Alexxiss все записи автора

Город - Крепость
История города давно хорошо известна и отражена в документах с конца XVI века. Но есть свидетельства земли, камня и человеческого слова о более глубоком прошлом.
В самой черте нынешнего города и в его ближайших окрестностях ученые открыли остатки древнеславянских поселений. Установлено, что славяне жили здесь еще 10 веков назад.
Десять веков - тысяча лет! Огромный срок для человека, но совсем небольшой для земли, по которой он ступает. И наука говорит, что географический облик места, где сейчас стоит Воронеж, в главных чертах сохранился с тех давно минувших времен.
Река Воронеж была глубже и полноводней. Она текла у подножия холмов, поросших дубравами. На песках левого берега, отложенных еще в ледниковый период, росли сосновые боры. Люди жили на правом, высоко поднятом берегу. В дремучих лесах они охотились на медведя, кабана, лося, у воды подкарауливали бобра, на выдолбленных лодках отправлялись на рыбный помысел. Они умели прясть и ткать, возделывать участки земли на лесных полянах, имели прирученных животных. Они добывали руду, плавили ее и ковали из железа оружие и орудия труда.

Таковы свидетельства земли. Что же добавляет к этому старинная письменность?
Упоминание города "Воронеж" встречается в Никоновской, Лаврентьевской, Ипатьевской русских летописях; первое относится к 1177 году. Киевская Русь в то время дробилась на отдельные княжества, родичи враждовали между собой. Летописи повествуют, что владимирский князь Всеволод Большое Гнездо гро-зил войной рязанцам, требуя выдать бежавшего от него с поля боя племянника Ярополка. И рязанцы, "ехавше Воронож", поймали его и привели во Владимир.
Воронож - Воронеж. Ученые пытаются разгадать, как появилось это название. Гипотезы возникают и рушатся. Сейчас наиболее распространены две. Профессор В.П. Загоровский, доктор исторических наук, изучив древние источники вплоть до берестяных грамот, обратил внимание на старославянские имена Милонег, Братонег, Радонег, от которых позднее произошли названия населенных пунктов и городов Милонеж, Братонеж, Радонеж. Логично было предположить, что в слове "Воронеж" трансформировано пока не найденное мужское имя Воронег. Эту же мысль высказал писатель Лев Успенский. Другая гипотеза принадлежит питерскому ученому, профессору А. Попову. Он считает, что сло-во "Воронеж" - угро-финский и тюркский гибрид, заимствованный у соседних народов. По-угро-фински корни "вир" и "вер" означают лес, лесной, а по-тюркски "оуноз" или "оноз" - вода. "Вороноз" с течением времени преобразовался в "Воронеж" (река, текущая в лесу).
Ученые продолжают настойчиво углубляться в древние документы, стремясь постигнуть зашифрованную в них тайну. Но о чем же шла речь в летописях: о городе или реке?
В. Загоровский развивает свою гипотезу. Жил некогда на Черниговщине славянин Воронег, основавший городок. Ныне это поселок Воронеж Сумской области. Археологи относят его возникновение к IX в. Название "Воронеж" перенесено древнерусскими переселенцами на южную окраину рязанской земли в Придонье. Здесь оно стало именем городка, области, реки. Этот городок XII в. был одним из торговых пунктов на большом донском пути в верховьях реки Воронеж.
Арабские купцы пишут о русских купцах, спускавшихся Доном к Азовскому морю, об их торговле с хазарами мехами черно-бурых лисиц и бобров. Приречные города были метами своза, погрузки и обмена товаров, пристанями, где останавливались торговые люди. Не миновали этих городов и гости Востока, направлявшиеся в Москву. Французский монах Рубрук, посланный в 1257 году Людовиком 9 с дипломатической миссией в Монголию, отмечает в своих записках некоторые черты хозяйства и быта жителей Придонья. Он обратил внимание, что из хлебов здесь сеют рожь и просо, что мужчины носят войлочные шляпы, а женщины украшают одежду мехом белки и горностая. Но в 13 в. славянские города Придонья смело с лица земли монголо-татарское нашествие. Разрушению подвергся и летописный Воронеж.
