Иллуми_Золдик все записи автора В плену. Часть 8 и Эпилог
Автор: Хина_Х
Бета:* Okami
Пейринг: Кисаме/Итачи, Итачи/Саске
Рейтинг: NC-21
Жанр: Angst
Состояние: закончен
Дисклеймер: все права принадлежат Кишимото
Размещение: с моим авторством. И ссылку мне в ЛС


В плену. Часть восьмая.

Итачи остановился как вкопанный на пороге своей спальни. Сердце предательски замерло, а потом в бешеном ритме заколотилось о грудную клетку, будто стараясь вырваться из этого тесного плена.
«Где его носит? Глупый маленький брат. Куда ты мог пойти? Не в комнату же кукольника. Так хочется просто прижаться к тебе и почувствовать рядом биение твоего сердца. И сказать, наконец, что этот кошмар закончился. Что я только твой, Саске».

- Где он?
- Ушёл на задание.
- Но разве Дейдара уже вернулся?
- Нет. Он ушёл на одиночную миссию.
- Что? Первая миссия в организации, и вы отправили его одного? - единственная мысль, что Саске был один на задании, смогла вывести обычно спокойного Итачи из себя. Чувство страха, казалось, давно забытое, вновь заполнило потаённые уголки сознания. Расползаясь тягуче-липкими струйками, оно обволакивало разум. - Я отправляюсь за ним.
- Нет. Он должен пройти проверку. Учиха, иди к себе. Я вызову, когда ты понадобишься.
- Да, Лидер-сама. - Покорно выдавил из себя брюнет.
«Простите, Лидер, я не выполню ваш приказ».

Саске бежал прочь от убежища с такой скоростью, будто старался убежать от прошлого. Горечь потери растекалась по телу, подобно яду, пропитывая самую суть сознания. С каждым шагом в нём разгорался новый огонь. Огонь, пожирающий душу изнутри. «Только не думать. Не думать ни о чём. Забыть. Забыть его глаза, его губы, его прикосновения». С каждым новым шагом Саске удалялся от образа брата. Изгоняя все мысли из своего сознания. Оставляя лишь инстинкты. Инстинкты убийцы.

Итачи видел вдалеке беснующиеся разряды молний. Яркие вспышки освещали темнеющий лес. Он всеми силами старался прорваться туда, где был Саске. Но на пути вставали всё новые и новые противники. Будто всё человечество встало на его пути к брату.
Удар. Новый взмах катаной. Ещё один противник повержен. Итачи дрался, почти не глядя. Его взгляд был прикован к горизонту. И только серебристо-синее мерцание вселяло надежду, что брат ещё жив. Мысли о Саске отвлекали его от боя, лишая привычной сосредоточенности. И это была ошибка. Ошибка, недостойная признанного гения. Но кто сказал, что гении не могут любить? А если кого-то безумно любишь, то твой разум отключается.
Он не заметил одного из нападавших, позволив тому подобраться непростительно близко. Долгое использование шарингана давало о себе знать, реакции замедлились. Как глупо было идти одному в таком состоянии. От былой силы осталась хорошо, если половина. А холодная сталь уже метнулась к незащищённой шее кланоубийцы. Нет времени, чтобы поставить блок.

- Ты что тут забыл?
- Я пока ещё остаюсь твоим напарником, - ответил мечник тумана. Кунай со звоном отскочил от гигантского меча и затерялся в траве, не достигнув цели.
- Кисаме…
- Учиха, спасай своего любимого.
- А ты?
- А я уже спас. Вали давай. Твоему брату нужна помощь.

***
Небольшой отряд вражеских шиноби расположился на поляне, скрытой со всех сторон густыми зарослями. Приличное укрытие, пока их не обнаружат. Но ещё лучшее для засады следопыта. А с шаринганом Саске был отменной ищейкой. Но вот только терпения у него не было, чтобы как следует оценить ситуацию и выбрать наиболее подходящую стратегию. Уверенный в своих силах, он выступил из скрывавших его зарослей в яркий круг, освещаемый костром. Бледная кожа запылала огненными бликами. Глаза заалели, но далеко не по причине блеска от огня.
- Посмотрите, какой малыш.
- Да он тут один.
- Хорошо развлечёмся, парни.

