Ptisa_Lucy все записи автора Автор Занудкин,

Глава 5


Ближе к вечеру, ватага преодолела очередной подъём. Внизу, меж деревьями, блеснула водная гладь. Солнце уже висело довольно низко, световая дорожка от него била в глаза, мешала осматривать другой берег, где начинался ничейный Дикий лес. Ясень оглядел мост, что находился в двадцати саженях выше по течению и насторожился: тот выглядел, построенным только что, даже грязи с упирающего в него просёлочного тракта не было, как и колеи на тракте, хотя, дождь прошёл недавно, и они пропустили, хоронясь в лесу, немало обгоняющих. Обман выдали утки, что кормились на отмели у берега: каким-то неведомым образом, они проплывали сквозь опоры, не замечая оные. Морок!

— Выше, верстах в двух есть брод, — молвила негромко Ёлка, — Я и без магии знаю, что ещё вчера этого моста и дороги не было.
— Проверим брод, — нахмурился юдобоец.

Достигнув брода, Ясень велел всем спешиться, укрыться в кустах вместе с конями и сидеть тише мыси под голиком. Сам же, сотворил четыре морока, отдалённо похожих на его и попутчиков, и отправил всю поддельную четвёрку на переправу. Как только «ватага» оказалась на середине реки, вода вскипела, целое облако пара скрыло её.

— Ходу! — бросил юдоборец, вскакивая на Гнедика, и спутники устремились за вожаком. В скором темпе, насколько позволяла чаща, они переместились ещё пару вёрст ниже моста, где близнецы-гномы Обсидиан и Шпат споро срубили могучую сосну, что упала кроной через реку. Можно было и колдануть, но Ясень этого делать не стал, чтоб неведомые соглядатаи подольше были в неведении. Через лучину они уже углубились на пару вёрст в Дикий лес, там и стали на ночёвку на небольшой полянке вокруг одинокой рябины.

Костра разжигать не стали, поужинали всухомятку, запили родниковой водой. Гномам велели спать, юдоборец и следопыт остались нести первую смену.

— Ясень, — прервала молчание эльфийка,
— Что?
— Ты все по Аксинье своей сохнешь?
—Тебе откель ведомо? — сердито удивился мужик.
— Сороки натрещали.
— Что ещё натрещали?
— Аксинья тебе не из-за батюшки своего отказала, — на мгновение эльфийка прижалась плечом, — Ей другой люб.
— А тебе что с того?
— Ты многим мил, — в голосе проскользнула печаль, — Да, проезжаешь и не замечаешь.
— Не нужен мне боле никто, — в голосе чуялась боль.
— Зря, свет клином на Аксинье не сошёлся.
— И кому же я мил?
— Хотя бы … мне.
— Те-ебе? — протянул Ясень, упал на спину и залился смехом.

Ёлка, отвернувшись, смахнула слезу. Однако, юдобоец не был бы таковым, если б не чуял смены настроения: у людей оно читается ещё легче, чем у зверей, или нежити. Обняв за плечи, зашептал в ухо:

— Дурочка! — гладил по голове, — Мне три десятка скоро, в дочки мне годишься.
— Мне шестнадцать вёсен уже! — зло ответила эльфийка.
— Так, вы эльфы долго живёте, — улыбнулся, — Я помру, ты одна останешься.
— Ну и что! Я...

Договорить не успела, Ясень вдруг напрягся и выкрикнул:

— На полдень!

Тенькнули две тетивы, Ясень и Ёлка выстрелили на внезапный шорох. Эльфийка оказалась удачливей: её, зачарованный лично Ясенем наконечник стрелы, нашёл цель. Из темноты саженях в трёх раздался злобно-обиженный вопль. Одним противником меньше.

Ясень вскочил, хлопнул ладонью рябину, прошептал «Фосфор!», и та вспыхнула вся, как огромный факел, но при этом не сгорая. Выхватив меч, бросился на двух моргающих от света оборотней, вслед за ним бросились, спотыкаясь, продравшие глаза гномы.

Оборотней, вместе с убитым, было десятеро, но уже через пару десятков вздохов их число зело убавилось: одного кистенём приласкала Ёлка, двоим раскололи черепушки топорами гномы, ещё двоих проткнул Ясень. Ещё десять вздохов и живым остался самый крупный — вожак.

