злой__сказочник все записи автора В колонках играет - Untoten
- Разве это имеет значение? – усмехнулся я, пристально разглядывая мальчика, так пристально, как позволял царивший здесь полумрак, впрочем, я уже насмотрелся на него вдоволь, и сейчас больше меня интересовали эмоции. Когда всю свою жизнь ты только и делаешь, что убиваешь людей, в какой-то момент начинаешь коллекционировать их предсмертные взгляды, их искаженные страхом лица, эти жуткие гримасы, и порой столько интересного и необычного можно увидеть. Он отчаянно борется с собой, ему страшно, его голос дрожит, выдавая его истинные эмоции, но он пытается казаться смелым. Ты хочешь умереть героем, дружок? Смотри, как бы твое желание не исполнилось, ведь если ты не будешь говорить добровольно, я поиграю с тобой в гестапо. Война преподала мне урок на всю жизнь, который я не забыл по происшествии стольких лет, и вряд ли забуду когда-нибудь. Если не ты, значит тебя. Если ты не спустишь курок, то кто-то сделает это раньше тебя, если ты повернешься спиной, в нее сейчас же воткнут нож. Криминальный мир, в котором я живу, работает по тем же законам, как законы войны. Жесткие звериные законы, и сейчас настал момент ножа в спину. Предательства, момента, когда иллюзорный мир, перемирие законченно и твои враги снова стали твоими врагами.
Одной рукой, свободной от пистолета я схватил его за волосы и рывком заставил посмотреть себе в глаза.
- Тебе не кажется, что задавать вопросы человеку с оружием глупо? – поинтересовался я, и прежде чем он успел что-то ответить продолжил вкрадчиво, - потому вопросы задавать буду я. Если ты не будешь кобениться, а ответишь сразу, у тебя будет шанс...
- Остаться в живых? – с надеждой перебил он, и, черт побери, его взгляд показался мне даже бесстрашным. Если этот мальчик и играет в смелость, не знаю, право зачем, то у него вполне даже неплохо получается.
- Ха-ха. Нет, умереть безболезненно, - обломал его я, и продолжил, - вопрос первый, - для подтверждения своих слов и своих намерений я приставил дуло пистолета к его тонкой худощавой шее, под вздернутый вверх подбородок, - кому нужна моя смерть, точнее даже так, кому я обязан этой подставой?
- Откуда я знаю! – выпалил он, и я почувствовал, как под пистолетом напряглись тонкие жилки на его шее.
- Ответ не верный, - отметил я, - даю тебе вторую попытку. Третьей не будет.
- Я не знаю! – выкрикнул мальчишка, глаза его блеснули, он дернулся, попытался увернуться от пистолета, сбросить мою руку со своей головы, но у него ничего не вышло, и за эту вольность я двинул ему еще раз «Макаровым» по лицу. Он поморщился, закрыл глаза на минуту, сглотнул комок, и посмотрел на меня испепеляющим взглядом. Боюсь-боюсь.
- Если ты не будешь говорить, крысеныш, о смерти тебе придется умолять как о освобождении от жизни, которую мне ничего не стоит превратить в ад, - прорычал я, давая понять ему, что я рассержен. И это действительно так. Я должен был убить его, но я промазал, и хотя это моя оплошность, не могу же я сам наказать себя за это? И я не позволю этому маленькому гаденышу стоять костью в горле у меня, киллера со стажем больше чем в пятнадцать лет, можно сказать лучшего профессионала города, ну по крайней мере своей конторы... И к тому же снайпера, который никогда, никогда не промахивался. Просто если бы я промахнулся хоть однажды, меня бы не было здесь и сейчас... По этому я не позволю какому-то маленькому гаденышу играть со мной в храбрость, и стоять у меня на пути.
- Я, правда, не знаю, - тихо, совсем тихо, словно не желая, чтобы я слышал, произнес этот мальчик, облизывая губы, потрескавшиеся от жажды, - не знаю...
- Ответ не верный! – не дав ему сказать больше не слова грубо, перебил я, и мой пистолет снова оказался у его лица, только на этот раз между глаз, двинулся выше, уперся в лоб, - последний раз спрашиваю...
- Я не знаю, - повторил он.
- Сукин сын, говори! – хватит меня злить, дружок, лучше меня не злить, и играть со мной в молчанку или идиота тоже не лучший вариант. Еще один удар по лицу, после которого у его губ в слабом свете лампы блеснул свежий кровоподтек, тоже не заставил его стать разговорчивее...
- Я не знаю, - уже увереннее повторил он, и вдруг в нем что-то проснулось, даже я заметил, как он изменился, и если раньше он просто пытался казаться смелым, теперь он смотрел мне в лицо дерзко, храбро, и даже пистолет в моей руке не заставлял все его хрупкое дистрофичное тело вздрогнуть и напрячься.
- Я не знаю! – совсем решительно заявил он, пожалуй, даже слишком решительно для пленника с завязанными руками, - и я не имею никакого отношения к этому, я не представляю о чем вы говорите...
- Думаешь, ты смелый, щенок? – усмехнулся я, перебив поток его красноречия в очередной раз, я демонстративно провел пистолетом перед его глазами, - да ты просто кретин, - я расхохотался, хотя мне было совсем не смешно. Забавно, но за последние годы я разучился не только смеяться, но и даже улыбаться искренне. Эта цинично-издевательская насмешка большее, на что я был способен, и на что была способна сначала выжженная войной, а потом и замумифицированная грязью криминального мира душа.
Произнесите слово жалость, но я не знаю что это такое. Война научила меня, что нет ничего важнее твоей шкуры, твоей собственной, и ничья больше не имеет значения... По этому я даже не подумал пожалеть этого паренька, который был вдвое младше меня.
- Не убивайте меня, - вдруг попросил он, или даже скорее потребовал.
- Почему это? – заинтересовался я, - скажешь, что исполнишь три желания? Не пройдет, со мной не пройдет...
- Нет! – решительно произнес парень, смотря мне в лицо, упрямым неотрывным взглядом, тяжелым и отчаянным, да, он хорошо осознал, что у него нет никаких шансов, и что шутить я с ним не стану. Теперь он будет придумывать смешные предлоги? Больная мать, отец-алкоголик, беременная подружка, дети-сироты... Подобный бред, который люди начинают гнать, оказавшись в такой ситуации.
- Вы можете потребовать за меня выкуп, - медленно и разборчиво, почти по слогам произнес он, - денежный выкуп...
Это куда интереснее больных и немощных родственников. Это уже совсем другое дело.
- С этого места по подробнее, - потребовал я.