placebitch все записи автора 31 января – 90 лет Дому ученых на Дворцовой набережной, 26. Первому в СССР творческому клубу научной интеллигенции
Анастасия ДОЛГОШЕВА


«Позвонить Зиновьеву!»

В архиве Дома есть фото: 1920 год; рядом – Горький, его гражданская жена Мария Андреева и английский писатель Герберт Уэллс. Автор «Войны миров» напишет потом в своей книге «Россия во мгле», что – да, в России страшный голод, страна во мгле, но в Доме ученых помощь интеллигенции поставлена как надо.

Еще один исторический документ. Журнал от 1927 года «На литературном посту». Статья «В. И. Ленин и мир литераторов и ученых». Автор – управделами Совнаркома Владимир Бонч-Бруевич (брат Михаила Бонч-Бруевича, военачальника). Статья повествовала о том, как ученые стали обитателями великокняжеского дворца.

– В 1919 году нобелевский лауреат Иван Петрович Павлов обратился в Совнарком с просьбой отпустить его работать за границу, – кратко пересказывает ту публикацию академик Александр Ноздрачев, председатель Совета Дома ученых. – Бонч-Бруевич понял: Россия теряет не просто невероятную по авторитету фигуру, первого русского нобелевского лауреата (и на тот момент единственного: второй лауреат, Илья Мечников, уже умер, к тому же в последние свои годы он жил и работал в Париже). Россия теряет такого материалиста!

Бонч-Бруевич идет к Ленину. Тот, выслушав, распоряжается: ни в коем случае! Позвонить Зиновьеву! Создать немедленно все условия!

Все это управделами описал в ответе физиологу Павлову. И получил от него второе письмо. Иван Петрович жестко объяснил: не считает возможным, получая паек, смотреть в глаза товарищам и коллегам. Только на его лестничной площадке в доме № 2 по 7-й линии Васильевского острова умерли два академика – от голода.

С этим письмом Бонч-Бруевич спешит к Ленину. Результат – указание: немедленно создать специальную комиссию для поддержки ученых!


КУБУ

Так она называлась. Комиссия по улучшению быта ученых (позже стала ЦЕКУБУ, центральная). Главой комиссии назначили Горького. В составе – высший ученый свет: первый выборный президент Академии наук Александр Карпинский, без пяти минут академик Абрам Иоффе, братья Вавиловы... Зиновьев, главный в Петрограде, подключил наркома продовольствия Бадаева.

Ученым не просто дали пайки – им отдали дворец. Едва ли не единственный из 26 великокняжеских, практически избежавший разгрома.

К слову, больше Павлов писем в Совнарком не писал. Можно сказать, договорились. Что не мешало Горькому (человеку, чьим именем позже назовут Дом ученых) и Павлову (с которого «дело помощи ученым» начиналось) крепко вздорить – вплоть до того, что ученый грозно припирал писателя своей тяжелой тростью к стенке, а тот потом окал: «Злобный, однако, старикашка!».

Благодаря японцам

Александр Данилович Ноздрачев может часами рассказывать не только про дом – про дворец. До того как на Дворцовой набережной появилось это здание архитектора Резанова, здесь был особняк, в котором располагалось французское посольство. «И там жил тот самый мерзавец по фамилии Дантес, который угробил нашего Александра Сергеевича Пушкина», – не преминул вставить Александр Данилович.

В 1917-м великих князей в великокняжеском Владимирском дворце уже не было. Хозяин, Владимир Александрович, скончался в 1909 году. Говорили – так и не смог оправиться от страшного удара: полного разрыва отношений с племянником, императором Николаем II после Кровавого воскресенья. Вот так: Владимир Александрович, президент Академии художеств (на протяжении почти 30 лет!), меценат (это по его заказу Репин писал знаменитых «Бурлаков»), – это он 9 января 1905 года отдал по телефону приказ стрелять в демонстрацию. Как главнокомандующий войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа.

Да, а как сам-то дворец уцелел? В свое время вдова Владимира Александровича пустила во дворец японское торговое представительство. Когда ночью 26 октября 1917-го революционно настроенные матросы наносили визиты во дворцы и особняки, у входа во Владимирский дворец их встретил вежливый японец, который упорно талдычил что-то вроде «не могу пустить, тут представительство». Визитеры поорали, махнули рукой и хлынули дальше – во дворец, где сейчас Институт востоковедения.


