злой__сказочник все записи автора В колонках играет - Silenzium - One Step Closer (Linkin Park cover)
- Ты прав, щенок, - произнес я, подумав, и ухмыльнулся, видя, как меняется его лицо при этой моей ухмылке. Вспомнил дурацкую присказку «боится, значит, уважает», и ухмылка, так пугавшая моего заложника, стала шире. Браво, Сашенька, к старости лет ты не только растерял все свои навыки, но еще и переквалифицировался из киллера в маньяка. Да, и, конечно же, начал разговаривать сам с собой. Почему мне вдруг так смешно, почему у меня с утра пораньше такое хорошее настроение, когда все вроде бы совсем не хорошо? Голова болит, в Питере на меня объявили охоту, все с кем я работал столько лет вместе меня предали, а я смеюсь над собой, и над этим запуганным до смерти мальчишкой? Я просто идиот, впрочем, это я понял еще вчера, узнав как получилось так, что от меня захотели избавиться. Огорчиться? Нет, что вы. Передо мной стоят четыре миллиона собственной персоной, и как от судьи ожидают вынесения приговора – помиловать или убить, и я чертовски доволен сложившимся положением вещей.
Охотятся? Ну и что. Все решено. Я получу деньги за этого мальчишку, как его, кстати, зовут, вспомнить бы, Миша? – нет, вроде бы Паша, да, правильно, убью того, кто решил устроить мне веселую жизнь, и заживу еще лучше, чем до этого на полученные деньги.
Иногда я просто удивляюсь своему оптимизму, впрочем, только он меня и спасает. Если бы я по-другому относился к жизни, сейчас бы я вряд ли был жив, в если и был бы, то не расставался с бутылкой, стеная о том, что у меня не сложилась жизнь. Утопился бы в этом озере? Или в обводном канале, или повесился, или пустил себе пулю, или, или... Сколько, черт побери, этих или, сколько способов самоубийства, которые при желании всегда будут под рукой, чтобы раз и навсегда покинуть этот мир. По этому я отчаянно цепляюсь за свой оптимизм, по этому я отчаянно и бесповоротно люблю деньги, и обесцениваю все остальное, все то, чего у меня попросту нет. Дружба? Ха-ха, мои друзья, с радостью воткнут мне нож в спину, впрочем, они уже сделали это, и делают при каждой удобной возможности. Любовь? Красавицы на одну ночь, имена которых так приятно шептать в сладком пьянящем экстазе, и так легко забыть на утро. Карьера? Первый курс медицинского института, годы музыкального училища, а чем я занимаюсь в результате, в чем достиг совершенства, имея огромный опыт за почти пятнадцать лет работы? Убиваю людей. Браво, хлопаю обеими руками, и о какой только карьере тут может идти речь. Деньги. И немного здравого смысла, на этом, пожалуй, можно и остановиться, чтобы быть довольным своей жизнью, чтобы не впасть в депрессию, чтобы подпитывать свой нескончаемый оптимизм.
- Присядь, - я кивком головы указал ему на табуретку, и он послушно опустился на нее, также, не сводя с меня пристального внимательного взгляда темно-вишневых, почти черных глаз. Красивый цвет, чертовски красивый, любая из моих баб, имена которых я не помню, позавидовала бы таким глазам. И, черт побери, о чем я вообще думаю? Старый дурак.
Красивые глаза, да, и взгляд жертвы, что-то в этом взгляде есть притягивающее к себе внимание, манящее... Никогда не одна женщина не смотрела на меня так, все были покорны, чертовски покорны, впрочем, я никогда и не собирался убить женщину, если не считать работы. Принципы? Не смешите меня. Если мне закажут старика или ребенка, я спокойно убью его... Трактористы и электрики, и мы, наемные убийцы, тоже всего лишь выполняем свою работу. Мы такие же, как вы, обычные люди. Обычные люди с обычными человеческими мыслями, чувствами и желаниями. Да, определенно, будь мой заложник девушкой, я бы не теряя времени, воспользовался его беспомощностью, ему бы не поздоровилось. Черт, почему я говорю ему? Ей. Да, если бы это была она, с такими же глазами цвета спелой вишни, цвета темной крови, этого фантастического цвета, темного, почти черного, огромными и распахнутыми, взирающими с таким страхом и в тоже время бесстрашием... Я бы не церемонясь, снял с нее эту безразмерную куртку, баллахонистую майку и рваные джинсы, и никто бы не помешал мне делать с ней все, что захочу. А этот взгляд умолял бы о помощи, о помиловании, но при этом губы бы оставались беззвучными, чтобы не показать своей слабости... Черт побери, о чем я вообще думаю? Опомнись, старый идиот, перед тобой мальчик, ну и что, что у него красивые глаза, поздно начинать на старости лет играть в эстета или мечтать о высокой и чистой любви, к тому же после того, как ты убедился, что все женщины продажные глупые дуры. Благодаря одной из них, а точнее ее идиотизму, притащить меня в свою квартиру, с проклятыми камерами, и ее проклятому мужу, я сейчас скрываюсь здесь, как какой-то изгнаний родины или сбежавший тюремный заключенный. Доигрался в Казанову.
- Дай мне телефон, - чтобы отвлечься от своих мыслей я достал из кармана смятую пачку сигарет и закурил. Только табачный дым мог вернуть в мою мучительно ноющую из-за проклятого похмелья голову ясность.
- У меня нет, - сказал мальчик, опустив голову, и мое счастье, потому что теперь его взгляд был уперт в пол и не мучил мои без того расшатанные нервы.
- Как нет!? – переспросил я рассерженно.
- Нет, - повторил он, потом снова посмотрел на меня, я чертыхнулся, - вы меня убьете, да?
- Не сейчас, - отмахнулся я, подошел к окну, посмотрел на серое небо над такой же серой, мутной водой, по которой бежали слабые волны, - в твоих силах спасти свою жизнь, щенок. Есть деньги – ты жив. Нет денег...
- Я понял, - обреченно кивнул он, - но телефона у меня нет.
- Тогда мы едем в город, - констатировал я. В Питер? Ну, уж нет, увольте. Если моему заложнику нравится играть в героя, то мне нет, наигрался уже в молодости. И так легко и банально выдавать себя я не собираюсь. По этому мы поедем в Приозерск, там наверняка найдется телефон, по которому мой маленький друг позвонит тому, кто отвалит за его никчемную жизнь четыре миллиона рублей.
Неплохо, за такую... пустышку.