем. Никогда. Еще один вопрос без ответа. Западное крыло дома, отведенное под госпиталь, оставалось для нее закрыто так же, как и гостиная, где проходили совещания. В ее распоряжении была лишь лаборатория, расположенная в подвале, кабинеты, библиотека и несколько комнат в восточной части. Гермиона утешала себя тем, что ее усилия все равно не пропадают даром, раз колдомедики использовали ее лекарства. И тем, что она приносит реальную, ощутимую пользу. Тем, что ее знания востребованы и оценены... А впрочем, все это - просто разные формулировки одной и той же мысли.
Гермиона уговаривала себя заниматься порученным делом, не вникая в суть заданий. Не требуя разъяснений. Не ища удобных случаев подслушать или подглядеть. Она тупо, механически работала, старательно подавляя любопытство и раздражение и заталкивая недостойные мысли об уязвленном самолюбии куда подальше. Напряжение росло. С ним росло ощущение неправильности. А потом все кончилось...
Но ощущение не исчезло.
Последний пациент покинул дом на Гриммо-12 несколько дней назад. Орден Феникса прекратил тайные заседания. И Гермиона осталась одна.
Разгладив ладонями измятую юбку и подтянув сморщившиеся гармошкой колготки, Гермиона устало вышла в коридор. Мрачно. Сыро. Холодно. Зажгла палочкой несколько факелов на стенах, чтобы хоть немного развеять густой мрак. И поплелась по истертой, выцветшей ковровой дорожке к лестнице, ведущей на первый этаж. Пожалуй, кружка крепкого зеленого чая сейчас была бы кстати. Если она и не поможет ей уснуть, то уж согреет наверняка.
Гермиона давно перестала опасаться привидений и крикливых картин на стенах, давно привыкла к боггартам и живущим в шторах паразитам. Знала, что в серванте на кухне поселился Плоский Короед - тварь тощая, мерзкая и диковинная, грызущая вопреки собственному названию все подряд: чашки, ложки, засунутые по рассеянности пальцы. Гермиона старательно накладывала на сервизы, заварники и печенье заклинания защиты, но все равно каждый раз не досчитывала какой-нибудь кружки. Вот и сейчас, распахнув дверцу и подсвечивая себе волшебной палочкой, наткнулась на осколок ручки и фарфоровые крошки.
- Поужинал, значит, - спокойно констатировала она, доставая себе чашку и вазочку с пряниками. - Приятного аппетита! В следующий раз съешь бокал Моуди, он все равно его никогда не моет, только плесень заводится.
Из глубины серванта тихо, но смачно рыгнули, и Гермиона расценила это как согласие.
- Ну... инсендио, что ли?
Свечи на столе вспыхнули, и огоньки нервно затрепетали, бросая по углам неровные тени.
Гермиона поставила на огонь чайник - самый обычный, нержавеющий чайник. С некоторых пор стала замечать за собой тягу к маггловским вещам и способам приготовления пищи. Давно не навещала родителей. Когда вода закипела, заварила чай, уселась за стол и сомкнула на чашке озябшие пальцы.
И вдруг...
Показалось, или с улицы донесся шум?
Гермиона медленно поднялась со стула и прислушалась. Это и правда прозвучало, как хлопок аппарации, вот только кто мог сюда аппарировать? Прямо к дверям дома?! Наплевав на все предосторожности, позабыв о конспирации. Победа, конечно, за Министерством, но чрезвычайного положения пока никто не отменял. Слишком многие Упивающиеся еще прятались по своим норам, слишком велика еще была опасность актов возмездия.
Гермиона обошла стол, держа палочку перед собой, выглянула в коридор. Тихо и темно. Гигантская картина у входа занавешена черной траурной парчой, и из-за нее доносится мирное посапывание. Старая карга с ее нечеловеческим слухом ничего не услышала! А у нее что, выходит, галлюцинации начались? Дожила, милая. Совсем с катушек съехала.
Гермиона как-то разом обмякла, опуская палочку и вздыхая. Мда-а-а. Первым же делом надо требовать от Моуди отставку и ехать домой к родителям. Все закончилось. Все уже позади. Ее помощь больше не требуется. Так ведь?
Хриплый, полный боли стон.
Гермиона вздрогнула. Подобралась. Палочка наизготовку, чувства предельно обострены. Сердце колотится где-то в животе противными, сильными толчками. Бесшумно прошла по коридору. И спросила как можно тише и осторожнее:
- Кто там?
Глупо, конечно. Вы это понимаете, я это понимаю. И Гермиона понимала. Друг не стал бы таиться. Враг не стал бы отвечать. Почему сработал этот детский рефлекс, бог его знает.
Снаружи снова раздался стон - мучительный, захлебывающийся.
И вот тут сработал еще один рефлекс - уже просто идиотский! Моуди убил бы на месте, увидев такое. Внутренне содрогаясь от навалившегося напряжения и одновременно облегчения (вот оно! сейчас все закончится!), Гермиона рывком распахнула дверь... да так и застыла, зажав рот ладошкой. Первым, что она увидела, была судорожно вцепившаяся в верхнюю ступеньку рука. Белая кисть, царапающая скрюченными пальцами каменный пол. Грязь - или кровь? - под ногтями. А дальше - сплошная чернота. Черная мантия, черная пакля слипшихся волос, черные глаза на лице, покрытом свежими ранами и окровавленном настолько, что оно тоже выглядело черным.
- Боже, - выдохнула девушка в прижатую к губам ладонь. - Вы...
Затуманенный болью взгляд окончательно расфокусировался, и человек рухнул лицом вниз прямо на каменные ступеньки. Голова врезалась в острый край с глухим звуком, и Гермионе оставалось только надеяться, что череп не треснул и не раскололся надвое. Девушка попятилась, брезгливо отдергивая ногу от крыльца. В голове завертелся целый рой мыслей. Что делать? Кого звать на помощь? Кому сообщить в первую очередь? Как затащить его в дом? И надо ли вообще затаскивать? Магглы увидят... Да бог с ними, с магглами! Перед ней сейчас валялся полумертвый Упивающийся, предатель, год назад убивший профессора Дамблдора! Ненавистные всеми, кто только мог ненавидеть, Северус Снейп. Она узнала бы его даже в белой маске по мерцающим глазам. Боже, что же ей делать...
Гермиона отчаянно огляделась, будто непроглядная городская ночь могла дать ей ответы сразу на все вопросы.
Выкинуть все из головы, приказала она себе. В первую очередь ты колдомедик, Гермиона Грейнджер! Не время сводить личные счеты, пусть даже они совпадают со счетами всего магического мира. Ты должна сохранить жизнь пациенту, абстрагировавшись от его личности, а что с ним делать, решат другие. Те, кто на это уполномочен.
- Вингардиум левиоса, - прошептала она, направляя на безвольное тело волшебную палочку.
Тело грузно взмыло вверх и покачнулось. Успокойся, Гермиона, а то уронишь. Это всего лишь коматозный Снейп. Он не откусит тебе голову и даже не снимет баллы с твоего факультета. Он здесь больше никто и звать его никак.
От таких мыслей на душе не полегчало, но магические носилки пошли ровнее, вплыли в дом, и Гермиона осторожно прикрыла за собой дверь.
***
Из тазика с горячей водой поднимался пар. Гермиона сосредоточенно добавила туда несколько капель травяного отвара, помешала, еще несколько капель, снова помешала. Перед ней на столике у кровати выстроились два десятка мензурок, баночек и пузыречков, рядом стоял контейнер с бинтами и ватными тампонами. Густой запах грязи, крови и пота бил по ноздрям, и Гермиона с трудом заставляла себя терпеть, морща нос и надолго задерживая дыхание. Она сильная, и желудок у нее сильный. Но если ее все-таки вырвет... Она поискала глазами эмалированную кастрюлю для использованных бинтов, пристроенную на полу под ногами. По крайней мере, не на пол.
