Снейп и Малфой |
|
Сев и Люпин |
|
Смерть Дамблдора |
|
Наколдовался до зелёных ёжиков Оо |
|
Романтический вечер |
|
Фанарт в степях российских - больше чем фанарт)) |
|
ближе |
ne_vajno (A_tribute_to_Snape) все записи автора
Доброго времени суток.
|
Одинокий замок(Гарри/Снейп -СЛЭШ) |
Valoissa (A_tribute_to_Snape) все записи автора
«Однажды на предсказаниях»
- Гарри, можно? – Рон завис над партой, протянув руку к Гарриной шкатулке с перьями рукой. Он неожиданно вспомнил Гермионину лекцию о вежливости.
- С каких пор тебе нужно мое разрешение, Рон? – Гарри поднял голову от тетради, - У меня же не осталось не одной вещи к которой бы ты не приложился. – Он скривил рот в усмешке, и подвинул к другу вещицу.
- Ооо, как-будто тебе не все равно, - Рон откинул полированную крышку и уставился в раздумье на новую коллекцию разноцветных перьев, - И вообще, ты же знаешь – я за все плачу, - добавил он равнодушным голосом и кивнул, остановив свой выбор на большом черном пере с инкрустацией на латыни, - Это пожалуй сойдет.
- Конечно сойдет, пока ты не сжевал его до основания... – пробормотал Гарри.
- Поттер. Я должен открыть тебе глаза: ты - жадный! Ты же можешь позволить себе сколько угодно этой дряни!
- Это не значит, что я готов спустить на это все свое состояние. Даже ради того, чтобы подкупить Вашу Неотразимость, Уэсли.
- Для того-то деньги и нужны, - Рон мило улыбнулся и придвинулся вплотную, - что бы ты, Мальчик-с-Золотой-Ложкой-в-Заднице, покупал себе на них... маленькие... невинные... удовольствия, - с этими словами Рон лизнул Гарри в ухо. Гарри пробрала дрожь.
- О да, Поттер, ты наше падение, и наше спасение, снимаем перед тобой шляпу.
Замечательно! Только этого и нехватало. Сеамус Финниган решил, что самое время вынырнуть из своего близкого к смерти оцепенения, овладевающего им обычно на Предсказаниях. Гарри поднял глаза к закопченному потолку. За что? Сеамус по отцовски похлопал Поттера по спине.
- С бедными надо делиться, Гарри. Особенно когда это мы, - Рон глупо захихикал. Сеамус продолжал, перегнувшись через Гарри и выхватил у Рона перо, - а вообще-то, ты прав. Ничего нелья отдавать даром. Когда у мальчика нет денег – то простым рассчетом, принятым во всех цивилизованных странах, мы можем перевести для него деньги в их телесный эквивалент. Вот к примеру, - Сеамус поднес перо к лицу и сделал вид, что пробует его зубами на прочность, - черное перо, золотое оформление, пожелание удачи на латыни. Плата – лизок в ухо... поглубже пожалуйста.
Гарри нахмурил брови, но Сеамуса уже понесло. Он перегнулся через него и сгреб Рона за форменный воротник:
- Роба зеленая, от Мадам Малкин, шелковая, ручной работы. Плата... - Сеамус на секунду задумался и вдруг хрюкнул и зашелся тихим хохотом, - плата – ручная работа... гы гы гы...
У Рона началась истерика. У сидящего впереди Невиля покраснели уши. Сеамус продолжал:
- Пирсинг на правый сосок, Живое Золото, 250-ая проба, в виде змеи пожираюшей свой хвост. Плата... – Невиль заткнул уши, остальные Гриффиндорцы затаили дыхание, полуобернувшись в предвкушении приятных подробностей в сторону троицы. Единственный, кто не учавствовал в представлении, была Профессор Треллани, находящаяся в данную минуту в другой реальности.
Гарри решил, что Сеамус наговорился достаточно и, схватив его за волосы, засунул его голову себе подмышку. Сеамус заверещал и забил руками по столу.
- Больно, отпусти!
- Ах тебе не нравится! Странно... - Гарри ослабил хватку, не отпуская, однако, окончательно, - а я как раз хотел сделать тебе приятное, Финниган.
- Гарри, отпусти его! – вмешался Рон с другой стороны.
- Рон, ты его слышал?
- Слышал, ну и что? Ты все всегда усложняешь. Тут все свои.
Из-под Гарриного локтя Сеамус пискнул:
- Вот-вот!
- Ах, свои? – Гарри прошептал зловещим голосом и, почти отпустив голову Сеамуса, который к тому времени перестал сопротивляться и висел кулем в кольце Гарриной руки, продолжил шепотом, так чтобы было слышно только Сеамусу и Рону, - Тогда я может расскажу этим «своим», как ты, Сеамус, заработал 500 галеонов на прошлый Хэллоуин...
