Иллуми_Золдик все записи автора Название: Новенькая
Автор: _Ино_Яманака_
Фэндом: Naruto
Жанр: что-то смешанное ~/~\~
Пейринг: Акацуки/Акацуки
Рейтинг: NC-17, NC-21 я в этом не очень разбираюсь…
Бета: отбечено Виверной
Саммари: Многим не по силу попасть в эту школу, а многие не хотят в нее возвращаться объясняя это разнесшими причинами… наверно у выпускников этого года тоже будут такие причины… а пока…
Дискламер: Все персонажи принадлежат Кисимото Масаси! Кроме учителя…
От автора: Не знаю на сколько глав я это раз тину да и насколько меня хватит но я буду стараться…
Размещение: Где угодно! Только бы с «шапкой»
Предупреждение: Ненормативная лексика! Присутствует изнасилование и не только в первой главе. Ах да! В этой главе не будет громкого признания как и в последующих.
От того помещяет: То бишь от меня! Итачи - сана! Этот фанфик написала моя подруга и это всего лишь первая глава)))
Ну читайте мне понравилось Ино ты гений!


«- Сколько тебе лет? – последовал первый вопрос. Хошигаке расхохотался.
- Все я убедился, что ты единственный и неповторимый! Мы с тобой знакомы около 7ми часов! Успели потрахаться в первый день знакомства, и ты меня только сейчас спрашиваешь о моем возрасте! - сквозь смех сказал Кисаме.
- Ну все же!
- 18 мне! В следующем году выпуск. И пойду учиться на адвоката, а там отца сменю в его фирме. Правда он хочет, чтобы я получил маркетинговое образование, а там ещё разногласие с мачехой. Она хочет, чтобы я учился на какого-то офисного червя, я так и недопонял. Ну, а у тебя какие планы? – пояснил и тут же задал свой вопрос Кисаме.»
Глава 1 (названия главы не наблюдается)

В городке Эдо, в горах, на свежем воздухе, есть школа, ее построили специально для богатых детей богатых родителей. Именно сюда отправляют своих детей старше 15ти лет разнесшие чиновники разной степени важности.
Уже сами ученики разделили школу на степени авторитета, связей и важности учащихся.
На первом месте, как это странно не звучало бы, стоит местная банда «Акацуки».
В нее входили 8 человек (Автор: ну вы по дальнейшим событиям поймете когда все происходило)
Такие как Орочимару - красивый 19ти летний парень в этом году он как раз выпускался.
Какудзо – скажу, что внешностью он не был примечателен, но вся школа, включая директора и профессоров, должна была ему денег. Самые разные суммы, начиная с 1000 йен и заканчивая 150000 йен! И это в возрасте 18ти лет.
Акасуна но Сасори – его конек физика и химия. Пожалуй, он лучше всех в этом разбирается. Даже Орочимару так хорошо в этих предметах не разбирается.
Но есть люди в этой банде, которые имеют четверки и тройки в табеле за основные предметы. Зато со спортом все просто великолепно, да и такие люди есть в Акацуках – это Хошигаке Кисаме.
Бледнокожий подросток 18ти лет с темно синими волосами стоящими ежиком.
Был и будущий доктор ботанических наук – Зетсу, также как и многим членам этой банды ему 18, но он довольно-таки умный, в Акацуках он «работает» добытчиком информации даже если это граничит со шпионством его это нисколечко не смущает.
Хидан – этот 17ти летний парень верует в какого-то бога его секты, с которой он после поступления в эту школу общается по Интернету. Самое интересное, что у него с Кисаме одинаковое хобби: холодное оружие.
Конан – девушка 17ти лет, единственная девушка в этой школьной банде. Ни один преподаваемый в школе предмет ее не интересует, зато в школьном кружке по оригами она авторитет. Лучшая. Дипломированный специалист (если так можно назвать синеволосую девушку 17ти лет из которой вышла бы великолепная гейша?!).
Знаете почему к Конан не пристают парни из Акацуки и просто школьные донжуаны? Из-за Пейна, ее парня. Пожалуй, немного устрашающий пирсинг в самых невероятных местах, самое главное, что ниже лица его уже нет. Он вроде как главарь «Акацуки»
Но хватит с нас «Акацук», с ними мы ещё познакомимся поближе, а пока дальше о школе.
На втором месте по влиянию в школе стоят преподаватели и директор. Их школьная банда слушает только исключительно из-за того что им сказали предки слушаться преподавателей.
Естественно во всех школах девушкам нравятся спортсмены. Они есть и в этой школе, и опять-таки, если сказать по-честному, Кисаме один из лучших. А лучших не так уж и много.
Дальше уже идет распределение популярности по количеству шмоток, аксессуаров и того насколько видны трусы. Это все гламур, «будь он неладен!» Как порой говорил Хидан.

Ну что ж заходим в учебный корпус, где собственно и проходят все уроки и поднимаемся на третий этаж. Не правда ли довольно длинный коридор, особенно если нужный класс в конце коридора? Вот она до безобразия символическая табличка ~~~AKATSUKI~~~ на двери, а ниже расположился белый лист с отпечатанными на нем словами, явно специально написанными ошибками ~~~нИ вхАдЕтЬ, злИе АКАЦУКИ!~~~. И будто в подтверждение этой надписи из-за двери раздался грубый рык.
- Орочимару! Мразь! Убрал с моей парты эту хню, тебе тут не лаборатория! – кто-то явно бы зол (автор: догадайтесь кто!).
- Кисаме, ты идиот! Это не хня! Это серная кислота! – ответил ему немного раздраженно мелодичный и хриплый голос.
- Да мне, мать твою, какая разница? Хоть радиация чернобыля в жидком виде! УБРАЛ НЕМЕДЛЕННО! – рявкнул Кисаме.
- Я сейчас ее тебе на рожу вылью! Не смей мне приказывать, желтоглазая мразь! – зашипели Кисаме в ответ.
- От желтоглазой мрази слышу! – светящим угрожающим шепотом сказал Кисаме.

К двери подошел учитель по английскому (автор: несмотря на то, что это Япония они там тоже учат английский.), прислушался к цветистым матным воплям и вздохнул. Кивнув своему спутнику и положив руку ему на плечо, вошел.
- О! Сенсей! Успокойте, пожалуйста, этих двоих… ой, а кто это с вами? – Воскликнул Хидан. Он сощурил свои малинового цвета глаза. Все 8 акацук посмотрели на того кого привел сенсей.
- Садись Итачи. – Ребенок пока неопределенного пола уселся на то место, куда показал учитель, рядом с Кисаме.
- Прошу любить и не жаловаться! Учиха Итачи. – пояснил учитель.
- Приветик красотка. В какой ты комнате живешь? А какие коленочки…- шепнул в ушко новенькой Кисаме. Пожалуй, девчонка выглядела интересно. Черные, собранные в хвост волосы, загорелое лицо, черные глаза, обрамленные воистину женскими ресницами, розовые губки, хрупкая вся слишком женственная, тонкие пальчики сжали ручку. Девочка посмотрела на Кисаме и тот расхохотался. Ох, если бы он знал что садящая рядом с ним девчонка, такая немного неправильная, плоскогрудая это вовсе не девчонка – мальчишка. Весь урок Кисаме, ни сколько не стесняясь, тискал коленку «девчонки». Взглянув на Итачи искоса, Кисаме ухмыльнулся «интересно почему она так одета? Как мальчишка, вон Конан юбки носит, а эта…»
- Убери. Свою. Руку. – тихий и глухой голос девчонки заставил Кисаме вздрогнуть «Нефига се голосочек! Как у взрослого мужика»!
Звонок.
Девчонка быстро собрала свои тетрадки и куда-то убежала.
К Хошигаке приблизились сидевшие сразу за ним Какудзо и Хидан. Второй толкнул его локтем и спросил откровенно и пошло.
- Как тебе каленочки новенькой?
- Хочу позабавиться с ней. Пейн – сама что скажите? – спросил Кисаме у пирсенговоного чуда.
- Ну позабавься.. – разрешил Пейн.