Сколько она ни билась, сколько заклинаний ни перепробовала, ей так и не удалось проникнуть в левое крыло дома! Наглухо запечатанные двери оставались неприступны, как вершины отвесных скал. Гермиона взвыла в каком-то слепом отчаянии и вернулась в свою половину дома. Распахнула дверь собственной комнаты и с мрачным удовлетворением обрушила тело бывшего профессора на кровать. Оно рухнуло с очередным ударом, старые, ржавые пружины под матрацем натужно заскрипели, прогнулись, и тело замерло в изломанной позе, на мгновение даже вызвав в Гермионе некое подобие жалости.
Несколько баночек с образцами сваренных мазей и зелий, вата, бинт и нож - вот все, что удалось найти в доме. Гермиона предпочитала не думать о том, что будет, если ее скудный медицинский арсенал окажется бесполезен. Если потребуется срочное вмешательство колдохирурга. Если повреждения, нанесенные Снейпу, окажутся следствием необратимого черного проклятия. Она старалась держаться хладнокровно, убеждая себя, что раскинувшийся перед ней человек заслужил вещи и похуже смерти. А, кроме того, все ее силы уходили на то, чтобы держать себя в руках, не поддаваясь на позывы к рвоте, и акцентируя внимание лишь на том, что его действительно заслуживало.
Неуверенно, но довольно быстро, ей удалось разрезать промокший от крови сюртук и почерневшую сорочку. Лохмотья мокрой ткани полетели в кастрюлю. Решив заняться нижней частью тела позже, Гермиона осмотрела пациента: сплошные кровоподтеки и раны, словно его рвали когтями - почему-то вспомнился Пушок Хагрида, - засохшие дорожки крови, а поверх - свежие. В голове стучал тревожный молоточек: несовместимо с жизнью, невозможно вылечить, - а руки действовали сами собой, вымачивая бинты в дезинфицирующем растворе, отжимая невыносимо горячую воду, промакивая раны, стирая кровь, накладывая заживляющие мази, нащупывая сломанные кости, вправляя вывихнутые суставы. Хуже всего было с левым предплечьем. Не смотреть на него Гермиона не могла, но и принять то, что произошло, тоже было не в ее силах. Казалось, с того места, где когда-то была Метка, лоскутами содрали кожу, и теперь на ее месте красовались обожженное мясо. Вонь была тошнотворной, Гермиона даже не представляла, что от человеческого тела может так пахнуть. Наспех обтерев, обмыв и обработав, Гермиона не выдержала. Согнулась над кастрюлей, и ее вырвало.
- Ненавижу, - пробормотала она, вытирая рот первой попавшейся тряпкой - краем собственной безнадежно испорченной простыни. - Как же я тебя ненавижу! Даже с того света умудряешься достать, старый, мерзкий урод...
Новый спазм скрутил внутренности, прервав многообещающую речь.
Наконец, плеснув на лицо холодной водой из кувшина, она догадалась обмотать нос и нижнюю часть лица несколькими слоями бинта. Обоняние притупилось.
- Куда я опять лезу, - ворчала Гермиона, пытаясь отвлечься. - Могла бы вызвать кого-нибудь... А зачем? Его вина доказана еще год назад, никто бы не стал ни лечить, ни разбираться. Моуди или Гарри... о, да, Гарри бы лично проследил за тем, что Снейп окончательно и бесповоротно мертв. Или добил сам. Если и есть на свете человек, которого он ненавидит почти так же сильно, как Тома Реддла, то это Снейп. Достаточно вспомнить, каким он возвращался с уроков оклюмменции.
Гермиона выпрямилась и стерла пот со лба тыльной стороной запястья.
- Вопрос в другом, - продолжала Гермиона. - Зачем я это делаю. Именно я и именно это. Ни на минуту не верю в то, что он выживет, ни минуты не сомневаюсь в том, что он заслуживает смерти. Моих силенок маловато даже для того, чтобы вылечить банальную простуду, Моуди об этом позаботился, закрыв доступ в лазарет. Так чего ради я тут горбачусь?
В последнее время весь мир замкнулся на вопросах без ответов!
- Совесть, самолюбие, привычка делать все по высшему разряду, доводить начатое до конца, - перечисляла Гермиона. - Быть лучшей во всем. Или... черт с ней! Это жалость. Самая обычная, самая унизительная жалость. Никто не заслуживает ТАКОГО, даже Снейп!
Гермиона неожиданно хлюпнула носом.
- Кто же вас так, профессор, - прошептала она еле слышно, словно опасаясь, что ее услышат стены, или картины в коридоре, или даже она сама себя услышит и ужаснется собственным словам, эмоциям, чувствам. Протянула руку с мокрым, едко пахнущим травами тампоном к кошмарной ране на предплечье мужчины. Прикоснулась...
Слышала когда-то на уроках, что магические раны могут хранить в себе память о тех, кто их нанес. И о пережитой боли. Нервные окончания словно обугливаются в момент заклятья, и на их поверхности остается что-то вроде слепка перенесенных ощущений. Слышать-то слышала, но никогда в это не верила. До сего момента.
Пальцы пронзило легким током. Зрачки испуганно расширились, и в следующий миг ошарашенную Гермиону завертело в вихре чужих воспоминаний: обрывки фраз и криков, нечеловеческий визг, боль огненными волнами прокатывается по парализованному телу, ненависть плавит мозги... Мерлин всемогущий! Она отшатнулась, сдавила голову руками, и неожиданно обнаружила себя сидящей прямо на полу. Кастрюля с грязными бинтами перевернулась, таз с дезинфицирующим раствором грохнулся на пол, забрызгав Гермиону с головы до ног. Скользя по мокрому полу, она поднялась.
- Боже милостивый, что это было? Кто это делал? - она задыхалась. - Кто его пытал... ТАК... Враги? Значит, он не предатель? Или свои... авроры... матерь божья, авроры...
Надо все же кого-нибудь вызвать и прекратить играть в самоотверженность. Кто теперь это оценит?
Гермиона медленно, словно во сне, развернулась и поплелась к дверям комнаты.
- Я не буду... - вдруг долетел сзади неузнаваемый, исковерканный голос. - Не буду... ничего... я не...
- Профессор Снейп? - она растерянно оглянулась.
Полураздетое, израненное тело на ее кровати. Бледная, почти белая кожа, блестящая от влаги и мазей, с яркими синими разводами и кровоточащими краями ран. Уродливо выпирающие ребра. Слипшиеся волосы на судорожно вздымающейся груди. Длинные руки, перетянутые мышцами и венами. Покрытое потом лицо.
Гермиона с силой, до скрипа стиснула зубы. Никакой жалости! К кому угодно, только не к этому выродку!!
И бросилась вон из комнаты.
***
- Я боюсь, Луна, - всхлипнула Гермиона, - так боюсь...
- Он умер?
- Кто? - зациклившись на своем горе, она не сразу вникла в суть вопроса.
- Снейп, кто же еще.
- А... Не знаю. Я больше не входила туда... к нему.
- Так.
Полумна Лавгуд стянула с плеч промокший насквозь плащ, огляделась в поисках вешалки и повесила его почему-то на черенок стоящей рядом швабры. Тряхнула грязновато-блондинистой головой. Редиски в ушах бешено закачались.
- Дождь на улице, - зачем-то сообщила она. - Чаю не нальешь?
Гермиона уставилась на нее пустыми глазами. Она, наверное, сошла с ума, если из всех кандидатов на роль жилетки выбрала именно это глуповатое существо, живущее в какой-то своей, недоступной простым смертным реальности. Хотела вызвать Моуди, но в последний миг испугалась. Собиралась поговорить с Макгонагалл, но той не оказалось на месте. Попыталась связаться с Артуром Уизли, но у того нашлось дело поважнее, а она не могла ждать - и ошарашить человека в лоб тоже не могла. Молли Уизли? Ни к чему сейчас гневные вопли и рыдания, со своими едва справляешься. Ремус Люпин? Ага, вторые сутки полнолуния. Он будет счастлив озарить клыкастой улыбкой старого не-товарища. Тонкс? Неплохая кандидатура, но Тонкс на седьмом месяце, как-то неудобно... Гарри! Гм. Лучше сразу к патологоанатому. Рон? То же самое плюс лопата, кладбище и радостно-нервно-истеричное хихиканье. Джинни? А где она? Невилл... Кажется, в клинике Святого Мунго с бабушкой после инсульта.