Сеамус выдернул голову и отпрянул как можно дальше от Гарри, но тот схватил его за воротник, притянул к себе и продолжил говорить прямо Сеамусу в ухо:
- Или скольких муглов ты уложил за последний год... – Сеамус побелел, и с тихим ужасом смотрел на своего обличителя. Вид у него стал как у самого затравленного зайца в мире.
Сеамус был легкомысленным молодым человеком, и, начиная с пятого класса, сексуальная жизнь стала его второй (и главной) жизнью. Он предпочитал мальчиков, это было понятно с того момента, как в нем вообще зашевелились гормоны, и, в силу своей наивности и живости характера, не вполне понимал, как можно не спать со всеми мальчиками подряд. Население Хогвартса Сеамус, однако, обходил намеренно – не желал гадить в своем же колодце. Единственным исключением этому правилу были Гарри Поттер, Рон Уэсли, и Дин Томас – его вечные соседи по комнате, ребята с не вполне определенной сексуальной ориентацией. Сеамус был уверен, что его горячий темперамент, как и его страсть к легким деньгам, остануться в этом узком кругу самых близких друзей. В эту минуту Гарри давал ему понять, что его молчание не должно восприниматься, как само собой разумеющееся. Сеамус был в ужасе.
Прильнув еше ближе, Гарри промурлыкал:
- А может я им расскажу, Сеамус, если ты не против, в чьей постели ты оказался только позапрошлой ночью, - у Сеамуса подозрительно задрожала нижняя губа.
Позавчеча в постели он (совершенно случайно!) оказался ни у кого другого как у Профессора Люпина, который за несколько дней перед полной луной не всегда соображал, что делает, и, наткнувшись в пустом конце корридоре на раскрасневшегося от игры в прятки, запыхавшегося Сеамуса, окончательно потерял способность логически рассуждать. Впрочем Сеамус не жаловался. Он вообще никогда не жаловался, и ни на что не обижался. И вот теперь он готов был разрыдаться, и причиной этому были Гаррины жестокие слова. Гарри ненавидел себя в эту минуту. Он почувствовал вдруг страстное желание взять маленького, дрожащего Сеамуса в свои сильные руки и просить прощения, пока тот не успокоится. Но он быстро отмел это желание – мальчишка совсем обнаглел в последнее время, и его необходимо было приструнить, пока не стало поздно.
Сеамуса била дрожь. Ужас был не в том, что его горделивые и высокомерные соседи по коледжу могут узнать о том, сколько раз Сеамус просыпался в придорожных мугловских отелях, мылся в грязном душе, одевался, чмокал какого-нибудь совершенно обалдевшего, соблазненного им накануне старшеклассника в губы и, не считаясь с нервной системой бедного мугла, садился на метлу и улетал в сторону колдовской школы. Ужас был в том, что об этом может узнать кое-кто другой.
Гарри знал, что это-то и добьет Сеамуса, и потому, нежно обняв дрожащего и готового расплакаться мальчика, ласково добавил:
- А они уж постараются передать все в подробностях твоему драгоценному Драко.
Сеамус захлюпал носом.
- Сволочь ты, - неожиданно подал голос Рон, и грубо перелезя через Гарри, приземлился около Сеамуса. Тот же, обнаружив перед собой широкую, почти мужскую грудь, не придумал ничего лучше, как уткнуться в нее носом.
- Ну, ну... Сеамус, не плачь. Ничего он никому не скажет, ты же знаешь, – Рон обернулся и посмотрел на Гарри своим «только-попробуй» взглядом.
Гарри вздохнул. Отношения с друзьями стремительно неслись к черту. Зачем только он начал весь этот разговор! Ведь если разобраться, ничего нового гриффиндорцам Сеамус не сказал – всем и так было известно, что Гарри Поттер практически содержит своего вечного «спутника жизни» Рона Уэсли, и что, со временем, когда их отношения приобрели легкий сексуальный оттенок, их чувство юмора оценило ситуацию по достоинству, и игра в «проституцию» оказалась очень увлекательной. Так что, ничего такого ужасного Сеамус не раскрыл – а вот он напугал бедного ребенка до слез. Ничего не поделаешь, надо просить прощения. Гарри повернулся в сторону Рона, который все еще играл роль няньки, и только открыл рот, чтобы произнести что-нибудь банальное, вроде – «я пошутил», как со стороны учительского кресла раздалось знакомое мычание – Профессор Треллани возвращалась на землю.