Вечером, придя немного под градусом в свою комнату, Кисаме не сразу врубился – откуда столько хлама в ЕГО комнате? У него всегда было, по его мнению, максимум вещей и ему этого хватало. Да и откуда в его комнате Итачи?
- Эй девка! Что ты тут делаешь? – пьяно спросил Кисаме.
- Я тут живу! – ответила девчонка своим глухим, так не идущим хрупкой девчонке голосом.
- Итачи, да? – девчонка кивнула в ответ на этот вопрос. – Я Кисаме, спи деточка!..- Хошигаке довольно улыбнулся и опять нетрезво куда-то побрел.

Дверь с легким бытовым противным скрипом открылась. На пороге стоял явно бухой Кисаме.
- Мля. Ты где так нализаться успел? – пораженно спросил Хидан который был явно трезвее Хошигаке.
- С Пейном…и Конан! Он меня на прощание… потом по плечу похлопал и сказал, что бы я шел уже, ему по размножаться хочется. – насмешливо кинул Кисаме.
- О! Бедная Конан.
- Ага. Ну, ничего страшного… пойдемте? – спросил Кисаме.
- Куда? – Честно удивился Какудзо.
- В Итачи…- весело улыбнулся Кисаме.
- ООО! – довольно и в один голос протянули Какудзо и Хидан.

Ничего не подозревая, Итачи делал уроки.
Дверь с треском распахнулась, Итачи повернул голову. Трое его одноклассников как-то недобро улыбались.
- Тебе не надоело крошка? – Какудзо приблизился к Итачи и положил ему руку на плечо, которое резко дернулось.
- Лапы свои ко мне не тяни! – прошипел Итачи.
- О какой грозный голосок у тебя. – хихикнул Хидан.

