My_small_secret (All_about_Gossip_Girl) все записи автора
Сесили фон Зигесар
Сплетница.
Злословие – это сплетня,
потускневшая от морали.
Оскар Уайльд.
SPLETEN.NET
Все имена и названия или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.
Народ!
Никогда не задумывались, как живут избранные? Я вам расскажу. Я одна их них. Мы не модели, не актеры, не поп-идолы, не гении математики. Мы избранные от рождения – у нас есть все, о чем другие могут только мечтать, и мы принимаем это как должное.
Добро пожаловать, в мир Верхнего Ист-Сайда Нью-Йорка, где мы живем, учимся, развлекаемся и спим, иногда друг с другом . У нас роскошные апартаменты с личными спальнями, ванными и телефонными линиями. Мы не ограничены ни в деньгах, ни в выпивке, ни в чем-либо другом. Наших предков вечно нет дома, и мы наслаждаемся полной свободой. У нас умненькие головки, классические черты лица, унаследованные от родителей, и потрясающие шмотки. Мы отрываемся напропалую. Наше дерьмо тоже воняет, но его не учуять, потому что горничные ежечасно брызгают в ванных освежающим спреем, который французские парфюмеры придумали специально для нас.
Мы живем по высшему разряду. Почему мы? А почему бы и нет?
От наших домой рукой подать до музея искусств Метрополитен, что на Пятой авеню, м до частных женских и мужских школ, вроде Констанс Биллард, где мы все учимся. Ранним утром Пятая Авеню прекрасна даже с перепоя – солнечный свет так сексуально играет в шевелюрах парней из школы Святого Иуды.
И знаете что – что-то близ музея попахивает сенсацией….
НАБЛЮДЕНИЯ
B устроила матери скандал в такси напротив магазина «Такашимайя». N курил травку на ступенях музея. С купил новые школьные туфли у «Барнис». Из нью-хейвенского поезда на Центральном вокзале выпорхнула высокая потрясающая незнакомка, которая мне кого-то удивительно напоминает. На вид лет семнадцати… неужели S вернулась?...
Девица, которая уехала в пансион, получила пинка под зад и вернулась.
Да, S вернулась из пансиона. Ее волосы отросли, выцвели. Голубые глаза скрывают невероятные тайны. На ней все те же шикарные тряпки, превратившиеся в рубище под шквальными ветрами Новой Англии. Нынче утром смех S эхом прокатился по ступеням Метрополитен-музея, где нам больше не насладится сигаретой или чашечкой капучино в одиночестве – перед глазами будет маячить машущий руками силуэт в окне напротив. Она стала грызть ногти – еще одна загадка, - и, хотя, все мы будем умирать от желания узнать, за что ее выставили из пансиона, ни одна из нас не спросит. По нам, так лучше бы она не возвращалась. Но S уже здесь…
На всякий случай сверим часы. Если мы не будем начеку, S мигом станет любимой ученицей, наденет платья, в которые нам не втиснутся, съест последнюю оливку, займется сексом в постели наших родителей, зальет наши ковры вином, уведет наших парней, похитит сердца наших братьев, испортит нам жизнь и обставит нас по-крупному.
Я буду начеку. Я буду следить за всем происходящим. Нас ждет сумасшедший, невероятный год. Уж я-то чую.
You know you love me
Xoxo
GossipGirl
Как все скандальные истории, наша началась с вечеринки.
- Заперлась и всё утро смотрела детский канал, чтобы только не завтракать с ними, - пожаловалась Блэр Уолдорф своим одноклассницам, Кати Фаркас и Изабель Котс. – Мать сгоношила ему омлет. Я-то думала, она не знает, что такое плита.
Блэр отвела длинные темные пряди волос за уши и отхлебнула марочного виски из хрустального стакана. Второй стакан за вечер.
- И что смотрела? – спросила Изабель, поправившая непослушную прядку волос, выскользнувшую на черный кашемировый кардиган подруги.
- Какая разница? – ответила Блэр и топнула ногой.
На ней были новые черные туфли без каблука. Нарядная аккуратная приготовишка? Ну и пусть, настроение Блэр в любой момент может изменится, и тогда она наденет стильные высокие сапожки с острыми носами и сексуальную юбку с металлическим отливом, против которой так выступает ее мать. Бах! – перед вами сексапильная кошечка. Рок-звезда. Мяу.
- Дело в другом, я провела все утро взаперти, потому что они устроили отвратительный романтический завтрак в халатах. Одинаковых. Красных. Шелковых. Даже душ не приняли. – Блэр сделала глоток. Как справится, что мать спит с этим мужчиной? Напиться – и как можно крепче.
Блэр и ее друзьям повезло родится в семьях, где пьют так же запросто, как сморкаются. Их воспитывали в европейском стиле: если не мешать ребенку пить, он не станет алкоголиком. Детям разрешалось пить когда угодно и что угодно, лишь бы хорошо учились, прилично выглядели и не позорили имя семьи: не портили воздух прилюдно, не мочили штаны и не поднимали крик на улице. То же касалось секса и наркотиков: внешне все пристойно, делай что хочешь.
Придержите штаны. О сексе чуть позже.
Мужчину, доставлявшего Блэр столько страданий, звали Сайрус Роуз. Он был новым приятелем ее матери. Сайрус Роуз стоял в другом конце гостиной, встречая гостей. Он походил на продавца из «Сакс» - лысая голова, короткие пышные усы, огромный живот, едва прикрытый ярко-синим двубортным пиджаком. Он постоянно позвякивал мелочью в карманах, а когда снял пиджак, под мышками показались здоровенные отвратительные влажные круги. Он ржал как лошадь и боготворил мать Блэр. Он не был отцом Блэр. Отец в прошлом году сбежал во Францию с другим мужчиной.
Кроме шуток. Они живут в замке и ухаживают за виноградником. Что, вообще-то, даже круто, если поразмыслить.
Сайрус Роуз не был ни капли во всем этом виноват, но Блэр это не волновало. По мнению Блэр, Сайрус Роуз был мерзким, жирным неудачником.
Но сегодня Блэр пришлось мириться с Сайрусом Роузом – прием устраивался для того, чтобы познакомить его с друзьями семьи: Басами и их сыновьями Чаком и Дональдом; мистером Фаркасом и его дочерью Кати; известным актером Артуром Котсом, его женой Тити и дочерьми Изабель, Реджиной и Камиллой; капитаном, миссис Арчибальд и их сыном Нейтом. Запаздывали только Ван дер Вудсены, чьи дети, юная Серена и Эрик, учились далеко от дома.
Приемы матери Блэр пользовались огромным успехом, а этот был первым со времен ее скандального развода. Тем летом в пентхаусе был дорогостоящий ремонт, укутавший комнаты в темно-красные и шоколадные тона. Старинные картины и скульптуры способны были впечатлить любого, кто разбирался в искусстве. В центре стола разместилась гигантская серебряная чаша с белыми орхидеями, ветвями красной ивы и каштана – роскошная икебана от Такашимайя, модного дизайнера с Пятой авеню. На фарфоровых тарелках лежали золотистые карточки с имена гостей. Миртл готовила на кухне суфле, напевая что-то из Боба Марли, а Эстер, неуклюжая горничная-ирландка, не успела окатить никого из гостей виски, благодарение богу.
Блэр медленно, но верно пьянела. Если Сайрус Роуз не отстанет от ее парня Нейта, она направится прямо к нему и выльет виски на его итальянские мокасины.
- Вы с Блэр давно вместе, а? – сказал Сайрус, хлопнув Нейта по руке. Он хотел, чтобы мальчик расслабился. Эти дети с Пятой авеню такие скованные.
Угу, точно. Пока вы рядом.
- Еще не переспал с ней? – продолжал Сайрус.
Нейт покраснел сильнее, чем обивка стоявшего по соседству кресла. (Франция, восемнадцатый век).
- Ну мы знаем друг друга чуть ли не с рождения, - с запинкой проговорил он. – Но встречаемся вроде как всего год. Хотим подождать, пока…это… не поймем, что готовы. – На самом деле Нейт только повторял отговорку Блэр, которую слышал каждый раз в ответ на предложение заняться сексом. Но перед ним был приятель мамаши ее подруги. Не мог же он сказать: «Слышь, да если б все зависело от меня, я бы хоть сейчас в койку»?
- Молодцы, - сказал Сайрус Роуз.
Он обхватил плечи Нейта полной рукой. На запястье блестел золотой браслет от Картье, знаете, из тех, которые надеваются так, что не снять. Модная фишка восьмидесятых и совершенно не модная сейчас – мы-то знаем, что страсти по восьмидесятым давно прошли. Да что с этим типом?
- Позволь-ка дать тебе совет, - сказал Сайрус, будто в силах Нейта было не позволить. – Не слушай ты ее. Девчонки обожают сюрпризы. Они хотят, чтобы в отношениях была изюминка. Понимаешь, о чем я?
Нейт кивнул и нахмурился. Он пытался вспомнить, когда в последний раз устраивал Блэр сюрприз. Наверное, когда купил ей рожок мороженого после тенниса? Точно. Больше месяца назад. Да и хилый сюрприз, как ни посмотри. Да уж, такими темпами секса ему не дождаться вовек.