Класс быстро реорганизовался – все кто вставал и ходил по комнате, кто лежал на полу на мягких подушках, кто смотрел из окна – все быстро вернулись к своим «столикам на троих», закрыли глаза и дружно замычали. Процедура была более чем знакомой: к седьмому классу практически все юные колдуны и ведьмы приходили к тому же выводу, к которому Гермиона пришла еще в третьем, а Гарри с Роном в четвертом классах – Предсказания чушь, а Треллани – сумасшедшая лживая дура в стрекозиных очках. Соответственно, все что от них требуется, для того чтобы пройти этот невыносимый предмет – это как можно больше врать, и выдумывать как можно больше идиотских предсказаний. У Гарри Поттера, который пользовался этим методом вот уже более трех лет, были лучшие оценки в классе.
Проффесор Треллани перестала мычать, с видимым трудом открыла глаза, моргнула и объявила:
- Мне было даровано видение!
Гарри оторвался на секунду от записки, которую он писал Сеамусу («Сеамус, на коленях умоляю – ПРОСТИ!») и пожал плечами. Профессор продолжала.
- Передо мной открылись двери пятой – лунной – реальности, в которой вся наша жизнь, все наши помыслы и желания представлены символами. В этой реальности я узрела, помимо прочего, огромный янтарный шар, прозрачный, как родниковая вода. Мое сердце возликовало от счастья, когда я приблизилась к нему – так он был прекрасен и чист! Но когда я всмотрелась внутрь – о горе! Я увидела, как в этой янтарной тверди что-то закованно! – Профессор выдержала театральную паузу, - Там был закован... мальчик.
Гарри бросил записку через Рона Сеамусу, и тут же две чужие записки приземлились к нему на колени. Учитывая то, о чем говорила Профессор Треланни, Гарри не надо было открывать эти записки, чтобы узнать, что в них было написанно. Все было слишком хорошо известно: «Держись, Гарри!», или «Пиши завещание!», или что-то в этом роде. Он смахнул записки на пол.
- Мальчик, юноша, в рассвете своей молодости, висел, залитый янтарем, как бабочка... – несла старая дура.
Гарри почувствовал толчок в спину, оглянулся и подпрыгнул от радости – Сеамус через Рона протягивал ему руку. В руке была записка. Гарри принял клочок пергамента, и вывернув шею еще больше, с благодарностью поцеловал теплую Сеамусову ладошку. Сеамус погладил Гарри по щеке и рука ускользнула. Гарри развернул рулончик записки: «С тебя два кулька Берти-Бутс, и поход на Диагон Аллею. На колени встанешь в комнате. Мы найдем твоему языку лучшее применение.» Гарри вздохнул от счастья. Отношения восстановились.
Профессор тем временем продолжала вызывать к себе жалость своими «видениями»:
- О, бедное, бедное дитя, он был совершенно беспомощен, он был разбит и поломан. Ничто не могло его спасти. Я приблизилась насколько это было возможно и увидела что он плачет хрустальными слезами.
Рон неопределенно хмыкнул и пихнул Гарри локтем.
Проффесор остановила наконец поток своего красноречия и вопросительно воззрилась на своих индиферентных слушателей.
- А теперь я вас попрошу расшифровать этот символический образ. Парватти?
Парватти Патиль отреклась от своей любимой учительницы последней, и теперь чувтсвовала к ней лишь снисхождение, чуть приправленное презрением. Она подумала над вопросом и пожала плечами:
- Наверное, янтарь символизирует холод.
- Мисс Патиль, вы меня разочаровываете. Кто-нибудь еще? Лаванда?
- Ммм... Вода? – Лаванда была слишком поглощена новой игрушкой – перекидывающимися чернилами, (с помощью которых можно было перекидывать слова, написанные на своем пергаменте, на любой другой) чтобы придумать более оригинальный ответ.
Треллани покачала очкастой головой.
- Янтарь в своем астральном – главном – значении символизирует пленение, околдовывание воли, полную потерю свободы. Это несчастное создание, видимое мной в янтарном плену, будет захваченно в настоящий, физический плен.
- Кем же, Профессор? – робко спросил Невилль.
- Силами Зла, конечно, же!
Рон усмехнулся, и, склонив голову к Гарри, пробормотал ему на ухо:
- Не трусь, Гарри, у нас теперь Сеамус – спец по Защите от Сил Зла. Чему то же он от Люпина должен был нахвататься между половыми актами.
Профессор Треллани снялась с кресла и пошла витать по комнате.
- А сейчас запишите, пожалуйста, домашнее задание – сочинение на тему: «Моя пятая лунная реальность». Дин, на следующем уроке тебя не будет – передай, пожалуйста, свое сочинение через одноклассников. Парватти, дорогая, когда будешь спускаться по лестнице отсюда вниз, будь осторожна – я вижу тебя в больнице с переломом ноги. Можете идти, вы свободны.
