Я говорю про кота из одноименной повести Владимира Кунина 

     Да - кстати - хочу предупредить - в книге употребляется ненормативная лексика.Если честно - книга рассказана от лица кота и не сомневаюсь, что иногда котам о людях хочется высказаться нецензурно - так что - заранее извиняюсь  и если вам это неприятно,  просто не читайте.

    Я приведу здесь маленький отрывок из этой повести - тот который меня лично трогает до слез всегда когда я перечитываю эту книгу.

 

  "Дверь нам открыла Настя - дочь Водилы. Я ее сразу узнал по Водилиным рассказам. Мы, когда по Германии с ним ехали, все уши мне про нее прожужжал. 

   Настя была в кухонном переднике, со столовой ложкой в руке. Митя сказал, что один старый друг хочет повидать ее папу. 

   - Проходите, - сказала Настя. - Он как-раз сейчас ужинает. 

   Митя снял куртку и теплые ботинки в прихожей, и в одних носках прошел со мной в комнату. Я сидел в сумке и сердце у меня колотилось, как сумасшедшее! Я даже задыхаться стал, а битый мой бок разболелся еще сильнее. 

   - Здравствуйте! - бодро сказал Митя и я выглянул из сумки. То ли Насте показалось, что я высунулся из сумки на это Митино "здравствуйте", то ли вообще мое появление показалось ей таким уж смешным, но, увидев меня, Настя весело расхохоталась! 

   Честно говоря, я приготовился к трагической ситуации, а Настя сразу же внесла в наш визит какую-то свою легкость, свое смирение перед Судьбой, свою самоотверженность, что ли... Хотя то, что я увидел - у меня никакого веселья не вызвало. В жутком больничном кресле на колесах, не идущим ни в какое сравнение с такими же инвалидными колясками в Германии, сидел мой Водила - худой, с серым, землистым лицом, с запавшими щеками, в повисшей на нем знакомой мне клетчатой теплой рубашке и с такими бессмысленно потухшими глазами, что мне чуть худо не стало! 

   На шее у Водилы был подвязан детский клеенчатый слюнявчик, прикрывающий грудь от вываливающейся изо рта каши. 

   - Папочка, - негромко сказала Настя и повернула голову отца в нашу сторону. - К тебе гости пришли, проведать тебя. 

   Это было страшное зрелище. Водила смотрел сквозь нас с Митей, и мне казалось, что меня уже нет в этом мире... Что сквозь меня можно смотреть, проходить, проезжать... Что я вижу и ощущаю все это откуда-то совсем из иных, внеземных сфер... 

   И ледяной ужас стал заполнять все мое существо! Неужели меня уже нет?! 

   Но я нашел в себе остатки каких-то неведомых сил, о которых я даже не подозревал, стряхнул с себя кошмар оцепенения и выскочил из сумки прямо на безжизненные руки Водилы! Обхватил его передними лапами за шею и завопил истошно и исступленно - сначала от растерянности, по-Животному, а потом, опомнившись, по-Шелдрейсовски: 

   - Водила!!! Водилочка!.. Это я - Кыся!.. Твой Кыся! Помнишь?! Балтийское море! Германия!.. Собачки на таможне!.. Бармен.. Лысый!.. Мюнхен!!! Очнись, Водила! 

   Я лизал его щеки, нос, глаза, я кричал в его уши, и вел себя как умалишенный, а окаменевшие от неожиданности и испуга Настя и Митя стояли как вкопанные с открытыми ртами. 

   Я весь перемазался в каше, которая выпадала из безжизненного рта Водилы, но в какой-то момент я вдруг почувствовал, как шевельнулись его пальцы! 

   Я не поверил самому себе, отстранился и уставился Водиле прямо в глаза... И увидел, что глаза Водилы ОЖИВАЮТ!.. 

   - Водила! - закричал я еще сильней и даже укусил его за ухо! А Водила... 

   Ну бывают же, черт вас всех побери, замечательные чудеса на нашем паршивом белом свете!!! 

   А Водила все сильнее и сильнее прижимал меня к себе оживающими руками, уже почти осмысленно разглядывал меня широко открытыми глазами и вдруг... 

   И вдруг лицо его исказила мучительная гримаса, будто от очень сильной боли. 

   Мне даже показалось, что я СЛЫШАЛ, как в его голове что-то тихо-тихо щелкнуло, а по спине (но это уже видели и Настя, и Митя) прошла судорога с едва слышным хрустом. 

   Неожиданно Водила сам себе вытер рот, и превозмогая какие-то таинственные внутренние тормоза, сипло, скрипучим голосом, как очень долго молчавший Человек, запинаясь, раздельно проговорил: 

   - К... Кы-ся... 

   Лицо его стало постепенно разглаживаться, словно боль начала затихать, и он, уже куда более уверенно, снова проскрипел: 

   - Кы-ся при-шел... Родной... мой... Кыся!.. Где мы, Кыся?! 

   Я смотрел в оживающие глаза Водилы и МЫСЛЕННО молясь Господу Богу, Ричарду Шелдрейсу и Конраду Лоренцу, умолял его: 

   "ВСТАНЬ, ВОДИЛА! ВСТАНЬ!!! ТЫ УЖЕ ШЕВЕЛИШЬ РУКАМИ, ТЫ ДАЖЕ ДЕРЖИШЬ МЕНЯ - А Я ВЕДЬ ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ... ТЫ УЖЕ РАЗГОВАРИВАЕШЬ!.. ТЕБЕ ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ВСТАТЬ! ВСТАНЬ, ВОДИЛА! УМОЛЯЮ ТЕБЯ! 

   Завороженно глядя мне в глаза, Водила глубоко вдохнул и с хорошо слышным хрустом во всем своем отощавшем, но по-прежнему очень большом теле, с невероятным трудом приподнялся из своей инвалидной коляски и ВСТАЛ НА НОГИ, держа меня на руках!.. 

   - Мамочка! Мамочка!.. - закричала Настя. - Папа заговорил!.. Папа заговорил и сам встал на ноги!!! 

   А я упал в обморок... Так и повис на руках у Водилы. "

 

Ссылка здесь

 

http://royallib.com/book/kunin_vladimir/kisya.html

 

Кстати - недавно вроде спектакль вышел по этой повести - с Дмитрием Нагиевым. Не видела. Интересно - кого Нагиев играет - неужели Кысю (как то охотно верю)