Ally_D все записи автора

Прошу строго не судить, ибо от спорта я далека, а на футболе уже давненько не бывала - успела все подзабыть... Короче, это была разминка. Жду отзывов. Не понравится - можно будет удалить на фиг! )))

Футбол

 

Самому выдающемуся и самому рыжему гитаристу России, его новому альбому и его же безвременному уходу из группы «Кипелов» посвящается...

 

 

- Ну что, ребята-кипеловцы, готовы к завтрашнему матчу? – Маврик, уже, кстати, «слегка» подвыпивший, весело подмигивал группе.

- К какому еще матчу?! Только не говорите, что вы на футбол собрались! – до Кипелова дошло, что от него что-то скрыли. Да как они могли?!

Три гитариста и барабанщик усиленно закивали головами, подметая хаерами пол, - надо же было хоть как-то (а, вернее, хоть чем-то) расчистить себе место под диваном, куда музыканты уже были готовы свалиться с минуты на минуту, салата ведь не было…

- Как?! На футбол?! Без меня?! – Кипелыч опешил от такой наглости. – Вы же знаете, как я это дело люблю! А кто против кого играет?

- С-С-Спартак пррротив Динннамо, - процедил сквозь зубы Мавр (удивительно, что он вообще еще мог говорить).

- Что? Динамо? А Киев-то здесь при чем? Мы ж с ними уже когда-то играли...

- Ну, захотели ребятушки мячик с нами по полю погонять, тебе что, плохо? Мы ж их в два счета сделаем! – Харьков как только мог цеплялся за студийный диванчик, но тот, по всей видимости, решил, что на нем сегодня никто сидеть не будет.

- О, Леха, последний тост – за тебя! – Маня уже собирался присоединиться к бас-гитаристу. – И пусть паркет нам будет пухом! – барабанщик заржал, свалился и тут же захрапел.

Кип с тоской посмотрел на валяющиеся на полу «дровишки», хлопнул по плечу Мавра, от чего Рыжий Бес тут же начал шататься, и спросил:

- Так когда и где собираемся?

- Когда?.. ик! В три у меня. Так мы... ик!.. мы тебя, типа, тоже берем?

- Конечно берете!!! Кто спел гимн Спартака? Кто снабдил вас красно-белыми шарфами? И кто еще, в конце концов, будет слезно умолять вас одуматься и ползать на коленях, пока вы меня не возьмете?!

- Ик!.. Договорились... хррр... хррр...

Маврик вырубился, а Кипелов побрел домой. Он выпил меньше всех, но, по-видимому, ему в пиво тоже подлили водоньки, а ерш всегда клонил Валер Саныча ко сну.

 

Утром КВА проснулся, потянулся, сладко зевнул, посмотрел в окно и вдруг вспомнил, что сегодня вся группа идет на футбол.

- Уррррааааа! – запел он, напрочь забыв о том, что мог разбудить спавшую рядом жену.

Соответственно, ему пришлось долго и нудно объясняться с Галкой, пока Кип не понял, что лежит под кухонным столом, а рядом пристроилась совсем не жена, а кошка Зараза.

- Опять не дополз… - вздохнул Кипелов, выпил аспирина и пошел бриться.

 

К трем часам вся компания, разодетая в красно-белое и еле избавившаяся от привычной головной боли, собралась у Мавра дома. Многочисленных собачек, а также попугая, живущего у соседей, решили не брать, фанатов, торчащих под дверью квартиры – тоже... Ну, и группа, недовольная тем, что Кипелыч все-таки напросился с ними, на Мавринской машине поехала на футбол.

Всю дорогу Кип развлекал музыкантов гимном Спартака, а по приезде на стадион возник извечный и вполне насущный вопрос: кого посылать за пивом?..

- Кого, кого? Маню, конечно! – Рыжий Бес повернул Манякина к группе задом, а к пивному ларьку передом и хлопнул его чуть пониже спины. – Два ящика нам хватит, ребят? А?

- Ну, если для начала… - замялась группа.

- Вот. Маня, проваливай. И без трех-четырех ящиков не возвращайся! Унесешь ведь? Вот и шагай!

- Да ты что, какое «унесешь»?! – Маня вообще не хотел никуда проваливать. – Это ты привык с собой гитару таскать, а я-то что? Две палочки, и больше мне ничего не нужно…

- Санек, если тебя посылают за пивом, - значит, тебе доверяют, - съехидничал Леха.

- Не-е-е, и не уговаривайте!

- Ррррразговорчики в строю! – рявкнул Мавр, и МанЬякин, вздохнув, отправился за пивом.