Земледельцы-славяне были искусными и отважными воинами. Неизвестный певец в "Слове о полку Игореве" прославил ратную доблесть русских витязей, воспел боевую готовность их к оружию. Издревле храбро бились они с полчищами азиатских кочевых народов, и враг мог подавить их только своим несчет-ным числом. Печенеги, половцы лавиной прокатились по степным русским про-сторам. Вслед за ними явились татары.
Русь приняла на себя новый чудовищный удар и три века несла на своих плечах всю тяжесть борьбы с монголо-татарским игом. Русь заслонила собой западные европейские страны от нашествия варваров, спасла их материальную и духовную культуру.
Неисчислимы жертвы, понесенные тогда русской землей. Славные города Киев, Владимир, Суздаль лежали в развалинах. О том, как выглядели курские и во-ронежские земли, летописец писал: "...и уезда велием древесом поростоша и многим зверем обиталищем быша". Татары сожгли славянские поселения и заставили жителей уйти к северу.
Великие испытания закаляют. В борьбе с врагом креп русский народ. Внук Ивана Калиты Дмитрий Донской возвел каменные стены Московского Кремля, и он же в 1380 году на Куликовом поле нанес первое поражение татарам. После Мамаева побоища Дон три дня кровью тек, гласит народная молва.
Московское государство, возникшее в верховьях Оки и Волги, постепенно росло, расширялось. Воронежская земля была его юго-восточной окраиной. Здесь, сползая клиньями к рекам, заканчивались лесные массивы, начиналось Дикое поле - необъятный разлив степей. Опустошенный кочевниками Воронежский край долгое время оставался почти не заселенным. В степях носились стада диких коней-тарпанов, тяжело поднимались из некошеных трав дрофы, огром-ные орлы парили в небе, высматривая добычу.
В 1389 году совершал свое третье "хождение" в Константинополь московский митрополит Пимен. Край по Воронежу и Дону поразил паломников полным одичанием. "Бываша древле грады красны", - вспоминает о стоявших здесь некогда городах спутник митрополита Игнатий. И горько сетует, как стало пустынно и уныло теперь: "...ни где бо видети человека, точию пустыни велия и зверие множество".
Запустение царило здесь десятки лет. Смельчаки, рискнувшие пробираться через донские и воронежские степи, терпели много невзгод. Венецианскому послу Контарини и московскому посланцу Марко Руфу, ехавшим в 1476 году из Персии в Москву, пришлось самим сколачивать плоты, чтобы переправляться через реки. Изнуренные долгими днями пути, они едва держались на лошадях. К счастью, им попалось в лесу несколько хижин, где можно было отдохнуть и подкрепить силы.
Все же совершенно безлюдным край не был. И если одним путешественникам долго не удавалось набрести на человека, то другие рассказывают о встреченных на пути поселках. Существование уцелевших после татарского нашествия небольших русских поселений на Дону подтверждают и археологи.
После злополучного для татар Куликовского сражения кочевники изменили свою военную тактику. Они стали избегать встреч лицом к лицу с вооруженной силой русских князей, а свои разбойничьи набеги готовили тайно и совершали их внезапно. Даже после освобождения от монголо-татарского ига Московское государство вынуждено было зорко следить за поведением своих степных соседей. Чтобы преградить путь ордынским хищникам, в степи насыпали валы, копали рвы, ставили частоколы. В реках, на бродах, на "татарских перелазах" вбивали колья и сваи. В лесах был устроен пояс так называемых засек из поваленных деревьев и поставлены заставы. Так, на южной границе государства под Тулой и Рязанью была создана система укреплений - засечная черта. Кому-то из начальников сторожевой охраны пришла безрассудная мысль огра-диться от кочевников огнем - оставить без корма татарских коней. Был отдан приказ сжечь степь. Чудовищный пожар бушевал от верховьев Хопра до Дес-ны...
В середине XVI в. Иван Грозный разбил татар у Казани и Астрахани, овладел этими городами. Волга превратилась в важный торговый путь, пользуясь которым Московское государство завязало торговые связи с Ираном и Средней Азией. Но между низовьями Дона и волги, а так же в Крыму оставались еще коче-вья. Татары не прекращали дерзких набегов на окраинные русские поселения, временами же они проникали даже в центральные районы страны. Засечной черты было недостаточно. Вставала необходимость воздвигнуть укрепленные города на рубеже леса и степи.
