Темный_Ангел_Любви все записи автора В колонках играет - Bushido - Berlin

 

 

Амира грустно рассматривала тройку в своей тетради. Вторая тройка за неделю. Как же ей это надоело. Она посмотрела на соседний ряд, туда, где сидела ее лучшая подруга – Лина. Та уставилась на Амиру. Амира показала ей три пальца, и услышала, как ее подруга зацокала языком.
- Итак, дети, сейчас вы будете писать самостоятельную,- послышался голос математички из-за кафедры.
Класс застонал. Однако математичку это ничуть не растрогало. Она раздала листочки и задания. Амира тупо уставилась на свое задание. Она ничего не понимала из того, что было перед ней. Какие-то сплошные значки и цифры. Во втором задании какая-то диаграмма. Амира беспомощно оглянулась на свою подругу. Та озлобленно кивнула на училку и громко вздохнула.
- Лина, можно потише? Тебе, что здесь лечебное заведение, а я – врач? Ты ошиблась адресом, дорогая. Это было мое первое предупреждение, второго не будет. На следующий раз – окажешься за дверью за подобные выходки.- прошипела училка.
Лина едва сдержалась, чтобы не запустить в учительницу учебником по алгебре. Сцепив зубы, Лина уткнулась носом в самостоятельную. Амира грустно вздохнула, и отодвинула от себя самостоялку. Она ничего не понимала. Вдруг, ее самостоялку потянул к себе Артем – сосед Амиры, и по совместительству парень Лины. Улыбнувшись, он написал за Амиру всю ее самостоятельную. Амира была очень удивленна. Наконец, когда все сдали свои работы, математичка отпустила их домой.




- Как она меня задолбала!- нахмурилась Лина, шагая домой.
- Да она уже всех задолбала, не только тебя!- отозвалась Амира.
Лина хмуро кивнула.
- Вот мы и дошли,- сказала вдруг Амира.
Лина подняла голову и уставилась на очень высокое здание.
- И вот сюда, в эту высотку ты переехала?- удивленно спросила она.
Амира кивнула. Лина присвистнула.
- Неплохо ты устроилась!- улыбнулась она.
Амира засмеялась.
- Пойдем, посмотришь наше логово! Заодно познакомлю тебя с одним соседом… такоооой симпотный парень… пошли,- позвала Амира.
Лина с хохотом пошла за Амирой.