- Отпустите меня придурки! – закричал Итачи. Дело в том что Хидан и Кисаме рывком положили «девчонку» на ее кровать, а Какудзо и Хидан взялись держать за руки и за ноги.
- Заткнись! А то мы начнем тебя затыкать и тебе же будет больно! – высокомерно сказал Кисаме расстегивая на Итачи штаны.
- Я ПАРЕНЬ!- Крикнул Учиха. Кисаме расстегнул на Итачи штаны и стащил их с него.
- О! И правда парень. – честно удивился Хидан смотря на то место которое скрывали трусы. – ну что, парень, готовься, будет больно, со мной Какудзо такое почти каждую ночь делает. Я знаю. Хидан усмехнулся.
- А ты для него шлюха, да? – прошипел подросток. Лицо альбиноса скривилось и он, размахнувшись, ударил по кукольному личику подростка, черноволосая голова мотнулась, из разбитой губы у Итачи потекла тонкая струйка крови.
- Правда глаза колет? Да? – Учиха усмехнулся.
- Хидан постой не так быстро, его же надо подготовить. – довольно оскалился Кисаме и наклонился, раздвигая колени Итачи, к лицу паренька. Кисаме наклонился совсем близко к животу Итачи и лизнул пупок. Терпкий запах загорелой, быстро вспыхнувшей кожи и вкус ванили во рту, это вкусно, приятно, возбуждающе.
«Ками! Что это он собрался делать? Не трогай меня… Мм» - у Итачи невольно покраснели щечки и он попытался оттолкнуть Кисаме, тщетно избегая возбуждающих действий со стороны Хошигаке.
- Уйди…- черные глаза сверкнули не добрым огнем, но тело вспыхивало от непрошеных ласк. – Уйди. – более уверенно и твердо начал Учиха, более твердо только потому что Кисаме на пару секунд прекратил ласки.
- Да бля, Кисаме! Я тоже хочу! – нетерпеливо крикнул Хидан. Итачи окинул Хидана взглядом, облизнул губу и доверительно прижался к Кисаме. Как бы прося его не отходить, не отдавать, никому не отдавать, не сейчас отойти, потом.
- Идиот. Сперва смажься. – Какудзо достал смазку из кармана брюк и протянул ее альбиносу, тот только отмахнулся. Кисаме оторвал от себя почти вцепившегося в него Итачи и перевернул того на живот и одним, выработанным до профессионализма, движением поставил парнишку раком.
Во всей его позе была тяжелая обреченность и никакого возбуждения, совсем никакого.
- Не отдавай меня. – тихо и жалобно шепнул Итачи ему на ухо.
- Я потом. – тихо шепнул Кисаме в побледневшее ушко.- Я потом! – уже намного громче сказал Хошигаке повернувшись к альбиносу и коммерсанту.
- Какое благородство! А растянуть его не хочешь? – спросил альбинос.
- Нет, сам растянешь по ходу дела. – стараясь произнести это как можно больше равнодушнее.
Хошигаке сел на свою кровать и начал откровенно смотреть на то как Хидан берет аппетитные загорелые ягодицы бледными руками и почти не примеряясь грубо входит, совершенно не подготавливая, жалобный писк, перешедший в мычание из-за засунутого Итачи в рот члена Какудзо. Прозрачные дорожки потекли по загорелому личику. Итачи пищал от боли, стоит раком, выгнутый в пояснице.
- Какой… теплый. – натягивая на себя узкую задницу Итачи, простонал Хидан.
- М!..- пискнул паренек. По внутренней стороне бедра у Итачи течет кровь, из глаз льются слезы спровоцированные болью. Минут через пять Хидан, натянув на себя узкую попку, кончил в разорванные внутренности.
- Хаа… ааа… хаа. – дрожа всхлипывал Итачи. Кисаме подошел к Итачи и посмотрел на разорванную дырочку.
- Черт ты его круто порвал! Идиот. – сожалеюще сказал Кисаме. – Я сам хотел это сделать.
Хидан поморщился.
- Да пошел ты! Мне понравилось внутри него! И ВСЕ! – сказал Хидан и добавил голосом собственника. – Но если хочешь тоже можешь его попробовать.
Хидан и Какудзо вышли, хохоча во весь голос.
Кисаме приподнял личико Итачи за подбородок, испуганные черные глазки были наполнены слезами.
- Теперь ты, да? – спросил он, Кисаме жестоко кивнул, парнишка вздохнул и повернулся к Хошигаке попой. – Делай… все что тебе хочется. – опуская глаза на свои кулачки сказал Учиха.
- Между прочим, я могу сейчас как ты и сказал делать все, что мне хочется, а это значит очень многое. В конце концов, ты должен гордиться… - начал Кисаме, но его перебил злобный хрип Итачи.
- Чем гордиться? Меня только что изнасиловали! Сука, ты понимаешь, что ты мне говоришь?! Гордиться тем то меня от трахали, как последнюю шлюху! – кричал парнишка, смотря на Кисаме.
- Уросай! – приказным тоном прикрикнул Хошигаке и, притянув к себе Итачи, поцеловал его разгневанное личико сперва в лоб, а потом завладел припухшими губками. Опять непрошеные ласки. Ещё чуть-чуть и Кисаме сажает уже довольно сильно возбужденного Итачи себе на колени. Твердая плоть касается разорванной дырочки и погружается в теплую и упоительную тесноту, медленно, мучительно входит до конца, немного назад и резко вперед, Итачи стонет, пошло, несдержанно, откровенно.
- Ты больше чем тот… - начал Итачи, но, не закончив, громко застонал. Кисаме прижал Итачи к себе, перевернул на спину, остановился, дал привыкнуть к боли, так привыкнуть, чтобы она стала наслаждением.
- Тебе очень больно? – вопрос самый простой, но сбившееся дыхание не дает ответить без пошлых придыханий.
- Не сильно. – выровняв немного дыхание казал Итачи. Кисаме резко подается назад, опять теснота, сжимающая до боли, заставляющая задохнуться запахом молодого вспотевшего тела, запахом льняной простыни пропитанной потом лежащих на ней тел.
- Аа… - дыхание парнишки участилось, он, наконец, поймал ритм.
- Тебе больно, не спорь. – Кисаме вгляделся в лицо подростка, подумал о чем-то своем и, остановившись, вышел.
- Почему? – удивленно спросил Учиха, но Кисаме лишь хмыкнул. Узкими губами Хошигаке скользнул по животу и ниже… Итачи резко выдохнул и прогнулся в пояснице. Кисаме осторожно прикусил головку, заставив этим Итачи задрожать мелкой дрожью и выгнуться всем телом.
- Извини если тебе не нравиться, минет я делаю впервые. – сказал Кисаме.
- Нет, это очень приятно. – затуманенными глазами глядя в лицо Кисаме сказал паренек.
- Ну, это ты так говоришь! А вот опытный человек бы так не сказал. – улыбнулся Кисаме. – А у тебя не маленький… - продолжил Кисаме, обхватывая рукой напряженный член Итачи. – И это в 16 лет. – Хошигаке начал поглаживать плоть Учихи. Примерно через минуту Кисаме перевернул Итачи и лег под парнишку, а потом ещё и раздвинул бедра. Итачи удивленно посмотрел на Кисаме.
- Что это значит? – немного краснея, спросил юноша. Кисаме ухмыльнулся.
- Попробуй меня, в будущем тебе понадобиться такой опыт. Да и мне полезно побыть уке. – вежливо сказал Кисаме.
- Я не умею… в мужчин…- заливаясь румянцем, сказал Итачи.
- Просто вставляй мне в зад, и все! – грубо пояснил Кисаме.
- Сюда? – тонкие пальчики Итачи нажали на тугое колечко мышц на теле между ягодиц Кисаме, тот дернулся.
- Да, сюда. Вставляй! – прикрыв глаза, потребовал Кисаме.
- А тебе больно не будет, там же узко. – сказал Учиха поглаживая дырочку пальчиками.
- Ну растяни, так будет удобнее. – насмешливо посоветовал Кисаме. Один, второй, третий! Сразу три пальца! Кисаме до боли в костяшках пальцев сжал в кулаки простыню, все тело непроизвольно напряглось. Пальцы двигались медленно, растягивая миллиметр за миллиметром. Наконец ощущение пальцев в заднице сменилось ощущением влажности касающейся неправдоподобно умело растянутой дырочки.
- Входиииии… - протяжно застонал Кисаме только от одного чувства чужой плоти касающейся его отверстия возбуждаясь так сильно что напряжение в паху было болезненным, да чего скрывать правду он 4 года хотел этого, хотел того что бы его кто нибудь взял. Итачи почти нежно, плавным движением вошел в упругую задницу.
- А теперь остановись, дай привыкнуть. – снова посоветовал Кисаме. – Начинай! – Кисаме понял, что если сейчас не скажет этого, то пролежит так ещё долго пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Кисаме заглянул в глаза Итачи. Двигается он профессионально, значит не девственник. В черных глазах мальчишки горело что-то красноватое еле заметное, но горело, пугало, возбуждало, заинтриговывало.
- Ксо…- Кисаме перевернулся, попутно перевернув Итачи, и поставив руки по обе стороны от головы Учихи, сидя верхом на хрупком подростке Кисаме начал двигаться. Итачи впервые за их знакомство улыбнулся и обхватил ладошкой плоть Кисаме, принялся ее дрочить.
- Мать твою, что ты делаешь? Хааа… а… ммм…- Кисаме не сдерживал рвущиеся стоны. Он их только приглушал. Итачи вдруг улыбнулся.
- Чего ты скалишься? – спросил Хошигаке – Ксо…
- Знаешь, ты и днем красивый и вечером, особенно после пьянки! А сейчас ты особенно красивый! – прошептал Итачи. Кисаме невольно покраснел.
- А понятно, тебе просто по нраву на меня пялиться, когда я так выгляжу!? – Кисаме выгнулся. Да сейчас он был красивее чем днем, намного… Прижав к себе ритмично двигающиеся ягодицы Итачи перевернул их обоих.
- Тебе это нравится? - с искреннем интересом спросил он. Кисаме судорожно кивнул.
- Бля… как же… аах. – пошло застонал Хошигаке, Итачи начал двигаться сам, сначала медленно, но постепенно увеличивая темп. Кисаме немного сжал дырочку, стало только больнее. Фыркнув, Хошигаке расслабился. Но тут же сжал простыни, страшное понятие заставило болезненно сжаться, Итачи его рвет!
- Что ты делаешь, сволочь! Ты же меня… рвешь! – закричал обалдевший от такого факта Кисаме.
Итачи ухмыльнулся.
- Неужели тебе больно? – насмешливо спросил парень.
- ДА! Больно ты же меня рвешь! Как может быть не больно? – прохрипел Кисаме и тут же с его губ сорвался тоненький почти женский всхлип. Итачи в нем на секунду остановился, запоминая этот звук, ухмыльнулся и продолжил грубо входить в Кисаме.
- Ещёёё… - пошло застонал Кисаме.
- Да как скажешь. – Итачи толкнулся в Кисаме и, сжав бледные ягодицы пальцами, откинул назад голову. На секунду Учихе показалось, что он мертв, вспыхнуло в глазах что – то странное, непонятное, что затмило его разум, что заставило подчиниться животным инстинктам, дернуть на себя Кисаме и услышать всхлип, пошло удовлетворенно застонать и упасть на теплое тело которое сейчас дрожит.
- Твою мать. – устало сказал Кисаме. Итачи поднял на него глаза.
- Мы это обязательно повторим. Понял, Кисаме? – спросил он сверля глазами любовника.
- Да, повторим, только роли поменяются. – Кисаме прикрыл глаза.
- У меня есть к тебе вопросы. – услышал он спокойный голос Учихи.
- Задавай. – разрешил Кисаме.
- Сколько тебе лет? – последовал первый вопрос. Хошигаке расхохотался.
- Все я убедился что ты единственный и неповторимый! Мы с тобой знакомы около 7 часов! Успели потрахаться в первый день знакомства и ты меня только сейчас спрашиваешь о моем возрасте! - сквозь смех сказал Кисаме.
- Ну все же!
- 18 мне! В следующем году выпуск. И пойду учиться на адвоката, а там отца сменю в его фирме. Правда он хочет, чтобы я получил маркетинговое образование, а там ещё разногласие с мачехой. Она хочет, чтобы я учился на какого-то офисного червя, я так и недопонял. Ну, а у тебя какие планы? – пояснил и тут же задал свой вопрос Кисаме.
- Не знаю пока… точнее, не могу решить. Может основы бизнеса изучать уже здесь, а там дальше уже пойму чего точно хочу. – немного покраснел Итачи и тут же одним движением вышел из Хошигаке. – Слушай у меня к тебе ещё вопрос.
- Я слушаю.
- Почему ученики разного возраста в одном классе?
- А так ты не понял. Мы особый класс!
- Это как?
- Ну в наш класс помещают детей которые не слушаются преподавателей. Я уже долго учусь в кабинете 312. честно мы самые нормальные люди которых достали школьные правила. – улыбнулся Кисаме и укусил точеное ушко. Итачи прижался к груди Кисаме и закрыл глаза.
«Как быстро ты вымотался, в 16 лет быть в постели грубым животным, это нечто» Кисаме прикрыл глаза и очень быстро погрузился в сон. Правда перед этим накрыл их одеялом, завтра они не скоро проснуться. «Февраль заканчивается» рассеянно подумал Итачи и полностью погрузился в сон. Надо было что-то сказать, что-то важное связанное с 9 июня. Не успел, заснул…

