olechka_ice все записи автора

Глава 12. Две судьбы (Ирина Слуцкая, Мишель Кван)

«Очи чорние - лалала-лала - очи чорние, американские…» - пел во весь голос на туринской улице перед катком «Палавела» на ломаном русском языке один из американских телевизионщиков. Его можно было понять. Впервые за все время олимпийского турнира по фигурному катанию представительница его страны захватила лидерство и имела все шансы сохранить его до конца.

Когда Ирина Слуцкая исполнила свою короткую программу и вышла на первое место, у меня в ложе прессы зазвонил мобильник. Звонивший - человек из «внутренних» кругов и весьма близкий к судьям - сказал: «Ирину будут убирать. Жестко. Сейчас начнется».

Что имелось в виду, было понятно. Японка Шизука Аракава, итальянка Каролина Костнер и американка Саша Коэн, которым по ждебию выпало выступать после Слуцкой, имели очень хорошие шансы на то, чтобы обойти россиянку.

На трибуне рядом со мной за соревнованиями наблюдал чемпион США Джонни Вейр.

- Мой фаворит - Ирина, - сказал он. - Она не маленькая девочка, как большинство других. Сильная, взрослая, женщина, которая уже выиграла множество соревнований и продолжает их выигрывать. Умная. Не теряет контроля над собой ни при каких обстоятельствах. Безусловно, она - спортсменка до мозга костей. Но посмотрите: есть Саша Коэн, которая катается, как танцует. Очень красиво. Красивых фигуристок много. Но ни одна из них не способна кататься, как Ирина. У нее свой собственный стиль, не сравнимый ни с каким другим. Поэтому я за нее и болею.

- А как же Саша?

- Я уже сказал. Саша на льду - как красивая, нежная фарфоровая куколка. Очень хрупкая, очень талантливая. Но иногда она делает ошибки…

Разговоры о том, что в Турине судьи будут во что бы то ни стало стараться «топить» россиянку и тащить наверх ее американскую соперницу, лично мне казались сильно притянутыми за уши. В конце концов кто решил, что четыре золотые награды ни в коем случае не могут быть отданы одной стране? Был же пример Лиллехаммера, где вплоть до женского финала по трибунам и под ними курсировали все те же, аналогичные туринским, аргументы и слухи. Что у России уже есть три золота. Что Америке позарез нужна своя чемпионка и что ей, вне всякого сомнения, должна стать Нэнси Керриган. Что победа Оксаны Баюл состояться не может, потому что не может, и все! Украину в начале 90-х еще как-то не привыкли отделять от развалившегося СССР, так что в сознании подавляющего большинства задействованных в фигурном катании иностранцев Баюл по-прежнему оставалась неотделимой частью ненавистного «советского» блока. Но выиграла же тогда эта кроха!

Быть одиночницей в России - само по себе приговор. В прежние времена (и это давно не секрет) фигуристками приторговывала своя же, советская, федерация, чтобы обеспечить более гарантированную судейскую поддержку в наиболее золотоносных для СССР видах: парном катании и танцах. С появлением на международном льду России ситуация изменилась мало. За представителей парных видов фигурного катания страна продолжала биться любыми доступными средствами, за одиночниц - никогда.

Слуцкой уже доводилось испытывать это на себе. В Солт-Лейк-Сити, где российская фигуристка одним судейским голосом проиграла американке Саре Хьюз.

- За день до олимпийского финала я гуляла по магазинам и наткнулась в центральном зале на громадный монитор, по которому транслировали наши выступления в короткой программе, - вспоминала Ирина три года спустя после тех Игр. - Мишель Кван, как вы помните, стала там первой, но просмотрев тот повтор я лишний раз убедилась, что переиграла ее по всем компонентам, кроме разве что спиралей. Шаги у меня были значительно более сложные, вращения тоже. Прыжок с шагов Мишель сделала в недокрут - это было прекрасно видно. Ну а комментарий к показу был такой: приходите, дорогие зрители, завтра на каток и вы увидите, как три олимпийские медали будут разыграны тремя американскими фигуристками. Там было сделано все, чтобы сценарий сложился именно так.

Ирина была права. Причиной того поражения стала вовсе не помарка Слуцкой в произвольной программе, за которую столь рьяно уцепились арбитры. А два золота и серебро, завоеванные Россией в трех первых видах программы. Страна с лихвой выполнила олимпийский медальный план - и руководителям команды по большому счету было без разницы, чем завершится турнир одиночниц.