- Не трусь,- хихикнула Амира, с трудом удерживая вырывающуюся Лину.
Дверь наконец открылась. На пороге стоял парень с русыми дредами, карими глазами и вообще, очень уставшим лицом. Амира с удивлением уставилась на парня. Он с не меньшим удивлением разглядывал пришедших.
- А, вы к кому?- спросил он.
Амира замялась. Хамить она не хотела, но не хамить – это было выше ее сил.
- К тому, кто здесь живет,- сердито сказала она.
Парень ничуть не обиделся, даже наоборот – улыбнулся.
- К кому именно? Нас тут вообще-то двое,- протянул он, кусая яблоко, которое до этого держал в руках.
- А мне Сергей сказал, что он живет здесь один!- усомнилась Амира.
Парень вдруг поперхнулся и закашлял. Его лицо залилось бордовой краской. Когда он откашлялся, тут же начал хохотать, как подорванный.
- Кто-кто? Сергей? Ахахахаха!!! Господи! Ну, выдумщик! Ой, не могу! Ладно, так уж быть, раз пришли – заходите!- пытаясь остановить хохот, пролепетал парень и впустил Амиру и Лину в квартиру,- Проходите сразу в комнату!- добавил парень, давясь от хохота.
Амира кивнула и потянула свою подругу в большую комнату, откуда доносился шум ящика. Зайдя в комнату, она увидела Сережу на диване в полускрюченном состоянии, с сердитой болью на лице и с таблеткой в руке. Амира удивленно уставилась на знакомого. Он наконец заметил их с Линой, и пригласил присесть. Через пять минут в комнату ввалился бордового цвета парень, который открыл дверь. Он до сих пор не мог унять хохот.
- Ну, как себя чувствуешь… Сережа?- процедил он.
Сережа сверкающими от гнева глазами уставился на парня с дредами.
- Только попробуй что-нибудь вякнуть…- прошипел он.
Амира мысленно прозвала парня «Червячок», из-за его дредов. Тем временем «Червячок», присел возле Сережи и сказал:
- Меня зовут… Пит, мне семнадцать, как… э-э… моему другу…
- Мальчики, а вы случайно не голубые?- усомнилась Лина.
Пит и Сережа расхохотались.
- Нет,- в один голос сказали ребята.
Лина кивнула.
- Ну, тогда – будем знакомы… Меня зовут Лина, а ее – Амира,- добавила она.
Пит кивнул.
- А где вы учитесь?- вдруг спросила Лина.
Парни замялись.
- Мы?- спросили они в один голос.
Лина кивнула.
- Э-э-э-э… в… э-э-э… ну, это, как же ж его… в институте,- ответил Сережа.
- Да? В каком?
- Э… в самом обыкновенном,- опять увильнул от ответа Сергей.
- Есть много обычных институтов, в какой именно?- настаивала Лина.
- С музыкально-искусственным уклоном,- нашелся Сергей.
Зрачки Лины округлились.
- Никогда о таком не слышала,- подозрительно сощурив глаза, сказала она,- Где он находится?
- На окраине города… туда далеко ехать… и нас туда возит водитель,- опять увильнул Сергей.
Но Лина не отцепилась так легко.
- Да?- еще более недоверчиво спросила она,- И вам даже не сказали, куда вас возят? И где вы учитесь?
Сергей тихо, почти неслышно застонал.
- Нет,- замялся Сергей,- Просто… Ээээ… ну… это… я забыл… во!
Лина недоверчиво сощурилась. Подобным типам верить нельзя. Тем временем Пит сменил быстренько тему разговора.
- Девочки, расскажите что-нибудь о себе,- попросил он.
Лина и Амира переглянулись.
- Ну, мы учимся в школе №13, здесь рядом… учимся в 10 классе… нам по 16 лет… только Лина чуть старше меня. На пять дней. Она родилась первого сентября, а я – 6-ого. Вот,- улыбнулась Амира.
- Ходим на современные танцы. Там типа таких как: R`n`B, Hip-Hop, ну и прочие… Учим английский, испанский, э-э.. что там еще… а, я учу еще русский…- смущенно продолжила Лина,- А Амира учит японский.
Сергей и Пит переглянулись. Пит присвистнул. Амира покраснела.
- У меня есть собака и кот,- добавила Лина,- А у Амиры есть два кота и один попугай, а, да и мышь…
Амира покраснела еще сильнее. Пит кивнул.
- А что вы расскажите о себе?- поинтересовалась Лина, отпивая горячий черный чай, который принес Пит минуты две назад.
Сергей поперхнулся чаем. Откашлявшись, он посмотрел на Пита. Тот пожал плечами.
- Ну, мы это… мы… поем…
- В школьном хоре?- улыбнулась Амира.
Сергей ошарешенно замотал головой.
- Нет… мы поем… вернее я пою… а Том… Упс…- и Сергей заткнул себе рот.
Пит озлобленно на него покосился.
- Бии… Сережа, можно с тобой поговорить,- смотря на девочек, злобно процедил сквозь зубы Пит.
Сергей неохотно кивнул. Они ушли.
- Че эт с ними? У Сергея что – ПМС? Он вообще какой-то трансвестит!- недовольно буркнула Лина.
- Че там у кого свистит?- не поняла Амира.
- У этого – Сережи.
- Хи-хи… смешно… Ой, смотри, что это?- вдруг спросила Амира, показывая на тумбочку.
- Тумбочка. Че, окулист трудится, зубной отдыхает? Знакомься «тук-тук, здравствуй дерево» - это тумбочка!- пошутила Лина.
Амира вдруг вскочила с дивана и кинулась к тумбочке.
- Э-э-э!! Стой!!! Целовать еще рано!!!!! Свадьбы еще не было!!!! Стой, дура!!!! Что, слоники по ушам промаршировали???!!!! Стой, кому сказала!!!!- взвизгнула Лина, кидаясь вдогонку подруге.
Однако Амира уже схватила стопку писем, которые лежали на тумбочке.
- Это очень плохо… брать чужие письма… Ты ведь знаешь… их много…- начала Лина.
- Знаю… что плохо… но не могу удержаться…
- А, к черту! Пошли… стой, прячь, прячь… кому сказала – они идут!!! БЫСТРО!!!- шикнула на Амиру Лина.
В комнату вошли Пит и Сергей. У обоих брови незамедлительно поползли вверх.
- Девочки, с вами все в порядке? Вы, что у нас решили «Лебединое Озеро» отрепетировать?- хихикнул Пит.
Девочки опустили глаза, и тут заметили, что их руки сплетены, как при исполнении «Лебединого Озера». Лина отпрянула от Амиры и произнесла:
- Мы пойдем уже… уже поздно… мы уроки еще не сделали. Пока мальчики!- и обе девчонки кинулись к входной двери.
Сергей и Пит переглянулись. Они ничего не поняли.




Георг сидел в кресле и понимал: вещи никогда не меняют свое месторасположение в жизни. Они лежат на своих местах и не шевелятся. Однако иногда бывают и исключения.
- КУДА ДЕЛИСЬ ПИСЬМА ФАНАТОК!!!!!!!!!????????- заорал Билл, вбегая в комнату.
Том вбежал следом за ним и, тряхнув Билла за плечи, посмотрел ему в глаза.
- Успокойся, придурок! Ну сунул может я их куда-нибудь, да забыл. Не парься, а то крышку придется приоткрывать!- цыкнул он.
Билл, взъерошенный как туманный ежик, который всему миру угрожал пустить ракету, а потом как-то оказавшийся не в нужный момент, не в том месте, вздохнул.
- Самые большие конверты, самые красивые конверты…- шептал Билл.
Георг покрутил пальцем у виска.



- Мда, бывают в жизни огорчения… да еще какие! Так, Том объясни своему минированному брату, что ему пора собираться! Забыл, что мы едем к нашему «любимому ведущему» на «ViVa»? Нас Йост опять записал на какую-то прямую трансляцию… программа полностью о нас! Как уже надоело.
Том хмыкнул и повел Билла в комнату – переодеваться. Билл вырывался, но Том оказался сильнее. И не очень-то церемонясь, запихнул брата в комнату и закрыл за ним дверь. Билл дубасил дверь минут двадцать. Но вскоре, отбив кулаки, переоделся. Том позволил ему выйти.
Ехали ребята долго. Билл то и дело врезался головой в потолок. Через час машина с ревом ускорила движение, но через секунду мотор заглох, и машина прокатившись на той бешенной скорости просто по инерции, врезалась с очень громким грохотом в дерево. Билл, не пристегнувшийся в начале, влетел в лобовое стекло, и потерял сознание. Том ударился головой в стекло, и у него потемнело в глазах. Он потерял сознание.