Конец первой главы.


«- Доверчивый придурок – сказал казначей садясь радом с альбиносом. Почему обозвал? Он и сам не знал. Почему доверчивый? Неизвестно. Наверно, потому что Хидана когда-то хотел отыметь Орочимару, но тот его за язык укусил, да ещё и ногами полягался. Отдался он только ему. Странно все это…»
Глава 2 «Новое проявление ЭТОГО чувства»

Февраль в Эдо очень красивый - снега не много, но он наблюдается.
Красиво.
Но некоторым сейчас не до всей этой красоты.

- Мать их! Где эти придурки?! Урок скоро начнется! – это Пейн бегал по всему классу и вопил пока учитель не пришел.
- Да ладно тебе Пейн – сама! Подумаешь, опоздают – весело сказал Хидан.
- Тебе ладно! А мне как лидеру интересно, чем можно заниматься ВСЮ ночь? – спросил рыжий, смутно догадываясь, что ему ответит Хидан.
- Уроки делать! – подал голос Сасори. Как культурный человек он не мог себе позволить подумать иначе.
- Не у меня другое предположение! – ухмыльнулся альбинос.
- Только не говори что… - Пейн не закончил.
- ТРАХАТЬСЯ!!! – громко произнес Хидан и в это же секунду в класс вошел учитель.
- Хидан – кун, заниматься половыми актами вы будете не в классе, а в спальне – спокойно и сдержано сказал учитель истории.
- Да ну вас, скучные вы. – Сказал альбинос поднимаясь со всеми, для того что бы поприветствовать учителя.
- О, я смотрю, кое-кого сегодня нет. Ну что ж, я вынужден буду расстроить нашу Тсунаде – саму, – произнес преподаватель и отметил что-то в журнале.
Хидан хитро улыбнулся Какудзо и придвинул стул ближе к «напарнику». Восприняв данное действие как приглашение, Какудзо сжал бедро Хидана. Повел пальцами по ширинке и рукой скользнул под брюки. Науке неизвестно что бы дальше было, если бы не легкий стук в дверь. Начавшая появляться эрекция у обоих парней мгновенно испарилась.
- Входите – громко сказал учитель. Дверь открылась. Сперва показался Итачи с мордашкой, на которой было написано крайние раскаяние, а вслед за ним зашел Кисаме с таким же выражением лица.
- Дневники мне на стол, а сами по местам – сказал учитель, явно простив хм… любовников.
Кисаме сел на свое место и достал тетрадь.
- Эй! Хошигаке, так тебе понравилось? – нагнувшись к уху Кисаме, шепотом спросил Хидан.
- Чего понравилось? – также шепотом удивился Кисаме.
- Ты что ночью не отымел это черноволосое чудо? – удивился альбинос. Кисаме сжал внезапно зачесавшиеся кулаки. – Ну так отымел или у тебя не встал? – чаша терпения Кисаме переполнилась, сильный удар в скулу и Хидан ударился головой о следующую за ним парту. Стул с грохотом упал, а Хидан схватился за затылок.
- Хошигаке! Что за поведение! – закричал учитель.
- Кисаме, сдурел? – крикнул Какудзо.
- Идиот… - тихо прошептал Оручемару.
- Совсем свихнулся? – вставая, спросил Сасори.
- Ублюдок! – громко крикнул Хидан.
- Что ты там сказал тварь? – спросил Кисаме и занес кулак.
- Немедленно остановись идиот! – приказным тоном крикнул Пейн.
- Кисаме… сядь, пожалуйста – тихо попросил Итачи. Посмотрев на невозмутимое лицо Учихи, Кисаме немного призадумался, ещё немного и ещё чуть–чуть, и наконец кивнув, сел.
- Надо же – тихо сказал Оручемару. – Я смотрю Кисаме у нас мальчик на побегушках.
- Итачи как ты смог его остановить? – с интересом спросила Конан.
- Этот долгая история! У нас она заняла всю ночь и начало утра! – улыбаясь, ответил Итачи.
- Какудзо – кун, отведите, пожалуйста, Хидана - куна к медсестре – попросил учитель.
- Хай! – немного устало согласился Какудзо.
Уже в коридоре Какудзо прижал Хидана к стене и запустил альбиносу под рубашку руку. Альбинос дернулся и выгнул спину. Смуглые пальцы казначея сжали светло коричневый сосок.
- Хочешь прямо тут меня трахнуть? В коридоре? – насмешливо спросил Хидан, Какудзо хмыкнул и поцеловал побледневшие губки. Очнулся Хидан только в мужском туалете. Он вроде как на подоконнике сидит. Прозрачные пуговицы выскользнули из петель, и Какудзо смуглыми руками провел по бледной коже. Какудзо куснул ушко Хидана и скользнул ниже, оставляя красные засосы на шее альбиноса, тот тихонько застонал и прижал Какудзо к себе.
- Ты меня задушишь – добродушно сказал казначей и куснул альбиноса за сосок.
- Какудзо. – дрожащим голосом прошептал Хидан.
- Как же ты быстро возбуждаешься – поощряющие казал Какудзо, расстегнул на партнере штаны и спустил их на пол. Бледные жилистые ноги Какудзо положил себе на плечи и расстегнул на себе штаны.
- Учти, я не собираюсь тебя сейчас подготавливать - времени от урока ещё 30ть минут и я не хочу его попусту тратить – после этих слов Хидан кивнул. Боль пронзила все тело альбиноса и он, вскрикнув, оперся о стекло. Боль отозвалась возбуждением.
- Итай! – воскликнул белобрысый. Его бедра сильно и собственнически сжимали смуглые руки.
Толчок. (бета автор: не унитаз! А движение!)
Рвется простата и приглушенный жалобный стон Хидана.
Толчок.
Альбинос выгибается и шепчет «Джашин – сама», ему хорошо.
Толчок.
Его вскрик, и приходит понятие того что Хидан кончил. Следом за этим понятием следует какое-то неприятное щекочущее ощущение на животе.
Толчок.
Очередной стон заглушается поцелуем. Хидан отвратительно целуется, когда его тело бьется в оргазме.
Толчок.
На этот раз он шепчет «Какудзо…» и выдохнув выгибается. Какудзо кончает, наполняя внутренности альбиноса спермой. Альбинос стонет, он так сказать в нирване, а вот его задница явно хорошо порвана.
Опустив Хидана на пол, тот вздрогнул от холода кафеля, Какудзо подошел к умывальнику.
- Мля, я весь в сперме! Мать твою, Хидан ты не мог кончить на себя? Чего молчишь? – Какудзо недовольно взглянул на альбиноса. Подтянув ноги под себя, Хидан оперся руками о кафель.
- Ты в меня кончил. Раньше ты в меня не кончал. Я что тебе шлюха какая-то? – срываясь на крик и вскакивая, спросил альбинос. – Как в бабу какую-то! Как в косе бэндзе! (бет автор: «косе бэндзе» данное выражение означает «общественная уборная» т.е. девушка, которая НИКОМУ не отказывает)
- Бакаяро! (бета автор: более оскорбительная и «крутая» форма бака, используется мужчинами по отношению к мужчинам по смыслу ближе к: ублюдок) Ты не «какая-то баба» и не косе бэндзе! Ты моя баба и ты мне не имеешь права отказать! – хватая альбиноса за подбородок, сказал Какудзо. Зрачки в малиновых глазах расширились.
- Ах ты тварь! Да как ты посмел подумать, что я к этому всему привыкну?! – недовольно спросил Хидан, но его только оттолкнули и сказали «Одевайся». Какудзо смыл с себя сперму и ушел. Надев штаны, Хидан, хромая, подошел к зеркалу. На шеи краснели засосы, удар в скулу неприятно саднило - если сегодня лед не приложить фонарь будет светить на всю школу.
- Ксо…- тихо выругался Хидан и прихрамывая направился к выходу.