Протест они все-таки подали. Даже два. Один - по поводу результатов в короткой программе, где Слуцкая проиграла одним голосом Кван, другой - по поводу итога произвольной с требованием вручить российской фигуристке вторую золотую медаль - так же, как было сделано в парном катании в случае с канадцами Джеми Сале и Давидом Пеллетье. Было очень похоже, что на этот бессмысленный в общем-то шаг президента федерации фигурного катания России вынудили гораздо более высокие (и не факт, что спортивные) руководители.

ИСУ отклонил оба протеста. Первый, вернее, даже не рассматривался, так как был подан российской стороной слишком поздно - через два дня после соревнований в короткой программе. На второй последовал лаконичный ответ: «Оценки, выставленные бригадой арбитров, были честными и корректными».

Главная беда российских чиновников заключалась в полном незнании своих прав и существующих в спорте законов. И в атавистическом, глубинном страхе перед самостоятельным принятием каких-либо решений, даже когда все права на их стороне.

Канадцы, выцарапавшие вопреки всякой логике олимпийское золото для своей пары, шли, по сути, совершенно противозаконным путем. Им повезло - своего добились. Более того, добились официального награждения. А после того как канадская и российская пары изобразили на пьедестале общую радость, у большинства журналистов (и не только российских) в памяти осталось лишь одно: о русских вытерли ноги.
Спортивные руководители России до того награждения молчали, а после него начали возмущаться вслух. Но почему же тогда никому из них своевременно не пришла в голову мысль о том, что Елене Бережной и Антону Сихарулидзе вообще не следует во второй раз подниматься на пьедестал? Свое золото они выиграли (в отличие от канадцев, которые его просто получили). И гимн для них сыграли. Хотят канадцы поучаствовать в персональной церемонии по поводу персонально выколоченных из МОК медалей - ради Бога. Но при чем здесь мы? Отказались же бронзовые призеры - китайцы. Ведь нет и не может быть закона, по которому в данной ситуации можно наказать российских фигуристов или страну в целом за игнорирование спектакля, в котором их фактически вынудили участвовать?

Так же запоздало пришло понимание того, что шанс повернуть ход борьбы в женском турнире в свою пользу после короткой программы у нас все-таки был. Пусть крохотный, не дающий никакой гарантии. Но был.

Слез за кулисами после женского финала в Солт-Лейк-Сити лилось немало. Плакала Мишель Кван, так и не сумевшая выиграть свою последнюю, как считала тогда, Олимпиаду - падение перечеркнуло все надежды. Глотала злые слезы Слуцкая: соотношение судейских голосов 4:5 - самое обидное, что только может случиться на Олимпийских играх. Бились в истерике, не веря собственному счастью, Сара Хьюз и ее тренер Робин Вагнер.

В Турине Хьюз сидела совсем рядом с трибуной прессы. Она приехала поддержать родную сестру. Но болела, как мне показалось, за Слуцкую. Этот феномен трудно объяснить: нередко случается, что олимпийский чемпион, закончивший выступать, внутренне испытывает гораздо больше симпатий к спортсменам своего поколения, особенно к тем, у кого выиграл сам, нежели к тому, кто пришел на его место.

На Коэн же чемпионка Солт-Лейк-Сити смотрела с некоторой ревностью и даже легким превосходством. Во взгляде угадывалось: «Я уже выиграла Олимпиаду. Сумеешь ли ты?»

* * *

Есть немало спортсменов, искренне полагающих, что Игры ничем не отличаются от любых других соревнований. Не получилось стать первым - ничего страшного. И ведь не поймешь - то ли действительно ничего, то ли форма самозащиты такая. Мол, не очень-то и хотелось. Вот, к примеру, у канадца Курта Браунинга пять высших наград мировых первенств, четыре Олимпиады за спиной - и ни одной, даже бронзовой, медали Игр. Мешает это Браунингу, а с ним и всей Канаде считать фигуриста великим? Да ничуть!

Но есть и такие, для кого проигрыш на Играх становится крахом всей спортивной жизни. Со временем притупляется боль, вроде бы затягиваются раны. Но присмотреться - раны зияют, да так, что врагу не пожелаешь.