Вот так и получилось, что на связи оказалась только Луна Лавгуд - единственный человек, которого она не только не рассчитывала найти, но и не собиралась искать!
- Замерзла, пока добиралась от остановки, - сказала Луна, проходя в кухню. - Зонтик унесло ветром.
Наткнулась на растерянный взгляд Гермионы и, истолковав его по-своему, пояснила:
- Да не волнуйся, утром найду. Он яркий, оранжевый, приметный. К тому же дырявый и плохо открывается. Так у тебя чай есть?
- Зеленый будешь? - с тоской спросила Гермиона.
- Буду, - легко согласилась Лавгуд.
- Там, в серванте, возьми кружку. Только осто...
- Ай!
- ... рожно, в нем завелся Плоский Короед.
- Да, я заметила, - обиженно помахивая укушенной рукой, произнесла Луна и стукнула о стол грязным бокалом Моуди. - Итак. Рассказывай все по порядку.
Гермиона с проснувшимся интересом пронаблюдала, как ее нелепая гостья наливает остывший чай в немытую кружку, подогревает его простеньким заклинанием и устраивается на стуле, приготовившись слушать.
- Да что рассказывать, - с досадой произнесла Гермиона. - Аппарировал прямо к дверям дома. Вывалился, как мешок с картошкой, в таком состоянии... ты бы видела!
- Потом посмотрю, - серьезно заверила Лавгуд. - Дальше?
- Я хотела его перенести в лазарет...
- Куда?
- В лазарет. А, ты же не знаешь. Моуди оборудовал у нас тут полевой госпиталь на случай, если ранят кого-нибудь из важных персон. Понимаешь? У него паранойя, боится, что Мунго недостаточно хорошо охраняется. Я пол года здесь работаю. Зелья варю, ингредиенты покупаю. Иногда дают какие-нибудь особенные заказы... не знаю, для чего. Веритасерум, афродизиак. Трудно все вспомнить.
- Так вот куда ты пропала, - Луна отхлебнула из бокала и кивнула головой. - Понятно.
- Никуда я не пропадала, - отмахнулась Гермиона. - Все знают, что меня взяли на работу.
- Все, говоришь? - Лавгуд уставилась на нее своими невозможно голубыми глазами навыкате. - Если об этом не знает мой папа, значит, не знает никто.
Глупое утверждение. Но самое странное, оно не было лишено смысла. Редактор "Придиры" и впрямь знал всегда, все и даже больше! Знал то, чего никогда не происходило, и то, что происходило лишь в чьих-то горячечных кошмарах. Иными словами, более бестолкового, погрязшего в сплетнях и откровенном вранье издания выдумать было невозможно. А сплетню, где выскочка Грейнджер представала в образе любовницы Аластора Моуди и поселилась в штаб-квартире Ордена, можно было обсасывать бесконечно.
- Я тебе больше скажу, - Луна мечтательно огляделась, как будто собиралась раскритиковать обои в полосочку или стопку мытой посуды в сушилке над раковиной. - Святой Мунго защищен лучше любой крепости. Муха не пролетит. Какие бы цели не преследовал старый параноик, защита авроров тут ни при чем.
Гермиона нахмурилась.
- Ты хочешь сказать, что здесь никого не лечат? Но я своими глазами видела. Что же это, если не лазарет?!
Лавгуд снова отхлебнула чаю и отстраненно пожала плечами:
- Камера пыток, - спокойно предположила она. - Или ты думаешь, они только у Упивающихся существуют?
Все. Я поняла. Как выражается мама, очередной посетил.
- Допустим, - осторожно согласилась Гермиона. Главное - не пугать и не провоцировать душевнобольного. - Все равно это к делу не относится. У меня в комнате умирает искалеченный Снейп. Если уже совсем не умер.
- Он в любом случае умрет, верно?
Гермиона вздрогнула и глухо отозвалась:
- Верно. Этого-то я и боюсь. Понимаю, глупо звучит и нелогично, но ничего не могу с собой поделать! Надо сообщить Моуди, что появился предатель, объявленный в международный розыск. Его вылечат, поставят на ноги, а потом допросят и скормят дементорам! Господи, - Гермиона схватилась за голову. - Проще было позволить ему умереть сегодня!
- Милосерднее, - согласилась Луна.
- Он же сам пришел, понимаешь? - жалобно протянула Гермиона. - Аппарировал прямо к дверям орденской штаб-квартиры! Даже в такой состоянии он не мог не понимать, что его здесь ждет.
- А если его подбросили?
- Кто? Упивающиеся? Так это лучшее доказательство его невиновности!
- Его вина доказана, - с прежним спокойствием возразила Луна. - "Придира" писал об этом раз сорок в прошлом году. На Рождество еще вышла статья "Северус Снейп убил Дамблдора по его просьбе!", между прочим, имела бешеный успех. Все экземпляры раскупили за трое суток...
Гермиона уже не слушала. Сжимала голову ладонями, раскачиваясь из стороны в сторону. Ничего она не добилась, только время потеряла. Дурочка Лавгуд только и может трепаться о своем дурацком журнале, таращить глаза да бренчать редисками в ушах... пластмассовые они у нее, что ли?
- Ты же не собираешься его прятать, правда? - спросила Луна. - Значит, надо сообщить в Министерство. Но я бы начала со Святого Мунго. Вызови знакомого колдомедика, у тебя ведь есть такие? Пусть над ним поколдуют, вытащат с того света. А там уж можно и аврорам отдавать. По крайней мере, совесть будет чиста.
- А что... - задумчиво произнесла Гермиона. - Мысль. Где сейчас мадам Помфри?
- В Хогвартсе. Папа говорил...
- Сиди здесь! Пойду, свяжусь с ней через камин.
И Гермиона, воодушевленная светом в конце тоннеля, выскочила из кухни и помчалась в гостиную.
Темный коридор со спящими картинами, высокие, тяжеленные двери - и вот она уже зажигает свечи по периметру захламленной старой мебелью комнаты. Опускается на колени перед облицованным мраморной плиткой камином. Бросает горсть летучего пороха.
- Хогвартс, больничное крыло!
С минуту ничего не происходило. Гермиона с растущим недоумением вглядывалась в присыпанные пеплом головешки. Наконец, полыхнуло зеленым, и в проеме нарисовалось взволнованное, раскрасневшееся лицо Помоны Помфри.
- Мисс Грейнджер? - натурально изумилась она, как будто ожидала кого-то другого.
- Простите, я поздно, мадам Помфри, - затараторила Гермиона, отмечая про себя, что хогвартская докторша не выглядит заспанной или помятой. Наоборот, нездоровый блеск в глазах наводил на мысли о каком-то чрезвычайном происшествии. Вот только что могло случиться в пустом Хогвартсе?
- Ближе к делу, мисс Грейнджер, - бесцеремонно перебила Помфри. - Если вы за советом насчет лекарств, мне сейчас некогда.
Точно. Что-то случилось. Но Снейп важнее любых хогвартских происшествий!
- Нет-нет, лекарства не нужны. Тут другое, - Гермиона на секунду задумалась, подбирая слова. - Мне надо, чтобы вы срочно аппарировали в штаб-квартиру Ордена! - выпалила она. - Дело не терпит отлагательств, это вопрос жизни и смерти...
Гермиона приготовилась выдать еще пару десятков подобных избитых фраз, но мадам Помфри нетерпеливо дернула головой:
- Какое еще дело, мисс Грейнджер? Вы в своем уме? Я никуда не аппарирую.
