ds_nevermore все записи автора В колонках играет - Бах - Соната №4 для скрипки и клавесина
Ты пришла сама… Моя дорогая Хельга, ты пришла сама… Этой лунной ночью, этой таинственной ночью, этой роковой ночью…
- Детка, что ты здесь делаешь? – спросил я, схватил ее за руку, чтобы не убежала. Нет, не сегодня. Не отпущу сегодня. Нет сил противиться этому безумию, имя которому… любовь. Да, такая странная и жестокая любовь… Ненавижу себя за это нелепое чувство, ненавижу это нелепое чувство, ненавижу. Ненависть. Желание. Смерть. Я был прав, когда нес тот бред? Да нет, есть же и долг, и достоинство, и честь, и доблесть. И любовь, черт бы ее побрал. Просто ненависть, желание и смерть подчас сильнее всего остального…
- Я ищу своего мужа… - ее тихий голос почему-то напомнил нервный скрипки плач, отчаянный… И последние крупицы лунного света, отразившиеся в ее кристальных глазах… Черт! Становлюсь романтиком на старости лет? Да, пожалуй, так…
- На кладбище его нет, и тебе это известно… Ведь он еще жив, не так ли? – прошептал я ей на ухо, наклонившись ближе, рискованно близко… Ее запах, почему он сводит меня с ума?.. И не только он. – Ты не убила его, детка, а я ведь обещал… Я обещал тебе, и какой я буду мужчина, если нарушу данное обещание?.. – усмехнулся, глядя в ее глаза – в них, а не в теплых водах Эйвона, в ее глазах, в них одних я могу утонуть, пропасть навсегда, кануть в бездну… – и одним движением прижал ее к стене склепа… Да, моя дорогая, прямо здесь у стены… И все равно, что это стена склепа, все равно, что это кладбище, но здесь ты станешь моей… Хоть на время, пока не закончится эта чертова ночь…
А ты ведь еще можешь остановить меня. У тебя в руке нож, моя дорогая… Сделай это, пока не поздно… Я же оставил твою руку свободной, я не держу, так воспользуйся последним шансом… Пронзи мое сердце, освободи его от этой муки, вырви его из моей груди и брось на сухую землю, прошу тебя… Иначе…
- Отпустите меня! – закричала она пронзительно, разрывая царившую здесь по праву гробовую тишину… Это музыка, моя дорогая, к несчастью, твой крик для меня как симфония, соната или ноктюрн, не суть, но музыка, услада для моего слуха… Кричи, моя дорогая, если хочешь кричать… Она метнулась было в сторону, но я не дал, преградил ей путь, крепче прижал спиной к стене…
- Или что? – последняя надежда. Ведь в ее руке нож. И пока луна не спряталась, не укрылась тяжелой тучей, пока при ее слабеющем свете ты можешь увидеть в зеркальной глади стального лезвия свое отражение… Ты же так боишься зеркал, так посмотри же… - Или ты убьешь меня, не так ли?
- Н-нет… - Хельга зажмурилась и поднесла лезвие к своей шее, к своей тонкой нежной шее. – Я убью себя!..
- Что?.. – нет… нет, нет! Если кто и должен умереть в этой чертовой комедии, то только не ты. Тебе я этого не позволю…
- Дура, - снисходительно усмехнулся я, одним движением отнял у нее нож – ее руки какие-то безвольные, будто она смирилась с неизбежным, ее руки с вырезанным на коже словом «ненавижу», ее руки, которые, быть может, могли быть нежными, ласковыми… - и швырнул в сторону. И что теперь? Детка, еще ведь не поздно? Впрочем, уже поздно… Эта ночь все решила, и я сделал выбор. Выбор между смертью и любовью. В пользу последней.