На них было просто противно смотреть. Человеческий мусор. Пушечное мясо. Тренировочные куклы для меченого ненавистью.
Ненависть медленным ядом растекается по венам.
Ненависть душит, сжимает мир внутри до своего собственного существования.
Ненависть вытесняет все остальные чувства.
Ненависть…
Ненависть…
Всюду ненависть.
В каждом движении его безупречного тела - ненависть.
В каждом взгляде его непроницаемых угольно-чёрных глаз - ненависть.
Он превратился в сгусток чистой неприкрытой ненависти.
Его навыки. Его клановые способности. Его глаза, обагрённые кровью - проклятый шаринган. Да. Он проклят. И проклят любовью. Любовью к брату. Запретной любовью. И расплатой за это служит кровь. Кровь невинных людей. Убивая очередную жертву, он видел брата. Он упивался переполнявшей его ненавистью. Разрывая нового противника - он разрывал свою душу. Вся поляна была уже залита кровью. Но его ярость не утихала. Её подпитывала неугасающая ненависть, рождённая из первой любви. А первая любовь не умирает.

Его пальцы неимоверно жгло. Тело свело судорогой, будто кто-то скручивал из него канат. Пошевелиться не представлялось возможным, но, всё же превозмогая постоянные спазмы, Саске поднялся. Еле стоя на ногах, он держался здоровой рукой за живот. Всё тело будто пронзали тысячи невидимых иголок.
Ни стоять…
Ни сидеть…
Было невыносимо больно.
Но лежать нельзя.
Это не принесёт облегчения.
А если уснёшь - то уже не хватит сил проснуться…
Никогда.
Только стоя на краю гибели можно осознать, насколько дорог тебе человек.
- Итачи… - сорвался одинокий звук с потрескавшихся губ. Никто не услышал этого, кроме убийцы с женским именем.
Он вышел из тени, стремительно срываясь на бег, заметив как безвольно начал падать на окровавленную землю любимый человек.
Успел. Поймал в крепкие объятия. Мягко опустил на землю израненное тело.
- Всё закончилось, Саске. - длинноволосый обладатель кровавых глаз бережно держал в своих руках брата, будто драгоценное сокровище.
- Итачи? Это конец?
- Конец кошмарам.
- Только не отпускай. Во что бы то ни стало, не отпускай меня. Не отпускай, не отпускай, не отпускай… - Шептали в полу безумье пересохшие губы.
В ответ крепкие руки притянули измученного юношу, заключили в стальные объятия, прижимая к надёжной твёрдости груди.
Кровь давно уже пропитала одежду обоих братьев. Но так спокойно лежать в объятиях самого дорогого, самого любимого человека. Человека, пробудившего в душе два сильнейших чувства.


Эпилог.

Он лежал на сбившихся простынях. В центре огромной кровати его изящная фигурка казалась совсем крошечной. Саске выгибался на встречу дразнящему языку, сжимая пальцами белоснежную простынь. Его грудь неравномерно вздымалась, выдавая всё нарастающее возбуждение. Пальцы перебирали длинные пряди того, кто сейчас ласкал его языком.
- Итачи, сильнее, прошу! Сделай уже что-нибудь, - Саске откинул длинную чёлку, скрывавшую затуманенные страстью глаза. Стоны, хрипы вырывались из его груди, пока Итачи дразнящими ласками забавлялся с его достоинством. Меняя ритм. Вбирая то полностью, то едва касаясь языком головки. Снова и снова его гибкий горячий язык обвивался вокруг напряженной плоти брата. До тех пор пока из груди парня не вырвался крик, а тело не изогнулось в болезненно-сладостном наслаждении. Итачи принялся скользить губами взад и вперед по всей длине, придерживая у основания тонкими пальчиками. Когда же он сильнее обхватил его губами и стал помогать себе рукой, глаза Саске широко распахнулись. Он судорожно вцепился руками в простыню, забывая про все на свете, бесстыдно изгибаясь.
- Ита…чи!
В тесной комнате становилось жарко.
Всю ночь Итачи не выпускал его из кровати. Нежнейшими поцелуями вымаливая за всё прощение. Лаская до безумия это совершенное тело. Не уставая наблюдать искажённое страстью, но от этого ещё более прекрасное лицо. А когда наступил день, солнце осветило двух спящих юношей, переплетенных настолько тесно, насколько это вообще было возможно. Казалось, что даже во сне они не могут прожить без объятий друг друга, боясь, проснувшись, не обнаружить второго рядом. Солнце, будто смутившись такой близости, спряталось за тучку.