Таким - нечеловеческой силы - ударом обернулись туринские Игры для пятикратной чемпионки мира Мишель Кван. Всю свою спортивную жизнь американка мечтала именно об олимпийском золоте, была крайне близка к победе еще в Нагано-98, но в итоге осталась ни с чем.

Наверное, никому не дано понять, за что судьба так беспощадно обошлась с этой уникальной спортсменкой. Сейчас уже во всем случившемся видится некий символизм: на своих первых Играх – в Лиллехаммере – Кван готовилась выступать, но так и не вышла на лед. В Турине - на последней Олимпиаде – сюжет повторился.

В Лиллехаммере ей было 13. Почти ничем не примечательный вне катка крохотный ребенок преображался, едва коньки касались льда.

- Я обратила на Мишель внимание именно тогда, - сказала мне в Турине Татьяна Тарасова. – В какой-то момент она начала исполнять «спираль» - элемент, в котором фигуристы обычно стараются отдохнуть, поберечь силы, - и в этой «ласточке» было столько мощи и рвущейся наружу страсти, что мне даже стало не по себе. Так кататься дано только великим.

Примерно тогда же трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина, работавшая в международном центре фигурнорго катания в Лейк-Эрроухед, рассказывала:

- Когда Кван тренируется на льду, трудно поверить, что человек вообще способен на такую работу. Мы всегда думали, что так много, как работают российские фигуристы, не работает больше никто в мире. Но по сравнению с Кван, остальные - просто непроходимые бездельники.

Свой первый чемпионат мира Кван выиграла в 1996-м в Эдмонтоне. С крошечным превосходством опередила китаянку Лю Чен. Через год уступила корону соотечественнице – Таре Липински. Поражение было логичным: у Кван начались проблемы созревания. Как рассказывали очевидцы, на тренировках в Америке Кван падала в голодные обмороки, стараясь справиться с начавшим расти весом. И при этом продолжала работать, как сумасшедшая.

В 1998-м она снова стала чемпионкой.

За месяц до того чемпионата ей было суждено пережить первую олимпийскую трагедию в своей спортивной жизни. На Игры в Нагано Мишель приехала в роли стопроцентного фаворита. Всего за неделю до этого выиграла чемпионат США, причем ее выступление было признано лучшим за всю историю женского одиночного катания. Что наглядно подтверждалось оценками - 15 «шестерок» за два проката.

Чуть ли не больше, чем сам турнир одиночниц, в Нагано мне запомнилась пресс-конференция Кван и ее тренера Фрэнка Кэролла после короткой программы. Кэролл много говорил об искусстве в целом, умении ученицы «слышать» музыку, трактовать образ, шутил, что победная программа досталась ему всего за 4 доллара 95 центов - столько стоил уцененный компакт-диск с записью концерта Рахманинова. А под конец добавил:

- Мы вообще не думаем о золоте!

- Мы о нем мечтаем, - в полной тишине зала непроизвольно выдохнула Кван.

Возможно, именно там, когда победа не состоялась (Мишель проиграла 14-летней Таре Липински), между спортсменкой и тренером пробежали первые трещинки. А может, это случилось чуть позже. Очевидно другое: за четыре года, разделившие Игры Нагано и Солт-Лейк-Сити, взаимопонимание в идеальном союзе было неуловимо нарушено.

Сейчас уже не помню, на каких соревнованиях это случилось, но точно так же, как в Нагано, на пресс-конференции после не очень удачного для себя выступления, когда Кэролл стал говорить, что спорт есть спорт и все, с его точки зрения, все в порядке, Кван вырвала микрофон и, срываясь на крик, выпалила: «Ничего не в порядке! Ничего!»

Они расстались перед Играми в Солт-Лейк-Сити. До этого Кван сумела выиграть еще два чемпионата мира подряд – в 2000-м и 2001-м. Тогда же она дала отставку хореографу Лори Ничолс, которая на протяжении всей карьеры Мишель ставила для нее потрясающие по красоте программы. Причина угадывалась без труда: видимо, в какой-то момент Кван сочла поддержку своего ближайшего окружения недостаточной. А раз так – дальнейшая совместная работа не могла иметь никакого смысла.