Нейт был из тех парней, на которых оглядываешься на улице, оглядываешься и знаешь, о чем он думает: «Эта девчонка оглянулась, потому что я такой сексуальный». Но он этим не пользовался. Нейт не стремился быть шикарным, он родился таким. Бедняга.
На Нейте был болотно-зеленый кашемировый джемпер. Блэр подарила его на пасху, когда ее отец взял их на неделю на лыжный курорт в Солнечную Долину. Блэр втайне от Нейта пришила с внутренней стороны рукава маленький золотой кулон-сердечко, вроде бы ее парень носит ее сердце при себе. Блэр любила воображать себя отчаянно романтичной девушкой, как в старых фильмах с Одри Хепберн и Мэрилин Монро. Жизнь для нее была кино, она придумывала сценарии и разыгрывала их на публике.
«Я люблю тебя», - с придыханием прошептала Блэр, протягивая Нейту джемпер.
«И я тебя», - ответил Нейт, хотя не был в этом уверен.
Джемпер сидел на нем так сексуально, что Блэр едва не закричала и не сорвала с него одежду. По сценарию так не полагалось, бурные эмоции – для роковых женщин, а не романтических героинь, и Блэр сдержала себя, по-детски наивно прильнув к Нейту. Они долго целовались. Оледеневшие на морозе щеки пылали. Нейт провел пальцами по волосам Блэр и опустил ее на кровать. Блэр подняла руки над головой, позволяя ему снимать с нее одежду, и вдруг опомнилась: это не фильм, все происходит на самом деле и ясно, к чему клонится. Как порядочная девушка, она поднялась и велела Нейту прекратить.
Она отказывала ему вплоть до сегодняшнего вечера. Всего два дня назад Нейт пришел к ней прямо с вечеринки, в кармане у него была полупустая фляга с бренди. Он опустился на ее постель и прошептал: «Я хочу тебя, Блэр». Ей снова захотелось взвыть и набросится на него, но она снова сдержалась. Нейт заснул, едва слышно похрапывая, а Блэр лежала рядом и представляла, что они женаты, он пьет, но она всегда будет любить его и никогда не оставит, пусть он иногда и мочится в постель.
Блэр не дразнила Нейта, она действительно не была готова. Все лето они едва виделись: ее отправили в Северную Каролину, в ужасный летний лагерь при теннисной школе; Нейт с отцом провели лето на яхте в заливе Мэн. Блэр хотела убедиться, что разлука только укрепила их чувства. Она думала подождать еще месяц, до семнадцатилетия.
В тот вечер она поняла, что больше не может ждать.
Нейт выглядел неотразимо. Болотно-зеленый джемпер так шел к его глазам, делая их темно-изумрудными, блестящими; за лето в каштановых волосах появились выгоревшие на ярком солнце золотистые пряди. Внезапно Блэр поняла: она готова. Она глотнула виски. О да. Она совершенно готова.
Час секса сжигает 360 калорий.
- О чем беседа? – осведомилась мать Блэр, подплывая к Нейту и сжимая ладонь Сайруса в своей.
- О сексе. – Сайрус ее губами за ухо.
Боже.
- Ах! – взвизгнула Элеонор Уолдорф, поправляю сбившуюся прическу.
На ней было обтягивающее кашемировое платье от Armani, которое помогала выбрать Блэр, и черные бархатные туфли на толстом каблуке. Год назад она бы в него не втиснулась, но роман с Сайрусом помог ай сбросить десяток кило. Она выглядела фантастически. Это отмечали все.
- Она заметно похудела, - услышала Блэр шепот миссис Басс. – И наверняка сделала подтяжку лица.
- Определенно. А волосы намеренно отрастила, чтобы скрыть шрамы от операции. Поверь мне, - шепнула в ответ миссис Котс.
До слуха Блэр доносились обрывки сплетен об Элеонор и ее связи с Сайрусом Роузом. Хотя слова «мерзкий», «жирный» и «неудачник» не произносились вслух, гости явно думали то же, что и Блэр.
- Чувствуешь, пахнет Old Space, - шепнула миссис Котс миссис Арчибальд. – Неужели он пользуется Old Space?
Все равно что женщина брызгалась бы дезодорантом Impulse. Все знают, это дурной тон.
- Не пойму, - шепотом ответила миссис Арчибальд. – Но с него станется. – Она взяла предложенный Эстер ролл с треской и каперсом и сосредоточенно задвигала челюстями, чтобы замять разговор. Не дай бог услышит Элеонор Уолдорф. Приятно развлечься небольшой сплетней, но нельзя же задевать чувства старой подруги.
«Чушь собачья! – фыркнула бы Блэр, узнай она мысли миссис Арчибальд. – Лицемерка! Все вы обожаете сплетничать. И будете сплетничать. Так почему бы не наслаждаться открыто?»
На другом конце комнаты Сайрус заключил Элеонор в объятия и поцеловал ее в губы на виду у всех. Блэр отвернулась, чтобы не видеть, как мать и ее любовник ведут себя подобно влюбленным подросткам, и выглянула в окно, выходящее на Пятую авеню и Центральный парк. Горели кучи палой листвы. Из-за угла Семьдесят второй вывернул одинокий велосипедист и остановился купить воды у продавца хот-догов. Раньше Блэр не замечала на углу лотка. Интересно, он тут каждый день или первый раз? Забавно, как люди привыкают не замечать обыденных вещей.
Внезапно Блэр почувствовала страшный голод и поняла: ей требуется хот-дог. И немедленно. Дымящийся, горячий хот-дог с горчицей, кетчупом, луком и квашеной капустой. Она проглотит его одним махом и смачно отрыгнет, пускай мать полюбуется. Если ей позволено лизаться с Сайрусом на глазах у гостей, почему ее дочь не может съесть несчастный хот-дог?
- Сейчас вернусь, - сказала она Кати и Изабель.
Блэр развернулась и пошла к выходу. Она наденет пальто, спустится вниз, купит хот-дог, проглотит, вернется, отрыгнет матери в лицо, напьется и переспит с Нейтом.
- Куда ты? – крикнула Кати ей вслед.
Но Блэр не остановилась. Она прошла прямо к двери.
Нейт заметил маневр Блэр и успел вырваться из клещей Элеонор и Сайруса как раз вовремя.
- Блэр? Что случилось? – спросил он.
Блэр замерла, глядя в его сексуальные зеленые глаза. Они сияли, как изумруды на запонках, которые отец носил со смокингом, когда собирался в оперу.
«У него в рукаве твое сердце», - напомнила себе Блэр, забыв про хот-дог. В ее фильме Нейт должен был бы подхватить ее на руки, отнести в спальню и сорвать с нее одежду.
К сожалению, жизнь не кино.
- Мне надо с тобой поговорить, - сказала Блэр. И протянула пустой стакан. – Только сначала освежимся.
Нейт взял стакан. Блэр подвела его к мраморной стойке бара у стеклянных дверей, ведущих в гостиную. Нейт наполнил стаканы до краев и послушно пошел за Блэр через весь зал.
- Куда это мы собрались? – раздался голос Чака Басса.
Чак Басс, старший сын Мисти и Бартоломью Бассов, был красавчиком, какие рекламируют по телевидению лосьон после бритья. Он на самом деле снялся в английской рекламе «Драккар Нуар», к напускному ужасу и тайной гордости родителей. Еще Чак был самым озабоченным парнем их круга. Как-то на вечеринке в девятом классе Чак два часа просидел в шкафу в спальне для гостей, дожидаясь, пока Кати Фаркас ляжет спать. Кати была так пьяна, что ее выворачивало прямо в сне. Но Чак не побрезговал забраться к ней в постель. Если можно пощупать девчонку, его ничего не смутит.
Отвечать на приставания Чака можно было только смехом в лицо, как все и поступали. В любой другой компании Чака посчитали бы за грязного извращенца и выгнали, но эти семьи дружили не первое поколение. Чак носил фамилию Басс, и с ним приходилось мириться. И с ним, и с его золотым перстнем с монограммой, отдававшим «голубизной», темно-голубым кашемировым шарфом с монограммой, без которого он не появлялся, его бесчисленными фотопортретами, раскиданными по квартирам и домам родителей и выпадавшим грудой из его шкафчика в мужской школе «Риверсайд».
- Надеюсь, вы предохраняетесь, - крикнул Чак вслед Блэр и Нейту, поднимая стакан.
Они свернули по длинному коридору с красной ковровой дорожкой к спальне Блэр.
Блэр ухватилась за стеклянную ручку двери и повернула ее вспугнув кису Норку, русскую голубую, дремавшую на красном шелковом покрывале. Блэр остановилась в дверях и откинулась на грудь Нейта, прижимаясь к нему всем телом. Коснулась пальцами его руки.
Нейт мгновенно воспрянул духом. Блэр вела себя заигрывающее и сексуально. Неужели… неужели что-то произойдет?
