Журналисты «Rock Sound» пересеклись с 30 Seconds to Mars накануне их крупнейшего британского тура. Как оказалось, они не любят все, что касается их родины…
Фронтмен 30 Seconds to Mars Джаред Лето сейчас в Швейцарии, проводит по 10 часов в день в латексе. «Rock Sound» готов заверить, что это не имеет никакого отношения к неестественному сексуальному фетишу и вызвано исключительно потребностями его нового кино-проекта. Из-за огромного количества времени, которое он проводит в гриме с применением вышеуказанного синтетического изделия, он не смог поговорить с нами, поэтому экскурсию по пути невероятного взросления группы для нас провели гитарист Томо Милишевич и ударник Шеннон Лето.


Принимая во внимание то, насколько у вас хорошо сейчас идут дела, почему вы ждали так долго перед тем, как  поехать в тур по Великобритании?

Томо: Хороший вопрос, но как вы думаете, случилось бы нечто подобное, если бы мы приехали раньше? Честно, я не знаю, почему потребовалось столько времени. Прорыв в Америке долго был для нас гиблым делом — потребовалось столько усилий и столько времени, но мы знали, что у нас хороший альбом, и что если люди его услышат, они полюбят его. Так что мы «послали на…» всех недоброжелателей и стали пробиваться дома, а перед этим годами не выезжали за пределы Штатов и Канады. Я придерживаюсь мнения, что всему свое время, и если бы мы приехали раньше, не думаю, что все это произошло бы. Знаю, что британские фанаты могли разочароваться, но считаю, что мы сделали все правильно.

Признание в Америке было важным для вас?

Томо: Да. Сначала мы хотели добиться успеха дома. Мы постоянно слышим о группах, которые пробиваются в Америке, а потом просто едут за океан, чтобы посмотреть, что там творится. Но мы хотели достигнуть признания непосредственно там, чтобы, уезжая, чувствовать, что мы можем завоевать весь мир.

Было сложно, когда Мэтт (бывший басист) ушел из группы?

Томо: Никоим образом не хочу умалять значения Мэтта, но его уход ни при каких условиях не выбил бы группу из колеи. Большая часть того, что вы видите и слышите, исходит от Джареда, поэтому единственное, что может серьезно повлиять на группу — это его уход, или уход Шеннона. Мэтт был отличным дополнением группы, но он не был счастлив в ее составе. Сейчас он играет в «Angels and Airwaves» и чувствует  себя лучше, потому что они не гастролируют так много, к тому же он женат, поэтому «AVA» — гораздо лучший вариант для него. Сейчас с нами играет парень

(Тим Келлехер), которому действительно нравится быть в группе, и наши шоу лучше оттого, что все четыре человека, находящиеся на сцене, любят быть на ней. Мэтт долго держался, но делал это по ошибочным причинам. Сначала без Мэтта было странно, но мы двигаемся вперед — Джаред вообще может записывать пластинку с кем хочет.

Шеннон: В любом предприятии или деле всегда есть люди, которые имеют свои интересы или проявляют активность где-либо еще, и тебе просто приходится считаться и мириться с этим. Что касается меня, я играю в группе с моим братом, я люблю это и я не вижу себя где-либо еще, но перемены всегда происходят вне зависимости от того, где или на какой работе ты работаешь.

30 Seconds to Mars — это бизнес?

Шеннон: Безусловно. Мы не просто четверо парней, играющих музыку. С одной стороны, мы занимаемся творчеством и делаем что-то на эмоциональном уровне, но деловая сторона дела тоже важна и сосредоточена на том, как нам продолжать гастролировать, как привлекать и заинтересовывать людей в нашей группе. Существует много путей и способов руководства деятельностью 30 Seconds to Mars. К счастью, этому способствует то, что у нас отличные отношения с нашим лейблом и фан-движением — Эшелоном (промо-команда группы).

То есть, можно сказать, что вы спланировали некоторые аспекты, касающиеся группы?

