Людвик Ашкенази родился в 1921 году. Учился в университете города Лемберга (Львов) на факультете славистики. В 1939 году, когда советские войска вошли в Западную Украину, он, как и многие другие, был интернирован и вывезен в Казахстан.
В 1942 году вступил в Чехословацкий корпус полковника Свободы (потом - генерала, потом - президента Чехословакии) и с ним вернулся на родину. Учился в пражском Карловом университете, потом работал на радио, был журналистом, написал получившие широкую известность и переведенные на многие языки, в том числе и на русский, книги рассказов - "Майские звёзды", "Брут", "Этюды детские и недетские" и др.
В 1968 году эмигрировал из оккупированной Чехословакии, и долгие годы узнать что-либо о его дальнейшей судьбе не удавалось - само имя Ашкенази, как и многих других чешских и словацких писателей, журналистов, учёных, политиков, было под запретом и в Чехословакии, и в СССР. Только недавно я прочёл, что жил он в Германии, писал радиопьесы и сказки для детей, умер в 1986 году в городе Бальцано, в Италии, так и не увидев больше своей Праги.
--------------
Из "Чёрной шкатулки" Людвика Ашкенази
Книга Людвика Ашкенази "Чёрная Шкатулка" вышла в Чехословакии в 1964 году. Московское издательство "Худ. Лит." планировало выпустить эту книгу по-русски в моих переводах в 1969 году. К этому времени значительная их часть уже была опубликована - главным образом, в "Неделе" (приложении к газете "Известия"); некоторые вошли в сборник избранных произведений Людвика Ашкенази "Всюду встречались мне люди...", выпущенный тем же издательством в 1967-м;
их читал в концертах и на радио замечательный артист Вячеслав Сомов (собственно говоря, первые переводы Ашкенази и были сделаны мной для его программы "Из чешских и словацких поэтов"); они звучали со сцен студенческих театров разных городов, были положены на музыку Алексеем Рыбниковым и Микаэлом Таривердиевым... Всё это разом кончилось в августе 1968-го - с концом "Пражской весны", задушенной советскими войсками, вторгшимися в Чехословакию. "Чёрная шкатулка" была одной из примет "шестидесятых" и осталась такой в памяти многих людей того поколения - и из бывшей Чехословакии, и из бывшего Советского Союза.
"Чёрная шкатулка" - книга стихов и фотографий. Фотографии не иллюстрируют стихи, и стихи не служат подписями под фотографиями. Часть фотографий, вошедших в книгу, сделана лучшими чешскими мастерами и известна по фотоальбомам и популярному в своё время журналу "Чешское фото", часть - принадлежит безвестным фотолюбителям.
В одном из последних стихотворений книги Ашкенази предлагает плачущей девочке спрятать её слёзы в чёрной шкатулке... Чёрной шкатулкой становятся и старомодная камера фотоаппарата, и сама книга в её чёрном переплёте.
Стихи из "Чёрной шкатулки", как и фотографии, тоже не похожи друг на друга. В большинстве своём они написаны верлибром, "свободным стихом" - без рифмы и соблюдения канонических стихотворных размеров, будучи скреплены внутренним ритмом и поэтической логикой построения. Небольшая часть сохраняет внешние приметы стиха, но при этом как бы восходит к самым истокам поэзии: колыбельной, плачу, маршу. Вскоре после выхода в свет "Чёрная шкатулка" была издана в Чехословакии "на экспорт" - в русском и английском переводах.
Вступление.
... Я встретил девушку
изящную и стройную, как умная овчарка колли.
Вместо сумки
она носила чёрную шкатулку,
шпагатом перевязанную накрест.
"У каждого своё, - она сказала, -
а я ношу с собой весь мир".
Мы поднялись на крышу ресторана,
и там она открыла чёрную шкатулку.
Над головой у нас был пёстрый зонт от солнца,
а под ногами - Прага, залитая его лучами.
незаметно переходящей в рассвет.
Это было на следующий день после того,
как первый человек
преодолел земное притяжение...
Чёрную шкатулку переполняли лица,
лица и глаза,
глядящие в глаза друг другу... -
Немые чёрно-белые баллады:
безногий человек, мать над пустой тарелкой, еврей,
который вылезает из канализации,
старик-китаец, в поезд севший впервые в жизни,
босая девушка, уснувшая на лестнице,
красавица с усталыми глазами...
И - дети; конечно, дети...
Несколько десятков случайных снимков,
семейный альбом Земли.
Женщины.
Есть только две категории женщин дорогая;
женщины ждущие и те, которых ждут.
Если бы мысли было слышно, дорогая,
улицы задыхались бы в женском крике,
молящем о любви, дорогая, молящем о любви....
Так что на самом деле все женщины ждут.
Правда?
И те которых ждут.
Сигарета.
Не отнимайте у женщин сигареты,
я вам серьезно говорю.
И сами подносите спичку не ожидая просьбы.