Блэр сжала ладонь Нейта и потянула его за собой. Они споткнулись и повалились на кровать, расплескивая виски на мохеровый ковер. Блэр хихикнула; выпитый скотч ударил ей в голову.
«Сейчас мы займемся сексом», - подумала она.
Голова кружилась. В июне они окончат школу, осенью вместе поедут в Йельский университет, а четырьмя годами позже сыграют пышную свадьбу, поселятся в роскошной квартире на Парк-Авеню, отделают все бархатом, шелками и мехом и будут заниматься сексом в каждой комнате по очереди.
Внезапно издалека донесся громкий и отчетливый возглас матери.
- Серена Ван дер Вудсен! Какая чудесная неожиданность!
Нейт резки отпустил руку Блэр и выпрямился будто по команде «смирно». Блэр села на край постели, отставив стакан на пол, и вцепилась в покрывало с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
Она смотрела на Нейта.
Но он уже отвернулся и уходил прочь, чтобы выяснить, неужели это правда. Неужели Серена Ван дер Вудсен вернулась?
События фильма принимали внезапный трагический оборот. Блэр схватилась за живот, вновь ощутив голод.
Лучше бы она съела хот-дог.
Возвращение S
- Здравствуй, здравствуй, здравствуй! – чирикала мать Блэр, чмокая гладкие худые щеки каждого из Ван дер Вудсенов по очереди.
Чмок, чмок, чмок, чмок, чмок-чмок!
- Дорогая, мы знаем, ты не ждала Серену, - доверительным и извиняющимся тоном шепнула миссис Ван дер Вудсен. – Так уж получилось.
- Ничего, все прекрасно, - ответила миссис Уолдорф. – Серена, ты приехала на выходные?
Серена Ван дер Вудсен покачала головой и отдала слегка вышедшее из моды пальто от Burberry горничной Эстер. Завела светлую прядь волос за ухо и улыбнулась хозяйке.
Серена улыбалась не только губами, но и глазами – темными, почти синими глазами. Такой улыбки часами добиваются перед зеркалом. Магнетической, обворожительной, будто говорящей: «Признайся, от меня глаз не отвести». Топ-модели отрабатывали такой взгляд долгие годы. А Серена улыбалась так от природы.
- Нет, я приехала… - начала она.
Мать поспешила ее опередить.
- Серене не понравилось в пансионе, - сообщила она, естественным движением поправляю волосы, будто ничего не произошло. Она всегда держалась на высоте.
Как и все Ван дер Вудсены. Высокие, светловолосые, стройные, само внешнее превосходство, они держали марку в любой ситуации: играя в теннис, ловя такси, наматывая на вилку спагетти, отправляясь в туалет. В особенности этим отличалась Серена. Она родилась совершенной – а этого не добьешься модной сумочкой или дизайнерскими джинсами. Она была девушкой, с которой хочет быть каждый парень и какой мечтает быть каждый парень.
- С завтрашнего дня Серена снова учится в Констанс, - сказал мистер Ван дер Вудсен, глядя на дочь с совиным выражением гордости и неодобрения в глазах, что придавало ему слегка пугающий вид.
- Очень мило, Серена. Чудесно выглядишь. Блэр будет счастлива встрече, - прощебетала мать Блэр.
- Кто бы говорил, - обняла ее Серена. – Как вы похудели! А дом – это просто чудо. Я в восхищении. Какие картины!
Миссис Уолдорф польщено улыбнулась и обняла Серену за тонкую, гибкую талию.
- Дорогая, представляю тебе моего близкого друга. Знакомься, это Сайрус Роуз. Сайрус, это Серена.
- Я ошеломлен, - прогремел Сайрус Роуз. Он расцеловал Серену в обе щеки и прижал ее к себе чуть крепче, чем требовалось. – А ты хорошо обнимаешься, - добавил он, похлпав ее по бедру.
Серена хихикнула, но не отстранилась. Последние два года она проводила много времени в Европе и привыкла к безобидным объятиям похотливых мужчин, которые находили ее неотразимой и стремились общупать. Их тянуло к ней магнитом.
- Серена и Блэр – самые-самые близкие подруги, - пояснила Элеонор Сайрусу. – Но в прошлом году Серена уехала учится в пансион «Гановер», а летом путешествовала по Европе. Бедняжке Блэр было так плохо без тебя, Серена. – Глаза Элеонор увлажнились. – Особенно после нашего развода. Наконец-то ты вернулась. Блэр будет счастлива.
- Где она? – взволнованно спросила Серена.
Ее белая нежная кожа порозовела от предвкушения встречи со старой подругой. Она встала на цыпочки и вытянула шею, пытаясь отыскать Блэр среди гостей, но ее тотчас окружили взрослые: Арчибальды, Котсы, Бассы и мистер Фаркас; все целовали ее и поздравляли с возвращением.
Серена восторженно отвечала на объятия. Эти люди были ее большой семьей, по которой она уже успела соскучиться. Серена не могла дождаться, когда снова заживет прежней жизнью. Они с Блэр будут вместе ходить в школу, проводить спаренные уроки фотографии на Овечьем лугу в Центральном парке, лежа на траве, снимая облака и голубей, дымя сигаретами, потягивая колу и воображая себя богемными художницами. Они снова будут пить коктейли в Звездном салоне отеля «Трибека Стар» и оставаться на ночь в пентхаусе Чака, потому что, как всегда, напьются до того, что не смогут добраться домой. Они завалятся в уютных пижамах на широкую кровать Блэр и будут смотреть старые ленты с Одри Хэпберн, попивая джин с лаймом. Они будут списывать друг у друга на уроке латинского языка (на внутреннем сгибе локтя Серены все еще чернела шпаргалка несмываемым маркером: amo, amas, amat – слава богу, в моде рукав три четверти!). Они снова поедут в Риджфилд, штат Коннектикут, где у родителей Серены загородный дом, и будут разъезжать по окрестностям в старом «Бьюике» управляющего, распевать дурацкие школьные гимны и вести себя как две спятившие старушенции. Они будут писать на коврик под дверью особняков одноклассников, нажимать кнопку звонка и убегать. Они снова заведут Тайлера, младшего братишку Блэр, в дальние кварталы города и спрячутся, чтобы посмотреть, как он будет искать дорогу домой, - ему это только на пользу, теперь никто из его класса не знает улиц Нью-Йорка лучше него. Они наденут кожаные брюки, отправятся танцевать всей компанией и скинут по пять килограмм за одну ночь. Будто им есть еще куда худеть.
Они снова станут великолепной парочкой как прежде. Серена ужасно соскучилась.
- Держи стакан. – Чак Басс растолкал локтями взрослых и протянул Серене виски. – С возвращением, - добавил он, наклоняясь, чтобы чмокнуть Серену в щеку, и будто случайно поцеловал ее в губы.
- Ты не меняешься, - сказала Серена, беря стакан. Она сделала большой глоток. – Скучал по мне?
- Я? Лучше расскажи, сама по мне не скучала? – ответил Чак. – Давай, крошка, выкладывай. Почему ты здесь? Что стряслось? У тебя есть парень?
- Как можно, Чак? – произнесла Серена, сжимая его ладонь. – Разве неясно, я вернулась, потому что, безумно хочу тебя. И всегда хотела.
Чак отшатнулся и закашлялся. Его лицо покраснело. Серене удалось его смутить – невероятная штука.
- Жаль, в этом месяце я занят, но могу включить тебя в список на будущее, - неловко произнес Чак, пытаясь прийти в себя.
Но Серена его уже не слушала. Темно-синие глаза оглядывали гостиную, пытаясь отыскать тех, по кому она скучала больше всего, - Блэр и Нейта.
Наконец-то. Нейт стоял у входа в коридор, за его плечом, наклонив голову, возилась с пуговицами кардигана Блэр. Нейт смотрел прямо на Серену. Их взгляды встретились; он закусил нижнюю губу, как делал всегда, пытаясь справится с неловкостью. И улыбнулся.
Его улыбка. Его глаза. Его лицо.
- Иди сюда, - беззвучно крикнула Серена, взмахнув рукой.
Нейт сделал шаг вперед, и ее сердце забилось сильнее. Он стал еще красивее прежнего, намного красивее.
Сердце Нейта отчаянно колотилось.
- Привет, - шепнула Серена, когда его руки коснулись ее тела.
Она вдохнула его знакомый запах. Запах самого чистенького, самого аппетитного парня в мире. На ее глаза навернулись слезы; Серена спрятала лицо у него на груди. Она вернулась домой.
Щеки Нейта порозовели. «Успокойся», - повторял он себе. И не мог. Ему хотелось подхватить ее, закружить по комнате, покрывая ее лицо поцелуями. Хотелось кричать: «Я люблю тебя!» - но он промолчал. Он не смел.
Нейт был единственным сыном американского капитана и светской дамы-француженки. Отец был первоклассным моряком и потрясающе красивым мужчиной, но сдержанным в проявлении чувств. Мать, напротив, бурно изливала эмоции и закатывала истерики, запираясь в спальне с бутылкой шампанского и названивая сестре в Монако на яхту. Бедный Нейт так хотел открыто выражать свои чувства, но боялся устроить сцену или случайно сказать что-то такое, о чем в последствии мог пожалеть. Он предпочитал молчать и плыть по течению, позволяя другим править его жизнью.