Как всегда, убийственно вежлива.
- Вы не понимаете! - взмолилась Гермиона, со всей остротой чувствуя, как неубедительно и жалко звучит голос, и раздражаясь на себя саму за внезапный приступ косноязычия.
- Я не могу говорить через камин, вы понимаете, но если вы не придете... Поверьте, это ОЧЕНЬ важно, это важнее любых дел! Это в интересах Ордена!
- Я здесь тоже в интересах Ордена, - отрезала Помфри. - Трое преподавателей погибли, профессор Макгонагалл ранена, Святой Мунго отказывается принять пострадавших - у них нет мест даже в коридорах! Их семеро, а я одна, так что оставьте свою конспирацию и говорите прямо, что стряслось, иначе я обрываю связь.
- Ранена? - тупо спросила Гермиона. - Что произошло? Когда? Я ничего не...
- Я бы на вашем месте сама сюда аппарировала, мне нужна помощь, - заявила Помфри.
- Нет, постойте! Если нет мест... В штаб-квартире есть госпиталь! Можно переправить пострадавших сюда! Только я сама не могу открыть туда доступ, нужно присутствие аврора Моуди.
- Госпиталь? - Помфри недоверчиво сощурилась. - Впервые слышу.
- Свяжитесь с ним и спросите. Я уверена, он не откажет. Здесь есть лекарства и оборудование...
- Гм. Мисс Уизли! - крикнула она куда-то в сторону. - Марш в директорский кабинет, надо срочно разыскать Аластора Моуди.
- Да что стряслось?! - не выдержала Гермиона. - Объясните, наконец!
- Нападение, - коротко бросила докторша. - Трое погибших, семеро раненых. Нападавшим удалось уйти.
- Но как?! Я думала Хогвартс...
- С ними был человек... Да не важно! Вы отнимаете у меня время, мисс Грейнджер! Говорите, что вам нужно и позвольте мне работать дальше.
Гермиона подобралась, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
- Профессор Снейп, мадам, - выдохнула она. - Вернулся.
- Это я без вас знаю, - холодно оборвала Помфри. - Что еще?
- Как, знаете? - ахнула Гермиона. - Откуда?
- Своими глазами видела. Я спрашиваю, вы хотели что-то еще?
- Но я не понимаю! Вы видели его в таком состоянии и дали ему уйти?
- Когда я его видела, он был в отличном состоянии, - фыркнула Помфри. - Уверена, пребывает в нем и поныне.
- Когда? - Гермиона почувствовала, что в легких начинает не хватать воздуха. - Когда это было?
- Не больше часа назад, мисс Грейнджер. Северус Снейп лично возглавлял нападение на школу.
- Но это невозможно! Никак невозможно! Профессор Снейп...
- Простите, мне действительно пора, дорога каждая минута! Всего доброго.
- ... здесь, на Гриммо-12, - пробормотала окончательно впавшая в шок Гермиона в опустевший камин. - И он здесь уже третий час.
Ее глаза остановились на массивных напольных часах в углу комнаты. Пол третьего ночи. Не может быть. Такого не бывает. Как Снейп мог возглавлять какое-то нападение, не выходя из комы? Или... Если там действительно был Снейп, то кто, в таком случае, сейчас находится в ее кровати???
Гермиона ощутила, как по телу расползается холодок. Немеют руки, слабнут ноги, под кофтой на коже выступает холодная испарина.
- Луна, - позвала она нетвердым голосом. - Луна!
- Звала? - в комнату заглянула Лавгуд со своим бокалом чаеподобного пойла.
- Надо посмотреть, как он там, - сказала Гермиона, поднимаясь на ноги. Только бы нервы не сдали. - Достань палочку. На всякий случай.
- Что-то стряслось? - легкомысленно осведомилась Лавгуд, послушно извлекая палочку из кармана.
- На Хогвартс напали. Снейп напал.
- О, - Луна сжала губы. - Ага. Понятно. А кто же тогда...
- Вот это я и собираюсь выяснить. Пошли.
Луна согласно кивнула:
- Пошли.
- Оборотное зелье действует не больше часа, - вслух размышляла Гермиона по дороге. - Значит, он уже должен был превратиться обратно.
- Это в том случае, если он не настоящий Снейп, - возразила Лавгуд. - А если не настоящий тот, другой?
- То мы никогда не узнаем, кто был предводителем Упивающихся.
- Ловко.
- Если только сам Снейп нам об этом не расскажет. Ну, Мерлин нам в помощь.
Она осторожно толкнула дверь, готовая отразить атаку. Готовая увидеть все на свете, вплоть до красных чертей, танцующих вокруг котла танец живота. Сегодня Гермиона Грейнджер уже утратила способность удивляться.
Но удивить ее все же удалось. На кровати в ворохе грязных простыней, мокрый от испарины, в лихорадочном бреду метался не кто иной, как Северус Снейп. Пот стекал по горящей коже, глазные яблоки под тонкими веками вращались, пальцы судорожно скребли матрац.
- Не могу... не надо... не заставляйте... - с трудом разобрала Гермиона его отрывистое бормотание и оглянулась на стоящую в дверях Луну.
- Да... Погано выглядит профессор, - констатировала та. - Но думаю, если к утру не помрет, жить будет. А можно еще чаю?
Гермиона как стояла, так и бухнулась на пол, прямо в забытую лужу грязной воды с грудой вонючего тряпья. На то, чтобы истерично расхохотаться, ее сил уже не хватило.
Глава 2.
- Сюда, вот так, осторожнее! И ради бога, тише!
Гермионе показалось, что голос мадам Помфри раздался в гостиной раньше, чем сама она материализовалась в камине и шагнула на ковер, отряхивая с мантии пепел. Высокая, худая, со строгим, непроницаемым лицом медицинского работника со стажем. В серой мантии, туго перетянутой на талии широким поясом, и с неизменной белой наколкой в седых волосах.
- Кладите на диван, - скомандовала она, оборачиваясь на второго выходца из камина. Незнакомец нес на руках чье-то безвольное тело, завернутое в белую больничную сорочку со шнуровкой на спине.
- Добрый день, мадам Помфри, - несмело подала голос Гермиона, вставая с кресла и вытягивая шею в попытке рассмотреть больного.
- И вам, милочка, - чопорно отозвалась Помфри. - Хотя какой уж добрый! Сэр Моуди не появлялся?
- Нет. Но вы можете занимать камин, сколько угодно. Он им никогда не пользуется.
- Боится выйти не туда, как же, знаем.
- Нет, просто ради безопасности держит камин отключенным от сети, - возразила Гермиона.
Мадам Помфри кинула быстрый взгляд на часы.
- Половина десятого. Опаздывает. Не иначе как проверяет на вшивость каждый встречный столб. Так вы сами включили камин?
- Сама, - Гермиона с гордостью улыбнулась.
- Гм. Неплохо.
- Но открыть лазарет я не могу, - тут же добавила она, виновато разводя руками. - Сэр Моуди лично накладывал защитные чары. Я даже не смогла определить, какие именно.
- Очень любопытно.
Помфри сцепила пальцы на животе и оглянулась на лежащего без сознания мальчика.
- Это Дэвид, - сказала она спустя минуту. - Вы знаете, что некоторые студенты отказались покидать школу даже после ее закрытия? Хогвартс считался самым безопасным местом во всей Англии, не удивительно, что родители предпочитали оставлять детей под присмотром авроров. Хотя после прошлогодних событий репутация школы оказалась подпорчена, многие списали произошедшую трагедию не на преподавательскую некомпетентность или плохую защиту, а скорее на случайность, непредвиденные обстоятельства, предательство, в конце концов. Профессор Дамблдор был... уважаемым волшебником... ну, вы меня понимаете, - невпопад закончила мадам Помфри и вдруг как-то совсем не авторитетно всхлипнула.
