Как бы она хотела его спасти! Как бы она хотела, чтобы он спас ее...

Она отключила блокировку на плеере и вгляделась в картинку, отображавшуюся при воспроизведении. Было нетрудно угадать, кто там был изображен.

Его губы, которые она так хорошо знала, к которым не раз прикасалась, его грустные, наполненные печалью глаза...

- Вэл?

Но девушка не обратила ни малейшего внимания.

- Вэл, послушай... - кто-то сел рядом с ней и дотронулся до ее щеки. Но ей было все равно, - Я не способна тебя понять, и мне очень жаль, но я пытаюсь изо всех сил... Ведь прошло уже столько лет...

Всего два года. Не такой уж большой срок для боли.

- Постарайся забыть... пожалуйста, Вэл... Ты сама себя губишь, не надо, прекрати, прошу тебя...

Ее губы дрогнули в слабой, горькой усмешке, но говорившая девушка не заметила этого в темноте.

- Ведь ты причиняешь и мне боль тоже... и отцу...

"Какая тебе разница, это же не твой отец!" - хотела ответить Вэл, но у нее не было сил, и в горле стоял ком. Впрочем, так было лучше, ведь лучше было не причинять еще боли Бриджит - именно так звали говорившую девушку. Хотя чаще все называли ее просто Би.

- Пойдем, Валери, попьешь горячего, крепкого чая, как ты любишь, а потом посидишь у камина, все лучше, чем на холодной улице... - бормотала Бриджит.

У девушки не было сил сопротивляться, и она позволила себя отвести в дом и выпить чая. Потом Бриджит уложила ее в кровать и ушла, оставив гореть ночник, как будто думала, что оставляет надежду Вэл... Увы, все было не так.

Вэл лежала на спине и смотрела в потолок. И думала.

Мысли казались ударами по ее мозгу - ударами, после которого волнами разливалась боль.

Мудро со стороны Би, признать, что та никогда ее не поймет.

Господи...как глупо. Глупо ненавидеть отца и мачеху, да и немного - Би, за то, что было разломом в ее жизни. Пропастью между надеждой и тьмой. Пропастью между ней и ним.

Вэл представила тот день, и представила так ярко и подробно, что волны новой боли захлестнули ее.

В ее горле снова был ком, и она не могла говорить. Ее пальцы тряслись - от отчаяния, неожиданности и неожиданной для самой себя ненависти.

Два года назад.

Вэл училась в десятом классе, Билл был на домашнем обучении...

Магдебург, квартира, где жили Валери, ее отец, мачеха и ее дочь от первого брака Би.

Дикий, отчаянный крик.

- Как вы могли?! Почему?! Почему в последний день?!

В ней клокотала ярость, такой силы, что она могла схватить нож и нанести им обоим не меньше тысячи ранений.

Но она выбежала из квартиры, хлопнув дверью с такой силой, какую только могла приложить, и выбежала. Она бежала так быстро, как еще никогда не бежала, дорожа каждой секундой...

Наконец она вломилась к нему.

И ярость, гнев покинули ее. Девушка обессилела.

- Билл... - только это слово она могла произнести.

- Вэл? Вэл, что случилось? Пожалуйста, скажи! - он взял ее мягко за локоть и прижал ее к себе. Она тряслась в беззвучных рыданиях, но на глазах ее не было ни слезинки.

- Я... уезжаю... в Швейцарию... - прохрипела она.

Она была не бледной, а по-настоящему белой, белее мела. Под глазами - большие темные круги, а взгляд - как у раненой волчицы, которая ничего не может сделать, и ей остается только тихо умирать...

- Вэл... - он все понял. По ее поведению, по взгляду - понял.

Он тоже побелел. Прикоснулся к ее мягким волосам, погладил ее по голове.

Она прижалась к нему.

Они оба отчаялись. Они не понимали, что они делают... Надежды, веры - больше ничего не осталось. Только пустота. Вакуум, заполняющийся абсолютной тьмой.

Билл снова взглянул в ее наполненные глухой болью глаза и прильнул к ее губам.

Единственным его желанием было вселить в нее надежду. Меньше всего на свете он хотел, чтобы его маленькой девочке было плохо.

Каждое его движение, каждое прикосновение - все было направлено на то, чтобы защитить ее от пустоты и страданий.

Вот только от страданий избавить ее не мог никто...

А это - это была их последняя ночь...