Сане ужасно хотелось сделать какую-нибудь гадость ребятам, но он чувствовал, что тогда будет только хуже. «Холст бы их всех побрал!», - подумалось барабанщику. Когда он вернулся, довольная группа обустроилась на стадионе, а уставшего и раздраженного Маню выпихнула практически на лестницу – на случай, если закончится пиво.

В это время на противоположной стороне стадиона тоже собирался народ. Среди той толпы замаячила и всем известная пятерка – Беркут, Холст, Дуб, Макс и Попов – словом, «Ария».

Артурчика, как оказалось, тоже никто не хотел брать, но он напросился с группой. И дело совсем не в его страстной любви к футболу (на самом деле Птичке было все равно, за кого болеть, и поэтому он дернул всю группу поддержать украинцев), просто надо было соответствовать тому образу вокалиста и преданного футбольного фаната, чье место в группе как раз занял Беркут, будучи по части спорта нулем без дырочки.

Артур почему-то нервничал, и от волнения он начал напевать «Волю и разум». Холст остановил его:

- Птичка, что ж ты делаешь-то?! Это ведь не наша песня!

 - А что мне, по-твоему, «Тореро» петь? Вы отдали Кипелову лучшие песни, а я... – Беркут вздохнул и замолчал, наткнувшись на красноречивый взгляд Холстинина. Но через пару минут по стадиону снова пронесся резкий хрипловатый визг:

Сильнее всяких войн...

Воля и разум!

Музыкальное ухо Кипелова услышало и узнало конкурента, а не менее музыкальное горло вокалиста завопило:

- Народ, меня глючит, или где-то рядом «Ария»?!

- Не, это тебе показалось, - Мавр пытался утихомирить Кипа, успевшео уже в порыве чувств отдавить ноги выдающемуся гитаристу. – И вообще: сейчас матч начнется, будешь мешать – пришибу!

Но Кипелов не успокаивался. Он подскочил к Голованову:

- Андрюх, ты у нас глазастый. Глянь-ка вон туда, ладно? Не видишь там никого из арийцев?

- Да, вижу! В пятом ряду... Холст, рядом Беркут... Вот Макс с пивом пришел... А Дуб нас заметил! – и гитарист принялся радостно махать Витальке.

- Н-да, кругом знакомые все рыла… Э, Андрюх, цыть! Ты что творишь?! Забыл, что они меня из группы выперли?! Ты на чьей стороне вообще?

- Так я думал, вы помирились уже, - скис Голованов. – Извини, Кипелыч…

И КВА вернулся на свое место, напевая:

Бой продолжается,

Мо бой продолжается,

Мой боооой...

На разморившегося на солнышке Мавра эти строки подействовали отрезвляюще:

- Ау, Валер, ты это чего? Молчал бы лучше в тряпочку, чем арийские песни петь! Не к добру это!

- Пораньше бы о добре вспомнил! Посмотри туда, где «гордо реет птица Беркут», сам все поймешь.

А по ту сторону баррикады Холст упорно пытался заткнуть Птичку:

- Да ты понимаешь, что нет у тебя прав на эту песню?! И, кстати, Кип ее лучше исполняет.

- Ну и что? – вскинулся Артур. – Да я ее так спою – закачаешься! Всем понравится, обещаю, Володя. Кстати, надо бы включить «Волю и разум» в программу очередного концерта, вот тогда и оторвемся, - Беркут расплылся в блаженной улыбке.

Их перебил Дубинин:

- Так, народ, у меня для вас три новости, и все хорошие. С какой начать?

- Ну начни уже с какой-нибудь! – Холста всегда раздражали такие шуточки.

- Значит, первая: матч сейчас начнется. Вторая: я только что видел кипеловцев, так что после футбола нас ждет грандиозный мородобой. И третья: если вы сейчас же не заткнетесь, то я вам и здесь мордобой обеспечу, договорились?

Беркут заворчал:

- Между прочим,  хорошей можно назвать только первую новость, а третья – вообще отвратительная.

- Ну для кого как... – издевательски усмехнулся Виталя и отвернулся.

Футбол начался. Воздух на трибуне наполнился криком, свистом и запахом пива, а местами и кой-чего покрепче. Комментатор разошелся не на шутку и выдавал ляп за ляпом, но кипеловско-арийская часть трибуны уже его не слышала, их даже не интересовало то, что происходило на поле, где ни Спартак, ни Динамо не собирались уступать, а посему дальше ничьи дело не двигалось.

Кипелыч сразу усек, что арийцы по ту сторону футбольного поля радуются не тогда, когда следовало бы, и заорал своим:

- Народ! Да они за Украину болеют, предатели!