Им нравится любой огонь, даже самый крохотный,
игра с огнем,
красная точка, тускло пронизывающая темень.
Поэтому не берите у них сигареты,
они любят курить вдвоем
и смотреть на вас сквозь облачко голубоватого
дыма,
чтобы знать, как вы к этому относитесь
и достаточно ли вы серьезны в темноте,
незаметно переходящей в рассвет.
Они всматриваются в вас, освещая огоньком
сигареты,
это их фонарик.
Бывает сигарета погаснет у женщины во рту,
и поблизости не оказывается никого, кто бы
мог снова
дать ей огня.
Краса.
Случилось как то -это было в Париже
и прямо в Эйфелевой башне! -
на конкурс красоты пришла сама Краса
Денег на вход у нее, разумеется не было,
и внутрь ее не пустили.
Краса печально спустилась по винтовым ступенькам,
перешла по мосту через Сену
и присела на лавочке близ Трокадеро.
Рядом сидели влюбленные,
и девушка говорила:
- Антигона - мой идеал! -
а сама думала: "Опять спустилась
петля на чулке."
Тем временем конкурс закончился
и была избрана
Мисс Универзум
Получила чек на 50000 франков
поплевала на него на счастье
и засунула за лиф из пенопласта.
"Ах, - говорила себе Краса, -
мне так хочется кого - нибудь иметь. Право пора..."
На нее давно уже никто не засматривался.
Она была немного старомодна в своей одежде -
скорее мужской, чем женской,
в костюме из зеленого вельвета,
в простых застиранных чулках и башмаках,
слишком стоптанных для женщины,
в которых она ходила, точно Чарли Чаплин.
Никто не знал ее настоящей улыбки -
улыбки князя Мышкина, Дон Кихота,
девочки со спичками, Маленького принца
Она очень редко так улыбалась,
и никто не видел этой улыбки,
потому, что в такие минуты
вокруг всегда стояла темнота.
Правда.
Иногда от нечего делать
люди начинают спорить,
какова же она -
правда?
Один бойкий юноша
попросившем слова в подобном споре,
сказал:
Я знаю, где она живет, она
прекрасна.
Да иди ты... - сказали ему, - иди...
Юноша понял это буквально и пошел.
Между прочим он и впрямь знал,
где живет правда
Ему сказал об этом дядя,
отставной полковник, служивший прежде
в разведке и живший на покое
где - то рядом.
Юноша подстерег правду на углу перед домом.
Она как раз выносила золу из печки.
Остановил ее и сказал:
- Простите, я знаю о вас все. Вы правда,
пожалуйста не отпирайтесь.
И пристально в нее вгляделся
и к огорчению увидел,
что она ни капли не красива.
Правда была старой облезлой,
изрядно потрепанной жизнью.
Все ее знали в этом переулке,
названном в честь одного депутата,
и даже перестали с ней раскланиваться.
- Ах, - сказал юноша, я оказался
в глупом положении, пани.
Если вы и в самом деле правда, то я влип!
Вот не думал что правда так стара
и так обычна. Прошу прощения.
Как опишу я вас своим друзьям?
Я заключил пари, что вы прекрасны!
- А ты соври дружок, - сказала правда. -
Скажи: Я встретил правду,
ну и фигурка!
Какие бедра, какие икры,
Упругие как сбитень!
И величавая осанка, и выступает словно пава!
Ох, девка, братцы, пальчики оближешь,
секс - бомба, факт!"
- Ври, сколько влезет, милый, сказала правда. -
Трави на всю железку! -
и с горечью, о боже, с какой горечью
смотрела ему вслед,
пока он проходил по переулку,
ведущему к центральному проспекту.
Он внял ее совету
и стал специалистом.
по части правды.
Теперь он знал о правде
все.
Мадлена_де_Робен, я рада что пост понравился
может и раньше я о нем слышала если Таравердиев писал музыку к его стихам
но не помню и сегодня это было для меня самой открытие.... радостное
А мне нравиться вот это!В одном городке, да, это было в Испании, люди терпеливо стояли в очереди за счастьем.
Счастье отпускали в кулечках, взвешенных заранее, в маленьких фунтиках из целлофана с надписью „Фелицитас". В каждом фунтике было стеклышко с радугой, пряник, пучок душистой травки, монетка и по одному молочному зубу. Словом: сто граммов счастья.
Некоторые стояли в очереди с самого рождения. Иногда то одна, то другая из женщин, дожидавшихся счастья, говорили соседям: - Будьте добры, я стою за вами (или: перед вами), я сейчас вернусь, я только сбегаю за хлебом, или отлучусь на свадьбу, или мне надо на похороны.
Не забудьте, я стою за вами, мучас грациас! И шла на берег, чтоб прилечь у моря, где волны днем и ночью омывают гальку, и пена нежно гладила ее уставшие ступни. И говорила про себя: „Если бы не в очередь за счастьем, я была бы совсем счастлива…"