Сейчас он стоял примотанный толстыми верёвками к березе и злобно бранился. Юдобоец рукояткой меча прервал поток непристойных звуков и приставил кончик меча к горлу пленника:

— Сдохни! — огрызнулся пленённый вожак волколаков.
— Это ты сдохнешь, — из-под лезвия потекла кровь, — скоро сам умолять будешь, — голос Ясеня был спокоен и твёрд, как скала, взгляд не сулил ничего хорошего, — Выкладывай, кто вас прислал.
— Вы всё равно обречены! — злорадно выдохнул оборотень, — Тёмный Князь не любит, когда у него путаются под ногами.
— Где княжич? — юдобоец, как бы случайно наступил на раненую лапу.
— Е-ээ-го несут к Шести-цветному Камню, — прохрипел пленник, — Туда уже доставлена Анна Мстиславна.
— Из Суздаля?
— Она!
— Сколько у Тёмного слуг?
— Около сотни.

Ясень поднял меч и без замаха ударил, оскаленная башка откатилась и задымилась, как и всё тело. Опомнившись, спутники проделали с остальными телами то же самое. Вскоре на поляне от побеждёных остались только кучки пепла.

Елка подлечила заговорами и наложением рук Обсидиана, Ясень — Шпата, после юдобоец скомандовал:

— Вы, двойня, быстрее возвращайтесь тем же путём и приведёте сюда десяток воев, — Он повернулся к Ёлке, — Идти до Георга некогда, пришлю ему вызов иначе.

Подобрав сосновую шишку, шепнул пару слов и бросил в темное небо в направлении, где должен быть дракон.

****************************************************************************

Двухголовый в это время сидел перед своей пещерой с трёхголовой драконицей Агни*, сцепившись с ней хвостами. Он, как говорится, «вешал гостье ромейские хлебные полоски на уши», на все три головы сразу. Та в восторге обвивала своими шеями собеседника, и томно вздыхала. Так мог бы, пуская дым и искры, вздыхать огромный кузнечный горн. Тут и случился неждан: шишка Ясеня со свистом окончила свой полёт, смачно приложив по лбу правой, раскрылась и выбросила семена, много больше, чем было изначально. Семена засверкали и прямо в воздухе сложили сверкающую надпись. Дракону хватило одного взгляда:

— Прости, Агночка! — Дракон начал осторожно выбираться из объятий, — Другу срочно нужна моя помощь.
— У тебя стыд есть? — Искры и дым сразу из трёх голов, — Мы же впервые одни!
— Лететь надо, — виноватый ответ.
—Тогда, я тебя провожу!
— Это опасно! — тревога в глазах, — Тебе нельзя!
— Мне можно всё! — Агни спихнула Георга с обрыва и прыгнула вслед.

**************************************************************************

— Что я вижу, ты наконец-то нашёл себе пару! — раздалось с высоты.
— Две башки, а ума ни в одной! — сердито ответил Ясень, — Не время для потех!
— Зачем звал, друже? — Дракон плавно приземлился и сложил крылья,

рядом мягко упала Агни, — Я тоже не один.

Юдобоец с сомнением глянул на дракониху.

— Не сумлевайся, — Георг подмигнул ободряюще, — её помощь пригодится.
— Ладно! Что вы знаете об обряде на Шести-цветном Камне?
— Ого! — дымно выдохнули сразу пять голов, и Агни заговорила.
— Смешанная кровь юных самки и самца впитается и тогда все существа их рода перестанут плодиться.
— Как? — Охнули Ясень и Ёлка.
— Самки будут любить самок, а самцы — самцов.
— Это же хуже Липкой Нежити!
— Да! Летим, немедля! — Агни подставила шею Ёлке, - Я знаю дорогу,

***********************************************************************

Они успели только потому, что Лорд должен был собственноручно наточить ритуальные кинжалы. Оба чада были распяты на зловещем Камне, рты и заткнуты кляпами. Тёмный проверял заточку, кромсая несчастного зайца.