Билл попытался открыть глаза. Ничего не получилось. На глазах что-то было, причем очень тяжелое. Тогда Билл попытался шевельнуть рукой. Тут же по телу прошла волна жгучей боли. Билл сцепил зубы и попытался шевельнуть ногой. Пятка, колено и пах заныли так, будто в них с силой воткнули рапиру. Чуть не плача от образовавшейся боли, Билл вздохнул. Глубокий вздох тоже причинил нестерпимую боль. Вдруг Билл услышал какие-то шаги возле себя, и попытался сесть. В поясницу и в спину ударила ледяная боль. Его чуть не парализовало.
- Не двигайтесь, господин Каулитц! Я вас умоляю, не двигайтесь. У вас сломана нога, обе руки. Вы получили сотрясение мозга. Спина, слава Господу Богу, не была задета. На ней лишь несколько очень сильных ушибов. Ваше тело покрыто синяками. Лучше не пытайтесь шевелиться. У вас сломаны частично ребра. Это очень опасно,- услышал Билл чей-то голос, похоже – врача.
- Где Том?- еле слышно прошептал Билл.
Врач не ответил. Его уже не было в палате.




Из записей в личном дневнике главврача хирургии:
« 07.06.07.
Вчера привезли четверых пациентов. Двое отделались переломами и средними по серьезности ушибами. Двое других получили сотрясение мозга, переломы рук, ноги, спина немного повреждена, однако позвоночник не задет. Все тело и у того и у другого покрыто синяками. Ребра частично сломаны. Это самый серьезный случай в моей практике. Причина тому – автокатастрофа. Мотор заглох, когда машина ехала вниз по холму, и водитель, не справившись с управление, направил машину на обочину. Где она врезалась в дерево. Дерево свалено после удара. Перед машины – в дребезгах. Частицы переда валяются за десять метров от места столкновения.
Однако мне интересно другое, два тех пациента в своих переломах и ушибах похожи. У одного синяки находятся в том же месте, что и у другого. Словно сделали копию. Однако один из них был пристегнут. Но он получил такие же телесные повреждения, как и его друг по несчастью. Тот, который не пристегнулся… его зовут Билл Каулитц. Другого Том. Фамилия не известна. Так как при нем не было найдено документов. Имя известно от Георга Листинга, похоже – друга. Сейчас Билл Каулитц чувствует себя еще хуже, чем вчера. Вакцины, обезболивающее не помогают. Температура поднялась до 39`9. Мальчика лихорадит. Единственное, что он произносит: «Где Том? Как он?». Том, в таком же состоянии. У него даже такая же температура – 39`9. Я боюсь, что придется принимать самую сильную вакцину, в которой есть героин. Один из его составляющих, другие составляющие – травы и перекись водорода. Очень сильный препарат. Если не поможет завтрашняя операция… тогда, молясь Богу, введем вакцину, которая в лабораториях еще не испробовалась на людях.»




Билла лихорадило. Он не чувствовал боль. Его почти не было в этом мире. Он был между двумя сторонами. Между жизнью и смертью. Единственное, его трезвой мыслью был Том. Билл боялся, что его брат уйдет. Он шептал день и ночь, каждый час и каждую минуту: «Где Том? Как он?». Иногда, совсем не часто, Билл выходил из бессознания, но не на долго. Почти чувствуя дыхание смерти, он просил ответить на два вопроса. Но ему никто не отвечал. Лишь говорили, что сейчас он очень слаб, и ему не следует говорить и тратить силы. «Как они не понимают, если Том уйдет – я сам уйду. Мне будет плевать, что я буду подключен к аппаратам… где мой брат… как он… ТОМ, милый, где ты… ответь, солнце мое!.. Я не хочу терять единственного человека, который понимает меня полностью и принимает меня безоговорочно… который верит в меня, даже когда все, абсолютно все валится из рук… где часть меня?»- с истерикой думал Билл каждый день, после этих мыслей он опять терял сознание. Потому что даже мыслить давалось ему только собрав все силы. Он кашлял. Кашлял кровью. Боль пробирала его не только снаружи, но и изнутри. У него началось внутреннее кровотечение. Он сам это понял. Кровь стекала по ладони, капала на простынь. И Билл бессильно падал на подушку. Он в очередной раз потерял сознание. Ему снился его брат. Частичка его. Они сидят, смеются над какой-то шуткой. Чуть спустя, Том берет гитару, начинает исполнять аккорды. Билл пытается влиться в темп с музыкой. Ему нужно чувствовать музыку. Он начинает исполнять недавно придуманную песню… о них… о братской любви… о том… что если уйдет один, другой не думая, последует за братом… о том, что живут они только друг для друга… Том хохочет, когда Билл запинается. Билл тоже заливается смехом. Они счастливы. Они вместе. Брат с братом. Со своей частичкой. Билл любит Тома. Том любит Билла. Нет, они не геи, просто так сильна любовь близнецов.
Сон длился не долго. Вдруг Билл вышел из бессознания. Он чувствовал, как тело все дрожит. Само собой. Начинается приступ кашля. Кровавого кашля. Однако на этот раз крови больше. Она еще бордовее. Кровь густой струйкой стекает по дрожащим пальцам, заливает щели между ногтями и подушечками пальцев, и капает на одеяло Билла. Билл кашляет еще дольше, чем обычно. Боль пронизывает горло. Больно дышать. От нескончаемого потока крови, Билл чуть не задыхается. Билл чувствует, что во рту полно крови. Сырой и противно-сладковато-горький вкус. Вместо слюны в рот поступает кровь. Билл пытается это выплюнуть. По губам стекает струйка мокро-красной жижи. Течет по подбородку, по шее, попадает за майку, течет по груди, животу и впитывается в одеяло. Другая струйка крови течет возле уха и образовывается пятно на подушке. Билл уже не может нормально кашлять. Почти не осталось сил. Вдруг Билл чувствует, что на губу, сверху льется что-то. Облизав губы, Каулитц понимает, что это. Кровь. Кровь из носа. Нос болит. Щеки вскоре оказываются в крови. Почти все лицо Билла Каулитца в крови. И он опять теряет сознание.