- Мне надо поговорить с вами, - осторожно начала Гермиона. - Это касается...
- Да, так вот, это Дэвид Калахан. Рейвенкло. Четвертый курс. Не повезло мальчику, попался на пути самому Снейпу.
- Мадам Помфри, я как раз о профессоре Снейпе и хотела поговорить.
- Да что о нем говорить-то, - Помфри кивнула мужчине у камина. - Подождите немного здесь. Как только сэр Моуди вернется, начнем переправлять пациентов. Так что ты говоришь, милочка?
- Можно вас на два слова? - Гермиона опасливо покосилась на незнакомца. - Лучше без посторонних.
- Приглядите за Дэвидом, - предупредила докторша и с коротким кивком последовала за Гермионой в коридор. - В чем дело?
- Вы сказали, что профессор Снейп возглавлял группу нападавших сегодня ночью?
- Да какая там армия, шесть человек!
- Неважно. Так вы лично его видели?
- К чему вы клоните? - нахмурилась мадам Помфри. - К чему эта таинственность? У меня со зрением все в порядке, слава богу.
- К тому, что во время нападения профессор Снейп никак не мог его возглавлять, - Гермиона выдержала паузу, пока лицо докторши не начало меняться с хмурого на совсем уж мрачное. - Потому что в это время он был уже здесь, в моей комнате.
- Вы издеваетесь, - процедила мадам Помфри. - Мисс Грейнджер, Северус Снейп был в вашей комнате во время нападения?
- Он и сейчас там, - подтвердила Гермиона. - Лежит на моей кровати и, не переставая, бредит.
- Но я лично... - теперь в голосе Помфри слышалась откровенная растерянность. И испуг. Ее лицо неузнаваемо переменилось - ни следа недавней чопорности, ни тени строгости.
- Вы видели кого-то другого в облике профессора Снейпа.
- Оборотное зелье?
- Возможно.
- Но может...
- Нет, не может. Он лежит там с половины первого ночи. Ни одно оборотное зелье столько не продействует.
- Ведите, - велела Помфри. А она молодец, быстро взяла себя в руки.
- Я хотела, чтобы вы его осмотрели, - говорила Гермиона по дороге на второй этаж. - Я сделала, что могла, но я не специалист. Чудо, что он вообще продержался до сегодняшнего утра.
- Чудо, что он попался именно вам! Будь на вашем месте Аластор Моуди, он бы не стал церемониться.
Об этом Гермиона тоже думала. Правда, склонялась к выводу, что будь у нее выбор, она спихнула бы Снейпа на главного аврора и умыла руки раньше, чем успела увидеть, во что это выльется.
Из-за опущенных штор в комнате по-прежнему царил ночной полумрак. Свечи на столе медленно догорали, заляпав воском подсвечники и столешницу. Лежащий на кровати человек в их нервном, тусклом свете выглядел почти покойником - неподвижный, бледный, с темными разводами затянувшихся шрамов и грязными потеками пота и зелий на коже. Мятая простынь сбилась, сползла с матраца и жалкой кучкой свесилась над полом. От окончательного падения ее нечаянно удерживала расслабленная рука с выпирающей косточкой запястья и черными от грязи ногтями. И Меткой. Или тем, что от нее осталось.
- Как интересно, - пробормотала мадам Помфри, подходя ближе мелкими шажками. - Откройте-ка шторы, милочка. И немного свежего воздуха нам, пожалуй, тоже не повредит.
Избегая смотреть на мужчину, Гермиона обогнула кровать и послушно раздвинула тяжелые партеры на окнах. Сквозь мутное, давно не мытое снаружи стекло пробился серый свет дождливого апрельского утра.
- Пульс частый, но более-менее в норме. Температура повышена, но жар спал... Вы чем-то обтирали тело?
- Спиртом, - нехотя призналась Гермиона, вспоминая мечущееся под губкой горячее тело, стоны, свистящее дыхание и запах... Опять этот запах. Да уж, впечатления не из приятных.
- Маггловские штучки, - хмыкнула мадам Помфри с таким выражением, что Гермиона почувствовала себя не то польщенной, не то оскорбленной.
- Ничего другого не нашла, - отозвалась она сухо. - Лазарет закрыт. В аптечке только сироп от кашля и корни валерьянки.
- Знаю, знаю, - отмахнулась Помфри. - Сейчас жара нет, это главное. Есть надежда, что он выкарабкается. Хотя с такими ранами... Вы и впрямь великая колдунья, мисс Грейнджер!
Гермиона польщено зарделась и поспешно отвернулась, делая вид, что поправляет шторы.
- Что тут у вас, - мадам Помфри деловито нагнулась над столиком, изучая разбросанные как попало баночки, колбочки, мензурки. Повытаскивала пробки, понюхала, сморщив острый нос, щурясь, прочла надписи.
- А это зачем? - осведомилась она, извлекая из контейнера с нетронутыми пузырьками еще один, с надписью "Веритасерум".
- Не знаю, - смутилась Гермиона. - Это образцы. Я варила зелья для госпиталя и на заказ. Ну, и оставляла себе немножко на всякий случай. Как видите, пригодились.
- Угу, - Помфри засунула пузырек обратно в контейнер. - Что я могу сказать. Вы совершили невозможное, милочка. Не иначе как по воле божественного провидения, ибо залечить такие раны такими средствами за одну ночь - это, знаете ли, действительно отдает чудом. Жаль будет потраченных усилий, когда... впрочем, мы заболтались. Оставайтесь здесь, я отправляюсь в Хогвартс за лекарствами. Сомневаюсь, что Северус придет в сознание в ближайшие дни, так что Моуди придется потерпеть с допросами и обвинениями. Ну, а мы с вами займемся реабилитацией - его и еще семи пострадавших из Хогвартса. Там два тяжелых случая.
С этими словами она покивала самой себе, резко развернулась и покинула комнату.
Гермиона шумно выдохнула, оставшись одна, и перевела взгляд на Снейпа.
- Чудо, - пробормотала она с горькой иронией. - Это вы-то чудо, профессор? И почему чудесами всегда становятся либо убогие, либо злодеи?
Поскольку Снейп отвечать был не намерен, Гермиона отвлеклась от его персоны и занялась сбором разбросанных по столу и окрестностям пузырьков.
Поспать ей ночью так и не удалось. Луна ушла только под утро, выпив, наверное, весь чай в доме и пообещав заглянуть на днях, проведать, как дела. Закрыв за ней дверь, Гермиона мысленно перекрестилась. Пару часов она провела у кровати бывшего профессора, сбивая температуру и обрабатывая раны останавливающим кровь раствором. А вот в остальное время предпочла бы подремать хоть немного. Вместо этого приходилось выслушивать нудные повествования о Ноющих Тупорылах из дальневосточного Волшебного заповедника, на которых ее отец учинил охоту, чтобы доказать всему миру, что они действительно существуют. Потом, проводив назойливую гостью, рылась в библиотеке, разучивала заклинание и открывала заблокированный камин. Удалось с первого раза. Еще одно чудо?
Поэтому теперь, оставшись, наконец, в относительном покое, Гермиона почувствовала, как сильно устала. Тело двигалось на автопилоте, в то время как мозг того и гляди норовил отключиться. Если Помфри с ее лекарствами и пациентами не вернется в течение часа, она попросту свалится в кресло, свернется калачиком и засопит в две дырочки. И потом ее даже танковым выстрелом не поднимешь!
Думать совершенно ни о чем не хотелось. Но приходилось, потому что иначе она и впрямь рисковала свалиться с ног и уснуть. И Гермиона заставляла себя размышлять. Например, о том, как обрадуется Моуди, увидев распластанное на ее кровати тело. Или о том, в какое волнение непременно придет Гарри, когда она сообщит ему сногсшибательную новость. Или о том, как сюда примчится Рон с намерением внести посильный вклад во всеобщий акт возмездия главному предателю Ордена... Или о том, пустит ли ее Моуди в левое крыло дома помогать мадам Помфри лечить пациентов... или ее снова запрут в лаборатории без права посещения собраний... наплевав на то, что именно ей они обязаны жизнью Снейпа... или о том, кто так зверски пытал человека... и почему он аппарировал именно на Гриммо-12... и что скажет в свое оправдание... и остался ли таким же невыносимым, желчным, саркастичным...
