злой__сказочник все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Время года зима
- Дурак, - пробормотал я в слух. Чувствовал, как у меня вдруг начинается истерика, самая настоящая, если бы мне вообще было знакомо каково это. Впрочем, знакомо, если не путать конечно с болевым шоком... Первое убийство на войне. Глупый мальчишка - студент медицинского института, над трупом убитого им человека, смутно помню что-то такое. Слова в голове - я... убил, его, он же мог жить, он имел право на жизнь, и прочий бред. Разговаривать в голос, кричать, ненавидить себя - только в первый момент, биться в этой самой истерике, а потом, к счастью прошло, и голова благополучно вернулась на место, впрочем, судя по глупости моих поступков никакой пользы это не принесло. Просто сейчас трясуться руки, от злости, от... не знаю от чего.
- Дурак, - повторил я, и сам не отдавая себе отчета в своих действиях со всей силы ударился головой об ножку стола, которая как назло оказалась рядом. К сожалению сильная резкая боль не привела меня в чувство, только из рассеченной брови быстро заструилась кровь, я попытался остановить ее, но потом плюнул. Мазохистские наклонности? Какая ерунда по сравнению с тем, что со мной происходит... А что со мной происходит? Я всего лишь хочу... что я там хочу? Затащить в койку мальчика. И, пожалуй, самое ужасное, что мальчика, да. Меня никогда черт подери не тянуло, а теперь... Свалить на старость? Вряд ли. А что тогда?
А у него самые красивые глаза, которые я когда-либо видел, честно, я вообще раньше не придавал значения глазам людей и тем более мальчиков, и у него такой взгляд, что...
На этот раз удар был нанесен уже своей рукой, и помимо лица болеть начал еще и кулак, но эта боль хоть немного привела меня в чувство. Я что, действительно рехнулся? Сижу здесь, набиваю себе синяки и думаю о проклятом заложнике? Я не хочу о нем думать, и не собираюсь вообще... Он только мой заложник, он только четыре миллиона рублей, которые я получу и успокоюсь. Только... Ну-ну.
Я только попробую, только убежусь в том, что... что? Что к старости лет я не превратился в гея, или нет, простите, педофила. Единственный вариант проверить таки? А есть ли еще какие-то варианты? Тихо сходить с ума, воевать с собой?
У него тонкие музыкальные пальцы, которые так владеют гитарой, словно она продолжение, часть его хрупкого еще совсем детского тела, под тонкой тканью растянутой майки и широкой бесформенной куртки, драных джинсов, всего что, наверное так приятно снимать...Черт побери! Даже этот бесполезный кусок фанеры в этих руках способен рождать музыку... Которую я ненавижу! И вообще что за глупая сентиментальность?! Что за бредовые мысли?!
Это не мысли, это желания.
Хочу и все...
Еще один удар, на этот раз пистолетом, и только теперь я мог в полной мере ощутить какой он тяжелый. Все, на этом лучше остановиться, а то смешно будет на утро наблюдать свое лицо, которое я же сам себе и разбил в кровавое мессиво. Нервный старый придурок, растерявший остатки самообладания и... трезвости мысли? Может быть как раз алкоголь довел меня до этого? Все, завязываю пить.
Закурил, опомнился, а ведь он куда-то убежал, его нужно идти искать. Заставил себя подняться с пола, отбросил назад упавшие на лицо украшенное свежими синяками и ссадинами волосы и быстро, даже не потрудившись надеть куртку вышел на улицу. Куда он мог побежать? Сам же ответил на свой вопрос, заметив тонкую фигурку под холодным светом звезд на краю озера. Чертов романтик.
Он сидел обняв колени руками прямо на песке, сжимая в зубах давно догоревшую сигарету и трясясь от холода. Да, здесь действительно очень холодно, даже у меня сразу начался сухой болезненный кашель... Проклятый бронхит о котором я уже даже и не помню.
Я протянул ему пачку сигарет, в знак перемирия и сказал:
- Пойдем. Здесь слишком холодно...
- Я никуда не... - начал было мальчик, но я перебил:
- Не вздумай со мной пререкаться, щенок. Ничего не стоит мне... - продолжать было не обязательно, он сам поднялся с песка, кутаясь в легкую курточку, все-таки взял протянутую ему пачку, закурил и быстро и покорно пошел к дому. Отлично, хотя бы не пытается спорить больше.
Я проводил его до кухни, как тюремного заключенного, отметил, что даже при возвращении с улицы его не стало меньше трясти. Промерз до костей, черт побери, сам виноват, кто просил его бежать туда, да и сидеть еще на берегу... Я беспокоюсь?! Нет, нет, нет. Просто если четыре миллиона умрут от простуды будет обидно, ведь это я не опомнился вовремя,
это я вел себя так, что... Никто не в праве запрещать или указывать мне, как себя вести.
Я поставил на стол перед ним бутылку водки, ту, вторую, к которой мы даже еще не прикасались и рюмку.
- Выпей, чтобы согреться, - я поставил чайник, хотя догадывался, что раз есть водка надобность в нем быстро отпадет. Мальчик, не поднимая на меня взгляда взял бутылку, и игнорируя рюмку отпил прямо из горла. Поставил ее на стол, спрятал лицо в ладонях, посидел так некоторое время, а потом снова выпил. Только после очень долгой паузы он наконец-то убрал руки от своего лица и, смотря мне в глаза долгим неотрывным взглядом сказал:
- Я не такой, как вы думаете...