Том открывает глаза. Все плывет. Нету четких контуров предметов. Вокруг него полотно с размазанными красками. Все цвета. От черного до белого. Вдруг Том чувствует, что его кто-то держит за руку. «Билл!»- благодарно думает Том,-«Хоть он не лежит на больничной койке. Лучше пусть это буду я… пусть умру я… не он…». Но он ошибается. Его руку сжимает не Билл, а измеритель давления. Том вскоре понимает это. Рука Билла всегда была теплой, а этот предмет холодный. Ледяной. Том собирает все силы, которые в нем остались и шепчет:
- Где Билл? Как мой брат?
Ему никто не отвечает. В палате уже никого нету. Пусто. Только один Том. По его лицу льются слезы. Его сковал ледяной страх. Просто ледяной. Который не ведает пощады. Тома затрясло. «А если Билл?..»- думает Том, и тут же навзрыд начинает рыдать. Истерически. Он, собрав капли энергии и сознания…
- БИИИИИИИИИИЛЛ!!!!- истошно кричит Том, рыдая.
Его лицо покраснело. Голова болит. Кружится. Том пытается опять собрать все силы. Ему это удается.
- БИИИИИИИИИИИЛЛ!!!!!!!- опять истошно кричит Том.
И рыдает. Рыдает, боясь правды. Плачет как дитя. Он не стыдится этих слез. Они оправданы. Он рыдает во весь голос.
«Это я виноват… Это я не уберег его. Я виноват. Только я. Я же старше!.. Почему я не заставил его пристегнуть ремень?.. Это я виноват! Только я! Я!»- с истерикой думает Том. Слезы льются как вода из его глаз. Глаза уже давно опухли. Они красные. Зрачки расширенны. Ему страшно.




Из записей в личном дневнике главврача хирургии:
« 09.06.07.
Теперь выяснилось, что Билл Каулитц и Том(следовательно тоже Каулитц) братья. Сегодня Том задал похожие вопросы, на те, какие задавал Билл. «Где Билл? Как мой брат?». Он плакал. Затем два раза истошно кричал имя своего брата. Очень странный крик. Пробирающий до костей. В крике боль, боль, страх, боязнь за брата. Такого крика я не слышал. Так не умеет кричать никто. Даже ребенок, который теряет мать на глазах, так не кричит. К сожалению, я не могу ответить на вопросы ребят. Они очень слабы. Им нельзя много говорить. А если я отвечу, они будут задавать еще больше вопросов. Сегодня я воспользовался тем, что у Тома все плыло в глазах. Но думаю, долго это не сможет продолжаться. Скоро все закончится. Или в хорошую сторону. Или в плохую. Операции пришлось перенести на несколько дней. Так как температура сползла до 37`9, у обоих. У Билла продолжается кровавый кашель. Не могу понять из-за чего. Плюс, сегодня была кровь из носа. Все лицо Билла было в крови. Что ж, подожду еще два-три от силы четыре дня, и тогда будем делать операцию. А если… тогда, вакцина. Другого выхода нет.»
(приписка на полях):
«Георг и Густав поддаются лечения лучше. Оба пошли на поправку.»




Билл открыл глаза. Наконец он смог это сделать. Полноценно, как здоровый человек. Руки тряслись. И правая рука с силой вцепилась в одеяло. Костяшки пальцев побелели. Ногти на среднем и указательном пальцах сломаны. Билл почувствовал ватную слабость и усталость. Глаза закрывались. Вдруг сон улетучился. Мгновенно, когда Билл вспомнил Тома. Мысль, что брата нет рядом, привела солиста Tokio Hotel в истерику. Билла затрясло. Все тело дергалось. Начался приступ кашля. Опять кровавого. Пошла кровь из носа. Билл в очередной раз, чуть не захлебнувшись в собственной крови, потерял сознание. Его состояние, собирающееся пойти вверх, ухудшилось.




Том валялся в кровати. Он плакал. Глаза были красными. На щеках виднелись следы сползших слез. Следы сверкали на солнце, лучи которого пробивались в окно. Том мутным взглядом посмотрел на потолок. Он был серый. Таким же, каким было его настроение. Том опустил глаза. И опять заплакал. Мысль о возможной кончине брата терзала его, как Тузик грелку. Ему было больно. Физически – от ушибов и переломов. Душевно – от терзающих мыслей и страхов. Том плакал, уже не переставая около трех часов. Слезы горели на его щеках как огонь. При теплоте слез, Том вспомнила теплоту Билла. Когда-то, совсем маленькими, они остались одни в доме. В грозу. Прижавшись, друг к другу, они почувствовали, что они больше ничего не боятся. Они вместе – как один взрослый человек. Тогда Том ощутил теплоту щеки Билла. И запомнил ее на всю жизнь. Когда их разлучали – он вспоминал эту теплоту. И боль оттого, что брат далеко, уходила. И вот сейчас, вспомнив теплоту щеки, Том начал потихоньку успокаиваться. Истерическое рыдание сменялось на частые всхлипывания и редкие очень горячие слезинки. Голова Тома раскалывалась на куски. В висках стучало. Как будто в голове на барабанах играло множество Густавов. Том, так и заснул со слезами на глазах. Заснул, как засыпает ребенок. Сладко, чувствуя поддержку рядом. Ее чувствовал и Том.




