злой__сказочник все записи автора Ты сам виноват, дурак, ты... черт бы тебя побрал, мой дорогой заложник. Ты совершил огромную, нет, просто коллосальную ошибку... Если ты хотел сказать какую-то чушь, ты мог ограничиться ей, но давать мне повод... Опрометчиво, я бы сказал. Один разделяющий нас шаг, легко преодолеть, и я, впервый раз, за все это долгое время, отметил что намного выше тебя ростом. Тонкие музыкальные, черт бы побрал и их, пальцы сжимают край длинной мешковатой майки, а эти вишневые глаза так близко... Легко скользнуть пальцами под эту легкую ткань, сбросив его руки, чувствовать эту нежную горячую кожу... Ему же было холодно, или водка сделала свое дело? Или... Как много этих или, слишком много...
Докажешь? Ты сам предложил, сукин сын, на свою беду, по неимоверной глупости, с самого начала отметил, что ты думаешь чувствами, а не головой, ну и хорошо. Ты сам предложил... только вот? Что... Впиться губами в губы жадным поцелуем, обхватить его обеими руками, оторвать от пола и вжать спиной в стену рядом с диваном... Диван? Нет, нет, нет, стоп... Я с трудом заставил себя его отпустить, отстранился, и наверное, выглядя как последний маньяк, сказал, улыбаясь одержимо, безумно, и похоже его испугала моя улыбка, так что он даже сопротивляться не решился:
- Диван это... банально, - я резко опустил его обратно на пол, схватил за руку и быстро повел в глубину дома, в темноту корридора, который казался особенно ночью, жутким, страшным, чуть ли не лабиринтами гестапо. Да, я же обещал ему в самом начале эту игру... Лучше бы мы играли в нее, черт... Может еще остановиться пока не поздно? Нет, не хочу, не буду.
Третья дверь по корридору, просторная полупустая комната с занавешенным плотными тяжелыми шторами окном, и самое главное кровать. Еще более банально, чем диван, да какая собственно разница?
- Вы что не понимаете? - мой пленник словно опомнился, попытался освободить свою руку, попятился в темноту, но я держал его слишком крепко, - я говорю правду, я совсем не тот, кто вы думаете, я не...
- Вот мы сейчас и проверим, - перебил я, втолкнул его в комнату и закрыл дверь, хотя вряд ли в этом была надобность, кто станет нам мешать, забавно это однако звучит, - ты собирался доказать... - или все-таки собиралась? Нет, не верю я в эту чепуху, похоже мальчику тоже нужно завязывать с алкоголем... и? Мне все равно? Поздравляю, Сволочь, к сорока годам ты хоть что-то поменял в своей жизни, добро пожаловать в число людей, считающихся в обществе сексуальными меньшинствами... Глупо звучит, действительно, но поздно об этом думать, я сам виноват, он сам виноват...
- Это правда, - упрямо повторил Павел, в полумраке комнаты ярко блестели его глаза.
- Конечно, - согласился я, хотя прозвучало это, как будто бы я говорил с сумасшедшим, с которым нужно во всем соглашаться, чтобы он не начал буйствовать, и он тоже это почувствовал, и кажется разозлился.
- Вы ненормальный, - заявил он, и наверное был прав, - отпустите меня отсюда... я не тот, кто вам нужен...я...
- Ты слишком много болтаешь, - усмехнулся я, - это раздражает... - и пришел к выводу, что нужно лишить его возможности болтать вообще, уверенно подтянул его к себе, поцеловал. Снова теряю голову, не могу остановиться, а стоило подумать все-таки о том, кто он, и кто я, и что я вообще делаю... Все больше теряя контроль над собой, растворяясь в этой жажде, руки снова сами скользнули ему под майку лаская худую напряженную спину, задирая легкую ткань все выше и выше... Сначала он еще пытался сопротивляться или делать вид, что сопротивляется, а потом похоже и сам вошел во вкус. Он сам этого хотел, чтоли, всеми этими намеками и попытками раздеться? За что боролись на то и напоролись, подожди, щенок сейчас мы наконец-то избавимся от этой проклятой такой ненужной одежды, и от всего что могло бы нам помешать. Мы повалились на кровать, по-прежнему не отрываясь друг от друга в каком-то полном бесконтрольном безумии, словно забыв о том, что я все-таки должен был его убить, что он мой заложник, что я его бил и обращался зверски и вообще черт подери... Мальчик? Нет, только на словах. Я наконец-то стащил с него злосчастную майку и только тогда с трудом заставил себя оторваться от его губ.
- Ты действительно говорил правду, - расхохотался, это смутило его, точнее ее, она попыталась как-то прикрыться руками, но это было бессмысленно, все равно уже обратной дороги нет.
