Solitary-Angel все записи автора Время здесь как будто замерло, остановилось в том далеком советском 1986 году. Улицы носят прежние названия – Пролетарская, Красногвардейская. В заброшенных домах можно найти старые газеты за 1985-1986 года, а на фасадах больниц и библиотек до сих пор висят советские гербы и партийные лозунги. Да и люди, работающие на станции, остались добрыми и приветливыми, несмотря на трагедию, случившуюся на их глазах 20 лет назад. Таким запомнился Чернобыль студентам-журналистам Запорожского национального университета, побывавшим в «мертвом» городе с однодневным визитом.
– В запретную зону Чернобыля допуск разрешен только совершеннолетним. Однако для того, чтобы получить такое разрешение, необходимо заранее подать все необходимые документы, а также выстоять очередь, которая значительно увеличивается в преддверии годовщины трагедии, — говорит куратор экспедиции, завкафедрой журналистского творчества доцент Виктор Костюк. – Пропускной пункт «Дитятки» (по названию села, близ которого и расположен КПП – авт.), где проверяют пропуска и документы, находится в 30 км от Чернобыля. Отсюда и начинается зона отчуждения.

Как рассказали студентам, запретная зона делится на два сектора: 30 км и 10 км от атомной станции. Несмотря на то, что в первом секторе проживание запрещено, там живут семьи атомщиков, а также около трех тысяч самоселов. Это, в основном, пожилые люди, которые не смогли освоиться на новых местах, или атомщики, оставшиеся работать на ЧАЭС. В 10-километровой зоне люди только работают, поскольку высокий уровень радиации делает эту территорию непригодной для жизни. Кстати, работают в этой зоне вахтенным методом: 15 суток на станции, а потом – домой, в Киев или Житомир. Впрочем, наибольший радиационный фон вблизи атомки, судя по карманному дозиметру, составляет 3 микрорентгена в час.

Городом атомщиков считается Припять, находящийся в 2,5 км от атомной станции. По словам Анны Острогляд, одной из группы студентов, побывавших на ЧАЭС, Припять – абсолютно мертвый город, где нет ни одного частного дома – только опустевшие, полуразрушенные, заброшенные многоэтажки. По прошествии стольких лет дома начали рассыпаться. Впрочем, не последнюю роль в этом процессе сыграла и разрушительная сила ударной волны.

– Если в Чернобыле живут люди, то в Припяти нет ни души, ни одного человека. Мало того, здесь не водятся даже животные. Сюда въезжаешь, как на кладбище, даже говорить хочется вполголоса, – делятся впечатлениями студенты. Однако больше всего третьекурсников поразил вид детской площадки. Как им объяснил гид по Чернобылю Владимир Вербицкий, эту площадку планировали открыть к 1 мая 1986 года. И когда 26 апреля случилась авария, а во второй половине следующего дня началась эвакуация людей, городские власти решили абсолютно бесплатно покатать детей на машинках и «чертовом колесе»!!! Сегодня эта площадка осталась в том же состоянии, что и 20 лет назад, правда, потеряв первоначальный праздничный вид.

Любопытно, что еще в советское время в зону отчуждения завезли 10 лошадей Пржевальского. Они должны были выщипывать зараженную радиацией траву (говорят, что на животных радиация действует не так губительно, как на людей, — авт.).

– В самом Чернобыле ходить разрешено только по проезжей части, поскольку асфальтированные дороги там систематически моют, а вот какой уровень радиации на земле, неизвестно. Поэтому шаги вправо-влево были строго запрещены, – говорит третьекурсница Виктория Винниченко. – Нас поразил очень чистый воздух – в воздухе ведь радиация не ощущается, а заводов, предприятий и автомобилей там нет. И чрезвычайно красивый лес. Маленькие покинутые домишки, стоящие по обе стороны дороги, до такой степени заросли лесом, что казались миражами.

Чернобыльская атомная электростанция расположена не в самом Чернобыле, а в селе Копачи (2,5 км от Припяти). Несмотря на то, что на сегодняшний день все энергоблоки остановлены, станция продолжает жить особой, полузамороженной жизнью, находясь под неусыпным контролем рабочих.