При царе Федоре Ивановиче начинается закладка крепостей в Придонском крае. На месте разрушенных некогда славянских поселений возникли снова русские города. Одним из них был Воронеж.
Строительство города началось во второй половине 1585 г., а в 1586 г. он уже выставил первые сторожи для охраны границ на юге государства. Строительство осуществляли воеводы Семен Сабуров, Иван Судаков (Мясной) и голова стрельцов и казаков - Василий Биркин. Все трое - заслуженные перед государством люди, имевшие опыт воеводства и наместничества в разных городах, участники дипломатических миссий. Сабуров и Судаков - еще и воины, зака-ленные в сражениях с ливонскими рыцарями и в схватках с татарами.
Воронеж был построен и заселен людьми пришлыми - жителями Москвы, Тулы, Калуги, Рязани. По крайней мере, это прямо следует из фамилий новопоселенцев, типичных именно для этих городов.
Возвели город-крепость быстро, за один год, но точное место, где она стояла, и внешний облик ее остались нам не известны, ибо в 1590 г. она была разорена пришедшим из-за Днепра разбойничьим отрядом черкас (жителями придне-стровской Украины) и сгорела.
Восстанавливал Воронеж мастер, специалист "городского дела" Илья Катеринин и, как считают исследователи, несколько передвинул его на местности. Работы были завершены в 1594г. Подробное описание Воронежа, отстроенного по проекту Катеринина, приводится в "Дозорной книге 1615г.". Составила его группа московских чиновников во главе с Григорием Киреевским. Из описания явствует, что Воронеж включал в себя две крепости - небольшой по размерам "рубленый город" (340 метров в окружности) и значительно больший "острог" (1840 м). Город опоясывала стена из плотно пригнанных друг к другу дубовых срубов, стена острога была построена из бревен, вкопанных в землю стоймя.
В городе было три башни - Московская, Затинная и Тайницкая. Московская - самая высокая: 21м. На верху стен и башен были "обламы", выступающие как бы в виде балконов навесные стрельницы. Обламы покрывала тесовая кровля, защищавшая их от дождя, а в некоторой мере и от неприятельских стрел. В крепостной стене, в обламах и башнях на разной высоте прорубались бойницы - отверстия для стрельбы по нападающим. С внутренней стороны к стенам были приставлены лестницы, по которым можно было подняться на помосты, занять места у бойниц. В башнях, в стенах против бойниц устанавливалась артиллерия того времени: затинные пищали - орудия малого калибра, опиравшиеся на сошку, и пушки-пищали со станками на колесах. К реке шел подземный ход.
Город вмещал только то, что полагали самым главным. Здесь находились присутственное место воеводы - съезжая изба, церковь, пороховые погреба, амбары для хранения оружия, денежной казны.
В остроге было 18 непроезжих (глухих) башен и 7 ворот. Была площадь, на которой находились 63 лавки, улицы, переулки.
Население Воронежа составляло 6 - 7 тысяч человек, из них 964 человека - главы семей. Это были мелкие служилые люди: казаки, пушкари, воротники, монастырские ремесленники и крестьяне, посадские торговые люди и др.
В середине XVII в. обе крепости были слиты в одну. Воронежцы в городе и за его пределами селились слободами. Названия большинства слобод указывали на род занятий жителей, которые их населяли, - Казачья, Пушкарская, Затинная, Стрелецкая, Ямская и др.
Воронеж прочно обосновался на высоком правом берегу. Здесь были самые благоприятные условия для развития хозяйственной жизни: богатейший степной чернозем ждал земледельца, пастбища могли прокормить несчетные гурты скота, леса давали прекрасный строительный материал, изобиловали пушным зверем и дикими пчелами, а река - рыбой. Река Воронеж, которая несколькими километрами ниже по течению впадала в Дон, открывала выход в южные соседние области.
Благодаря природным условиям город был хорошо защищен. С востока подступы к нему преграждали вековой бор, многоводная река и береговые кручи, с юга - овраги. Только северо-западная сторона не имела естественных препятствий, но ее сплошь укрепили вбитыми в землю бревнами-надолбами.
Воронеж являлся важным стратегическим пунктом, и городской воевода ведал обороной всего края. В исторических актах указано, что ежегодно 25 марта воевода собирал воинских людей и определял им сроки караульной службы.