Записи того же главврача:
« 10.06.07.
Том пошел на поправку. Однако его брат… ему стало хуже. Сегодня его едва привели в чувство. Его потеря сознания чуть не обернулась комой. Кашель не прекращается. Я, наконец понял причину. Прописал уколы. Должно помочь. Дозы большие, как для полноценного взрослого человека. Том сегодня, в отличие от брата, заснул спокойно. Как младенец. Температура спала. 37`0. У Билла она сейчас 40`0. Опасно. Он горячий, как чайник. Прописал еще таблетки. Температура должна спасть до 38`0, хотя бы. День операции приближается. Но время еще есть.»
(на полях):
«Георг и Густав уже могут кушать. Даже без посторонней помощи».




Том открыл глаза. Возле него сидел главврач. Он серьезными глазами смотрел на старшего из близнецов. Том приподнялся на локтях. Но тут же рухнул обратно. Ребра и спина залилась леденящей болью. Главврач молча наблюдал за Томом. Через минуту, когда Том бросил попытки сесть, главврач произнес:
- Том Каулитц, ваш брат… умер сегодня утром…
Тома парализовала. Внутри стало холодно. В глазах потемнело, и он потерял сознание.




Том открыл глаза. Он тяжело дышал. Возле него, в кожаном кресле сидел главврач. Он изучал лицо Тома. Том, с ужасом на лице, пытаясь не истерить, спросил:
- Это правда?..
Лицо главврача исказилось удивлением и недоумением.
- Что правда, Том? Ты о чем?- ответил он вопросом на вопрос.
- Что Билл умер… сегодня утром…- пытаясь сдержать слезы, спросил Том.
- Ты о чем?- бровь главврача поползла вверх.
Том глотал слюну, понимая – еще одно слово, и он расплачется.
- Билл… он… умер?..- опять спросил Том, еле сдерживая слезы.
- Том, успокойся. Твой брат живой. Лежит в соседней палате. Почему ты решил, что он умер. С ним все хорошо. Хотя чувствует он себя отвратно.- признался главврач.
Он не хотел таить это от Тома. Все равно, позже он все равно узнает. Тогда в чем смысл лгать. Том слегка шокированный таким поворотом судьбы, улыбнулся. Из глаз потекли слезы счастья. Он понял – это был просто кошмар… хоть он и был совсем как реальность.
- Как ты себя чувствуешь?- спросил главврач.
- Все тело болит, а так – ничего,- улыбнулся сквозь слезы Том.
Главврач кивнул, и что-то записал в тетрадь, которую держал в руках.
- А как Билл? Он хорошо себя чувствует?- спросил вдруг Том.
Главврач оторвался от записей и серьезно посмотрел на Тома. В глазах его было сочувствие и что-то похожее на жалость.
- Я не хочу лгать тебе, Том. Поэтому скажу правду. Биллу хуже, чем тебе. Температура сорок. Был кашель… кровавый, и шла кровь из носа. Он нечасто приходил в себя. Но я ему прописал уколы и таблетки. Он пойдет на поправку.- вздохнул главврач.
Том кивнул. На него опять волной накатило чувство вины. Главврач ушел.




Записи главврача:
« 11.06.07.
Говорил сегодня с Томом. Он сказал, что чувствует себя нормально. Только пожаловался на боль во всем теле. Ну, понятно – почти все сломано. Таблетки и уколы не помогают. Я в истерике. Неужели операция необходима? Все, решено – завтра и Том, и Билл отправятся в операционную.».




Билл очнулся. Перед глаза постепенно начали четко вырисовываться предметы. Билл заметил рядом Тома. Тот лежал на операционном столе. Он спал. Тут Билл заметил, что сам лежит на операционном столе. Вдруг, веки Тома задрожали, и он открыл глаза. Повернул голову, и улыбнулся, увидев рядом Билла. Внезапно между ними выросли несколько врачей. Билл уже не видел лица брата. К нему тоже подошли врачи. Билл почувствовал, что его укололи. И постепенно предметы перестали образовывать четкую картину. Все смазалось в одну общую жижу. Билл заснул. Вакцина в уколе – наркоз.




Главврач наблюдал, как ребятам вкалывали наркоз. Пришло время операции. Натянув перчатки, главврач вошел в операционную. Подошел к Биллу. Самая сложная операция должна состояться первой. Иначе если начать оперировать Тома, сил на Билла не хватит. Глубоко вздохнув, главврач взял инструмент в правую руку и принялся за работу.
Через три часа главврач взял иголку со стола. Он и не заметил, что иголка была недавно поднята с пола. И начал зашивать плоть Билла. Операция прошла успешно. Наконец зашив руку, главврач кивнул санитарам. И они увезли Билла в палату. Через три часа он проснется. А главврачу предстояла еще одна операция. Поменяв перчатки, он направился в соседнюю операционную, где находился Том.
Через два часа пятьдесят минут, главврач опять взял иголку и начал зашивать плоть Тома, где он только что работал. И опять не заметил, что иголка была поднята одним из коллег с пола. Вскоре и Тома увезли в палату. Он проснется через час.
Улыбнувшись, главврач понял, что совершил первую, такой сложности операцию. Тут он задумался. «Две операции… за раз…»- довольно подумал он.