С виду Нейт сильный, но в душе он слаб.
- Что с тобой приключилось? – спросил Нейт Серену, пытаясь дышать ровно. – Мы скучали.
Видите, он не осмелился сказать правду: «Я скучал».
- Что со мной приключилось? – переспросила Серена. И хихикнула – Ох, Нейт, если бы ты только знал, я вела себя как отвратительная девчонка!
Нейт не осознанно сжал кулаки. Боже, боже, как он по ней соскучился.
Чак, вновь оставшись ни с чем, отвалил от Серены и Нейта и пошел к Блэр, которая вернулась к подругам.
- Ставлю тысячу баксов, ей дали пинка под зад, - сказал Чак. – Смотрите, у нее затраханный вид. Ее затрахали по полной программе. Вдруг она устроила там бордель? Разбитная мадам пансиона «Гановер», - добавил он и сам захохотал над своей пошлой шуткой.
- Она как будто под кайфом, - сказала Кати. – Вдруг подсела на героин?
- Или держится на лекарствах, - предположила Изабель. – Может, у нее был нервный срыв и ей прописали валиум или прозак.
- Слышал, она стала сектанткой, - внес свою лепту Чак. – ей там вроде как промыли мозги, и теперь она думает только о сексе и не может без него жить.
«Когда же подадут ужин?» - думала Блэр, не слушая их дурацкую болтовню.
Она и забыла, какие у Серены роскошные волосы. Какая чудесная кожа. Какие стройные длинные ноги. Какими глазами на нее смотрит Нейт – будто бы боясь моргнуть. На Блэр он никогда так не смотрел.
- Что молчишь, Блэр? – раздался голос Чака. – Ты-то должна была знать о приезде Серены. Давай рассказывай, что с ней стряслось.
Блэр тупо уставилась на Чака, ее маленькое личико, похожее на лисью мордочку, начало заливаться краской. На самом деле она уже год как не получала от Серены вестей.
Вначале, когда Серена только уехала в пансион, Блэр искренне скучала. Но вскоре выяснилось, что без Серены жизнь куда проще. Внезапно Блэр оказалась самой красивой, самой умной, самой модной, самой популярной девчонкой. Окружающие стали ей подражать. Блэр перестала скучать по Серене. Она испытывала слабое чувство вины за то, что не пишет, но и улетучилось, когда от Серены стали приходить короткие, бездушные письма о том, как весело в пансионе.
«Сбежала в Вермонт кататься на сноуборде и всю ночь танцевала с самыми потрясными парнями!
Ну и ночка. Черт, голова раскалывается!»
В последний раз Блэр получила от Серены открытку:
«Блэр, сегодня мне семнадцать! В день взятия Бастилии! Франция рулит!!! Люблю, скучаю, Серена.»
Блэр сунула открытку в старую коробку из-под туфель от Fendi, где хранились остальные подарки от Серены. Воспоминания о дружбе, драгоценной – да, но подошедшей к концу.
Серена вернулась. Воспоминания хлынули наружу, скоро все станет так, как было до ее отъезда. Лучшие подруги, Блэр и Серена, Серена и Блэр, маленькая пухлая глупенькая серая мышка на фоне шикарной блондинки Серены Ван дер Вудсен.
Или нет. Не станет. Если в силах Блэр будет этому помешать.
- Вот здорово, что она вернулась! – прочирикала Изабель. И сменила тон, увидев выражение лица Блэр. – Ну конечно, директриса приняла ее назад. Еще бы! Лишится наших денег! – Изабель перешла на шепот: - Я слышала, прошлой весной Серена спуталась с каким-то типом из Нью-Гэмпшира. Пришлось делать аборт.
- Ей не впервой, - откликнулся Чак. – Только взгляните на нее.
Они так и сделали. Все четверо обернулись к Серене, жизнерадостно болтавшей с Нейтом. Чак видел перед собой девчонку, с которой хотел переспать с тех самых пор, как вообще задумался о сексе – с первого класса? Кати – девушку, которой она подражала с тех пор, как сама стала выбирать себе одежду в третьем классе. Изабель – соперницу, которой досталась роль ангела с крыльями из настоящих перьев в спектакле, поставленном в церкви Блаженного Упокоения на Рождество. Изабель играла простую пастушку в мешковатом тряпье. Третий класс. Вместе Кати и Изабель видели перед собой девушку, которая крадет у них Блэр, а без Блэр их дружба будет такой скучной, что лучше об этом не думать. Блэр же видела Серену, лучшую подругу, которую всю жизнь любила и ненавидела. Девушку, которую ей не превзойти, девушку, чье место она так отчаянно пыталась занять. Ту, кого по сценарию Блэр все должны были забыть.
Секунд десять Блэр размышляла, не сказать ли правду: она понятия не имела о приезде Серены. Но что о ней подумают? Блэр, которая должна быть в курсе всего, не знает ничегошеньки о Серене в отличие от всех остальных, предложивших столько версий! Блэр не могла больше отмалчиваться. Скоро все выплывет наружу. Если Блэр было что сказать, она никогда не молчала. И потом, кому нужна скучная правда? Блэр жила кино. Вот ее шанс закрутить сюжет.
Блэр откашлялась.
- Все случилось… так внезапно, - таинственно произнесла она.
Она опустила голову, покручивая на среднем пальце кольцо с рубином. Начиналась завязка, актриса разогревалась.
- Серена попала в сложное положение. Но я обещала ничего не рассказывать, - добавила она.
Друзья понимающе кивнули. История пахла скандалом и сплетнями, и что самое главное, выходило так, будто Блэр знала о Серене все. Если бы только Блэр могла повернуть сюжет в нужную сторону, главный герой достался бы ей. А Серена… Серена могла бы сыграть роль девушки, сорвавшейся со скалы, разбившей голову о камни и попавшей на обед стервятникам.
- Ты смотри, Блэр, - сказал Чак, кивая в сторону Серены и Нейта, которые по-прежнему тихо говорили у бара, не отрывая друг от друга глаз. – Наша Серена наметила новую жертву.
S и N
Серена держала Нейта за руку, слегка раскачивая ее взад-вперед.
- Помнишь Клыкастого? – тихонько рассмеялась она.
Нейт прицокнул: несколько лет спустя ему все еще было неловко. Клыкастый был изобретен в восьмом классе, на вечеринке, где все они впервые напились. После шести бутылок пива Нейт снял рубашку, и Серена и Блэр изобразили у него на животе черным маркером нечто зубастое и клыкастое. Нейт окончательно расхулиганился и затеял игру на выпивание. Все сели в круг, Нейт взял учебник латыни и начал выкрикивать глаголы, которые надо было спрягать. Запнувшийся должен был выпить и поцеловать оскаленную морду. Запинались все, и мальчики и девочки, так что Клыкастый получил изрядную порцию поцелуев. На следующее утро Нейт пытался притвориться, будто ничего не произошло, но на животе чернела улика. Клыкастого удалось полностью смыть лишь через несколько недель.
- Помнишь Красное море? – сказала Серена. Она смотрела ему прямо в лицо без тени улыбки.
- Красное море, - без улыбки повторил Нейт, чувствуя, что тонет в темно-синих озерах ее глаз. Он помнил. Как такое забыть?
Одним жарким августовским днем, после десятого класса, Нейт вернулся в Нью-Йорк с отцом, оставив всю семью в Мэне. Серена проводила лето в Риджфилде и так томилась от скуки, что выкрасила все ногти в разные цвета. Блэр была в Шотландии, в фамильном замке, Уолдорфов, на свадьбе тети. Это не помешало ее лучшим друзьям встретиться и немного оттянуться. Едва Серена сняла трубку и услышала голос Нейта, она вскочила в поезд и отправилась в Нью-Йорк.
Нейт встретил ее на вокзале. Она вышла из поезда в голубом шелковом платье и розовых пляжных шлепанцах. Светлые волосы, едва достававшие ей до обнаженных плеч, были распущенны. Ни сумочки, ни кошелька, ни даже ключей. Нейту показалось, он видит ангела. Вот счастье. В его жизни не было мига лучше, чем тот, когда Серена прошлепала по платформе, обняла его за шею и поцеловала в губы. Удивительный, неожиданный поцелуй.
Сначала они выпили мартини в маленьком баре на углу Вандербильт-авеню у Центрального вокзала. Поймали такси и поехали по Парк-авеню в особняк Нейта на Восемьдесят второй улице. Отец допоздна развлекал иностранных банкиров, поэтому кроме Нейта и Серены, в доме не было ни души. Они впервые осознали, что остались вдвоем.
Тут все и произошло.
Они сели в саду с пивом и сигаретами. На Нейте была водолазка без горла, но с длинными рукавами. Было очень жарко. Он ее снял. Его плечи оказались покрыты крошечными веснушками, а спина была мускулистой и загорелой от работы в открытом доке, где он помогал отцу строить яхту.