Открыв глаза, первое, что он увидел - это хмурый взгляд Саске. Он полулежал, опираясь на подушку и повернув голову к брату. Столь любимое лицо сейчас выражало столько неприязни, что даже не верилось, что в пылу прошлой ночи он кричал от наслаждения. Итачи стало неуютно от такого пристального, изучающего взгляда. И чтобы скрыть свои чувства, он принялся изучать потолок. «Что угодно, только бы не видеть его обвиняющего взгляда».
- Итачи, что произошло в тот день?
- Миссия, на которую тебя послал Лидер, была ловушкой. Он заметил напряжение, возникшее в организации, и решил избавится от тебя, - без особых интонаций выдал сухие факты старший обладатель красных глаз.
- Ты знал об этом, да? Но был слишком занят, предаваясь постельным утехам с рыбиной. Ведь так? Не молчи, Итачи! - в бессильной злости Саске сжал простыни, смотря на брата из под спадающей на глаза чёлки. От этих слов Итачи дёрнулся, как от удара, опуская голову и скрывая наполненные болью глаза.
- Я ничего не знал. Когда же выяснил, что тебя отправили на миссию одного, я нарушил приказ и отправился за тобой. Ты уже был на пределе. Я успел в последний момент.
- Теперь ты вернёшься с Кисаме в Акатски?
- Нет. В той битве он спас мне жизнь, но не потребовал ничего взамен. Наверное, и правда меня любил, - Итачи на секунду прикрыл глаза.
- Что за чушь ты несёшь! - зло выкрикнул Саске.
- … - Итачи нечего было на это ответить. Он помнил каждое слово из признания напарника. Пожалуй, эти слова навсегда отпечатаются в его душе, так же как и бездонные глаза Саске.
- Ты? Ты его любишь, да? Я видел вас в ту ночь. Видел, как ты нежился в его огромных лапах, как стонал под ним... Как выгибался навстречу!
- Что было, то было. Он отпустил меня.
Саске провёл ладонью по точёному подбородку старшего брата, властно приподняв его, заставляя смотреть прямо в глаза.
- Не забывай, что ты принадлежишь мне. Ты только мой, - охрипшим от страсти голосом проговорил Саске, и неуловимым движением он наклонился и накрыл его губы, прежде, чем тот успел что-либо ответить. И тут же перебрался на шею, лаская её проворным язычком, оставляя небольшие засосы в подтверждение своих слов.
Кончиками пальцев они очерчивали контуры. Вырисовывали ловкими язычками признания на мраморной коже. Они исследовали тела друг друга, открывая новые тайны. Будто пробуя на вкус. Каждый стремился первым доставить удовольствие другому.

И любить они могли только так…
Сражаясь друг с другом. Это была основа их отношений. Сплетая ненависть и любовь воедино. Не различая нежность и похоть. Разрывая души друг друга в клочья, а потом неизменно собирая их, даже не замечая, что они перемешались и невозможно различить, кому же принадлежит тот или иной осколок.
Всепоглощающая ненависть и слепая любовь.
Одна душа, разделённая на двоих.