ds_nevermore все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4. эта музыка вечна
И что это было? Сейчас не время для этих опасных игр с ножом, моя дорогая. Год, чуть больше года назад я был бы чертовски рад этому, но сейчас… Почему? Зачем? И что ты хотела этим доказать? Нет, детка, так не пойдет. Либо ты расскажешь мне все, как есть, либо… Либо что?
- Хельга, мне кажется, нам стоит поговорить, - спокойным, ровным тоном сказал я. Вот они все подводные камни, вот он тот подвох, который так настойчиво искал, не веря в собственное счастье. Да и не мог верить в то, чего, черт побери, заслуживаю меньше всего. Вот ад, бесконечные агонии, проклятая вечность с ее муками и страданиями – дело другое, это я заслужил.
- Прости… - повторила она. Снова заплакала? Нет, умоляю, только не нужно слез! Если хочешь потыкать в меня этим ножиком, тыкай на здоровье, я вынесу любую боль, только не плачь. Я вообще находка для садиста, меня ведь можно мучить вечность, а я, черт побери, никогда не умру, правда, не замечал в тебе этих склонностей, моя дорогая. Нет, первая часть этой сцены мне понравилась куда больше, этот твой порыв, поцелуй, и то, как ловко ты теперь расправляешься с пуговицами на моей рубашке, хотя это и раньше не было для тебя проблемой, не так ли? Черт побери, что же это было?..
Схватил ее за руку – прости за резкость, моя дорогая – снова усадил к себе на колени, заглянул в глаза. По ним же так легко читать тебя. Впрочем, сейчас это, кажется бесполезно. Крепко прижать ее к себе, положив одну ладонь – как приятно, все же - на талию, другую – на макушку, да, гладил ее по волосам, снова, как маленькую девочку утешал, впрочем, она ведь и есть маленькая девочка.
- Хельга, дорогая моя, расскажи мне… - шептал ей на ухо. Черт побери, она же первая начала. Так что мешает мне сейчас опрокинуть ее на эти белые скатерти, сорвать с нее одежду, наслаждаться ее чертовски пленительным телом и... Приличия? А с каких это пор Джеймса Моргана останавливают приличия?! Впрочем, я ведь Монти Смит. Тем более! Нет, правда, что мне мешает? Даже Вилли оставил нас наедине, и едва ли он появится здесь раньше положенного. Прижать ее спиной к этим чертовым скатертям, сжать ее тонкие запястья, нет. Я не могу. Только потому что ей сейчас так плохо? А ничего, что она только что хотела сделать? А ничего что она в самом деле первая начала, что она искушает меня всякий раз? Ничего. Просто утешать ее снова. Старый влюбленный маразматик, идиот. – Расскажи мне, что происходит, что происходит с тобой… - неужели ты думала, что я не почувствую, что что-то не так? Ее маленькое сердце в клетке так тревожно стучит, я могу слышать, как часто оно бьется. Страшно? Да, разумеется, я боюсь за нее, это правда. И если твое сердце вдруг остановится, я отдам тебе свое, хочешь? Да, с радостью отдам, я своими руками вырву его из своей груди и отдам тебе. А в моей груди будет пусто. Это не страшно. Страшно потерять тебя. Единственное – что страшно. – Расскажи мне, Хельга, иначе я не смогу тебе помочь? – а я смогу? Я должен. Я должен помочь ей. Потому что если я не смогу помочь единственному человеку, которого люблю, то все напрасно, то напрасно прошли эти чертовы три столетия, то мне не стоило и рождаться на свет, не говоря ужен о том, что не стоило так задерживаться на этой бренной земле. Я сделаю все, чтобы помочь. Только скажи, в чем дело? Если можно победить смерть, если можно победить жизнь, если можно победить естественный ход вещей, время, природу, то можно победить все, разве нет? И для того, чтобы победить не нужно быть даже алхимиком, нужно просто любить, так горячо, сильно, любить до невозможности. – Расскажи, я прошу тебя. Я боюсь за тебя. Мне страшно. Я хочу тебе помочь. Я люблю тебя, Хельга, так расскажи мне. Мы вместе найдем выход, мы сможем, Хельга. Расскажи мне, расскажи, расскажи… - шептать это слово, повторять его снова и снова, будто бы это ее убедит. Будто бы что-то убедит ее, если не убедит моя любовь. И прикоснуться к ее щеке губами. Глупо, конечно, когда можно было бы прямо здесь и сейчас на столе, в рассеянном солнечном свете, запутавшемся в тонких прозрачных занавесок, из этих больших окон, но, черт побери, твоя душа, Хельга, важнее твоего тела. И это говорю я, черт побери?! Старый маразматик. Не хватало еще задуматься о просветлении и отказаться от мирских благ. Нет, это уже крайности. Просто я должен знать, что происходит с моей женой, вдовой, хозяйкой.