Серене тоже стало жарко, и она залезла в фонтан. Села на колени мраморной Вверены Милосской, брызгая себя водой. Платье промокло насквозь.
С первого взгляда было ясно, кто из двух настоящая богиня. По сравнению с Серенной Венера казалась необтесанным куском камня. Нейт неуклюже забрался в фонтан, и вскоре они уже срывали друг с друга остатки одежды. Стоял август. Городская жара вынуждала раздеться.
Нейт опасался камер наблюдения, установленных по всему дому, и повел Серену в родительскую спальню.
Остальное не нуждается в словах.
Для обоих это был первый раз. Было неловко, больно, возбуждающе и здорово, и так нежно, что они не успели устыдиться. Это был идеальный первый раз, такой, о каком никогда не будешь сожалеть. Некоторое время спустя они включили телевизор, исторический канал, по которому шла передача про Красное море. Серена и Нейт лежали в объятиях друг у друга, глядя на облака, бегущие над стеклянной крышей, и слушали голос ведущего, рассказывавшего, как воды Красного моря расступились перед Моисеем.
Серена рассмеялась.
«Мое Красное море расступилось перед тобой!» - простонала она, затевая шутливую борьбу.
Нейт засмеялся и закатал ее в простыню, как мумию.
«А теперь я оставлю тебя тут в жертву Святой земле!» - зловеще провыл он.
Нейт и правда ненадолго оставил ее. Он поднялся и заказал огромные порции китайской еды и дешевого белого вина. Они ели и пили, не вставая с постели, и еще дотемна, пока над прозрачной крышей не показались звезды, Красное море расступилось вновь.
Еще через неделю Серена уехала в Новую Англию, а Нейт и Блэр остались в Нью-Йорке. Серена не вернулась даже на каникулы. Рождество провела в Австрийских Альпах, Пасху – в Доминиканской Республике, лето – в Европе. Нейт не видел ее с того дня, как расступилось Красное море.
- Блэр не знает, правда? – тихо спросила Серена.
«А кто такая, Блэр?» - подумал Нейт, забывая обо всем. Он покачал головой.
- Нет, - ответил он. – Если ты не сказала.
Знал Чак Басс, еще неизвестно, что хуже. Всего два дня назад Нейт напился, потерял рассудок и все выложил. Они по очереди прикладывались к бутылке, и тут Чак спросил:
«Эй, Нейт, расскажи мне о своем самом лучшем трахе. Если ты, конечно, до сих пор не девственник».
«Ну, я был с Серенной Ван дер Вудсен», - похвастался Нейт неизвестно зачем.
Чак не станет хранить скандальный секрет. Он им воспользуется. Чаку ни к чему было читать книгу «Как завоевывать друзей и влиять на окружающих». Он, по ходу, сам ее написал. Хотя с друзьями у него не складывалось.
Серена будто не замечала неловкой паузы. Она вздохнула и наклонила голову ему на плечо. У нее были новые духи. Раньше она пользовалась «Кристаллом» от Chanel, но теперь от нее пахло медом, сандаловым деревом и лилиями – изобретенной ею смесью ароматических масел. Духи кричали: «Серена!», духи делали ее неотразимой, но ни одной другой девчонке они бы не пошли.
- Черт. Я безумно соскучилась, Нейт, - сказала Серена. – Знал бы ты, каких дел я натворила. Я так ужасно себя вела.
- В каком смысле? Что такого ужасного ты сделала? – спросил Нейт со смесью страха и предвкушения.
На миг он представил себе, как Серена устраивает оргии в пансионе и ходит в номера парижских отелей с мужчинами старше себя. Он пожалел, что не вырвался к ней в Европу. Он всегда хотел заняться сексом в номере отеля.
- И я повела себя как плохая подруга, - продолжала Серена. – Я даже не звонила Блэр. А она так тут натерпелась. Чувствую, она на меня злится. Даже не поздоровалась.
- Да не злится она, - сказал Нейт. – Может, застеснялась.
Серена обожгла его взглядом.
- Точно, - насмешливо произнесла она. – Блэр стесняется. С каких это пор стесняется?
- Но и злиться не может, - упорствовал Нейт.
Серена пожала плечами:
- Как скажешь. Я на седьмом небе от счастья, что вернулась. Все будет как прежде. Мы с Блэр будем прогуливать уроки, встречаться с тобой на крыше музея, бегать в киношку у «Плазы» и смотреть дурацкие фильмы, пока не откроются бары. Вы с Блэр всегда будете вместе, а я стану подружкой невесты на вашей свадьбе. И мы будем жить долго и счастливо, как в кино.
Нейт нахмурился.
- Улыбнись, Нейт, - засмеялась Серена. – Разве не заманчиво?
Нейт пожал плечами.
- Да нет, неплохо, - сказал он без убежденности в голосе.
- Что неплохо? – раздался грубый голос.
Серена и Нейт вздрогнули и оторвали друг от друга взгляд. Перед ними был Чак , а за ним Кати, Изабель и, конечно, Блэр, которая и правда выглядела смущенной.
Чак шлепнул Нейта по спине.
- Прости, дружище, - сказал он. – Ван дер Вудсены сегодня нарасхват.
Нейт фыркнул и опрокинул в себя содержимое стакана. На дне остался только лед.
Серена посмотрела на Блэр. Точнее, попыталась. Блэр делала вид, что сосредоточенно поправляет чулки, по сантиметру подтягивая их на худых икрах, затем костлявых коленях и мускулистых от занятий теннисом бедрах. Серене пришлось отвернуться и чмокнуть сперва Кати, потом Изабель и лишь после этого снова обернуться к Блэр.
Чулки невозможно было поправлять вечность, это довольно глупо. Когда Серена была уже в шаге от Блэр, та подняла голову и сделала вид, будто страшно удивлена.
- Вот и я, Блэр! – радостно произнесла Серена. Она положила руки на плечи низенькой Блэр, нагнулась и расцеловала ее в обе щеки. – Прости, что я тебе не позвонила и ничего не сказала. Я собиралась, но было не до того. Мне так много надо тебе рассказать!
Чак, Кати переглянулись и уставились на Блэр. Она явно им солгала. Она даже не знала, что Серена возвращается.
Лицо Блэр вспыхнуло.
Попалась.
Нейт заметил ее напряжение, но подумал совсем о другом. Неужели Чак успел насплетничать? Он попался? Нейт не мог понять. Блэр даже на него не смотрела.
Скользкое положение. На встречах лучших друзей все должно быть иначе.
Серена быстро переводила взгляд с одного лица на другое. Она явно что-то не то… ну конечно. «Ну я тупица», - отругала она себя.
- Я хочу сказать, прости, что не позвонила вчера. Я буквально только что из Риджфилда. Родители прятали меня там, пока решали, как поступить. Тоска смертная.
Удачно придумано.
Она ждала, что Блэр благодарно ей улыбнется, но Блэр только взглянула на Кати и Изабель – понять, поверили они или нет. Блэр вела себя очень странно, но Серена подавила растущий внутри нее страх. Может, Нейт ошибся и Блэр все-таки злится. Серены не было рядом в трудную минуту. Бедняжка Блэр.
- Паршиво тебе, наверно, без отца, - сказала Серена. – Но твоя мама выглядит потрясающе, и Сайрус вполне мил – если к нему привыкнуть.
Но Блэр не улыбнулась
- Возможно, - сказала она, сосредоточившись на продавце хот-догов за окном. – Я еще не привыкла.
Все шестеро замолчали. Тишина была долгой и напряженной.
Им срочно требовалось выпить чего-нибудь покрепче.
Нейт звякнул льдом в стакане.
- Кто хочет выпить? – предложил он. – Пойду принесу.
Серена протянула свой стакан.
- Спасибо, Нейт, - сказала она, - меня дьявольски мучает жажда. Предки заперли от меня этот чертов бар с бухлом в Риджфилде – представляете?
Блэр покачала головой:
- Спасибо, мне хватит.
- Я пас, - сказала Кати. – Иначе завтра в школе меня будет мучить сушняк.
Изабель рассмеялась.
- Как обычно, - поддразнила она. И подала Нейту стакан: - Нам с Кати на двоих.
- Я помогу, - вызвался Чак.
Но в этот миг к ним подошла миссис Ван дер Вудсен и коснулась руки дочери.
- Серена, - сказала она, - Элеонор зовет всех к столу. Тебе приготовлено место рядом с Блэр, чтобы вы смогли как следует наговориться.
Серена радостно посмотрела на Блэр, но та уже отвернулась и пошла в столовую, чтобы занять свое место рядом с одиннадцатилетним Тайлером, сидевшим там уже час с журналом «Rollins Stones» в руках. Тайлер боготворил режиссера Кэмерона Кроуфа, который в пятнадцать лет ездил за Led Zeppelin по всей стране. Тайлер не воспринимал компакт-диски и считал, что слушать можно только виниловые пластинки. Блэр боялась, что в семье растет неудачник.
Серена собралась с духом и села рядом с Блэр.