Семиклассники бодро повскакивали из-за своих столиков, по классу поднялся характерный концу любого урока в мире радостный шум и галдеш, и со стороны могло показаться, что это галдят обыкновенные, ни о чем не заботящиеся школьники, а не уже частично состоявшиеся, могущественные колдуны и ведьмы, которым предстоит в ближайшем будущем сразиться с врагом всего рода человеческого – Темным Властелином, Лордом Вольдемортом.
Гарри, как только предоставилась возможность, сгреб Сеамуса и стиснул его в своих объятиях. Сеамус задушенно засмеялся. Друзья подхватили рюкзаки и пошли за остальными к выходу. Неожиданно Рон остановился и подмигнув всем, кто на него смотрел, оглянулся на Треллани, утонувшую опять в своем кресле:
- Профессор, а кто этот несчастный мальчик, про которого вы рассказывали?
- А?
Треллани вздрогнула, как-будто ее выдернули из очередной медитации, и уставилась на Рона странным взглядом.
- Мальчик, юноша, разбитая бабочка... Профессор, с вами все в порядке?
Профессор перевела свой странный взгляд на Гарри, и ее глаза, как всегда при виде Мальчика-Который-Выжил, наполнились слезами. Это уже было более привычно. Она открыла рот, потом закрыла его, и покачала головой:
- Я не помню его лица.
Рон выглядел сбитым с толку. Гарри и все остальные просто не верили своим ушам.
- Как, Профессор, разве это не был Гарри...?
- Мистер Уэсли, - зашипела Треллани, - я, кажется, вам ответила. Всего хорошего. Жду вас через неделю.
Качая головами, школьники удалились.
* * *
Одинокий Замок был очень старым. Тысячу лет, тысячу долгих, страшных лет, впившись основанием, как корнями, в одну из самых высоких скал в северной Трансильвании, почти на границе с Италией, возносил он свои черные стены к мутному, серому небу.
Половину этого долгого тысячелетия Замок был заброшен, забыт, и никто – ни археологи, ни проживающие ниже в долине крестьяне не могли уж припомнить, кто был его владельцем. Румынские власти не тронули Замок, объявив его национальным достоянием, и до сих пор по какой-то странной причине ни у кого не родился вопрос, каким собственно образом стоит Замок столько лет на краю скалы, не тронутый временем, почему не осели каменные стены, не осыпались кирпичные бойницы, не свалился колокол с башни. Почему колокол этот продолжает бить ветренной ночью так же звонко и чисто, как и тысячу лет назад, а ворота, отпиравшиеся за все это время лишь несколько раз за разными оказиями, запирались в тот же день заново сами собой на массивный черный замок. Никто не заинтересовывался Одиноким Замком больше чем на день или на два. Человек, который оказывался, случайно или намеренно, в тени черной громадины, находил, что ему чрезвычайно трудно сосредоточится на мыслях о замке – он просто не мог думать о нем достаточно долго.
Так и было долгие столетия – сменялись поколения, новая власть приходила на место прежней, войны прокатывалась по голодной земле смертельным ураганом, а Замок все ждал и ждал.
И вот однажды, безлунной ночью, когда чернота Замка была лишь немногим темнее черноты неба – в самой высокой башне (той, что под колоколом) загорелся вдруг настоящий, теплый, живой огонь. И тут же все в Замке пришло в движение. Заполыхали в запустевших комнатах камины, зажегся магический свет в темных переходах и гулких заллах, пооткрывались окна в тщетной надежде выветрить тысячелетнюю затхлость. Посторонний наблюдатель смог бы увидеть, как работает без перерыва колодец в середине замковой площади, и как несутся вверх по лестницам, поддерживаемые невидимыми руками, ведра со свежей водой, как накрываются скатертями столы, и на столах появлятся такие изысканные блюда, которые подошли бы и королевскому столу. В королевской спальне, что была расположена прямо над банкетной заллой, полупрозрачные тени скользили вдоль стен, снимая пыль с темных картин, с тяжелых драпировок, распахивая балдахин на огромной, дубовой кровати. Открылись винные погреба, расстелились ковры и залился медным звоном на крыше колокол.
Случилось то, чего не происходило вот уже тысячу лет – Одинокий Замок принимал гостей.
|
Северус, Люпин и гриндилоу) |
|
Парочка приколов |
Valoissa (A_tribute_to_Snape) все записи автора
Невилл почему ты не сделал домашнее задание? Профессор у меня бабушка заболела.Садись 2 балла.Рон почему ты не сделал домашнее задание? Я маме помогал. Гарри почему ты не сделал домашнее задание?Слышь профессор у меня вчера крёстный из Азкабана вышел.Ну мы с ним встретились, посидели.А Снегг говорит:не пугайте меня крёстным!Садись 3 балла!
|
БЖД |
Долохова (A_tribute_to_Snape) все записи автора
Искала сегодня себе куколку. По пути нашла профессора. Лицом не похож, зато одежка - на высшем уровне.
|
Сев и Лорд |
|