В Солт-Лейк-Сити Кван проиграла снова…

В фигурном катании нередко бывает, что спортсмен в начале произвольной программы заваливает какой-то особенно важный для себя прыжок и, забыв обо всем, начинает (как правило, безуспешно) «гоняться» за ним: пробовать повторить снова и снова. Решение Кван остаться в любительском спорте еще на один четырехлетний олимпийский цикл, больше всего напоминало именно такую гонку за призрачным олимпийским золотом. Она стала работать со Скоттом Уильямсом, но после выигранного в 2003-м в Вашингтоне еще одного мирового чемпионата, ушла и от него. Новым тренером стал Рафаэль Арутюнян. А перед олимпийским сезоном Кван неожиданно обратилась за помощью еще и к Татьяне Тарасовой. Та согласилась («Когда спортсмен до такой степени хочет добиться результата, отказать ему невозможно»)
Втроем они проработали все лето. В один из дней, оставшись с Тарасовой вдвоем в раздевалке, Кван вдруг сказала тренеру:

- Наверное, это ненормально и очень трудно объяснить, но я до сих пор очень хочу соревноваться. Мне кажется, что ни в каком профессиональном шоу я никогда не найду того, что столько лет составляло смысл моей жизни. И очень боюсь, что сама жизнь потеряет смысл…

Услышав это, Тарасова не выдержала, заплакала.

Тем летом Кван проделала титаническую работу. Новая система судейства ударила по ней наотмашь. Все то, чему фигуристка училась на протяжении почти двадцати лет, в рамках появившихся требований не тянуло даже на второй уровень сложности. В возрасте, когда большинство ровесниц уже заканчивают карьеру, Мишель пришлось учиться многим элементам заново.

Это получилось. Перед началом сезона Кван постоянно приглашала на свои тренировки экспертов из американской федерации фигурного катания, и те подтверждали: слабых мест в программе пятикратной чемпионки мира не осталось.

А потом случилась травма, которая вывела фигуристку из строя на несколько месяцев.

Проблемы со здоровьем случались у американки и раньше. По-прежнему беспощадное отношение к себе в тренировках и постоянные переохлаждения привели к артрозу тазобедренных суставов. Первый раз это дало всерьез знать о себе два года назад - в Дортмунде, в период акклиматизации, когда все болячки неизменно обостряются. Затем история повторилась в Москве. Любые мало-мальски действенные рекомендации медиков по возможному лечению натыкались на жесткое неприятие матери Кван («Сначала ты должна родить здоровых детей, а потом можешь сколько угодно принимать сильнодействующие препараты»).

Попытки лечить артроз традиционными китайскими методами иглоукалывания не давали эффекта. Не на такую боль они были рассчитаны. И не на столь истерзанный нагрузками организм.

В Турине заболевание вспыхнуло по новой. Сам климат альпийского предгорья часто оказывается для ревматиков чрезмерно опасным. Возможно, Кван имело смысл приехать на Игры еще раньше: временная разница в девять часов требует как минимум девятидневной адаптации. В этом случае Мишель имела бы шанс пережить акклиматизацию в режиме более спокойной работы, а после этого плавно подвести организм к привычным тренировкам. Она же, наплевав на недомогание, бросилась в Игры, как в омут. По ночам просыпалась от невыносимой боли, но изо всех сил запрещала себе даже думать о том, что не сумеет еще раз выйти на олимпийский лед.

Последней каплей стала церемония открытия. Простояв несколько часов на холоде, Мишель окончательно поняла: все кончено.

Она еще раз появилась на катке следующим утром – после очередной бессонной ночи. Какими-то нечеловеческими усилиями заставила себя пойти на тройной прыжок. Упала. Снова начала разбег – и снова рухнула на лед. После третьей неудачной попытки еле передвигая ноги заскользила к выходу.
Потом была пресс-конференция, на которой Кван, безуспешно сдерживая слезы, объявила: она снимается с соревнований.

Придя в пресс-центр на следующее утро, я открыла в компьютере олимпийскую справочную систему, чтобы распечатать досье на Кван. В разделе «биографии участников» имени великой фигуристки уже не значилось.

* * *

Спортивная карьера Слуцкой складывалась не менее драматично, чем у Кван. После того как фигуристка в шестой раз стала чемпионкой Европы, журналисты всего мира неизменно стали упоминать ее имя в контексте с двумя другими: Соня Хени и Катарина Витт. Никому, кроме этих трех спортсменок не удавалось завоевать шесть золотых медалей на европейских первенствах. Но вот парадокс: если Хени и Витт, казалось, рождены именно для фигурного катания, то каждая очередная победа Слуцкой заставляла задуматься, что главный ее талант заключается вовсе не в умении лучше других скользить по льду или выполнять прыжки и вращения. А в характере. Недаром один из величайших тренеров современности как-то сказал: «Есть люди, безумно одаренные двигательно, есть - рожденные для конкретного вида спорта, а есть и такие, у кого талант побеждать написан на лбу, когда они выходят на старт».