«Почему в кабинете медсестры низкие потолки? Хм» этот вопрос мучил альбиноса уже три минуты.
- На, держи у места удара – тихо сказала медсестра.
- Акено – сан, а какой у меня завтра синяк будет?
- Почти видно не будет! – улыбнулась шатенка. Хидана потянуло в сон.
«-Эй, Хидан! Ты сегодня оденешь вот это! – белобрысый повернулся на голос Какудзо. Его «друг» держал в руке вешалку с висящей на ней девчачьей формой.
- Оценил шутку.- сказал Хидан. – И я это не надену, это для девчонок.
- Ну а ты кто? – непонимающе спросил Какудзо. – Одевайся! – Хидан моргнул и снял с себя свою обычною одежду и оставаясь в одних трусах.
- На до мной будут смеяться…- опуская глаза сказал Хидан.
- Надевай – тихо и ласково сказал Какудзо. Хидан взял у него вешалку и снял с нее юбку.
Через пять минут Какудзо его придирчиво разглядывал.
- Нюня моя посмотри на себя в зеркало. – яойным голоском предложил Какудзо Хидану.
Повернувшись к зеркалу, Хидан сперва посмотрел на свои туфли. Лакированные черные туфли, телесного цвета колготки, которые чуть темнее его собственной кожи, темно – синяя юбка и белая кофта с короткими рукавами. Какудзо подошел к нему, зарылся носом в пепельно-серебристые волосы и, взяв за руку, поплелся в месте с упирающимся Хиданом к двери.
- НЕ ПОЙДУ! – неожиданно жалобно пискнул Хидан.
- Да куда ты денешься? – казначей зло улыбнулся и, схватив Хидана за запястье… замер. Укоризненно цокая языком, Какудзо отпустил альбиноса и подошел к тумбочке. Хидану стало интересно, и он решил пока не пользоваться ситуацией, чтобы улизнуть в туалет или душ с нормальной одеждой. Достав небольшой футляр в котором легко поместился бы браслет или даже кольцо казначей открыл его. Часы. Женские. Такие наверно носят девушки, у которых девиз жизни - «наоми» (Бета автор: Наоми в переводе с японского значит «прежде всего красота»).
Отметив наличие на часах кристаллов Сваровски, Хидан скривился.
- Только не говори что это мне! – с кислой миной сказал Хидан.
- Не буду говорить, просто одену. Просто будет очень не хорошо, если моя девочка будет ходить как замухрышка – приближаясь, сказал Какудзо. Он ловко застегнул кожаный ремешок на запястье Хидана и куснув ушко альбиноса добавил – а его стоимость будет оплачена в кровате с тобой. – Хидан вырвался и злобно уставился на «напарника». Если бы взглядом можно было бы убить, Какудзо уже бы сейчас задергался в предсмертных конвульсиях. Какудзо явно не впечатлил этот взгляд, и он схватив Хидана за руку подтолкнул к двери…»
-А! – резко сев альбинос открыл глаза. Медицинский кабинет, низкий потолок и заинтересованный взгляд Акено – сан.
- Иди Хидан – кун. И возьми вот эту мазь и мажь там, где болит. - Сказала Акено – сан и протянула ему мазь.
- Угу – буркнул альбинос. Уже уходя он почувствовал боль в анусе, порванные мышцы явно не хотели что бы их забывали. «… Мажь там, где болит» услышал он голос Акено – сан и повернулся к ней.
- А… где точно мазать? – услышала девушка робкий вопрос.
- Я же сказала, там, где болит.
- Но все-таки уточните – этот вопрос вывел Акено из себя.
- Хидан! В анусе помажь, болеть меньше будет! – воскликнула девушка. – Все иди.
Оторопевший альбинос, непонимающий, откуда она знает о его с Какудзо маленьком секрете, кивнул и вышел. Медсестра же повернулась к его карте и что-то в ней застрочила, этим действием ясно давая понять что разговор окончен и то, что она не настроена с кем-либо ещё разговаривать.

