Я проткнул свою руку шилом и теперь вся ладонь занемела,
Я хотел, чтобы было красиво, хоть и выглядит скверно.
Пьяная мразь злорадствовала – Тоже, мне, горе…
А кровь текла по канализации в балтийское море.
Я мечтал видеть их повешенными!!!
Тех, кто меня окружал перестрелять, как собак бешенных…
Один из них мне сказал – Ты дерьмо!
Ты никому не нужен!
Я ответил, что нужен всем, а в его зрачках суженных отсвечивал Вифлеем.
Потом я бил ему морду, и меня оттаскивали бляди, одну из которых, по ходу, я отодрал.
На кровати в прокуренной комнате, я проснулся …окошко царапал снег… люди ходили по улице.
Среди них был только один человек.
Он зашел в эту комнату.
Мне стало плохо. … кажется, это было воскресение…
Он схватил мою руку – Послушай, Леха, я русский поэт Сергей Есенин!
– Отстань от меня! – закричал я в ужасе,
– Ты повесился, предварительно вырезав вены ещё в прошлом веке! –
И комната кружится, выворачивая свои стены
(c)