- Отпустите меня… пожалуйста, отпустите… - по бледной щеке скатилась слеза, соленая, я попробовал на вкус, потом снова целовал, самозабвенно долго целовал ее губы, шею, плечи. Она тщетно пыталась освободиться, вырваться из моих рук. Прости, не сегодня. У тебя была возможность… У тебя было столько возможностей!.. Но…
- Я не могу, я ведь обещал, разве джентльмен не должен держать свое слово? – прошептал я ей на ухо. И небо, совсем недавно такое ясное, звездное, лунное, почернело, разразилось ливнем, и его шум, стук капель по крыше склепа, ветер, запутавшийся в сухих ветвях… В мгновение ока все вокруг стало мокрым, и я сам, и моя Хельга, ее и без того тонкая, легкая сорочка теперь почти прозрачна, и невозможно теперь отступить… Путь отрезан, Хельга, твой путь, и мой тоже…
- Отпустите! Отпустите… - как заклинание, как молитва… Прости, нет. Я не смогу уже. Если бы ты была немного решительнее, если бы твой выстрел пришелся в цель… Но сейчас… Все решено, моя дорогая… И ненависть, и смерть… они бессильны перед тем желанием, что ты разжигаешь во мне, моя ледяная принцесса. Все бессильно, все бессмысленно… Я раздевал ее, раздевал медленно, будто наслаждался ее дрожью, ее страхом и этой ненавистью в ее глазах, единственном чувстве, которого я достоин… И капли дождя стремительно сбегали вниз по ее обнаженному телу… Ниже, ниже… Сведенный с ума, лишенный рассудка, твой… Только твой, Хельга… Я расстегнул свою рубашку, этот жар, что обжигал меня изнутри, я прильнул губами к ее нежной мокрой коже, и мои прикосновения рук, пальцев, мои настойчивые объятия… как масло в огонь этой ненависти, которая станет столь бесполезной через пару мгновений… Новый поцелуй, такой же безответный, как и каждый… Соленый вкус от слез… Нет, нет, это просто дождь, и моя Хельга вовсе не плачет… И не стоит лить слезы, неизбежность… Это ведь с самого начала было неизбежно.
- Я люблю тебя… - прошептал ей на ухо, я люблю… Черт побери, какая нелепость! Какая ирония! Боже, за что ты так посмеялся надо мной?! Впрочем, конечно, есть за что… Один короткий взгляд, глаза в глаза после этих слов, столь банальных и столь важных… Но ты же никогда не ответишь на мои чертовы чувства, ты никогда не полюбишь меня, так ненавидь! Возненавидь так сильно, как никогда прежде! Пусть хоть в качестве врага занять крохотный уголок в твоей ледяном сердце и вечно замерзать, биться в судорогах, как бьешься сейчас ты совсем рядом, за мгновение до близости… Она кричала, оглушая меня этим криком-стоном, сливавшимся с шумом дождя и доносившимся издалека приглушенным громом, ее руки срывали с меня рубашку, будто это могло ей помочь, ее пальцы царапали мне спину и лицо в кровь… Последние незаживающие раны…
И ливень с новой силой, подгоняемый шквалистым ветром, когда наконец я овладел ей. Какое сладко-горькое блаженство…
И пусть будут еще тысячелетия этой усталости, тысячелетия агонии, которую нельзя даже назвать жизнью, вечность страданий, мук, да, это будет мой ад на земле, я готов вынести все, лишь бы здесь и сейчас ты была моей, только моей, Хельга, лишь бы принадлежала мне целиком… Лишь бы принадлежать тебе.
- Я люблю тебя, люблю… - повторял снова и снова. Наша первая и единственная, наша последняя ночь… И я обречен. Быть вечно живым… Нет, скорее вечно мертвым… Только сейчас, когда ты в моих объятиях, Хельга, когда ты моя, хотя бы телом - и никогда душой, черт побери! – я… Я, знаешь, Хельга, я несчастен и в то же время счастлив, как никогда не был… Моя единственная ночь с моей единственной любимой женщиной… - Я люблю тебя…