Дождь и кровь заливали горящую думящуюся деревню. Игорь был единственным кто мог сражатся, прикрывая бегущих женщин. "Ты видишь меня, Отец!" вскричал он бросаясь на приближающиеся ряды жыдоф с нечеловеческой яростью. Топоры вонзались в него, но он не чувствовал ран. Ярость предков охватывала Игоря, в него вливалась их жажда мести.