ds_nevermore все записи автора В колонках играет - Сплин - Бетховен
Мозаика желтых листьев на мокром холодном асфальте будто аппликация или рисунки мелом, тает в розовых предзакатных оттенках квартал, небо серое, беспросветное, но эти розовые полосы на нем как царапины, как порезы, как шрамы, в лужах отражаются тени, полуголое дерево дрожит на ветру, прохладные острые капли бьют по лицу… ощущение нереальности бытия. Глупо? Да, пожалуй. Ведь до декабря еще много времени, ведь до декабря так мало времени.
В кармане позвякивают ключи, связка. Между пальцев зажата намокшая тлеющая сигарета, сизый дымок теряется, растворяется в дожде, как растворится весь этот проклятый прекрасный мир совсем скоро в бездне, на пороге которой так приятно стоять, быть немного выше остального и остальных, смотреть на встречных людей со снисхождением и не сочувствовать ни одному из них.
В листьях затерялся шприц, игла в крови и чем-то еще. Рядом стоят дети, простые обыкновенные дети. Лет 10-12, не больше. И они точно знают, что было в этом шприце, они точно знают, что вводили себе в кровь, сквозь тонкую кожу в разбухшую вену. Гнусное зрелище.
Стоит повернуть голову вправо – и вот, пожалуйста, не менее гнусное зрелище. Их трое, они стоят под крыльцом какого-то подъезда, в котором мне, к счастью, жить не довелось. Девятиэтажка. Одна из немногих, еще не снесенных. Эти трое ругаются матом на всю улицу, покрытую тонкой пленкой света уличных фонарей, те зажигаются неторопливо, по очереди, освещая мой путь. Эти трое распивают… водку? Нет, похуже. Одеколон. Из одинаковых бутылочек в горло зеленая жидкость со скверным запахом. По второй. По третьей. Не поделили, один врезал другому, третий взялся за нож. Смотреть противно. Меня раздражают люди.
Может быть, никто не замечает, но конец уже начался. Да, именно здесь. На таких улицах. Они думали, что все начнется с катастроф, с разрушительных волн высотой в десятки метров, с горящей лавы, стремительно летящей вниз с вершин, с вихрей, забирающих в себя, как черные дыры, все, что попадется на их пути, с Всемирных потопов и погаснувшего солнца, но нет, конец начинается в сердцах людей, как бы пафосно это ни звучало, так оно и есть. Черные сердца, чернее ночи, в них с каждым годом существования человечества было все меньше места для доброты, все заняли зависть и жадность, а люди во власти этих пороков, и город во власти пороков. Самых разных. Меня раздражают люди.
Эти люди, наркоманы, алкоголики, воры и убийцы ничем не хуже тех, других, что закрывают на это глаза, что проходят мимо, спасая свою шкуру, будто нет ничего ценнее ее, они готовы отдать на растерзание чудовищам своих детей, чтобы только остаться невредимыми. Меня раздражают люди.
На остановке стоит старушка, опираясь на клюку. Она зло смотрит по сторонам, на тех несчастных, что стоят рядом с ней, должно быть, проклинает каждого из них за то, что они вообще родились, проклинает, наверное, и меня за то, что отвечаю ей таким же взглядом. Меня раздражают люди.
Никто из них даже не знает, не может представить себе, как близок конец теперь, как они ловко приблизили его к крайней точке, как отняли время у себя и у всей Земли. Этот город пал первым. Мне страшно за другие города. А где-то, наверное, в далекой стране дисгармония и дисбаланс достигли своего апогея, и руины душ сперва там породят руины городов. Потом руины цивилизации… Конец всего. Меня чертовски раздражают люди. И они виноваты в своем падении. В падении всего.
Когда я закрываю глаза, мне кажется, что я слышу, как тихо перемещаются стрелки огромных часов. Обратный отсчет. До судного дня, до часа X, до момента истины. До финала этой длинной пьесы под названием «Жизнь на земле». Я чувствую, как песчинки перевернутых часов стремительно ускользают в небытие. Прощай, человечество, я не хочу тебя спасти и не имею права…
Но…
Люди не только разрушали, нет. Они создали нечто очень прекрасное. И это достойно быть спасенным.
Литература. Музыка. Живопись. Скульптура. Театр… Можно продолжать список и дальше, но проще сказать одним емким словом – искусство. То, чего требует моя суть. Так же как требует суть человека разрушений. Но, чертов парадокс, без людей искусство невозможно, поэтому… я… должна… попытаться? Или же…
Но что я могу сделать? Они не одумаются, они не повернут время вспять и не успокоят потревоженную землю…
Они никогда не изменятся, они не поймут, они ничтожные человечки со своими проблемками, они даже не видят, как изменился мир, как меняется, как меняются они сами… И все им кажется естественным. Глупцы!
Я затянулась сигаретой, тряхнула мокрыми волосами и продолжила путь. Мимо пробегали двое. Цветные шарфы. Болельщики. Нет, нет, не так, фанаты. За ними гнались другие. Шарф другого цвета. Я прошла по лужам, а там за моей спиной – крики, хлесткие удары, наверное, кровь… Кретины, что им делить? Без этих шарфов, под этими шмотками они одно и то же, нет отличий, те же органы, поврежденные алкоголем и холестерином. Даже увлечения те же – футбол. К несчастью, только наблюдать, а не участвовать. Впрочем, это ведь особый тип людей. Им нравится наблюдать.
А мне? Разве мне не нравится наблюдать, как мир обращается в пепел? Разве мне хотелось бы участвовать? Может быть, спасать? Хотя бы ради искусства? Не знаю, не могу ответить себе на этот вопрос. Он кажется слишком сложным, он в самом деле слишком сложный. Не знаю, чего я вообще хочу…
…разве что рисовать, да.
…разве что докурить эту сигарету, продолжая мокнуть под дождем, вдыхать никотин, перемешанный с влажным воздухом.
…разве что поговорить с этой девушкой, которую даже не знаю, только потому что она произнесла эту фразу. «Двадцать первое декабря».
Я подняла глаза и увидела, что уже подхожу к этому зданию за забором с советскими звездами.
Забавно всю жизнь избегать таких вот заведений, а сегодня прийти сюда дважды. Да еще к незнакомой девушке. Да еще и чтобы поговорить. Да, и впрямь начало конца, не иначе.