Том открыл глаза. Тело в некоторых местах болело. Но не сильно. Последнее, что помнил Том, было то, что ему вкололи наркоз. Дальше провал. И вот он очнулся. За окном светило солнце. В палату вдруг открылась дверь, и вошли Георг и Густав. За ними в палату вошли главврач и Йост. Крестный держал громадный букет роз. Черно-красных. Королевских. Он улыбался. Георг и Густав на костылях подошли к Тому и сели на его кровать. Они тоже улыбались. Том обнял своих друзей. Ему вдруг стало очень хорошо. Йост неуверенно подошел к своему крестнику и, боясь причинить ему боль, обнял. Подарил Тому букет. Там было 151 роза. Подарок фанаток. Внутри была записка. Том аккуратно выудил ее из роз и вслух прочитал:
- Дорогой Том! Желаем тебе побыстрее вернуться в прежнее русло жизни. Выходи быстрее на сцену. Играй на гитаре. Любим тебя очень сильно. Твои преданные Фаны. И подписано: «немецкий Фан-клуб».
Георг, Густав и Йост заулыбались. Том засмеялся.
- Дайте-ка мне гитару!- попросил он.
Главврач замотал головой.
- Том, давай повременим до завтра. Ты еще очень слаб. Спи.
Вдруг Том вздрогнул как от удара в спину. Как он мог забыть??!!!!
- Где Билл!!!???? Как он??!!!
- Тихо, тихо… с ним все Ок! Он еще спит! Все, и ты спи,- добавил главврач, и они, вчетвером ушли из палаты.
Том улыбнулся и заснул.




Билл проспал свои три часа после наркоза, но почему-то не хотел просыпаться. Главврач начал нервничать. Но буквально через двадцать минут Билл наконец-то пришел в себя. К нему тоже пришли Георг, Густав и Йост. Тоже подарили 151-у розу. Билл улыбался. Тоже спросил как Том, и как он себя чувствует. Затем он остался один, как Том. Все ушли, а главврач потребовал, чтобы Билл заснул. Ему, как и Тому нужна была реабилитация после операции.




Записи главврача:
« 13.06.07.
Все хорошо. Ребята перенесли операцию легко. Спят. И мне хорошо. Я справился. Но одно меня гложет. Вакцина. Завтра посмотрю, нужна ли она будет. Господи, помоги, чтобы она не понадобилась.».




Главврач вошел в палату Тома днем, где-то в пределах трех часов. Зайдя в палату он застыл. Его зрачки расширились. В них читался ужас. То место, которое зашил главврач вчера ТОЙ иголкой, опухло до невозможных размеров. Гной и кровь текли из ран. Главврач взвизгнул и заорал на все отделение.
- ВАКЦИНУ!!!!!!!! НЕСИТЕ ВАКЦИНУ!!!!!!!!
Санитары прибежали буквально через тридцать секунд. Главврач, замешкался. Но поняв, что другого выхода нет, вколол вакцину. Не долго думая, он побежал в палату Билла. Там его ожидала такая же картина. Только опухоль на руке Билла был больше. Главврач, на этот раз не колеблясь, ввел и Биллу вакцину. Затем, перекрестившись, ушел в свой кабинет.




Билл открыл глаза. Была поздняя ночь. Он проснулся оттого, что его разбудила резкая боль в руке. Биллу вдруг резко стало плохо. Он чувствовал удушье. Глаза застилал туман. Билл глубоко вздохнул. Из носа хлынула кровь, изо рта струйкой потекла кровь. В висках стучало. Билл начал дышать тяжело и прерывисто…