Вокруг него на плоской вершине холма, где и находился камень, разместилась охрана, все смотрели вниз на тропки, ждали нападения. Что было нашим героям только на руку. Драконы зашли с разных сторон и пять струй огня ударили сверху, их атака смела сразу половину слуг Лорда. Ёлку и Ясеня немилосердно сбросили из лап поближе к Камню. Те, прокатившись колобками, сразу раскидали ближайших и одновременно напали на Лорда: кистень обмотал руки колдуна, шар огня, размером с большой арбуз ударил в голову. От мгновенной смерти Лорда спасли только амулеты. Но, ненадолго, юдобоец изрубил Тёмного на шашлык.

*Агни — от санскритского слова «огонь».


Глава 6



Ясень и Ёлка, освободив детей от пут, напоили их маковым снадобьем, чтобы сбить нервную дрожь. Дабы, умом не повредились. Тут и драконы вернулись. Георг смачно что-то жевал:

— Да не зрите на меня так! — стал оправдываться тот, — Кобыла у них была полосатая, очень хотел попробовать.

Повисло молчание:

— А вы чо помыслили-то? — он заоглядывался, — Не, я людей не ем, они всяку дрянь пьют: заболеть можно.

Ясень и Ёлка, а за ними Агни и сам Георг разразились смехом. Вокруг валялись искромсанные, или обугленные враги, остро пахло кровью, горелыми мясом, волосом и тканями, а также всем тем, с чем непроизвольно расстаются мёртвые тела, а друзья валились на капище от смеха. Душевное напряжение отпускало.

Внезапно, Шестицветный Камень, или Гексахром, как его называли ромеи, мелко задрожал и загрохотал, как огромный барабан. Только сейчас герои пристально его оглядели: это был саженный круг, высотой по пояс. Поверху имелись выступы, в которые вделаны кольца для распятия жертв. Окраской он напоминал мрамор, только не два цвета, а шесть: как радуга без ясно-небесного. Смотрелось ущербно.

Агни встрепенулась:

— Нынче же большелуние совпадает с равноденствием. Ровно в середь ночи Гексахром обретёт защиту и уйдёт под землю. Оттуда выйдет через тьму лет и бед натворит. Тёмные ждать умеют. Остался час, чтоб его обезвредить. Только, не ведаю как, — все три головы горестно прикрыли глаза.
— Я ведаю! — обрадовался Георг, — Надо, чтоб на этом камне двое в любви, да согласии зачали чадо.

Все пять драконьих голов обернулись к эльфийке и Ясеню.

— Почту за честь! — гордо изрекла Ёлка, начиная разоблачаться.
— Так ... по ... любви же, — растерялся юдобоец.
— Я тебе не по нраву? — обиженный взгляд.
— Зело по нраву! — выпалил тот.
— Значит, слепой, я по тебе с малых лет мечтаю! — Воскликнула следопытка и нежно добавила, — Моей любви на двоих хватит.
— А мы пока вас покараулим, — подмигнула драконица, — Пойдём Гоша!
— Да, Агночка, — согласно закивал обеими главами тот, — не будем мешать!

Примерно через лучину, Гексахром, стал Монохромом и рассыпался в пыль

**************************************************************** ****************

К утру драконы грациозно приземлились на просторном дворе князя Гдова. Ясень осторожно слез со спины Георга, бережно прижимая к груди умаявшегося княжича.

Ёлка же, лихо съехала по хвосту Агни. Её подопечная уже пробудилась и с радостным визгом, съехала следом, прямо в руки девушки. Со всех сторон сбежались гридни, из терема высыпали слуги. Князь, растерянно, выглянул из светлицы, совсем несолидно охнул и через несколько вздохов уже бежал к сыну.

По случаю такой радости, устроили пир. Ясеню и Ёлке пожалованы богатые вотчины, их одарили золотом, каменьями, оружием и богатыми одеждами. Хотели и драгоценной посудой, но оба отказались, а попросили свитки старинные, где было написано о разных тварях чистых и нечистых, обитающих, как в окоёме, так и в дальних землях. Князь, скрепя сердце, отдал. Заодно сыграли им свадьбу.

А что же Анна, свет Мстиславна? Юная княжна не захотела расставаться с чудесно обретённым другом, и они жили вместе, то в Суздале, то в Лещинске, а пришёл срок, и поженились.


Главы 1, 2, 3, 4