- Что вы себе позволяете?! Выйдите немедленно!
Гермиона подскочила, протирая глаза и с трудом соображая, где она и что происходит. Ага. Все-таки заснула. Глаза открываться никак не желали, наводя на мысли о залитом в веки клее.
- Выйду, как только увижу его своими глазами, - прогремел мужской голос. - Отойдите с дороги.
Гермиона выпрямилась, часто моргая. И как раз успела к тому моменту, как худосочную Помфри настойчиво оттеснили от двери, и в комнату, стуча железной ногой, проковылял Аластор Моуди.
Вид главного аврора при всей его неординарности давно не производил на Гермиону никакого впечатления. Она еще в школе, на четвертом курсе, привыкла к его исчерканной жуткими шрамами физиономии, к бешено вращающемуся глазу, хамской манере поведения и выкрутасам, на которые этот человек был не превзойденный мастер. Вот и сейчас, глядя на крепкую, приземистую фигуру с устрашающей внешностью, не испытала ничего, кроме странного... ревностного, что ли, укола. Она кинула все силы на помощь человеку, но пришел этот тип и сейчас начнет распоряжаться им, как своей собственностью. Гермиона досадливо нахмурилась.
- А, мисс Грейнджер, - скрипнул Моуди, удостаивая ее беглым взглядом. - Добрый день. Что вы здесь делаете?
- Сплю, - холодно отозвалась Гермиона. - Уснула нечаянно. Простите.
- Идите к себе, там и отоспитесь. Я слышал, это ваших рук дело, - он кивнул на кровать. - Что ж, похвально. Выпишу вам премию... нет, две, - и довольный шуткой, он хрипло рассмеялся. - Идите, идите.
- Но это и есть моя комната, - возмутилась Гермиона. - Куда я пойду? В гостиную?
- Там сейчас полно народу, - возразила мадам Помфри, выглядывая из-за массивного плеча аврора. - Переправляют пациентов из Хогвартса. К тому же, я бы попросила вас остаться, милочка. Я не справлюсь со всеми сразу, а у вас уже есть опыт.
- Хотите остаться? - рыкнул Моуди. - Ваше дело. Итак.
Он хлопнул в ладоши и потер их между собой, не скрывая удовлетворения и какого-то садистского блеска в живом глазу. Магический глаз при этом неотрывно изучал тело на постели. Гермиона отметила про себя, что Снейп, судя по очертаниям тонкого одеяла и выросшей куче черного тряпья на полу, полностью раздет.
- Свою историю вы расскажете мне после за чашечкой чая, мисс Грейнджер, - сказал Моуди. - А пока меня интересует лишь прогноз на будущее. Мадам Помфри?
- Ничего не могу обещать, - сухо отозвалась та, все еще дуясь на бесцеремонное вторжение. - Скажу точнее, когда проведу полное обследование и выясню точные причины повреждений. Это могут быть и черномагические проклятия, знаете ли. Перед ними медицина бессильна.
- Не хотелось бы, чтобы он умер, - сказал Моуди. - Мда. Хотя бы не так сразу. У меня... у всего магического мира порядком накопилось вопросов к профессору Снейпу. И претензий.
Он нехорошо сощурился, и Гермиона снова ощутила неприятный укол в груди. Это несправедливо!
- Вы пустите меня в лазарет? - поинтересовалась она раздраженно. - Надеюсь, теперь я это заслужила?
- Вы много чего заслуживаете, мисс Грейнджер, - произнес Моуди после паузы, не оборачиваясь, но она почувствовала на себе взгляд его магического глаза. Как будто сверло в мозге. Монотонный, неприятный, болезненный. - Но не всегда наши заслуги являются залогом наших возможностей, если вы понимаете, о чем я.
- Не совсем.
- Вы еще слишком молоды, Гермиона. Вас обижает, что вас безапелляционно лишили всех прав, заперли в лаборатории и не удостоили даже благодарности за проделанную работу. Но мы с вами по-разному понимаем благодарность. Вы молоды и импульсивны, и для вас главным сейчас является доступ к информации. Максималистский подход. Дайте мне ключи к разгадкам, а что с ними делать, я решу сам и потом. Не получая ответов, вы злитесь, накручиваете себя, возомнив, будто вас предали, использовали и вышвырнули на задворки настоящей жизни. Еще один максималистский подход. Вы, безусловно, талантливы, но вы ничего не решаете. И, как следствие, ничего не получаете. Кроме безопасности, которую я вам, не взирая на все наши разногласия и ваши ожидания, все-таки обеспечил. Верно?
Он страшно улыбнулся.
- Я предпочла бы сама...
- Вот и я о том же. Сами. А я предпочел, чтобы вы сидели себе в сторонке, перебирали свои пробирки и не лезли вперед батьки в пекло. Меньше знаешь, крепче спишь.
- Раньше думать надо было, - пробормотала Гермиона. - Когда брали меня на работу.
- Ну, вы же хотели быть поближе к эпицентру событий? Вот вы и есть! А отчитываться перед вами я и не обещал, - он довольно хохотнул и снова потер руки друг о друга. - Поместим-ка мы мистера Снейпа в отдельную палату с видом на подворотню. К мусорным бочкам и мартовским кошкам. Комната номер семь, пожалуй, подойдет.
Последние слова были обращены к мадам Помфри, и у Гермионы сложилось впечатление, что докторша осведомлена обо всем уже лучше ее самой. По крайней мере, лицо у Помоны едва заметно побледнело и напряглось. Гермионе это не понравилось. Ох, как не понравилось.
- Послушайте, - с досадой произнесла она. - Я больше не буду торчать в лаборатории. Я... уволюсь. Вот именно! Уволюсь и уеду к родителям, если вы и дальше будете игнорировать мою помощь. Я хочу помочь! А вы...
- Спокойно, мисс Грейнджер, - аврор махнул рукой. - Никто вас не держит, езжайте, куда хотите. Но не раньше, чем поможете мадам Помфри поставить на ноги важного свидетеля. - Он вдруг весело подмигнул, так что любого бы на месте Гермионы прошиб холодный пот. - И никому ни слова, ясно?
- Об этом знает уже вся общественность! - фыркнула мадам Помфри. - В Министерстве ходят слухи...
- Что, в самом деле? - Моуди нахмурился. - Как они шустро.
- А вы дайте интервью в "Придиру", - предложила Гермиона.
- Ну, что я говорил?! Талантище! - взревел Моуди. - Выпишу вам три премии сверх оклада. Кстати, как там дела с остальными? Я привел с собой ребят из охраны, но все равно не затягивать бы с переводом в палату, там все-таки оборудование.
Гермионе снова показалось, что они говорят о чем-то, понятном лишь им двоим.
- К вечеру переведем, - отозвалась Помфри. - Как только разместим остальных пациентов. Их жизни сейчас важнее, чем ваш... - она осеклась на Гермиону, - чем профессор Снейп.
- Я думала, не может такого быть, чтобы чья-то жизнь была важнее, - еле слышно пробормотала Гермиона.
- Речь идет о предательстве и невинных жертвах, - сказала Помфри. - В жизни часто приходится выбирать приоритеты, мисс Грейнджер, хотим мы этого или нет.
- Понимаю, - Гермиона обхватила себя руками. - Мадам Помфри, моя помощь сегодня понадобится? Мне бы привести себя в порядок.
Докторша задумалась, что-то подсчитывая в уме. Моуди тем временем прекратил созерцание снейпова тела, обвел комнату живым глазом, задержавшись на окне, и направился к выходу.