Вечер. Уроки уже шесть часов как закончились, солнце клонилось к западу, раскрашивая бледно-голубое небо в цвета розового золота и темно-медового янтаря. На пригорке сидели четыре ученика из первых классов и горячо о чем-то спорили.
- Какудзо… - робко позвал Хидан. На сакуре еле видно набухают почки - невооруженным взглядом и не заметишь.
- Мм? – не отрывая взгляда от ноутбука спросил Какудзо. По закатному небу несутся вернувшиеся птички, они жадно дышат горным воздухом, летают по небу захлебываясь воздушными потоками и чирикают, делясь радостью, которую им принесла весна, это щебетание разносилось по воздуху и возвещало о наступлении весны.
- Мне надо помазаться мазью…
- Мажься.
- Мне надо помазаться там… - краснея начал Хидан.
- Где именно там? – задал вопрос Какудзо.
- В анусе.
- Ну мажься.
- Я не умею там мазаться – становясь красным, как вареный рак сказал Хидан.
- …тебе помочь? – помолчав, хитро спросил Какудзо.
- Да – пискнул Хидан не подумав над этим решением как следует. Какудзо встал из-за стола и подойдя к Хидану и шепнул тому на ушко «Раздевайся и ложись на кровать». Альбинос в минуту разделся и лег на кровать.
- Где мазь? – тоже раздеваясь, спросил Какудзо.
- На тумбочке – тихо прошептал Хидан
- Становись на четвереньки…умница. – Какудзо начал тискать упругие ягодицы «своей девочки» руками. Хидан опустил взгляд и шмыгнул носом.
- Только не кончай в меня – попросил он, обреченно понимая, что его сегодня хорошенько оттрахают. Казначей хмыкнул и, потянувшись к тумбочке, взял небольшую склянку, открыл и зачерпнул пальцем совсем немного.
- Фу, какая противная… жирная и холодная – брезгливо сказал он и прикоснулся пальцем к растревоженному отверстию входа в тело альбиноса. Дернув ягодицами от неприятного холода, Хидан всхлипнул.
- Что за мазь она мне дала! Фу гадость. – прошептал он.
- Кто она?
- Медсестра…
- Эта та, которая с Оручемару спит?
- А какая с ним спит?
- Не помню точно, как она выглядит, но звать ее Акено Кимихиро.
- Бр, так она мне и дала эту мазь.
- Ха!
- Чего «ха»? Неужто и правда с она Оручемару спит?
- Не веришь? А я один раз их застал, мне потом эта змеюка ещё сказал, чтобы я не говорил Пейну, ну ты-то не скажешь?
- Не скажу.
Какудзо ухмыльнулся, и круговыми движениями стал водить пальцем по дырочке, чуть всовывая в нее палец. Когда он это делал, Хидан прогибался в позвоночнике и недовольно стонал. Какудзо с удивлением заметил, что альбинос возбужден и довольно сильно. Вставив палец в зад напарника, Какудзо принялся двигать им, Хидан зашипел, на что казначей ухмыльнулся и укусил аппетитную попку, альбинос резко выдохнул.
- Хидан как ты считаешь - внутри нужно получше помазать? – спросил Какудзо вынимая палец из бледной попки и начиная снимать с себя одежду. Ответ был вполне предсказуемым.
- Да – вынес приговор сам себе, да и своей заднице альбинос. Какудзо разделся и смазал свою плоть неприятной, но хорошо возбудившей его мазью.
- У меня такое ощущение, что она дала тебе афродизиак. – удивленно сказал Какудзо.
- А что в нем плохого? – ухмыльнулся альбинос.
- Ты законченный мазохист! – уверенно и громко сказал Какудзо.
Три часа утра. Какудзо сидит за письменным столом, абсолютно голый, и смотрит в монитор ноутбука. Он разглядывает ошейники и поводки для собак женского пола. Он нашел то, что ему нравиться и то, что будет смотреться на бледной шеи спящего сейчас Хидана. Вспомнив, как тот четыре часа назад выгибался в его объятиях и объятиях последних лучей заходящего солнца, Какудзо улыбнулся. Спать? Ему совсем не хотелось. Пускай поспит это чудо с малиновыми глазками, а потом когда он проснется, его будет ждать сюрприз.
- Доверчивый придурок – сказал казначей, садясь радом с альбиносом. Почему обозвал? Он и сам не знал. Почему доверчивый? Неизвестно. Наверно потому что Хидана когда-то хотел отыметь Оручемару, но тот его за язык укусил, да ещё и ногами полягался. Отдался он только ему. Странно все это…

Конец второй главы.