Подавляющее большинство таких спортсменов обладает, как правило, еще одним неоценимым для спорта качеством: максимум своего потенциала они способны раскрыть именно тогда, когда все складывается против них.

Примеров тому в жизни Слуцкой было великое множество. Кто, например, мог предположить, что, не попав в сборную в 1999-м и пропустив целый год выступлений, она вернется - и станет третий раз чемпионкой Европы? Что одним голосом проиграет золото Солт-Лейк-Сити, но спустя всего месяц станет чемпионкой мира? Что, пропустив почти год тренировок из-за тяжелейшей болезни, не просто вернется на лед, но выиграет чемпионат мира еще раз?

Упрямством (сделать первой то, что до нее не делал никто другой) и бойцовским характером (не сдаваться, как бы ни было тяжело) Ирина словно добирала все то, чего не дала ей природа: элегантной утонченности, женской пластики, длинных ног. Всего того, что в представлении большинства ценителей женского катания всегда считалось неотъемлемыми чертами фигуристки-чемпионки.

Миру фигурного катания на самом деле сильно повезло, что судьба свела в одном временном и профессиональном пространстве Слуцкую и ее тренера Жанну Громову. Хорошо знающие Громову люди утверждали, что человека большего упрямства и целеустремленности даже в большом спорте можно встретить нечасто. Как фигуристка она не добилась больших успехов - выигрывала первенство города, но тем городом была даже не Москва, а провинциальная Вологда. Зато стремление стать тренером оказалось настолько велико, что Громову ничуть не обескуражил провал на экзаменах в столичный институт физкультуры. И пусть поступила туда лишь со второй попытки, но вслед за первым высшим образованием получила и второе - в ГИТИСе.

Не думаю, что Громова сильно обольщалась первой победой своей подопечной на взрослом чемпионате Европы. И в Софии, и через год в Париже Слуцкая побеждала за счет голой техники, заметно уступая соперницам в артистизме. Однако, судя по тому, как фигуристка менялась год от года, тренер умела делать выводы из каждого критического отзыва. Несмотря на собственный диплом хореографа, она не задумываясь отдавала Ирину в руки самых выдающихся постановщиков - Елены Матвеевой, Джузеппе Арены, Игоря Бобрина. Словно знала заранее: наступит день - и для ее девочки не останется на льду ничего невозможного.

После самого первого выигранного мирового первенства в 2002-м, которое слегка подсластило горечь Олимпийских игр Слуцкая заявила, что всерьез подумывает о том, чтобы оставить фигурное катание как минимум на год и родить ребенка. Это тут же дало повод задуматься, что на самом-то деле спортсменка не намеревается продолжать любительскую карьеру. И если вернется, то разве что на профессиональный лед.

Но все получилось совсем иначе.

Первые неприятности начались именно в 2002-м. Обычно в конце сезона Ирина на месяц уезжала в Израиль на Мертвое море - чтобы избавиться от накопленных за сезон болячек. Но тогда не получилось: после победы на чемпионате мира фигуристку ждали в Туре Коллинза. А из Америки Ирина вернулась с тяжелейшим бронхитом, перешедшим в астму.

Проблемы со здоровьем заставили на время отказаться от мысли о ребенке. Подлечившись, фигуристка начала было тренироваться и даже в очередной раз выиграла европейское первенство, но тут на нее свалилась новая беда: тяжело заболела мама. А вскоре после этого у Ирины обнаружилось почти неизлечимое заболевание ревматического характера, диагностировать которое врачи не могли несколько месяцев.

Можно было сказать, что не бывает худа без добра: болезнь стала для Слуцкой самой серьезной соперницей из тех, что встречались в жизни. Спортсменка дралась с диагнозом, как с живым существом. Вопреки рекомендациям врачей, вопреки здравому смыслу.