- Не сводить с него глаз, - донеслось до Гермионы уже из коридора. - Головой отвечаете. Ясно?
- Дам вам пару часов, милочка, - сжалилась, наконец, Помфри, глядя на съежившуюся Гермиону. Девочка и впрямь выглядела неважно. Глаза запали, под глазами черные круги, лицо осунувшееся и усталое, волосы растрепаны, одежда перепачкана мазями и растворами. Жалкое зрелище.
- Но через два часа вы мне нужны, - строго добавила она, прочитав облегчение на лице Гермионы. - Не задерживайтесь.
Девушка кивнула и молча вышла из комнаты. Пока Снейпа не перевели в специальную палату, нужно было найти свободную комнату и немного полежать. Вымыться. Написать письмо Гарри, он сейчас в Норе. Слухи разлетаются быстрее писем, но в них и вранья больше, а Гермионе очень не хотелось, чтобы Гарри узнал о произошедшем из десятых рук и отмочил какой-нибудь фокус. Гарри - это Солнышко со всеми вытекающими последствиями. Он сначала делает, а потом думает. Он и Волан-де-Морта уничтожил по наитию: разволновался, взбеленился и снес половину Малфой Мэнор, наплевав на все аврорские планы и расчеты. Просто до него дошел слух, что их с Роном похитили Упивающиеся... Это как в тот раз с Сириусом, только теперь, хвала Мерлину, все обошлось...
***
Западное крыло дома выглядело не намного лучше восточного. Гермиона ожидала чистоты, ухоженности, светлых коридоров и отремонтированных комнат. Вместо этого со стен на нее смотрели все те же мрачные портреты Блэков, с потолка клочьями свисала паутина, а факелы горели через один. Память услужливо подбросила потусторонний голосок Луны Лавгуд, вещающий о камере пыток, но это было смешно. Гермиона ни на секунду не допускала мысли, что авроры могут кого-то пытать... не здесь же, не прямо в штаб-квартире, и не себя самих! Она отнюдь не была романтичной барышней с розовой кашей в голове и прекрасно понимала, что добро и зло - понятия относительные, и методы у них порой могут совпадать. Вот только понимать и утверждаться в своем понимании - вещи настолько далекие друг от друга, что между ними порой пролегает целая пропасть. Непреодолимая. Ломающая человека.
- Западная гостиная, - объясняла мадам Помфри, указывая на раскрытые двери. - Для пациентов закрыта. А здесь врачебный кабинет, чуть дальше - лаборатория...
- Я думала, единственная лаборатория находится в подвале.
- Не перебивайте. Так. Три личные комнаты. Я уже заняла одну, вы выберете себе другую, и третья достанется аврорам. Сэр Моуди предупредил, что их будет четверо: двое возле палаты профессора, и двое у входа в западное крыло.
- Чего он боится? - недоуменно встряла Гермиона. - Что профессор Снейп выберется из комы и пойдет откусывать всем головы?
- Не моего ума дело, - пожала плечами Помфри. - На чем я остановилась? Да, комнаты. Видите дверь? Это доступ к палатам. Она запирается на обычный пароль. Tertium non datur.
- Третьего не дано, - задумчиво перевела Гермиона, входя вслед за докторшей в распахнувшиеся массивные двери. - Интересно, что имеется ввиду?
- Сэр Моуди снял утром все ступени защиты на вход, оставив только пароль. Зато чтобы выйти, вам придется пройти специальный обряд посвящения. Я требовала, чтобы он убрал и эту магию, но он отказался наотрез.
- Боится, что Снейп сбежит, - предположила Гермиона. - В этом нет ничего необычного.
А про себя подумала, что странностей с каждым часом становится все больше и больше. Зачем, скажите на милость, ставить защиту на выход, да еще такую серьезную? На случай, если кто-то из "важных пациентов" задумает пуститься в бега?
- Аластор сейчас здесь, проведет над вами обряд.
- Мадам Помфри, а что с профессором Макгонагалл? Как она?
- Ничего серьезного, через пару дней поправится, если будет следовать моим указаниям, - ответила докторша. - Она осталась в Хогвартсе, так что придется мне разорваться надвое, успевая и здесь, и там. Понимаете теперь, как мне необходима помощь?
- Я не отказывалась помочь, наоборот...
- Если бы не это, Аластор не подпустил бы вас к лазарету.
- Опять???
- У него свои представления о заботе и чувстве долга. Подчас странноватые. Но он мастер своего дела, с этим трудно поспорить. И лучше нам слушать и доверять тому, что происходит в его мозгах. Понимаете?
- Конечно, - буркнула Гермиона. - Я всего лишь несмышленый ребенок, сующий нос в чужие дела.
- По мне, так вы не в меру амбициозная молодая особа. От таких, как правило, больше всего неприятностей. Ладно, забудьте. Идемте дальше. Справа у нас две двухместных палаты, - продолжила объяснения мадам Помфри, игнорируя обиженный вид Гермионы. - Если вытравить паразитов из штор и изгнать боггарта из комода, получатся вполне жилые помещения. Я, правда, не уверена насчет каминных дымоходов. Кажется, их кто-то забетонировал. И на окнах намертво впаянные в рамы чугунные решетки. Не очень-то гостеприимно.
- Зато безопасно, - кинула Гермиона, бегло оглядывая комнаты одну за другой. - Прибраться бы не мешало.
- А вот и займетесь после экскурсии, - обрадовала Помфри.
- А как же Снейп?
- Да куда он денется? Размещу пациентов и сразу займусь профессором. Я влила в него успокоительный раствор, он избавит его от кошмаров на какое-то время и даст телу отдых и силы для восстановления. Вы сделали главное: закрыли раны, - а мне осталось только разобраться с последствиями. И еще. - Мадам Помфри неожиданно остановилась и понизила голос. - Его Метка выжжена.
- Я видела, - сказала Гермиона, пытаясь избавиться от внезапно возникшего дежа вю. Это уже было когда-то. Кто-то сообщал ей про выжженную Метку, и она чувствовала... страх? дурное предчувствие? нежелание слушать дальше?
- Что не так с Меткой, мадам Помфри?
Она знала ответ. Было бы странно, если бы она не знала. Гриффиндорская всезнайка.
- Ему осталось не больше недели, я думаю, - ответила докторша. - Две - это максимум. Моуди понимает, что времени в обрез, и нужно торопиться. Надеется вытянуть из Снейпа полезную информацию. Но я вам этого не говорила, мисс Грейнджер! - поспешно добавила она. - Просто мне кажется, вы воспринимаете происходящее слишком близко к сердцу. Лучше бы вам остаться в своей лаборатории, честное слово, и не видеть...
- Я слышала, есть способы сохранить человеку жизнь после выжигания Метки, - напряженно сказала Гермиона.
- Есть. Ценой рассудка. Можно также отрезать руку, но боюсь, сейчас делать это уже поздно.
- Так вы считаете, надежды нет? Никакой?
- Кто его знает, мисс Грейнджер? Надежда ничего не меняет. Тем более что жизнь этого человека все равно висит на волоске. Не сегодня-завтра за ним придут, и вернется он в сознание, вылечится или умрет - уже не имеет значения. Он сам себя приговорил год назад, когда выступил против профессора Дамблдора. Предательство не прощается, и уж конечно никто не станет искать способ отсрочить его кончину, если свои же, Упивающиеся, его и покарали. Информация - вот все, что интересует Министерство. Любой ценой.
- Для этого достаточно заставить его заговорить, - произнесла Гермиона. Внутри вдруг стало холодно. Пусто. Казалось, воздух на вдохе заполняет не только легкие, но и все тело от края до края, и оно раздувается... такое пустое, остывающее, омертвевшее. Как-то все это было неправильно. Не извечные рассуждения о добре и зле, не выбор приоритетов, как выразилась недавно Помфри. Само понятие человечности трещало по швам. Вырвать из когтей смерти, чтобы выпытать информацию, а потом бросить. Вытереть ноги, вымыть руки и спокойно удалиться по своим делам. Разве так должно быть?