Шеннон: Это было хорошо продумано, хорошо спланировано и хорошо просчитано с учетом степени активности нашей группы. С другой стороны — творческая часть, которая была полностью естественной и никак не контролировалась, хотя мы делали некоторые расчеты и применяли формулы, которые, по моему мнению, были важны.

Каково самое большое заблуждение о группе?

Томо: Что мы богаты. Это сложно объяснить, но если вы не живете в нашем мире, вам кажется, что рок-звезды богаты, потому что их печатают в журналах и показывают по ТВ. Людям просто кажется, что у тебя много денег, но на самом деле это не так. Мы начинаем подниматься, но я не покупаю дом, а все еще живу в своей крошечной квартире в Лос-Анджелесе. У меня нет дорогой машины или чего-нибудь такого; если люди захотят посмотреть, где я живу, они будут разочарованы и, возможно, еще разок подумают перед тем как купить поддельную футболку или скачать альбом.

Торговля фальсифицированным товаром  в местах выступлений в Британии вызывает недовольство у групп из США?

Томо: Да. В Америке мы можем пресечь пиратскую деятельность, потому что она противозаконна. В других странах все по-другому, поэтому любой может продавать плохие майки с отвратительными версиями наших лого на них, и  никто не сможет с этим ничего поделать. Хотелось бы найти какое-то решение, но у меня его нет. Я слышал, что Bon Jovi нанимали отставных полицейских и брали их с собой в тур, чтобы те проверяли каждое место, где проходил концерт, и конфисковали нелегальный мерч; но поскольку не каждый может нанять собственную армию, такие люди могут уйти от ответственности.

Как продвигается создание следующего альбома?

Томо: У нас уже есть идеи шестидесяти песен. Теперь нам нужно добраться до студии, освободиться от наиболее слабых и начать совершенствовать самые сильные. Джаред сейчас пишет без остановки, поэтому у нас куча идей. С  каждым годом мы становимся все более сплоченной группой, так что я в восторге от нового материала. Странно, как мы собрались вместе, сначала выпустили пластинку, а потом уже стали группой. Обычно сначала идет период совместного взросления, потом запись пластинки, а потом заключение контракта. У нас все было наоборот. Сначала мы записали пластинку, потом заключили контракт, и только потом стали группой. Сейчас мы знаем друг друга, это просто замечательно, и после тура по Великобритании мы собираемся немного поднажать и сесть за новый альбом.

 

Лето против безучастия: зеленый свет

Шеннон похож на своего брата в вопросе занятости. Заканчивая книгу и выставку своих фотографий, и при этом не прекращая гастролировать с группой, барабанщик также решил, что у него достаточно времени, чтобы начать новый проект.
— У меня есть шанс делать вещи, которые я бы не стал делать никогда, кроме как из-за этой группы, — признает он. — Сейчас я работаю над линией экологически чистой и безопасной одежды, и я пожертвую половину прибыли на защиту окружающей среды. Я хочу обратить внимание людей на это, взяв на себя ответственность. Я могу сделать это, потому что наша группа начала приносить кое-какие деньги, и у меня появилась возможность отдать долг планете и людям, о которых я забочусь».
Барабанщик, много путешествовавший отдельно от группы, ярый защитник той точки зрения, что лучше делать что-то, вместо того, чтобы не делать вообще ничего.
— Я стараюсь не попадаться в ловушки, появляющиеся на пути успешных групп, — говорит он. — Я люблю другие вещи. В нашем последнем туре по Штатам мы использовали  автобусы на экологически безопасном дизельном топливе, и я был очень доволен этим».
Однако он не супергуманист и тоже наслаждается некоторыми благами комфортного путешествия в первом классе.
— Некоторые удобства действительно хороши, — улыбаясь, признается Шеннон. — Мне нравится летать первым или бизнес-классом, где я могу подумать о чем-нибудь другом, кроме как о том, насколько мне тесно. Но я думаю и принимаю участие еще во многих других делах, кроме покупки нового Ролекса или следования моде.