злой__сказочник все записи автора В колонках играет - Мара - Холодным мужчинам

Меня разбудил назойливый солнечный свет, и осознание того, что вроде бы что-то не так. Забавно проснуться с этим чувством, но в моем случае оно пришло в виде осознания того, что в моей квартире солнце никогда не светит в глаза по утрам, и значит... Интересно, когда я в последний раз ночевал дома?

Хозяйка очередной квартиры, похоже, не подозревает о существовании занавесок, или их истинном предназначении.

Вот черт... Ничего не помню, и тем более кто она, и...

Когда эта самая хозяйка соизволила появиться на пороге комнаты, я успел уже натянуть джинсы, накинуть рубашку и рассеянно искал в царившем кругом бардаке свой сотовый. Изящное, пахнущее ванилью, еще хранящее влажность после душа тело, красивое лицо, не выражающие, увы, не эмоций, не наличия какой либо мозговой деятельности...

- Как тебя зовут? – напрямую осведомился я, совершенно не заботясь о том, что это может быть даже бестактно, спрашивать, как зовут девушку, у которой я провел ночь, только на утро. Впрочем, разве имя имеет значение? Это как раз проявление элементарной вежливости, должен же я что-то сказать, не молчать же просто, глядя на нее, или брякнуть что-то еще более прямолинейное, вроде, ты не думай, что все это всерьез, дорогая. Я сейчас найду, черт побери, свои вещи, если бы это было так просто, и ты меня больше не увидишь.

Да, мне бы конечно еще душ, горячую воду, вкусный завтрак, хм... Куда-то далеко меня занесло, пожалуй.

- Лера, - ничуть не смутившись, ответила она, вполне даже симпатичная, впрочем, к чему лукавить? Очень даже красивая, такая утонченная красота, только совершенно пустая, как у фарфоровой статуэтки. Ее большие болотно-зеленые глаза слегка изумленно расширились, когда она заметила, как я накидываю пиджак, и прячу в его внутренний карман тяжелый, но компактный «Макаров».

- Это твоя квартира, детка? – спросил я, чтобы отвлечь ее внимание. Сделай вид, что ты этого не заметила, впрочем, лучше сделай вид, что меня вообще здесь не было. У нее – кольцо на пальце, и мне как-то совсем не хочется встречаться с ее мужем, где бы он не был.

Она кивнула, прошла круг по комнате, села в кресло, закинув ногу на ногу, продолжая все также буравить меня взглядом, впрочем, я больше не обращал на нее внимания. Посмотрел на разбитый экран сотового, и чертыхнулся, отметив, что я уже вроде должен быть на работе, то есть у начальства, но до него еще нужно добраться... Ключи от машины, ключи... Снова искать что-то среди разбросанных по комнате вещей.

Впрочем, куда денется мое начальство? Подождут...

Злая такая, и почему-то горькая насмешка. Забавно, и откуда во мне столько нелепой ненужной меланхолии? Может быть, мне еще начать забивать себе голову ерундой вроде смысла жизни, или винить себя в том, что я даже толком не попрощался с этой Лерой? Это ведь могла быть чистая высокая и возвышенная любовь, которую воспевают поэты и барды. О, дьявол, как я ненавижу и тех и других, с их далекими от жизни странными суждениями, как не понимаю такой подход к жизни. Это тоже философия в некотором роде? Хм, странно думать об этом, спускаясь в лифте в доме очередной пустоголовой красотке, по дороге на любимую, но не совсем обычную работу. И не совсем любимую, и...

Черт подери тебя, Сашенька, и твое похмелье, заставляющее вдруг включить голову. Похмелье?

Во дворе недавно выстроенного элитного дома меня поджидал мой автомобиль, огромный, мощный внедорожник, и я быстро усомнился в версии насчет похмелья.

Старость?

Да, с людьми такое случается, на старости лет, они начинают все осмысливать, оглядываться назад, философствовать, и страдать прочей ерундой.

Я оперся спиной о крыло своей машины и извлек из кармана пачку сигарет, поскольку курить мне хотелось куда больше, чем спешить на работу. Чтобы я куда-то спешил? Подождут. Впрочем, как выяснилось, мое начальство считало совсем по-другому. В кармане зазвонил страдальческий сотовый, который отживал свои последние месяцы, прошедший со мной через огонь и воду, даже порой в буквальном смысле.

- Сволочь, где тебя носит? – это не ласковое обращение моего, язык не поворачивается назвать этого человека начальником, потому что он, скорее напарник, это прозвище, приросшее ко мне уже давно, и настолько прочно, что не одно другое до сих пор не смогло заменить его.

- Какой ответ ты предполагаешь на этот вопрос? – хмыкнул я, затягиваясь сигаретой, и наслаждаясь горьким терпким дымом.

- Предполагаемо ты должен быть сейчас в моем кабинете, - подумав, заявил мой напарник.

- Хм... Это желание похвастаться своим кабинетом? – поинтересовался я, и добавил, пожаловавшись, - а у меня вот, нет своего кабинета...

- Зачем он тебе?! – почти вскричал мой начальник, и добавил тихо, но с чувством - Сволочь!

Со стороны это вполне весело, но... На самом деле наши отношения скучная офисная бытовуха, если расценивать контору, на которую мы работаем на равно с обычным офисом. Мой напарник – в нашей команде, если это можно назвать командой, выполняет роль информатора, куратора, поставщика информации и заказов, переговорщика и секретаря в одном лице, а я, как бы это скудно и неинтересно не звучало – исполнителя. За долгие годы эта система еще не дала сбоя, и вряд ли такое вообще возможно.

Я наконец-то докурил сигарету и убрал сотовый обратно в карман пиджака, предварительно глянув на время, которое не думало останавливаться, чтобы дать мне лишние сорок минут на путь до работы. Мне предстоит долгая дорога через весь город, и как меня занесло в такую глушь? В следующий раз надо выбирать подругу где-нибудь в центре, или еще лучше, наконец-то посетить заброшенную и забытую собственную квартиру.

Я старательно игнорировал звонки сотового, зная, что звонит кто-то не особенно важный, и был гораздо сильнее увлечен дорогой – город утром, это одна большая сплошная пробка, растянувшаяся на сотни километров. Странно, но иногда мне хочется оставить где-то автомобиль, и не завися от пробок и светофоров, пройтись пешком по любимому городу. Забавно, что у меня осталось еще хоть что-то святое, что-то любимое...

Впрочем, любовь к городу не мешает мне быть сволочью, и оправдывать свое звание.

Любовь к городу это так – маленькая глупость, которую может позволить себе каждый, ведь каждый из нас где-то в глубине души сумасшедший, и разговаривает с кастрюлями или считает себя мессией. По этому любовь к городу, холодному, дождливому, влажному, казалось бы, до глубины души прогнившему, я тоже приписывал к своим маленьким странностям.

И откуда только взялось это чувство, это ощущение, что я что-то делаю неправильно?

Что пора бы прекратить играть в крутого парня, Казанову и циника, и обернуться назад, на прошедшие годы, на прошедшую жизнь, и задуматься о том, что будет дальше.

Старею?...