- Блэр, прости, что я была такой стервой, - сказала она, вынимая льняную салфетку из серебряного держателя и раскладывая ее на коленях. – Представляю, как паршиво, когда родители расходятся.
Блэр пожала плечами и выудила из корзинки булочку. Разорвала ее пополам и запихнула половину в рот. Гости только рассаживались. Блэр знала, невежливо приниматься за еду, пока все не расселись, но с набитым ртом не говорят, а ей совершенно не хотелось говорить с Сереной.
- Прости, что не смогла помочь, - сказала Серена, наблюдая, как Блэр густо намазывает вторую половину булочки маслом. – У меня был совершенно сумасшедший год. Мы так отрывались.
Блэр кивнула и принялась тщательно пережевывать хлеб, как корова жвачку. Серена ждала, что Блэр ее спросит, как они отрывались, но Блэр молчала и только жевала. Она не хотела слышать о том, как потрясающе проводила время Серена, пока она сидела дома и смотрела, как родители дерутся за никому не нужные старинные стулья, сервизы и уродливые дорогие картины.
Серена хотела рассказать Блэр о Чарльзе, единственном растафарианце в пансионе, который звал ее сбежать с ним на Ямайку. О Николя, французском студенте, который не носил белья и гнался за поездом в крошечном «Фиате» от Парижа до самого Милана. О том, как обкурилась в Амстердаме и заснула в парке с пьяными проститутками, потому что забыла, где остановилась. Она хотела рассказать, как огорчилась, узнав, что пансион отказался принять ее назад из-за того, что она пропустила пару недель занятий – подумаешь, всего-то. Она хотела сказать, что боится возвращаться в Констанс, потому что не очень налегала на учебу в последний год и здорово отстала.
Но Блэр не желала ее слушать. Она взялась за вторую булочку, снова набив рот.
- Вина, мисс? – предложила Эстер, возникая слева от Серены с бутылкой.
- Да, пожалуйста, - сказала Серена.
Она посмотрела, как «Кот дю Рьон» льется в бокал, и снова вспомнила о Красном море. Вдруг Блэр все-таки знает? Неужели в этом дело? Вот почему она ведет себя так странно!
Серена взглянула на Нейта, сидевшего через четыре человека от нее, но он был увлечен разговором с ее отцом. Наверняка говорят о яхтах.
- Вы с Нейтом по-прежнему счастливая парочка? – отважилась Серена. – Спорим, вы ребята, поженитесь.
Блэр выпила вино в три глотка. Кольцо с рубином звякнуло о бокал. Она потянулась за маслом и шлепнула на булочку щедрый кусок.
- Блэр? Ты меня слышишь? – позвала Серена, слегка толкнув подругу под локоть. – Что с тобой?
- Ага, - невпопад буркнула Блэр, чтобы только заполнить молчание, пока она намазывает хлеб маслом. – Ничего.
Эстер внесла утку, желудевое суфле, брюкву и брусничный соус. Зазвякали тарелки и столовые приборы, гости перешептывались: «Бесподобно!» Блэр навалила себе полную тарелку и набросилась на еду так, будто голодала неделю. Пускай ее вывернет наизнанку, зато не придется говорить с Сереной.
- Ну ты даешь, - сказала Серена, глядя, как Блэр запихивает в себя еду. – Наверное, здорово проголодалась.
Блэр кивнула и сунула в рот побольше брюквы. Запила хорошим глотком вина.
- Умираю с голоду, - сказала она.
- Ну же, Серена, - раздался голос Сайруса Роуза, сидевшего во главе стола. – Расскажи нам о Франции. Твоя мама говорит, ты провела там лето. Неужели француженки действительно загорают без верха?
- Конечно, - ответила Серена и игриво вздернула бровь. – И не только француженки. Я тоже – получается отменный загар.
Блэр подавилась огромным куском суфле и выплюнула его в бокал с вином. Он плавал в темно-красной жидкости, как размякший пельмень, пока Эстер не заменила бокал.
Никто не заметил. Все внимание было приковано в Серене. Она занимала гостей рассказами о Европе до конца десерта. Прикончив вторую порцию утки, Блэр навалилась на пудинг с шоколадом, стараясь с помощью еды заглушить в ушах голос Серены. Внезапно ее желудок взбунтовался; она вскочила, отшвырнув стул, и бросилась к себе в спальню, соединенную с ванной комнатой.
- Блэр! – крикнула ей вслед Серена. Она тоже встала. – Прошу прощения. – И поспешила за подругой.
Могла бы не торопиться: Блэр не собиралась убегать.
Когда Чак увидел, как Блэр и Серена одна за другой выскакивают из-за стола, он понимающе кивнул и толкнул Изабель локтем.
- Облажалась наша Блэр, - шепнул он. – Вот круто.
Нейт смотрел, как убегают девушки, с растущим чувством тревоги. Он был уверен, в туалете девчонки болтают только о сексе.
В принципе он был прав.
Блэр нагнулась над унитазом и засунула палец в рот так глубоко, как только могла. На глазах выступили слезы; ее вывернуло. Она делала так далеко не в первый раз. Она знала: так нельзя, это отвратительно и неприлично, но каждый раз поднималась на ноги с чувством облегчения.
Дверь в ванную осталась приоткрытой, и Серена услышала, что подруга внутри.
- Блэр, это я, - тихо произнесла она. – Тебе лучше?
- Одну минуту, - рявкнула Блэр, вытирая рот. Она встала с колен и спустила воду.
Серена открыла дверь, Блэр повернулась и сверкнула глазами.
- Мне хорошо, - сказала она. – Правда.
Серена опустила крышку унитаза и села.
- Блэр, не будь такой стервой, - сказала она в отчаянии. – Что стряслось? Это же я, Серена. Мы знаем друг о друге все.
Блэр потянулась за щеткой и пастой.
- Знали когда-то, - поправила она и принялась яростно чистить зубы. Сплюнула комок зеленой пены. – Когда мы в последний раз говорили? Позапрошлым летом?
Серена опустила взгляд на свои потрепанные туфли.
- Знаю. Прости. Паршивая из меня подруга.
Блэр ополоснула щетку, сунула ее в держатель и принялась изучать свое отражение в зеркале. – Ты многое пропустила, - сказала она, вытирая подтекшую тушь кончиком мизинца. – Гож оказался… необычный.
Вообще-то, она хотела сказать «тяжелый», но спохватилась, что окажется в роли жертвы. Будто дня не могла прожить без помощи Серены. «Необычный» - звучит гораздо удачнее.
Блэр стрельнула глазами в сторону Серены, сидевшей на крышке унитаза. Ее наполнило чувство превосходства.
- Знаешь, мы с Нейтом очень сблизились. Мы всем друг с другом делимся.
Как бы не так.
Девушки осторожно разглядывали друг друга. Серена пожала плечами:
- На мой счет можешь не беспокоиться. Сама знаешь, мы с Нейтом просто друзья. И потом, я устала от парней.
Уголки рта Блэр поднялись в усмешке. Серена ждет, что она спросит: как, почему же та устала от парней? Блэр не собиралась доставлять ей такое удовольствие. Она поправила свитер и еще раз оглядела себя в зеркале.
- Увидимся в столовой, - сказала она и быстро вышла из ванной.
«Черт», - подумала Серена, но не двинулась с места. Бесполезно было идти за Блэр в ее теперешнем отвратительном настроении. Все устроится завтра в школе. Они с Блэр сядут говорить обо всем на свете за лимонным йогуртом и салатом в столовой, как раньше. Не могут же они в один миг стать чужими.
Серена встала и внимательно осмотрела в зеркале рисунок бровей. Взяла щипчики Блэр и вырвала пару лишних волосков. Достала из кармана блеск для губ. («Рваные Губы» от Урбан Декей) и наложила свежий слой. Взяла расческу Блэр и пригладила волосы. Наконец воспользовалась туалетом и вышла к гостям, забыв блеск для на умывальнике.
Когда Серена вернулась за стол, Блэр взялась уже за вторую порцию пудинга. Нейт рисовал Сайрусу свою потрясающую яхту на спичечном коробке. На другом конце стола Чак поднял бокал, призывая Серену чокнуться с ним. Она не знала, что он празднует, но чокнулась – как всегда готовая поддержать веселье.
SPLETEN.NET
Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.
народ!
S торгует наркотиками на ступенях музея
Ну что, можно считать, начало удалось. Я получила от вас кучу писем и здорово повеселилась, читая их. Огромное спасибо. Как приятно говорить о людях гадости, а?
ВАШИ ПИСЬМА
Q: Привет, сплетница!
Я слышала, полиция в Нью-Гемпшире застукала на поле совершенно голую девицу, а при ней были дохлые петухи. меня сейчас вырвет. Сказали, она вудуистка или что-то вроде того. как думаешь, это была S? похоже на нее, да? чао.
- кати3
A: Привет, Кати3!
Понятия не имею. Но я бы не удивилась. S без ума от кур. Как-то в парке она съела целое ведерко куриных крылышек, даже не поперхнувшись. Правда, в тот день она была здорово под кайфом.
- GossipGirl
Q: Дорогая сплетница!