Том проснулся на следующий день в четыре часа. Улыбнувшись, он потянулся и сладко зевнул. Ночью ему стало плохо. Но все прошло. Том чувствовал удушье, но, не обращая внимания, он заснул. Утром ему стало лучше. Опухоль исчез бесследно. Том вдруг понял, что впервые за эти дни после автокатастрофы у него хорошее настроение. Он понял, что ему надо увидеть Билла. Вдруг дверь открылась. И в палату вошел главврач.
- Том Каулитц… ваш брат… умер… сегодня утром…- произнес он.
Том расхохотался:
- Это опять кошмар, да?- засмеялся он.
Главврач тяжело мотнул головой.
- Нет, Том… это не сон… это правда… вакцина… она… не была испробована на людях в лаборатории… тебя она спасла… а вашего брата…- чуть не плача произнес главврач.
Улыбка Тома сползла мгновенно. До него наконец дошло, что это не сон и главврач не шутит. Тома парализовало. Он почувствовал, что бледнеет. Температура его тела упала до 34-ох градусов. Он стал холодным. В глазах читался ужас, страх, постепенно там появлялась боль. Вдруг Том истошно закричал. Он кричал и плакал. Кричал имя, только одно имя:
- Бииииииииилл!!!!!!! Нееееееееет!!!! Биииииииилл!!!!!! Ты не мог так поступить со мной!!!!! Нееееееет!!!!! Биииииииииилл!!!!
Вдруг он вскочил с кровати, с ярость поотрывал с себя все шнуры, уколы и бинты. Спотыкаясь и держать за стены, он побежал в палату Билла. По дороге он падал, опять вскакивал, кричал, будто от телесной боли, кричал. Истошно. Кричал. Чувствовалась боль утраты в его крике. Кричал с истерикой, рыдал на все отделение. Кричал. Добежав к двери нужной палаты, Том с ярость дернул дверь. Дверь слетела с петель, и грохнулась рядом с ним. Том не обратил внимания и кинулся в палату. Сбежались врачи. В палате никого не было. Том с истошными воплями «Где БИЛЛ????!!! КУДА ВЫ ЕГО ДЕЛИ, УРОДЫ!!!!???? ГДЕ ОН????? Я НЕ ВЕРЮ!!!!! ВЕРНИТЕ МОЕГО БРАТА!!!!!», кинулся из палаты. Его попытались задержать санитары и врачи. Том с криками, в которых ясно слышались нотки ярости, побил всех тех, которые пытались его удержать. Ковыляя, Том подбежал к главврачу, и злобно, сцепив зубы, процедил:
- Где мой брат??? Куда вы его дели?? Я хочу его видеть!!! Он живой!! Я знаю – вы лжете!!!!
Главврач опустил глаза и произнес:
- Том, успокойтесь… Билл умер… его больше не вернуть…- произнес он.
- ЧТО???? УСПОКОИТЬСЯ??? НЕ ВЕРНУТЬ???? А ВЫ СТАРАЛИСЬ ЕГО ВЕРНУТЬ???? С**И!!!!!- и с этими воплями Том ударил главврача кулаком в нос.
Из носа потоком хлынула кровь. Том сел на грудь главврача, и ударил его еще раз. Хрясь. Том сломал главврачу нос.
- С**И!!!!!!! ВЫ ПОПЛАТИТЕСЬ!!!!!- кричал Том и бил главврача.
К ним кинулись санитары. Они оттащили Тома. Он вырывался, кричал, пинал всех, кого мог достать, кричал. Кричал. От боли. Кричал. Через минуту он вырвался. Побил санитаров. И кинулся к главврачу. Тот даже не шевельнулся. Не кинулся прочь от него. Он спокойно смотрел на Тома.
- Я последний раз спрашиваю – где Билл?- угрожающе спросил Том.
Главврач кивнул в сторону какой-то двери. Том вскочил и, таща за собой ранее сломанную ногу, которая почему-то сильно болела, он побежал к той двери. Распахнув ее – Том вбежал в палату. Только это была не совсем палата. Что-то напоминающее отделение морга. На столе лежал труп, прикрытый простыней. Том бросился к столу. Сдернув покрывало, он застыл в ужасе, не решаясь притронуться к Биллу. Он лежал. В его незакрытых глазах виднелось недоумение и страх. Лицо все было в крови. Изо рта недавно стекала струйкой кровь. Однако сейчас кровь была сухой, застывшей. Некоторые пряди слиплись. Видно было, что перед смертью, Билл вспотел. Том не мог поверить, что его брат не разыгрывает его. И что он действительно мертв. Руки Тома тряслись, он был еще холоднее, чем двадцать минут назад. Вдруг из глаз Тома потекли слезы. Он не сдерживался. Рыдал во весь голос. Вдруг рука Тома сама собой схватила руку Билла. Том, сотрясаясь от рыданий, положил голову на грудь Билла. Рыдал. Его правая, свободная рука скользнула к лицу Билла. Трясущейся рукой, Том, всхлипывая, провел пальцами по щекам Билла. Они были холодными. Прежняя теплота бесследно исчезла. Том закричал, как раненный зверь. Закрыл глаза Билла. Сквозь крики раненного зверя слышалось, как Том кричит имя брата. Задыхаясь от нехватки воздуха, Том закричал еще громче. Пусть его услышат. Пусть знаю, как ему больно. Он не боится и не стыдится своих слез. Пусть знают. Вскоре лицо Тома было в крови Билла. Под слезами кровь размякла и превратилась в красную жижу. Том нечаянно размазал кровь по лицу Билла. Затем схватился за свое лицо. На нем отпечатались кровавые следы ладоней. Том кричал. Кричал еще сильнее. Будто в раненного зверя запустили еще одну стрелу. И пронзили в самое сердце. Том кричал. Больше ему нечего было сделать. Боль впилась когтями ему в сердце. Она вырывала из него куски. Она резала душу. Вконец, Том крикнул так, что уши у него заложила, и он рухнул на пол. Силы ушли из него.




Том опустевшим, стеклянным взглядом наблюдал, как гроб с братом опускают в яму. Он плакал. Только на лице не было больше эмоций. Просто слезы сами собой текли по щекам, будто пытались смыть горечь на душе и боль, засевшую глубоко внутри.