- Подъем, Хидан. У меня для тебя подарок – услышал альбинос голос Какудзо.
- Мм… сейчас – протянул он и приоткрыл глаза. Какудзо навис прямо над ним и улыбался. – Чего тебе?
- Одевайся – тоном, который не принимал возражений, сказал Какудзо. Хидан сразу припомнил свой сон, где его девчонкой разодели, мысленно сжавшись, альбинос оделся и посмотрел на Какудзо который сидел на своей кровати, у него на коленях стояла не большая коробочка.
- Это сегодня доставили, полтора часа назад – пояснил он и открыл коробочку. Ошейник и поводок, альбинос сглотнул.
- И что это значит? – севшим голосом спросил он.
- Ничего особенного, теперь это ты будешь носить каждый день – спокойно пояснил Какудзо и, встав, подошел к Хидану, тот не успел опомниться, как его шею сильно стянул ошейник. В следующую секунду он оттолкнул Какудзо от себя и бросился к двери стараясь расстегнуть непослушными пальцами ошейник. Сильный удар по ногам, и Хидан растянулся на полу.
- Черт, не хотел я тебя бить. Но по-хорошему ты видно не хочешь. Значит, тебе будет хуже. – Какудзо запустил руку в пепельно-серебристые волосы и сжал пальцы до боли в костяшках. Хидан пискнул. Тем временем Какудзо снял со стула ремень, который еще не успел одеть, и кое-как сложив его пополам, размахнулся.
- Знаешь, что бывает с непослушными животными? – тихо и угрожающе спросил Какудзо и, поставив, Хидана на ноги, при этом тот замычал от боли, толкнул к кровати и поставил на колени. Уткнув лицом Хидана в одеяло, казначей стянул с альбиноса брюки и оставил их покоиться на коленях, за брюками последовали трусы, Какудзо посмотрел на бледную задницу «напарника» и, примерившись, ударил ремнем по аппетитным округлостям. Вскрик. Удар за ударом по голой коже, которая вспыхивала красным с новой силой после каждого удара. Упоительно. Какудзо впился зелеными глазами в уже красную задницу. Красивый звук при ударе. У Хидана из глаз текут слезы спровоцированные болью.
- Хаа… больно… остановись - тихо прошептал Хидан, получая еще один удар. Еще минута «наказания», и Какудзо надел на Хидана снятую ранее одежду. Поводок сверкнул карабином и пристегнул альбиноса… резкое движение рукой и Хидан нехотя поднялся на ноги.
В коридоре все смотрели на них.
- Что это еще за странности? – прошептала одна девчонка другой.
- Не знаю…мне больше интересно, почему Хидан на поводке, а не Какудзо.
- А почему ты считаешь, что Какудзо должен быть на поводке?
- Да потому что Какудзо спокойнее Хидана и всегда либо успокаивает, либо соглашается с Хиданом.
Какудзо сильно дернул поводок и отставший Хидан чуть не упал.
- Неуклюжий дурак. – презрительным тоном сказал Какудзо, Хидан промолчал, что было само по себе удивительно. Он только царапнул казначея не добрым взглядом. В столовой они быстро пробрались к столу, за которым могли сидеть только Акацуки.
- О! Хидан, Какудзо! – радостно воскликнул Кисаме. Какудзо передернуло от того что его имя последовало после имени альбиноса. Хидан на Кисаме посмотрел взглядом быка, которому показали красную тряпку. – Не надо на меня так смотреть… псина – хохотнул Кисаме.
- Охае, а что этот теперь с нами? – кивая в сторону Итачи, спросил Хидан.
- Привет…
- Доброе утро.
- Прив!
- Угу.
- Привет, привет.
- Угу, привет. Ну да ты правильно понял. Итачи теперь один из нас. – улыбнувшись сказал Пейн. Какудзо уселся рядом с Пейном, оставив места Хидану.
- Пейн – сама, как тебе поводочик? – злорадно улыбаясь, спросил Какудзо у Пейна, тот лишь хмыкнул с полуулыбкой на губах.
- Хидан, чего встал как неродной? Садись! – немного издевательски сказал Сасори.
- Не могу – немного покраснев, сказал Хидан
- Знаю, что гонишь, садись – насмешливо сказал Акасуна. Посмотрев на Какудзо, который, кажется, его совсем не замечал, вздохнув Хидан сел.
- Ксо… - застонал Хидан от внезапно заболевшей задницы. Простонал тихо, но его услышал весь стол. Кисаме кормивший Итачи с палочек поднял на него удивленный взгляд.
- Тебе что фалоимитатор в зад засунули? – спросил Кисаме.
- Пошел на хуй! – ответом Хидану был не кулак.
- Я уже там был – улыбаясь, ответил Кисаме.
- ЧЕГО? – на Кисаме все уставились с удивлением, кроме Итачи, тот лишь покраснел.
- Меня выпороли – опуская глаза, сказал Хидан.
- Кто? – удивленно спросила Конан. Она немного льстила Хидану, и когда хотела что бы Пейн ее ревновал, заставляла того приглашать ее на свидание в ближайшую деревеньку. Живописная местность, немного народу, довольно большое количество ресторанчиков… Пейн начинал ревновать, как только слышал, что Хидан приглашает Конан в подобное местечко посидеть и поболтать.
- Я, сегодня с утра – ухмыльнувшись, сказал Какудзо.
- Почему? – спросил ранее зубривший билет, Оручемару, но Какудзо проигнорировал этот вопрос.
- Хидан, ты есть будешь? – он дернул поводок и голова его «собачки» оказалась у него на плече.
- Отпусти меня… - тихо прошептал альбинос.
- Что ты сказал? – смуглая рука необычайно нежно приподняла его подбородок. Какудзо хмыкнул и схватил «напарника» за шею, заставляя Хидана начать задыхаться и сползать к ногам Какудзо.
Правой рукой Какудзо начал расстегивать ремень, увидев это, Хидан попытался вырваться, тщетно.
- Какудзо что ты от него хочешь?! – обеспокоено спросил Пейн.
- Ничего… страшного… - Хидан скорее успокаивал себя, чем их.
«Ничего страшного, здесь он меня хотя бы не разденет…хотя ему, скорее всего, хочется что бы мне было больнее, вот тогда…» вся столовая уже откровенно пялилась на все это действо. Хидан крича, пытался высвободиться, а все остальные отвернулись, не смотрят. Не потому что не хотят помочь, а потому что давно договорились не лезть в личную жизнь друг друга.
- Да прекрати ты вырываться – раздраженно сказал коммерсант и ударил Хидана по лицу, тот обмяк в его руках, из губы у него текла кровь. Штаны соскользнули с расслабленных бедер к лодыжкам, девчонки в столовой захихикали, ни одна из них не хотела не смотреть на бледные жилистые ноги. Коленки ударились об пол, Какудзо поставил его раком.
- Не надо… только не здесь – прошептал он словно чужими губами.
- Ну а почему бы и нет? Это подтверждение того что ты абсолютно мой! – громко ответил ему Какудзо, в столовой повисло изумленное молчание.
- Делай со мной все, что хочешь… я же твой – с тяжелым сердцем сказал Хидан. Удар ремнем по подтянутым ягодицам и приглушенный писк Хидана. Какая-то девица завизжала, альбинос мельком отметил, что с ней когда-то спал Сасори, а потом Оручемару… и эта девица куда-то понеслась. Поздно, он уже вещь в руках Какудзо. Доставляя удовольствие Какудзо, Хидан взвизгивал, когда ремень касался его задницы и прогибался в спине. В столовую влетела директриса с двумя охранниками и той девчонкой, которая визжала… как же ее… «К» как-то… Каори вроде бы (бета автор: Каори в переводе с яп. Означает мягкая, ласковая)
- Изолятор этого! – закричала Тсунаде, указывая на Какудзо. – А этого к медсестре!
Хидан вскрикнул от последнего удара ремнем и упал на пол, он весь дрожал, его задница была поцарапана. Какудзо переусердствовал, ударяя его по заднице. На Хидана натянули брюки и поставили на ноги. Один из охранников уводил присмиревшего Какудзо, а этот повел его в медицинский кабинет.

Медсестра была не особо удивлена, когда обнаружила ещё не совсем зажившую дырочку после последнего секса, избитые и из тисканные ягодицы. Она только сказала «Я так и думала…»
Хидана не возбуждали ее осторожные движения, которыми она одаривала его ягодицы, вот если бы это делал Какудзо… так нежно он бы не стал делать, он бы нетерпеливо тискал его попу.
Альбинос невольно представил, что эта Акено это Какудзо и у него тут же начал вставать.
- Переворачивайся. – сказала медсестра.
- Что?
- Переворачивайся – повторила Акено. (бета автор: ах да! Имя Акено в переводе с яп. Означает ясное утро) Хидан посмотрел на нее, одета не особо сложно, раздеть можно будет быстро. Альбинос, не давая себе передумать, перевернулся на спину и схватил девушку за запястья притянул к себе.
- Что это значит Хидан – кун? – холодно спросила медсестра.
- Ничего особенного.
Он повалил ее под себя, и, почему-то представляя себе Какудзо, потихоньку раздел девушку. Ее тело вспыхивало от умелых ласк Хидана - тому не раз в школьной жизни приходилось ласкать своего «напарника», а потом насаживаться на его плоть, вырывая из себя всхлипы для его удовольствия…