- Да... - слабо пробормотал он, она черт побери, впрочем это не имело значения, тяжело дыша, - отпустите меня, я не тот, за кого вы меня принимали, я не тот, кто вам нужен... я...
- Ты именно тот... та... кто мне нужен, - заявил я.
- Нет... - он. Она, теперь я окончательно чувствую себя сумасшедшим, проще говорить об этом человеке вообще оно, отчаянно покачала головой, и повторила с завидным упрямством, - вы же гей, и я вам не интересен, потому что я вовсе не...
- Кто тебе вообще это сказал? - снова подтянул ее, или его, совершенно без разницы к себе, коснулся губами ее напряженной шеи, заставив вздрогнуть, - знаешь... детка, - еще один поцелуй, еще немного и я вообще потеряю способность разговаривать, и его тоже ее лишу, - ты единственный мальчик, которого я хочу... - даже досадно немного, я же уже даже настроился на смену ориентации, ха-ха, дурак, поправил себя, - девочка, - на этом словарный запас, как и желание разговаривать закончилось, я снова впился губами в его, ее губы, обхватил руками это хрупкое угловатое совсем еще детское тело, прижал к себе. Нет, не думай, дорогой мальчик, что этим все ограничится, теперь ничего, ничего не мешает мне делать с тобой что захочу... Безумно звучит, не правда ли? Но кто сказал, что с моей несчастной столько раз ударяемой о разные предметы головой все нормально, покажите мне этого человека. Ха...
Удивительно как ей удавалось обманывать окружающих, меня... только вот природу обмануть не удалось, не удивительно, что с самого начала меня так влекло ее совсем мальчишеское тело. Но нужно отдать ей должное, она неплохо справлялась с этой ролью, просто прекрасно... Роль. Не больше, чем роль. На самом деле все-таки девочка, черт побери, нежная, беззащитная... Нравиться, чертовски нравиться пользоваться ее беззащитностью, беспомощностью передо мной, жадно целовать, обжигать прикосновениями замерзшее тело, стаскивать оставшуюся, явно лишнюю одежду, потом с себя, все больше терять голову, задыхаться... Как сладко знать, что я могу делать с ним, с ней, что хочу, что сейчас он полностью и целиком мой, гораздо больше чем под дулом пистолета, чем со связанными веревкой руками, странное слово - мой, хотя точнее моя, просто никогда не приходило в голову применять его к кому-то.
- Теперь я тебе верю... - с трудом оторвавшись, горячим обжигающим шепотом, слегка касаясь губами не проколотой мочки уха, дыша часто, отчаянно глотая ртом воздух. Он... она только кусала губы, только слабо дрогнули темные ресницы, скрывавшие от меня эти сводящие с ума вишневые глаза. Ее тонкие пальцы сжимали простыню, а вторая рука у меня в волосах. Ты бы сделал... сделала вид что сопротивляешься, что не хочешь этого, не хочешь меня также, как я хочу тебя. Зачем? Не знаю... все-таки я должен был убить тебя, ты мой заложник, я же держу тебя силой здесь, бил по лицу, этому красивому лицу... снова в губы, как будто без этого сжигает жажда, хотя она и так сжигает меня... я могу утолить ее только тобой. Мой мальчик... нет, все-таки девочка, точнее уже женщина. И все-таки смешно применять это слово к тебе, глупо как-то... какая ты женщина, черт подери... вот Валентина, или Лера или любая из моих баб да, а ты... может быть это и делает тебя не такой, не таким как все, особенным? Тебе не нужно быть даже мальчиком, чтобы отличаться от всех бесчисленных людей побывавших в моей постели... Или? Еще не хватало тебе, Сволочь, еще сейчас в любви признаться своему заложницу, заложнице то есть, для последнего завершающего аккорда собственного идиотизма...
Нет, это всего лишь... страсть. Да, пожалуй так. Страсть безумная, заставшая потерять последние остатки мозгов, самообладания и что там еще мешало мне стать полным идиотом? Страсть единственное оставшееся вообще чувство и желание сейчас... Во всем мире. И в этом мире вообще нет ничего кроме меня, его. Ее, и может быть еще этой кровати, но она совсем не важна... Гораздо более значимо ее хрупкое тело, непривычное к ласке, к нежности, губы непривыкшие к поцелуям, но готовые искренне и отчаянно отвечать на каждый поцелуй, и это желание сделавшее нас одним существом... Не знаю, сколько времени мы провели в этом забытье, полном и бесповоротном безумии, но казалось, что всего лишь одно короткое мгновение. Когда мы наконец-то насытились друг другом, и лишенные сил уснули в тесных объятиях, за плотными занавесками была глубокая ночь, и над зеркальными водами залива горели, отражаясь в спокойной воде тысячи, миллионы, миллиарды звезд.