Smile_or_Cry все записи автора В эту холодную, убивающую серостью, осень, я был один. Абсолютно один. Все друзья, бесконечная любовь, веселость, присущая мне, все было забыто, давно прожито, втоптано в грязь. Я просто смотрел в окно и понимал, что еще чуть-чуть и эта осень прикончит меня. И только она. Она почему-то не забывала меня. Либо слишком усердно пыталась это сделать, либо не хотела, что, в принципе, равносильно.

Мы были знакомы, не много не мало, а вот уже третий год. Наше прошлое, общее прошлое, осталось далеко позади. Сейчас я не мог понять, хочет ли она вернуть былое, или просто ей нечего делать, но, должен признаться, только ее слова еще грели меня. Но с ней я вел себя холодно и грубо. А порой, очень часто, абсолютно равнодушно. А ведь я знал, что равнодушие убивало ее. Она предпочла бы ненависть к себе, нежели равнодушие. В ее глубоких, но померкших в проблемах, глазах можно было утонуть. И я тонул. Тихо, не подавая виду, но тонул. А она не знала.

Иногда, когда очень редко, мы шли вдвоем по улице, я молча смотрел на нее, радуясь этим мгновеньям, но как только она обращала внимание на меня, я резко переводил взгляд, вообщем выкручивался, как обычно. Я хотел слишком часто прокричать ей во всю силу, что я не забыл о том, какие мы были счастливые, о том единственном, что еще вспоминал из прожитого, да, в конце концов, просто сказать, что я люблю ее. Но каждый раз молчал, надеясь на что-то. А она не знала.

Совсем недавно она подарила мне 2 часа, которые мы сидели в темном зале кино. Я вел себя, как обычно равнодушно, подкалывал ее, смеялся. Как ребенок? Возможно, но мне было все равно. Я был рядом с ней и мир снова казался цветным.

Наверное, любому, кто читает это, очень хотелось бы узнать, почему я не признавался, почему не мог сказать, ведь она, видимо, тоже не равнодушна ко мне. Так вот я боялся. Боялся услышать смех в свой адрес и ядовитое «нет». Но глубоко внутри я ведь знал, что она моя. Моя во всех смыслах. Она отдала свое сердце мне еще те пару лет назад, но я разбил его. Она прощала меня тысячу раз, а я снова лгал ей. И именно сейчас, когда она так нужна мне, я испугался извиниться в тысячу первый раз и не услышать ответа.

Зима и весна пролетели, будто их и не было. Они не оставили и следа за собой, ни одного светлого счастливого воспоминания. А я все, бывало, толкал ее в школе на лестнице, с надеждой, что она заговорит со мной. Я так же смеялся и шутил над ней, но старался нарисовать в своих глазах грусть. А она не замечала.

Вот и прошли экзамены. Осталось всего два дня, и она уедет. Уедет, и мы больше не увидимся. Ведь школа в ее жизни осталась далеко позади. А ведь мы жили с ней на одной улице. Мне ведь ничего не стоило бы позвать ее погулять или еще куда-то. Она бы согласилась.

Сегодня нам выдали аттестаты, и мы должны были забрать документы. В толпе таких же, как мы, я смотрел только на нее. Смотрел, любуясь и прощаясь, ведь я знал, что не смогу позвать ее никуда или просто позвонить. Смотрел на нее полчаса. А она не замечала.



В этот пустой, убивающий жарой, июль, я сидел дома. Я смотрел фотографии и читал открытки. Ее открытки. После нее у меня была ни одна девчонка, в то время как она, оставалась одинокой. Но у нее были друзья, способные поддержать и выслушать хотя бы. И вот где-то ближе к августу, я вдруг вспомнил, что она вела дневник в Интернете. Я был почти уверен, что она и сейчас ведет его. Поскольку он был в закрытом доступе, я взломал его. Последнее обновление было всего два дня назад.

«эх... Давно я не писала. Сейчас я очень далеко от дома. Последние дни были наполнены счастьем и весельем. А вообще. Я постоянно еще думаю о нем. Пусть и прошло много времени. Пусть никто из вас не поймет этого, пусть осудят. Иногда мне казалось, что он смотрел на меня и хотел что-то сказать. Иногда я читала грусть в его глазах, когда он пытался смеяться надо мной. Я все понимаю. И поняла еще давно. Но я знаю, что если я скажу ему об этом, он рассмеется мне в лицо. Он никогда не скажет, что любит меня, хотя достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы это понять. А я никогда не скажу, что тоже люблю его потому, что жизнь на самом деле очень жестокая. Он научил меня этому. Научил тому, что самые близкие люди делают больнее всего. Он научил, но сам не научился. А я не хочу, чтобы во взрослой жизни он был несчастлив, ведь жизнь рано или поздно научит. Уж лучше рано. И я пожертвую своей любовью, своей болью ради него».



Дочитав это до конца, я заплакал. Заплакал, как плачут маленькие мальчики. Я плакал после годиков 6 всего два раза. И один раз на ее плече. Я был готов. Я понял, что это время признаться ей во всем. Я знал, что она прилетит из-за границы через три дня, а потом через неделю снова улетит, точнее это все я прочел в ее дневнике. И я стал ждать. Три дня показались мне вечностью. Я все думал о нашей встрече. О том, как она будет счастлива. Как я буду счастлив, что, наконец, порвал этот замкнутый круг. Но, как бы мне не было горько сейчас это говорить, она оказалась права насчет того, что жизнь жестокая, всему учит. Ее самолет разбился в небе над Москвой. В чем точная причина я уже не помню. Я смотрел новости с ужасом в глазах, с желанием умереть и поэтому не вслушивался в подробности. Она всегда обожала высоту и скорость. Она любила летать и никогда ничего не боялась. Она рвалась в небо всегда, с детства, но именно оно и забрало ее. Так рано. Так незаслуженно...



Прошло немало лет. А может слишком мало, чтобы вылечить эту рану на моем сердце. И снова в эту холодную, убивающую серостью, осень, я был один. Абсолютно один. Все друзья, бесконечная любовь, веселость, присущая мне, все было забыто, давно прожито, втоптано в грязь. Я просто смотрел в окно и понимал, что еще чуть-чуть и эта осень прикончит меня. Прошлым летом у меня сорвалась свадьба, я поймал любимую на измене. И мне начало казаться, что это я должен был погибнуть тогда, 7 лет назад. Недавно было ровно 10 лет, как мы познакомились. Я перекопал множество архивов и данных о той авиакатастрофе. Я уже неплохо зарабатывал и смог спокойно себе позволить заказать вертолет. Мы поднялись ровно туда, где 7 лет назад по трагическим стечениям обстоятельств, взорвался самолет. Самолет, унесший всю последующую жизнь и счастье за собой вникуда.

Ветер развеял цветы над кровавой землей. А по щекам моим пробежали горячие скупые мужские слезы.

И все же я не смог понять. Почему жизнь забрала ее? Ту, которая знала, какой бывает жизнь. Ту, которая итак много страдала. Я всегда думал, что мы учимся чему-либо, чтобы в будущем не допускать глупых ошибок, быть счастливыми и успешными. Так жизнь научила меня. Но зачем? Ведь будущего счастливого и успешного уже не получалось. Потому, что не было дня, чтобы я не вспомнил ее. Первая любовь, как известно, самая сильная. Моя первая любовь, была далеко не единственной, но в тоже время последней.