Атомщики, трудящиеся на ЧАЭС, рассказали студентам, что целостность четвертого – аварийного – энергоблока сейчас находится под угрозой. Одна из балок реактора, закрытого «саркофагом», дала крен в полтора метра. И если не остановить этот процесс, остатки реактора могут в любой момент рухнуть, спровоцировав взрыв гораздо большей мощности, ведь под «саркофагом» находится еще около 200 тонн топлива. Кроме того, сам «колпак», укрывающий остатки реактора, уже покрыт трещинами площадью около тысячи кв. метров, и оттуда вовсю «свистит» радиация. Постройка нового «саркофага», который, по предварительным подсчетам, способен простоять сто лет, обойдется государству в 45 млн. долларов. Сейчас поступают инвестиции от стран-союзников, в частности, весомый вклад делает правительство Франции.

Для того чтоб не терять времени и лишний раз не подвергаться облучению, все маневры, необходимые для укрепления наклонившейся стены, а также другие работы атомщики отрабатывают на муляжах. И только когда действия будут доведены до автоматизма, они могут зайти внутрь, оставаясь там не больше 10-15 минут. На этом дневная «норма» радиации для группы атомщиков исчерпывается: им нельзя больше работать, и на смену должна заступить другая бригада.

Кстати, ту зарплату, которую платят атомщикам ЧАЭС, нельзя назвать высокой. И молодые люди, нанимающиеся работать на станцию, делают это не ради денег, а из-за безысходности, ведь все они – жители окрестных городов и сел. Впрочем, узнав о возможных последствиях столь небезопасного труда, многие отказываются оставаться на станции, но непременно находятся согласные подвергать опасности свое здоровье и здоровье будущих детей. На такой риск их заставляет идти бедность.

– Атомщики очень сетовали на черствость большинства журналистов, которые вспоминают о чернобыльцах и работниках станции лишь тогда, когда не за горами годовщина трагедии. Но больше всего их ранят слова, подобные этим: «В следующий раз ждите нас только через пять лет, к следующему юбилею аварии», — говорит Анна Острогляд. – Им больно, что журналисты интересуются только жизнью самоселов, которые намного лучше социально защищены, чем те, кто изо дня в день подвергается облучению на ЧАЭС, предотвращая возможный рецидив аварии.

Еще одна больная тема для атомщиков и ликвидаторов аварии – всевозможные, порой абсурдные, исследования причин взрыва на ЧАЭС. Как говорят студенты, побывавшие на ЧАЭС, любые вопросы, сводящиеся к причинам аварии, работники станции обходят стороной. Они уверены: неважно, по чьей вине произошла трагедия, – важно побороть ее последствия и сделать так, чтобы она не повторилась.

– Сегодня на станции работают атомщики, участвовавшие в ликвидации последствий аварии. Они рассказывали, что после взрыва всем беременным женщинам, проживающим в 30- километровой зоне от ЧАЭС, сделали принудительный аборт. Самые отчаянные супруги спасали своих жен, буквально вытаскивая их с операционного стола.

Необходимую йодную профилактику делали только жителям Чернобыля и Припяти, обходя вниманием селян, поэтому многие из них на всю жизнь остались инвалидами, — говорит Виктор Костюк.

Из 2,5 млн. ликвидаторов около 90 тыс. получили инвалидность разных степеней. Больше 15 тысяч семей сегодня получают пенсии в связи с потерей кормильца. После взрыва для расчистки разрушенного 4 энергоблока нанимали солдат-срочников, которые потом разъехались по всему бывшему Союзу, неся в себе ударную дозу радиации. Но самое важное: не существует единого реестра ликвидаторов, поэтому до сих пор невозможно установить реальное количество пострадавших и настоящие масштабы трагедии. Такова печальная статистика, данные которой намеренно занижались во времена Советов.

…Для того, чтобы полностью забыть о катастрофе 20-летней давности, необходимо подождать всего-навсего 45 с лишним тысяч лет. Только тогда воздух над Чернобылем снова станет чистым, а территория – пригодной для жизни