Моё имя тоже начинается с S, и я тоже блондинка!!! И я только что вернулась из пансиона в свою старую школу в Нью-Йорке. В пансионе идиотские правила: не пить, не курить, не водить к себе парней. Зато теперь у меня своя квартира, и в субботу я устраиваю тусовку – приглашаю!
- С969
A: Дорогая С969!
Нет, наша S живет с родителями. Не всем же в семнадцать лет везет, как тебе!
- GossipGirl
Q: Как дела, сплетница!
вчера мои знакомые купили у блондинистой девицы прямо на ступенях музея. на колесах буква S. это совпадение или как?
- а№0№им
A: Дорогой а№0№им!
Вот новость так новость! Что тут еще сказать?
- GossipGirl
Три парня, две девицы.
I и K ни за что не влезть в свои миленькие крошечные платья от Бендел, если они не прекратят набивать живот хрустящей картошкой и горячим шоколадом в кофейне «Три парня». Я сходила посмотреть, что их туда притягивает. Официант там ничего, если не считать волосатых ушей, но кормят там хуже, чем в «Норе Джексона», а все посетители древние старики.
НАБЛЮДЕНИЯ
C заходил к Tiffany выбрать новые запонки с монограммой для вечеринки. Эй, где же мое приглашение? Мать [b]B[\b] держалась за руки со своим новым обожэ прямо в магазине Cartier. Дело движется к свадьбе? Самое главное: из венерологической клиники в Нижнем Ист-Сайде вышла девица, удивительно похожая на [b]S[\b], только в черном парике и солнечных очках на пол-лица. Кого она думала обмануть? А поздним вечером [b]S[\b] высовывалась из окна, глядя на Пятую авеню, и вид у нее был слегка потерянный.
Не прыгай из окна, детка, забава только начинается.
На сегодня всё. Увидимся завтра в школе.
You know you love me
Xoxo
GossipGirl
Звонко ангелы поют
- Добро пожаловать в школу, девочки, - сказала миссис Маклин, вставая за кафедру школьного зала. – Надеюсь, вы славно отдохнули за выходные. Я ездила в Вермонт и провела время просто божественно.
Все восемьсот учениц школы Констанс Биллард, от первоклашек до выпускниц, плюс пятьдесят учителей и сотрудников тихонько прыснули. Все знали, что в Вермонте у миссис Маклин была любовница. Ее звали Вонда, и она была трактористкой. На внутренней стороне бедра миссис Маклин заказала себе татуировку: «Прокати меня, Вонда».
Богом клянусь, так все и было.
Миссис Маклин, или Миссис М., как звали ее между собой ученицы, была директрисой школы. Она наставляла на путь истинный девочек из высшего света, открывая им дорогу в лучшие университеты, к самому выгодному замужеству и самой лучшей жизни и справлялась с этим на пятерочку. Она не мирилась с неудачницами – стоило ей заметить, что ученица свернула с верного пути (прикидывается больной или заваливает экзамены), Миссис М созывала всех учителей, наставников и врачей, чтобы они уделили девушке должное внимание, помогли повысить успеваемость и сделали все, чтобы университет встретил ее с распростертыми объятьями.
Миссис М не терпела злопыхательства среди ученица. В ее школе не было места интригам и предрассудкам. Она любила говорить: «Унижая других, вы оскорбляете себя». Если она слышала сплетни в чей-нибудь адрес, то наказывала виновницу целым днем взаперти и сложным сочинением. Но наказания случались не часто. Миссис М пребывала в блаженном неведении относительно того, что происходило в ее школе. И она не слышала перешептываний старших учениц на последней парте.
- Ты же говорила, сегодня придет Серена, - шепнула Рейн Хоффстеттер Изабель Котс.
Тем утром Блэр, Кати, Изабель и Рейн встретились в привычной кафешке за углом, чтобы выкурить сигаретку и выпить по чашечке кофе. Этот ритуал сопровождал каждое школьное утро уже два года, и они где-то даже ждали, что Серена вспомнит и присоединится к ним. Но занятия начались десять минут назад, а Серена все не появлялась.
Блэр только больше разозлилась на Серену: подумать только, окутать свое возвращение дополнительной таинственностью. Ее подруги так и ерзали, пытаясь углядеть Серену, будто бы она была звездой.
- Думаю, она перебрала дури и не может идти в школу, - шепотом ответила Изабель. – вчера она заперлась в ванной Блэр и провела там, клянусь, битый час. Кто знает, что она там делала.
- А я слышала, что она торгует колесами, на которых буква S. Она на них подсела, - добавила Кати.
- Потерпи, сама увидишь, - сказала Изабель. – Она совершенно оторвана от жизни.
- Понимаю, - шепнула Рейн. – Я слышала, она возглавляла секту Вуду в Нью-Гемпшире.
Кати прыснула:
- Как думаете, она и нас попробует заманить?
- очнись, - сказала Изабель. – пускай раздевается и отплясывает с петухами сколько хочет, но меня ей не заставить. Ни за что.
- Да вообще, где взять в городе живых петухов? – добавила Кати.
- Кошмар, - заключила Рейн.
- Начнем день со школьного гимна. Пожалуйста, откройте тексты на странице сорок три, - велела Миссис М.
Миссис Видс, кудрявая учительница музыки, ни дать ни взять хиппи, села за пианино и ударила по клавишам. Прозвучали первые ноты школьного гимна, все семьсот учениц поднялись со своих мест и запели.
Их голоса разнеслись по Девяносто третьей улице, где Серена Ван дер Вудсен как раз сворачивала за угол, кляня себя за то, что опоздала. Ей не приходилось просыпаться в такую рань с тех пор, как закончились летние экзамены, и она забыла как это тяжело и гадко.
Зво-онко ангелы поют!
Сла-ава младенцу королю!
Мир на земле, на небе Бо-ог!
О-отпущение грехов!
Девятиклассница Дженни Хамфри только открывала рот, глядя вместе с соседкой в тексты гимна, которые она по поручению директрисы все лето выводила своим великолепным почерком. Получилась красота. Еще три года – и Институт искусства и дизайна будет счастлив видеть ее своей студенткой. И все же Дженни слегка стеснялась, когда все открывали ее тексты, и не могла петь вслух. Слишком это было хвастливо: «Смотрите, я пою гимны, которые вывели сама! Какая я крутая!»
Дженни предпочитала оставаться незаметной. Она была кудрявой, худенькой и маленькой, и для нее это не составляло труда. И было бы еще проще, если бы ее бюст не был таким огромным. В четырнадцать лет Дженни носила бюстгальтер четвертого размера.
Только представьте.
Слышен ко-олокольцев звон –
В Вифлееме Иисус рожден!
Дженни стояла с краю ряда, у самого окна, выходящего на Девяносто третью улицу. Внезапно что-то привлекло ее внимание. Развевающиеся светлые волосы. Приталенное пальто от Burberry. Потертые замшевые ботинки. Новая бордовая школьная форма – странный выбор, но на девушке она смотрелась что надо. Девушка была похожа на.… Этого не могло быть… неужели…. Да нет!.. Или да?
Да.
Секундой позже Серена Ван дер Вудсен распахнула тяжелую деревянную дверь актового зала и замерла, высматривая класс. Она запыхалась, волосы разметались по плечам. Щеки раскраснелись, глаза горели – всю дорогу она бежала без остановки. Она казалась еще более совершенной, чем помнила Дженни.
- О господи, - шепнула в последнем ряду Кати. – Ее что, одели в приюте для бездомных?
- Даже не причесалась, - хихикнула Изабель. – Интересно, где она провела эту ночь?
Миссис Видс яростно взяла последний аккорд.
Миссис М прокашлялась.
- А теперь минута молчания в память о тех, кому повезло меньше нас. Отдельно почтим коренных жителей Америки, убитых во время завоевания. Мы просим вас не держать на нас зла за вчерашнее празднование Дня Колумба, - сказала она.
Ученицы притихли. Почти все.
- Смотри, она сложила руки на животе. Думаю, она беременна, - шепнула Изабель Котс Рейн Хоффстеттер. – Только беременные складывают руки на животе.
- Может, она утром ходила на аборт. Потому и опоздала, - шепнула Рейн в ответ.
- Отец жертвует деньги наркологической клинике, - сказала Кати Лауре Сэлмон. – Я спрошу у него, не лечилась ли там Серена. Наверняка потому-то она и вернулась в середине семестра. Лечилась.
- А я слышала, в пансионах мешают «Комет» с корицей и растворимым кофе, чтобы нюхать. Эффект, как от кокаина, только, если подсесть, начинает зеленеть кожа, - встряла Никки Баттон. – Потом человек слепнет и умирает.
Блэр услышала обрывки сплетен и довольно улыбнулась.
Миссис М обернулась и кивнула Серене.
- Девочки, давайте поздравим нашу дорогую Серену Ван дер Вудсен с возвращением. Сегодня Серена приступит к учебе в выпускном классе. – Миссис М улыбнулась: - Присаживайся, Серена.
Серена легко спустилась вниз по центральному проходу зала и села на свободное место рядом с второклассницей Лизой Сикс, которая постоянно ковыряла в носу.