Том пришел к могиле спустя три месяца. Турне закончилось. С другим солистом. В турне Том избил нового участника, когда тот исполнял песню «Rette Mich». Он не мог смириться, что песни Билла, который вложил в них все свои эмоции, теперь безразлично и с холодным отвращением исполнял какой-то парень. Совсем не похожий на Билла. Он потребовал, чтобы группу переименовали. Том с ярость избил его еще раз. Он не позволит переименовать группу. Ведь это название придумал Билл. И последнее, что мог сделать Том, в память брату – это сохранить его частичку в сердцах фанатов. Когда стало известно о смерти Билла Каулитца, три четвертых мира погрузились в траур. По улицам подростки, фанаты и просто те, кому нравились Tokio Hotel, ходили в полностью черных вещах. Много девчонок покончило жизнь самоубийством, из-за того, что умер их кумир. Но никто не понимал Тома. Никто не знал, как было больно ему. Если собрать всю боль на Земле, даже она не сравнится с болью, которую чувствовал Том.
И вот, когда спустя три месяца нога Тома ступила в земли кладбища, на душе появились те чувства, которые Том испытывал, когда Билл умер. Том подошел к могиле и сел возле нее. Вдруг Том понял, что на глаза накатывают слезы. Слезы утраты. С болью, которой не могло сравниться ничто. Но появилось еще одно чувство. Ненависть.
- Как ты мог так поступить со мной? Билл??? Как??? Как ты мог???? Почему ты бросил меня в самый нужный момент??? Почему так рано???? Помнишь, мы клялись друг другу еще в школе, что умрем стариками и в один день??!! Почему ты не сдержал свою клятву??? Почему ты нарушил ее???? Биииилл!!!!! Как, по-твоему, я должен сейчас жить???? Как должен??? Я, что, по-твоему, должен смириться с появлением этого подонка – Эмиля??? Который поет ТВОИ песни??? Без эмоций, с которыми ты пел их??? Он насмехается надо мной!! Билл, за что ты меня бросил??? Почему даже не попрощался????? Почему не оставил даже записки??!!! Биииииииииилл!!- рыдал Том.
Его слезы капали на сырую землю. Вскоре в том месте образовалась ямка. Том, не долго думая, лег на могилу. Он чувствовал, будто его успокаивал Билл. Он перестал плакать. Ветер обдувал его. Выл как раненный зверь. И вдруг в звуках завывания Том различил одно слово, словно оно было сказано самим Биллом. Он вскочил. Оглянулся по сторонам. И заметил, что на памятнике висят цветы. Красно-черные розы фанатов. Том кинулся к букету. Порвал, повыдергивал цветы. На дне обертки он увидел открытку. Он достал ее дрожащими пальцами. Отбросил обертку. Открыл открытку. И сел на могилу.
«Дорогой Том, кажется я умираю. После укола этой вакцины я почувствовал себя хорошо. Но ночью, то есть пять минут назад я почувствовал себя очень плохо. Прости меня, милый брат, я люблю тебя. Я не хочу уходить. Но я точно знаю, что мы встретимся. Точно. Я в этом уверен. Там. Мы встретимся там. Я знаю, что если ты читаешь эту записку – я уже мертв. Лежу, наверное, сусликом в могиле и курю травку!)) Не грусти я тебя умоляю. Не плачь. Мы будем вместе. Не смотря ни на что. Помнишь, мы в детстве поклялись, что умрем стариками и в один день? Помнишь? Прости, что нарушил клятву. Прости ради себя. Прости рады мамы. Успокой ее. Не плачь милый братишка. Спасибо, что был для меня всем и всегда. Спасибо большое. Я прожил свою жизнь. Очень ее полюбил, благодаря тебе. Спасибо, что осуществил мою мечту. Благодаря тебе, я смог делать то, что мне действительно нравилось. Спасибо. Не бесись, если Йост возьмет другого солиста. Так надо. Пойми. Группа должна двигаться вперед. Только, прошу, не дай им переименовать группу. Прошу. Надеюсь, ты не избил всех в больнице, пока искал меня. Хотя, что я говорю! Ты точно сломал кому-нибудь нос. Я-то тебя знаю!)) Не надо сейчас плакать и не надо мочить слезами мое обращение к тебе!)) не плачь, прошу тебя. Умоляю. Живи дальше. И пообещай на моей могиле. Исполни последнее желание брата – поклянись на могиле, что умрешь от старости! Живи. И не смей грустить. Ты должен улыбаться, когда вспоминаешь меня, а не плакать. Понял?))
P.S. Я тебя люблю всем сердцем, и любил всегда. Прости, если мало тебе говорил об этом. Живи!))»
Дальше кровавые отпечатки пальцев и письмо на этом заканчивается. Том разрыдался. И откинувшись назад, он ударился спиной о гранит могилы. Том повернулся на бок и зарыдал. Ветер приносил откуда-то странные отрывки фраз. И Тому казалось, что сам Билл их говорит. Том рыдал. Кричал. Он так и заснул с открыткой в руках, и на могиле брата. На утро его нашли Георг и Густав. Они прочитали открытку Билла, вернее его последнее обращение. Они расплакались. Том проснулся. Георг обнял Тома. Им троим было пакостно. Потом пришел Эмиль. Начал издеваться над ребятами. Сказал, что так Биллу и надо было. Ведь Билл был просто шлюшкой, и вообще, в жизни таким не место. Вскоре он за эти слова заплатил. Георг, Густав и Том избили Эмиля чуть ли не до смерти. Никогда в их присутствии никто не смеет плохо отзываться о Билле. Затем, когда Эмиль мешком с картошкой упал на землю, ребята зарыдали. Билл. Им было очень больно. А больнее всего было Тому. Частичка его умерла. Следовательно, он уже не сможет жить нормальной, полноценной жизнью. Том посмотрел на могилу и вдруг заметил, что на ней лежит чья-то фотография. Том взял ее. Это было Фотка Билла. Он улыбался. Он был счастлив на ней. «Откуда она здесь?»- подумал Том,-«Запомни Билл Каулитц, ты меня слышишь, ЗАПОМНИ!!!!... Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!! И БУДУ ЛЮБИТЬ!!! Своего ребенка я назову Биллом. Ты ПОНЯЛ???? НЕ СМЕЙ ПОКИДАТЬ МЕНЯ!!! ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ В МОЕМ СЕРДЦЕ!!! ПОНЯЛ???»
- ПОНЯЛ????? ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ У МЕНЯ В СЕРДЦЕ!!!!!!!!!- заорал во весь голос Том, так, что его услышали за квартал от того места.