- После Игр в Солт-Лейк-Сити был период, когда я искренне не могла понять, зачем продолжаю тренироваться, - вспоминала она. - Медалей и так полно - не солить же… Год такими мыслями маялась. А когда заболела, почувствовала, что не просто безумно хочу кататься, но и смогу. Врачи с ума сходили, искренне не понимая, как можно постоянно принимать гормональные таблетки и при этом не только не поправляться, но и продолжать тренироваться и выдерживать довольно большие нагрузки. Хотя меня больше всего убивала не болезнь, а именно эти таблетки. Диагноз ведь тоже поставили не сразу.

Однозначно сказали одно: нужно провести в постельном режиме как минимум полгода. И вот тут-то во мне взыграл дух противоречия. К счастью, врачи во многом шли навстречу. Разрешали на ночь уезжать из больницы домой, когда сошли синяки от лопнувших сосудов и я стала кое-как ходить. Самое противное, что сосуды лопались на ступнях, и ноги к вечеру сильно распухали - не наступить. Но даже в таком состоянии я брала собаку и каждый день гуляла с ней в парке по три-четыре часа. А потом вдруг анализы стали приходить в норму. И я решила попробовать кататься. По пять минут, по десять…

Тяжелые испытания всегда заставляют человека взрослеть. Вернувшись в спорт после болезни, Слуцкая была уже совсем не той бесшабашной, порой несдержанной на язык, а временами – откровенно капризной барышней, какой ее помнили еще совсем недавно. Она могла в довольно резких выражениях отреагировать на просьбу об интервью или фотосессии, но такие отказы, если случались, уже не выглядели капризами: профессиональная до мозга костей в своем отношении к спорту фигуристка требовала этого и от остальных.

Как-то она сказала:

- На самом деле я ничего не имею против журналистов. Просто нужно понимать: если готовлюсь к важному старту, лучше меня не трогать. Мне в этот период не до разговоров. Все расписано по минутам. Любая потеря времени, которую приходится отрывать от отдыха между тренировками, начинает раздражать.

«Стоит найти ключик, и душа раскрывается нараспашку», - сказал о Слуцкой в Турине мой давний знакомый журналист агентства Associated Press Сальваторе Цанка, пишущий о фигурном катании много лет и знающий Ирину с момента ее первого появления на взрослом льду. Таким ключиком стала победа на чемпионате мира-2005 в Москве – всего за год до туринских Игр. Это было выступление, какого женское фигурное катание не знало многие годы. Ирина не скрывала эмоций ни на льду, ни, придя после награждения в пресс-центр. В кулаке она сжимала медаль, словно не до конца еще веря, что все закончилось. И говорила, говорила, перескакивая с одной темы на другую, выплескивая из себя остатки нервного стресса.

- Это неописуемо – сколько радости сейчас испытываю. Эта медаль самая дорогая в моей коллекции – я это знаю точно. Пережить столько, сколько я пережила… До сих пор руки трясутся – и уже невозможно понять, то ли от напряжения, то ли от радости.

* * *

После Игр в Солт-Лейк-Сити Ирина говорила:

- Я почему еще так долго не могла смириться с результатами - мне кажется, что олимпийское золото должно быть выстрадано. Тренировками, нервами, травмами, слезами. Мне бы не было обидно, если бы выиграла Кван. Потому что она эту медаль заслужила. Так же, как и я. Мы досконально знаем, как много лежит в этом куске позолоченного металла. А Сара Хьюз даже не догадывается об этом. Возможно, я не права, но считаю именно так.

В Турине Кван уже не было. Была Коэн.

Разговоры о возможном судейском раскладе в женском турнире вне всякого сомнения сыграли свою роль. Уже в короткой программе Коэн вышла на старт, как королева, прекрасно осведомленная о силе своего войска. Слуцкая - как одинокий боец, оставшийся у последнего укрепления с автоматом в руках, понятия не имея, исправен тот или нет. Спортсменок разделили в итоге всего три сотые балла, но преимущество осталось на стороне американки.

Перед финальным выступлением женщин одна из наиболее известных в США обозревателей Кристин Бреннан, работающая на газету USA Today, дала свой анализ происходившему в короткой программе. По мнению Бреннан, арбитры отчаянно засуживали Сашу Коэн в угоду России. Мол, прыжки у американки были не хуже, чем у главной соперницы, а что касается артистизма, то свести разницу между соперницами к 0,91, было, по мнению журналистки, категорически неправильным. С ее точки зрения, Коэн должна была оторваться «на милю». Резюме вышло незатейливым: судьи сделали все возможное, чтобы разрыв в оценках россиянки и американки был небольшим.