Дженни едва удавалось сдержать ликование. Серена Ван дер Вудсен! Здесь, в одном зале с ней, всего в нескольких шагах. Настоящая. И такая взрослая.
«Интересно, сколько раз она делала ЭТО?» - подумала про себя Дженни.
Она представила себе Серену в объятиях блондина из пансиона «Гановер». Они прислонились к стволу огромного старого дерева, блондин набросил ей на плечи свою куртку. Серена убежала из спальни без пальто. Ей очень холодно, в ее волосах смола, но она ни о чем не жалеет. Затем Дженни представила себе Серену уже с другим парнем на лыжном подъемнике. Подъемник застопорило, и Серена прильнула к своему другу, чтобы согреться. Они начали целоваться и не смогли остановиться. Затем подъемник заработал, но их лыжи запутались, и им пришлось сделать еще один круг на подъемнике, и они снова занялись этим.
«Вот круто!» - думала Дженни.
Положа руку на сердце Серена Ван дер Вудсен была самой потрясающей девушкой на всем белом свете. Гораздо круче любой другой выпускницы. Только она могла себе позволить явится в школу в середине семестра, с опозданием, да еще и в таком виде.
Как бы богат и знаменит не был человек, жизнь в пансионе накладывает свой отпечаток неприкаянности. Серена казалась идеалом неприкаянности.
Она не была у парикмахера уже год. Накануне ее волосы были собраны в хвост, но теперь распустились по плечам и выглядели растрепанными. Белая мужская рубашка протерлась на воротнике и манжетах. Через ткань просвечивался фиолетовый кружевной лифчик. На ее ногах были старые коричневые ботинки на шнуровке, на черных колготках чуть ниже колена поползла зловещая стрелка. Что самое мерзкое, ей пришлось купить новую форму – старую она отправила в мусорный бак, когда собиралась в пансион. И эта новая форма бросалась в глаза прежде всего.
Новая форма стала проклятием всех шестиклассниц, которым приходило время сменить платье на юбку, юбку из полиэстера, с невероятно жесткими складками. Юбка страшно лоснилась и была, только подумайте, бордовой. Полный отстой. Именно такую юбку купила Серена для возвращения в школу. Более того, юбка доходила ей до самых колен! Все прочие старшеклассницы носили темно-синие юбки, в которые их переодели в шестом классе. С тех пор, они так выросли, что юбки им стали коротки до невозможности. Чем короче юбка, тем круче девушка!
Кстати, Блэр выросла не слишком высокой и ей пришлось втайне от всех укоротить свою юбку.
- Что за фигню она на себя нацепила? – прошипела Кати Фаркас.
- Думает, раз бордовая, значит от Prada, - хихикнула Лаура.
- Хочет нам всем утереть нос, - шепнула Изабель. – «Смотрите, я Серена, и я так прекрасна, что меня ничем не испортить».
«А и правда ничем», - подумала Блэр. Вот что ее всю жизнь раздражало в подруге. Ей все было к лицу.
Да какая разница, как выглядела Серена. Всех, включая Дженни, мучил другой вопрос: почему она вернулась?
Девочки вытянули шеи, пытаясь разглядеть Серену. Не подбит ли у нее глаз? Не беременна ли она? Не под кайфом ли? Все ли зубы на месте? Ну хоть что-то в ней изменилось?
- Мне кажется или у нее действительно шрам на щеке? – шепнула Рейн.
- Ее пырнули ножом, когда она продавала наркотики, - подхватила Кати. – Я слышала, ей делали летом пластическую операцию, но так и не смогли убрать все следы шрама.
Миссис М читала вслух. Серена откинулась на стуле, скрестила ноги и закрыла глаза, погрузившись в знакомую атмосферу занятий и слушая привычный голос Миссис М. она не поняла, что заставило ее волноваться по утру. Серена проспала и собралась за пять минут, сломав ноготь и порвав им колготки. Она ухватилась за старую рубашку, потому что ее запах напоминал ей о нем. Эрик учился в том же пансионе, что и Серена, но на класс старше. Он уехл в колледж, и ей его страшно не хватало.
Когда Серена уже собиралась выходить из дома показалась мать и хотела заставить ее переодеться, но было уже и так слишком поздно.
- В выходные мы идем по магазинам, а потом в салон красоты, - сказала миссис Ван дер Вудсен. – В пансионе ты могла одеваться как хотела, но тут так не ходят. – Она чмокнула дочь в щеку и отправилась досыпать.
- Боже, да она заснула, - прошептала Лауре Кати.
- Бедняжка устала, - ответила Лаура. – Я слышала, ее восстановили за то, что она переспала со всеми парнями пансиона. Она ставила галочки над кроватью. Ее соседка донесла директору, иначе бы никто ничего не узнал.
- А в свободные ночи танцевала с петухами, - добавила Изабель, и девушки покатились со смеху.
Блэр прикусила губу, борясь с весельем. Все шло забавнее некуда.
Еще один поклонник S
Если бы Дженни Хамфри услышала, какие сплетни распускают старшеклассницы про ее кумира, она бы набросилась на нее с кулаками. Едва закончился урок, Дженни растолкала одноклассниц и вылетела в холл, чтобы позвонить. Ее брат Дэниел выпрыгнет из штанов, услышав новости.
- Да? – сказал Дэниел Хамфри, поднимая трубку после третьего гудка.
Он стоял на углу Семьдесят седьмой и Вест-Энд, у дверей школы «Риверсайд», и курил. Он щурил темные глаза, которые слепило яркое октябрьское солнце. Дэн не любил солнечный свет. В свободное от уроков время он запирался у себя в комнате и читал вредные для здоровья стихи экзистенциалистов о мучительном человеческом существовании. Его кожа была бледной, волосы растрепанными, он был тощий, как рок-звезда.
Экзистенциальная поэзия напрочь отбивает аппетит.
- Угадай, кто вернулся? – пискнул в трубке взволнованный голос сестры.
Как и Дэн, Дженни была волком-одиночкой. Если ей хотелось с кем-то поговорить, она звонила брату. Это она купила им по сотовому.
- Дженни, это что, так срочно… - начал раздраженно выговаривать сестре Дэн – так, как умеют только старшие братья.
- Серена Ван дер Вудсен! – перебила его Дженни. – Она снова будет ходить в Констанс Биллард. Я видела ее на молитве. Подумать только!
По тротуару прошуршала крышка от пластикового стакана. Красный «Сааб» проскочил авеню Вест-Энд на желтый свет. Ноги Дэна в коричневых замшевых «Хаш паппис» внезапно вспотели.
Серена Ван дер Вудсен. Он глубоко затянулся сигаретой. Руки так дрожали, что он едва не пронес ее мимо рта.
- Дэн? – пискнула трубка. – Ты слышишь? Я говорю, Серена вернулась. Серена Ван дер Вудсен!
Дэн резко выдохнул.
- Ну, слышал, - сказал он с наигранным безразличием. – И что с того?
- Как – что с того? – недоверчиво сказала Дженни. – Брось, Дэн, я-то знаю, что с тобой чуть не приключился сердечный приступ. вечно ты прикидываешься, Дэн.
- Я – вполне серьезно, - раздраженно бросил Дэн. – Чего ты звонишь? Мне-то что за дело?
Дженни тяжело вздохнула. Дэн положительно выводил ее из себя. Ну почему он не может открыто радоваться, как другие люди? Ей так надоела его бледная кислая мина поэта, погруженного в свой внутренний мир.
- Ну и ладно, - сказала она. – Забудь. Поговорим позже.
Она отключилась, и Дэн вернул сотовый в карман черных выцветших вельветовых брюк. Извлек из заднего кармана пачку Camel и прикурил новую сигарету прямо от окурка. Он обжег палец, но даже не почувствовал этого.
Серена Ван дер Вудсен.
Он познакомился с ней на вечеринке. Нет, не так. Он только увидел ее на вечеринке – единственной вечеринке, на которой он побывал, в квартире его собственных родителей на углу Девяносто девятой и Вест-Энда.
Стоял апрель; дело было в восьмом классе. Вечеринку устроила Дженни, а их отец Руфус Хамфри, печально известный редактор поэтов-битников старшего поколения и бывший завсегдатай вечеринок, с радостью предоставил ей свободу. Их мать уже несколько лет как уехала в Прагу, чтобы «сосредоточится на искусстве». Дэн пригласил весь класс и сказал друзьям привести как можно больше народу. Прошло больше сотни человек; пиво, спасибо Руфусу, лилось рекой, и многие ребята напились первый раз в жизни. Дэн говорил, что это была лучшая вечеринка в его жизни, и на этот раз мы можем ему поверить. Дело было не в пиве; там он встретил Серену Ван дер Вудсен. И пускай она напилась и села играть в дурацкую игру, где надо было говорить на латыни и целовать разрисованный живот какого-то придурка, - даже тогда Дэн не мог оторвать от нее глаз.
Позже Дженни рассказала ему, что Серена учится с ней в одной школе,
My_small_secret (All_about_Gossip_Girl) все записи автора