«Свои» в очередной раз поддержали лидера и попытались поизъясняться жестами с арийцами, распалился жаркий спор, в котором цензуре явно места не было. «Разговор» прервался на время лишь тогда, когда Спартак вдруг начал проигрывать динамовцам, и обе группы стали напряженно следить за матчем, при этом Кипелов напевал «Кровь за кровь», а Птичка верещал «Колизей», поэтому получалось вот что:

Колизей!

В том воля не людей, а богов!

Колизей!

Ты должен не роптать, а терпеть!

 

...Но вот счет сравнялся, первый тайм подошел к концу, и «Ария» с «Кипеловым» слетели с трибуны вниз для выяснения отношений.

- Ах вот но что, мое место занял, за оппонентов болеешь, еще и группу подбиваешь! Долой самодержавие! – разорялся Кип.

- Зато у меня фанатов за границей много! Я им что хочу на немецком на концертов болтаю, а они все равно слушают! – оборонялся Беркут.

- Да потому что тебя на русском слушать невозможно!

- Аналогично! Вот ты по-английски и мурлычешь что-то себе под нос! Главное – громко, а остальное – ерунда!..

Пока между вокалистами разгоралась словесная перепалка, остальные участники групп перешли на стадию чисто физических отношений:

- Ага! Конкурирующая фирма! Вот вы нам и попались! – радостно потер ручки Маврин, ловко увернувшись от Удаловского кулака, идущего на сближение с челюстью гитариста.

И все бы ничего, если бы Холст, отпихнувший Макса, не заорал:

- А мы изначально известными были, 17 лет отпахали! «Ария» свое имя терять на собирается, у нас принципы! – при этом Володя тоже нацелился на Мавра, но Сергей Константиныч, живописно тряхнув хаером, увенулся снова, приоткрыв маню, прятавшегося за его широкой спиной.

Холст и сам не думал, что так удасно зацепит Саньку – своего старого доброго бывшего барабанщика. МанЬякин рассвирепел:

- Ох, Володька, иногда только промахнувшись, понимаешь, как ты попал, - и тоже ответил Холсту увесистой оплеухой.

На помощь Холстинину подоспел Дуб, на которого тут же наскочил Лешка Харьков, принявшись колотить бас-гитариста всеми конечностями. Виталя расплылся в широком дружелюбном оскале, легко стряхнул с себя Харькова на землю, посмотрел на него глазами, налитыми любовью и ласково процедил:

- Ах вот ты как, да? Ну ничего, я ведь не злопамятный – отомщу и забуду.

В то время как Маврин разбирался с Поповым, Голованов накинулся на чудом уцелевшего Удалова, но тот ловко поставил подножку Андрюхе и проворковал:

- Думал, получится, да? Учти, что трудно собирать выбитые зубы поломанными руками!..

Оба вокалиста, уже затихшие и с интересом наблюдавшие за боем, который все-таки продолжался, даже заключили пари, причем каждый из вежливости поставил на команду противника. И все же молодые да ранние (то есть Харьков с Головановым) умудрились найти по пустой бутылке из-под пива (да чего только не найдешь около стадиона во время матча!) и поспели на подмогу Мавру с Маней.

- Раз! – сказал Леха, обезвредив бутылкой Холста.

- Два! – констатировал факт Андрюха, когда к его ногам свалился Дубинин.

- Чем больше, тем лучше! – засмеялся Мавр, оглядев «поле брани», только обезвреживать больше было некого, а в сторонке уже расшаркивались конец помирившиеся Кип с Беркутом.

Конечно, народу было уже не до второго тайма (хоть Спартак все-таки победил), и побитые арийцы-кипеловцы разбрелись кто куда.

 

Через месяц Маврик снова решил собрать кипеловцев и повести их на футбол, а Кипелыч, как всегда, случайно об этом узнал и начал канючить:

- Возьмите меня с собой, возьмите, я вам пригожусь! Я даже согласен за пивом ходить.

- Ну ты и надоел мне, Валера! Не помнишь, как в прошлый раз нам «пригодился»? – вздохнул Сергей Константиныч.

- Не-а, - честно признался Кип. – А что тогда было?

- Не помнишь, значит? Вот тогда стой здесь и вспоминай, а я пойду.

- Куда???

- К себе, обратно к «маврикам» - с ними хоть на футбол сходить спокойно можно… - и ушел, тряхнув огненно-рыжим хаером…

Вот такая вот загогулина… А Кипелов до сих пор вспоминает, чем не угодил Маврику, - склероз, однако!