Бомонд

Он сразу так и стал называться – «Дом ученых». Сначала при нем состояли около 500 научных работников, потом присоединились литераторы (есть в архивах заявления «прошу принять» от Самуила Маршака, Корнея Чуковского, Алексея Толстого...). – А как только ученые получили помощь, перестали голодать – они тут же начали собираться и обсуждать свои научные проблемы, – рассказывает Александр Ноздрачев. – Ученый же чудак. Он и в тюрьме лекции читать может – неоднократно проверено. Во дворец вернулась жизнь. И вряд ли было в Петрограде более притягательное место, чем Дом ученых. И не было, говорит академик, «ни одного представителя искусств, который не почитал бы за великую честь выступить там – даже сам Шаляпин». ...Взаимопонимание ученого люда и советской власти длилось недолго. В 1922 году от петроградской набережной отчалил «Философский пароход» – альтернатива смертной казни для инакомыслящих умников. Дом ученых был передан профсоюзам; слава Дома тускнела, Академия наук переселялась в Москву. С чего вдруг правительство опомнилось и в 1931 году вернуло Дом ученым, академик Ноздрачев может только гадать. Но факт: все вернулось – встречи, лекции, «Нильс Бор приехал!».

Рубили, но не под корень

Спрашиваю Александра Ноздрачева: что власть требовала взамен? Отвечает: «Скорее послушания – не более. Репрессии 1937 года, конечно, коснулись Дома ученых – но рубили не так чтоб под корень».

И блокада не смогла «вырубить под корень». Шла научная работа – в Доме было создано бюро научно-технической помощи городу и фронту; академик А. Ф. Иоффе был назначен председателем комиссии по военной технике при Ленинградском горкоме ВКП(б) со специальным поручением – наладить производство радиолокационных установок. Ученые читали лекции в военных частях – шли пешком по льду в Кронштадт (один из тех лекторов, ученый Степанов, был отмечен боевым орденом: за почти 900 блокадных дней прочитал 360 лекций).

Не подкосили и послевоенные так называемые мичуринская и павловская сессии 1948 и 1950 годов, ударившие по отечественной биологии, генетике, физиологии.

Вот когда Дом ученых действительно едва не подкосило, так это в постсоветское время. Как вспоминает академик Ноздрачев, «сразу появилась уйма желающих приватизировать Дом». Действовали так: арендовали помещения, потом через суд требовали квадратные метры уже в частную собственность. Претензии странны, но шесть судебных решений были не в пользу ученых. Ученые отбились, когда уже надежду потеряли – в Арбитражном суде. Отбились, потому что не сдавались: с какой бы стати, например, сдаваться сотруднице Дома Зинаиде Михайловне Уразаевой, которая в Дом пришла в 1944-м, юной совсем – и работает до сих пор.

– Когда я стал председателем совета Дома ученых, первое, что запретил – аренду в этом здании, – сказал как отрезал Ноздрачев. – Чтобы не давать повода.

Умные чаепития

В Доме ученых сейчас работают 37 секций. Кибернетики, экономисты, транспортники, медики... То одна секция вырывается вперед, то другая: во времена Орбели секция медико-биологическая была одной из ведущих, сейчас наиболее активна «нанотехнологическая». Литобъединение, клубы (в том числе авторской песни). Традиции, уже ставшие знаменитыми: «Алферовские чаепития» в Дубовом зале – когда не последние в городе люди, от ученых до генеральных консулов, могут спорить – так Шолохов ли написал «Тихий Дон»? Или ежегодные обсуждения новоиспеченных Нобелевских премий.

...Когда на 300-летие Петербурга по приглашению нашего нобелевского лауреата Жореса Алферова приехали 30 нобелевских лауреатов из других стран, научный симпозиум проходил, естественно, в Доме ученых. «Симпозиум» в переводе – «пир». Поэтому Александр Данилович Ноздрачев вернулся домой очень поздно – потому как, объясняет, нобелевские старцы плясали до часу ночи.

90-летие, говорит Ноздрачев, это что... Вот когда будет столетие... Трудно представить себе, что наши ученые хоть на 90-летие, хоть на вековой юбилей своего Дома пустятся в пляс. Но почем мы знаем?
_________________________________________________
Профессиональные железнодорожные перевозки грузов по России гораздо удобнее чем на фуре перевозить по "русским дорогам".