Конные дозоры выезжали осматривать окрестности. Достигнув конечного пункта своего маршрута, старший отряда клал в тайном месте установленную справку - "наказную память". А прежнюю "память" брал и привозил своему начальнику в доказательство того, что отряд был именно там, куда его посылали.
Непрошеные гости - татары - наведывались в Воронежский край так часто, что вся степь была изрезана тропами от конских копыт, "дочерна битыми". Задача дозорных - своевременно обнаружить свежие, только что вытоптанные тропы и быстро предупредить город об опасности.
В случае тревоги в городе били в вестовой колокол. Все окрестные жители со всем имуществом и даже со скотом укрывались за стенами острога. Ворота наглухо запирались. Мирное население, собиравшееся в это время в крепости, пополняло ее гарнизон. Каждый человек получал оружие и исполнял военные обязанности. А тем временем согласно цареву указу в соседние города спешили гонцы с тревожной вестью.
Кроме пищалей Воронеж середины XVI в. имел на вооружении 10 медных и 5 железных пушек. В погребах хранились порох, свинец, ядра, железные пули. Кочевники для боя на расстоянии имели только стрелы, поэтому город, снабженный огнестрельным оружием, представлял внушительную силу.
Города-крепости Белгород, Новый Оскол, Острогожск, Коротояк, Воронеж, Усмань, Козлов встали на южной окраине государства по новой оборонительной линии. В ряду укреплений нашли по-прежнему свое место земляные валы и лесные засеки, рвы и ямы, сторожевые башни и надолбы. Города связывали все эти своего рода инженерные сооружения в единую систему, получившую название Белгородской черты.
О начальной главе истории родного города поэт Константин Гусев сказал так:
Он русской родиной твоей Для ратных подвигов основан.
Глядятся в степь кресты церквей И стены вала крепостного.
И видно башенным: вдали Равнина пиками порыта,
Там кони топчут ковыли, Мелькают гривы и копыта.
Зовут на стены горожан Удары бранного набата.
И лязг мечей, и кровь из ран, И громом битвы степь объята.
На правом берегу крутом Донского древнего притока
Твой город встал Руси щитом Пред кочевой ордой Востока.

В XVII столетии, также как и в XVI, край подвергался вражеским набегам. То и дело поступали донесения о стычках, иногда довольно крупных. Но татары, бесчинствуя в окрестностях, так и не решились осадить вооруженный и укрепленный город. Время от времени в Воронеже происходил обмен пленными между Московским государством и татарами.
Поэт Андрей Жигулин создал выразительный образ жителя воронежской земли:
Он рвы копал и частоколы ставил.
А коль вдали набат звучал, как стон,
Он шел на смерть, на звон татарских сабель,
Грудь осеня размашисто крестом!

Не забывая своих военных обязанностей, Воронеж налаживал внутреннюю гражданскую жизнь, развивал хозяйственную и торговую деятельность. На пристань Воронежа свозилось огромное количество зерна, муки, свинца, пороха и прочего. Широко была развернута торговля с югом.
Одной из задач воронежских воевод была организация встреч и проводов иностранных послов, следовавших донским путем.
Осенью 1627г. Воронеж принимал прибывшую из Царьграда (Константинополя) от турецкого султана дипломатическую миссию во главе с послом Фомой Кантакузиным. Весной 1628г. посольство возвращалось обратно. На долю воро-нежского воеводы выпали большие хлопоты. Ему надо было подготовить флотилию, снарядить ее всем необходимым для отъезжающих, собрать по окрестным городам конную стражу, обязанную сопровождать суда по берегу до самых низовьев Дона.
Послы отплыли на 85 речных судах (стругах), пораженные богатством и силой Руси. От московского царя они везли султану Мураду в числе других подарков живого белого медведя. Специальный струг для этого необычного путешественника тоже был оборудован в Воронеже. Турецкие и русские послы проезжали через Воронеж более 20 раз.
Одновременно с посольской флотилией, когда она шла на юг, или независимо от нее на низовья Дона, начиная с 1613 г., отправлялись десятки стругов, груженных хлебом, вином, салом, сукном, свинцом, порохом. Это был так называемый донской отпуск - царское жалованье казакам, которые заселяли южные степи и брали на себя сторожевую службу.

Материал подготовила Жуковская Галина


Источник
Фото с сайта
Место на карте