Но в произвольной Коэн упала. Зашла на прыжок снова, намереваясь его повторить, и опять ошиблась - лишь каким-то чудом устояла на ногах. Для нее все было кончено.

Интрига продолжала раскручиваться. Шизука Аракава из Японии откаталась блистательно, как никогда в жизни. Вышла на первое место, опередив американку в общей сложности почти на 8 баллов. Установила личный рекорд. И подняла планку для Слуцкой на почти неберущуюся высоту.

Слуцкая упала тоже. Не выдержала нервного напряжения. Все случилось в точности по сценарию Солт-Лейк-Сити: пока две главные претендентки караулили друг друга, вперед выскочила третья.
Среди 12 судей, у японки был лишь один, как принято говорить, «свой» - тот, что поставил фигуристку выше всех еще в короткой программе. Ее на самом деле не собирались ни «топить», ни «вытаскивать». Она все сделала сама. Вне всякого сомнения, это был лучший прокат Аракавы за всю ее предыдущую жизнь. Поэтому и результат вышел достойным.

После подобных выступлений тяжело продолжать борьбу. Они убивают морально, уничтожают всякое желание сопротивляться. Но отчаянно верилось, что это не коснется Слуцкой. Как она умеет бороться, было известно всем. То, в какой форме соперницы, было известно Ирине доподлинно: не могла не видеть по множеству мелких признаков, которые спортивный наметанный взгляд ловит автоматически. И, несмотря на это, после утренней тренировки в день выступления в произвольной программе она бросила: «Всех разорву!».

Могла? Да.

А может быть, и нет. Если бы Слуцкая выиграла, ее победу вне всякого сомнения можно было бы считать главным событием туринских игр. И не было бы никаких слов, способных передать ценность этого золота. Потому, что против Слуцкой в этот вечер играло все. Три уже завоеванных Россией в фигурном катании золотые награды, бесконечные разговоры о том, что ее «сдадут», как сдавали в Солт-Лейк-Сити, негласно расплачиваясь за уже достигнутый успех, и этот последний, будь он неладен, стартовый номер - сорок минут ожидания «казни» после разминки под непрерывные аплодисменты в адрес соперниц. Их-то ведь тоже она не могла не слышать.

Так тяжело, как в финале, она не каталась давно. А к концу программы просто сникла. Из катания ушла душа и оно превратилось просто в механический набор не самых сложных элементов. Было видно, что фигуристка думает лишь о том, чтобы как можно быстрее уйти с катка. И что каждый шаг по олимпийскому льду для нее - как босыми ногами по раскаленным углям.

Могла ли она остаться не третьей, а второй, опередив Коэн? Тоже, наверное, да. Кто был хуже, а кто - лучше, бывает непросто определить, когда те, кого сравнивают, допускают промахи. Саша упала один раз, а после второго прыжка, где тоже все шло к падению, каким-то образом сумела устоять на ногах, хотя имела все шансы потерять еще один балл. От Слуцкой ее выгодно отличало то, что два подряд срыва заставили спортсменку собраться и завершить программу так, словно никаких ошибок не было. И главным впечатлением от программы стал не нервный психоз американки на первой минуте, а чистота линий, четкость элементов и превосходная хореографическая постановка. Тоже своего рода героизм - выжать из программы все возможное, когда шансов выиграть уже нет.

Впрочем, для российской спортсменки цвет медали уже не имел никакого значения. Она не была золотой - вот что по-настоящему повергало в траур как Ирину, так и всех ее болельщиков.

Хотя вряд ли на самом деле это важно. В олимпийских Афинах, где поражением закончилась карьера четырехкратного олимпийского чемпиона Александра Попова и мы, болельщики, точно так же страдали от невозможности найти хоть какие-то слова утешения, мне довелось поговорить с Кеесом ван ден Хугенбандом - отцом голландского пловца, выигравшего у Попова и в Афинах и за четыре года до этого - в Сиднее. Но когда я обмолвилась, что проигравший Попов, видимо, перестал быть кумиром для его сына, Кеес вдруг сказал: «Вы что, всерьез считаете, что эти поражения имеют значение? Попов на всю жизнь останется великим. Он сделал в cпорте столько, сколько вряд ли сумеет сделать в своей жизни кто-либо другой».

http://www.velena.ru/index.html