Почему-то не давала покоя мысль, что профессор аппарировал к дверям дома сам. Как будто надеялся получить здесь помощь, поддержку. Как будто не знал, что выжженная Метка убьет его в любом случае.
- О, вы плохо знаете Северуса, - усмехнулась мадам Помфри. - Заставить его заговорить будет не просто.
- Чего вы от меня хотите? - не выдержала Гермиона. - Я знаю, он вытерпит любые пытки, я сама это видела сегодня ночью. И нет в мире вещи, способной его подкупить, потому что он потерял уже все, что мог, и даже больше! Так что вам нужно?
- Видите ли, - мадам Помфри почти перешла на шепот. - Я так же, как и вы, не разделяю методов аврората, мисс Грейнджер. Но я, в отличие от вас, связана по рукам и ногам сотней обязанностей. А у вас есть время, чтобы придумать что-нибудь.
- Вы просите меня... помочь Снейпу? - Гермиона почувствовала, что ее челюсть вот-вот отвалится.
- Господь с вами! - Помфри дернула рукой в инстинктивном порыве перекреститься. - Что вы, нет, конечно. Просто... ему и так досталось, мисс Грейнджер. Вы сегодня поступили благородно, дав ему еще несколько дней жизни, однако...
- Значит, я должна его убить.
Мадам Помфри закатила глаза к потолку.
- Молодость! Откуда только в вашей голове берутся такие кровожадные мысли!
- Тогда чего вам нужно?
- Не дать ему очнуться. Придумайте, как это сделать, во имя милосердия. Как не вызвать подозрений у Аластора?
- Вы говорите ужасные вещи, - прошипела Гермиона. - Я вам не верю! Сэр Моуди не может... нет, это чушь. Нашли второго Темного Лорда.
- Моуди - параноик! Его методы...
- Он на стороне добра. На нашей стороне. А мы не пытаем пленных и заключенных.
- О, да, поцелуй дементора гораздо милосерднее, - выплюнула мадам Помфри и расправила плечи в горделивой осанке. - Подумайте о моих словах, Гермиона. Вы умнее своих сверстников, вы сами до всего дойдете со временем. Обещайте просто подумать.
- Зачем вам это? - глухо произнесла Гермиона, глядя куда-то в пустоту. Ей активно не нравился этот разговор... и мадам Помфри, вдруг представшая в каком-то ином, неизвестном доселе свете.
- Не знаю, - тихо отозвалась Помона. - Честное слово, не знаю. Можно сколько угодно клеймить человека как предателя, но я работала с ним вместе, бок о бок. Он варил сложнейшие зелья для больничного крыла в Хогвартсе. Сколько раз он помогал мне лечить детей... Нет, благородным, самоотверженным его не назовешь, но было в нем что-то человеческое, понимаете? Какая-то жилка. Трудно объяснить.
- Трудно, - согласилась Гермиона.
- Ему и без авроров уже досталось. Не нам с вами решать, конечно, но мне кажется, Северус искупил свою вину с лихвой... А даже если и нет, задача любого колдомедика - облегчить страдания пациента.
- Вечная дилемма, - горько усмехнулась Гермиона. - Хорошо, я подумаю над вашими словами. Только и вы пообещайте! - Она испытующе заглянула в холодные серые глаза докторши. - Обещайте держать меня в курсе. Я должна знать точный диагноз каждого пациента, и Снейпа это тоже касается. Не врите мне, хватит уже вранья.
Мадам Помфри поджала тонкие губы.
- Договорились. А теперь идемте.
Они возобновили поход по коридору, и мадам Помфри продолжила объяснения.
- Еще две палаты, на одно и на два места. Остальные в полуподвальном помещении. Смотрите под ноги, этот дом полон сюрпризов.
Коридор нырнул под украшенную чугунными решетками арку - сейчас они были гостеприимно распахнуты. Как на улочке средневекового городка, подумала Гермиона, разглядывая причудливые узоры из черного металла. Каменные стены совсем сузили проход, на пути попалось несколько ступенек, повеяло сыростью и подвальным холодом. Факелы на стенах светили ярко, развеивая мрак. Ноздри щекотал острый, горький запах горелого масла и дыма. Здесь тоже были картины, но Гермиона не успела их рассмотреть - едва они пересекли порог арки, из узенького бокового коридора навстречу вывернул эльф-домовик.
- Госпожа Гермиона, госпожа Помфри, - он согнулся в глубоком поклоне. - Велено передать, что господин Моуди ждет вас в комнате номер пять.
- Спасибо, Тонки, - отозвалась Гермиона.
- Это здесь, - Помфри свернула в коридорчик.
Коридор упирался в оцинкованную дверь - невысокую, в форме арки и с металлическим кольцом вместо ручки. По обе стороны от нее чадили факелы.
- А, вот и вы, - улыбнулся Аластор Моуди, отворачиваясь от массивного стола. - Добро пожаловать в святая святых старинного особняка, мисс Грейнджер!
Гермиона неуверенно переступила порог, испуганно озираясь по сторонам.
Помещение было огромным. А может, это лишь казалось после путешествия по тесным коридорам здания? Большую его часть занимал железный хлам от проржавевших насквозь кроватей и до жутковатых приспособлений непонятного назначения. Гермиона не рискнула сейчас вглядываться в то, что лежало, стояло и висело на стенах за пределами зажженной керосиновой лампы, однако проигнорировать стол было выше ее сил. А на столе... и под столом, и позади стола стопками лежали книги. Толстые, разъеденные временем, засыпанные пылью, засаленные, тускло мерцающие драгоценными камнями - их были сотни. Гермиона судорожно сглотнула, сердечко затрепетало в груди. А в расширенных зрачках, наверное, закрутились гипнотические спиральки, потому что Моуди удовлетворенно расхохотался, обнажив зубы и сверкая магическим глазом.
- Неплохо, а, мисс Грейнджер?
- Что это? - выдавила Гермиона. - Это то, о чем я думаю?
- А о чем вы думаете? - Моуди заговорщически подмигнул. - Здесь все, мисс Грейнджер, - он развел руки, словно стремясь охватить разложенные по комнате сокровища. - Вся история дома 12 на площади Гриммо! Родословные, дневники, протоколы, документы, купчие и закладные, свидетельства о рождении и свидетельства о смерти. А вон тот хлам - инструменты.
Гермиона с трудом заставила себя оторваться от пожирания глазами книжных богатств и оглянулась.
- Вон дыба, видите? А там испанский сапожок.
Гермиона испуганно отшатнулась.
- Не бойтесь, - Моуди, казалось, забавлялся. - Это все средневековые игрушки, пылятся тут с незапамятных времен. В семействе Блэков были любопытные личности, мда. Так мы приступим к обряду, если позволите?
- Надеюсь, он не включает в себя распятие и дробление суставов, - буркнула Гермиона.
- О, нет, что вы. Обряд очень прост. Весь фокус в том, кто его проводит. Магия завязана на мне и... не важно, есть еще один человек на случай, если я, гм, умру. Итак? Вытяните руку.
Гермиона послушно подчинилась. После дыбы и клещей на настенном щите ее уже ничего не удивит. Несколько пассов волшебной палочкой, колющее тепло в пальцах, расползшееся по коже красноватое свечение - и Моуди уже деловито засовывает палочку за пазуху.
- А теперь, мисс Грейнджер, я бы хотел услышать от вас историю с самого начала...
Часом позже, выползая из подвала на полусогнутых ногах, Гермиона чувствовала себя пропущенной через маггловскую мясорубку. Она уже начинала жалеть о своем необдуманном стремлении попасть в "лазарет". Как говорится, бойтесь своих желаний, господа: они могут исполниться...
SOLOTINKA все записи автора
Немного мрачноватый фик с лёгким налётом безисходности.Читайте на здоровье!