Вернувшись к себе в комнату Хидан начал ждать Какудзо. Просто ждать. Ждать лишь, затем чтобы подарить тому неземное наслаждение. Даже если взамен будет получать тумаки и презрение… неужели влюбился? Быть этого не может…
И вот наконец.
Хидан лежавший на кровати услышал тихий скрип открываемой двери.
- Тебе не больно? – тихо спросил Какудзо смутно припоминая как выглядел Хидан когда его отвели в изолятор. У альбиноса пересохло во рту он сполз с кровати и на четвереньках подполз к стоящему Какудзо. Обнял его ноги и заскользил по ним руками, прижимаясь к ним щеками стараясь что-то сказать, но всегда останавливаясь на слове «я».
- Что ты делаешь? – спокойно спросил Какудзо и взял за запястья «свою собачку» он поставил его на ноги, обняв бледненькие щечки ладонями, Какудзо поцеловал припухшие алые губки. Они медленно опустились на пол. Несмотря на боль, которую Хидану доставляла задница, он с удовольствием отвечал на этот поцелуй. Вся их одежда уже валяется в углу комнаты, а Какудзо нежно перебирает серебристые волосы.
- Я не хочу, чтобы тебе сейчас было больно – в конце концов, говорит он, встает на четвереньки и в этой позе подползает к прикроватной тумбочке Хидана и берет с нее мазь. Возвращается.
- Хидан приготовься на всякий случай… - попросил он альбиноса. Зачерпнув немного мази из склянки, Какудзо коснулся узенькой дырочки на теле Хидана между упругих ягодиц, судорожный вздох парня заставил понять Какудзо, что он не станет с ним заниматься сексом после этого как минимум месяц. Смазывая Хидана внутри, Какудзо целовал его бедра на внутренней стороне. Казначей вынул из бледной попки пальцы и принялся лихорадочно смазывать свою плоть, Хидан раздвинул бедра и судорожно всхлипнул. Одно грубое движение, потонувшее в крике. Казначей пальцами начал пощипывать светло-коричневые соски, заставляя парня под ним прогибаться дугами.
- Еще… быстрее… - впиваясь в ягодицы Какудзо ногтями, простонал Хидан.
- Ты точно мазохист – усмехнулся Какудзо.
- Только для тебя… - издеваясь над собой, Хидан прижал к себе Какудзо и пошло застонал. Боль вроде как исчезла, сменившись острым удовольствием, и его уже ничто не могла прогнать из осоловевшего разума. Прогибаясь под Какудзо, который еще хоть что-то ещё соображал Хидан кричал то слово, которое не решился сказать перед сексом. Инстинктивно сжимая дырочку, в которую грубо входит Какудзо альбинос понимал, что этими сжиманиями делает только хуже себе.
– Какудзо… тебе хорошо? – прохрипел парень, прижимая к себе партнера.
- Зачем так сильно сжал меня? – грубые движения, ставшие ещё грубее, просто раздирали внутренности, кровь уже давно текла по полу под Хиданом. Сжатый в узкой дырочке, Какудзо всхлипнул.
- Хидан, сволочь, зачем сжимаешь свою задницу? Мне труднее двигаться… - пожаловался Какудзо, но разве Хидан его послушает? Он только сильнее сжал задницу, Какудзо пискнул от боли и, пересилив ее, мстительно толкнулся во внутренности Хидана, теперь уже всхлипнут альбинос. Наконец… вот она, долгожданная разрядка. Пошлый стон Хидана прозвучавший в унисон со стоном Какудзо. Оба парня обмякли на согретом их страстью полу.
Простые, но страстные поцелуи заменяли им сейчас любовные утехи.
- Будешь всегда со мной? – отрываясь от припухших губ Хидана, спросил Какудзо.
- Тебе это важно? – хитро улыбнулся в ответ парень.
- Да, мне это важно – подтвердил Какудзо, Хидан обнял того за плечи и притянул к себе для поцелуя. Какудзо пошевелил бедрами, и парень под ним недовольно дернулся.
- Эй, поаккуратнее! У меня зад и так порван, разодрать хочешь? – обиженно сказал альбинос. Какудзо вышел из партнера и посмотрел Хидану в глаза. Непокорные, наглые, малинового цвета, больше всего Какудзо боялся, что они когда нибудь остекленеют, станут пустыми…
- То что ты говорил во время секса… правда? – смотря в глаза альбиносу спросил Какудзо, тот покраснел и кивнул. Казначей впился в губы Хидана грубым поцелуем…

Душ, халат, кровать одна на двоих, поцелуй и сон, не долгий, но, все же, сон…
Конец третий главы.

Глава 4 «Проступок Оручемару и новый напарник Сасори»
Весенние деньки начались. Все девчонки в старшей школе в горах в городе Эдо в предчувствии лета и цветения вишни. Да и Белый день скоро (бета автор: на белый день мальчики дарят девочкам подарки. Что-то вроде 8 марта). Для юных особ это праздник, мальчики будут дарить им подарки которые они с радостью примут, но не все девушки в этом году рады этому празднику.
- Юми! Пойдем я тебе кое-что покажу, да! – красивая кареглазая шатенка подняла глаза на своего парня, который смотрел на нее своими большими голубыми глазами (бета автор: Юми в переводе с яп. Означает «Подобная луку» пфее как он ее целовал?!).
- Дейдара… - Тихо и печально начала Юми.
- Что-то не так? Ты чего такая мрачная? – спросил блондин.
- Нам надо расстаться… - выдохнула девушка. Дейдара опустил глаза.
- Юми, это твое решение и я не против него, но давай я тебе сперва что-то покажу, мм? – совсем тихо спросил блондин. Девушка кивнула и протянула Дейдаре руку.
Выйдя из жилого корпуса, они шли, молча, зная Дейдару около полугода, она была уверена, что тот будет болтать без умолку, но он молчал. В светлых волосах, необычайно длинных с которыми играл ветер, путались лучи заходящего солнца. Юми знала, что он ей покажет, что-нибудь связное с пиротехникой, он ее обожал.
- Смотри, да! – блондин достал из сумки, висевший у него на поясе, которую Юми сперва не заметила, небольшую ракету.
- Что это? Для тебя слишком слабо – сказала девушка.
- А ты не смотри, как она выглядит! Мощность просто АФИГЕТЬ! У меня таких всего 10! Такой салют очень трудно достать! Полыхнет семь раз всеми цветами радуги! Смотри, да! Это классно, уверен – сказал блондин, ставя ракету в землю и поджигая фитиль зажигалкой. Секунда, две, три, пять, десять. Ракета взлетела высоко в небо с негромким свистом и взорвалась, выпуская из себя красивые разноцветные искры.
- Как тебе? Мм… - спросил Дейдара глядя на салют.
- Это красиво… но ты не боишься что тебя отчитают и все это отберут?
- Не заберут! Эти 9 спрячу, а все остальное накуплю по новой! И потом, это мой тебе подарок на Белый день. – Дейдара повернулся всем корпусом к Юми, в его глазах всеми цветами радуги отражался салют, а волосы казались огненно рыжими из-за заходящего солнца. Она даже испытала ревность, увидев, что лучи солнца жадно целуют его губы. «Может я поторопилась с разрывом? Может я вообще эгоистка? Он…» Юми кинулась к Дею на шею.
- Спасибо, это великолепно! Пообещай мне, что ты найдешь себе настоящую любовь! – со слезами на глазах просила его девушка.
- Не волнуйся. Найду обязательно. – Дейдара отслонил от себя девушку и поцеловал в губы. Она покраснела, но ответила.
- Мне надо бежать! – краснея, крикнула Юми и побежала в корпус. Оставшись один, Дейдара лег на траву.

- Итачи, лапа. Глянь в окно!
- Кто это устроил?
- А разве это важно? Главное что это красиво. – Кисаме посмотрел на парнишку.
- Нет, мне просто интересно откуда у него этот салют? – Ответил Учиха.
- Опять ты ничего не знаешь!
- ЧЕГО?
- Ой, ну не надо обижаться! Ты в каком классе был до поступления в наш?
- 2 «д» – сказал Учиха. (бета автор: не удивляйтесь в Японии классы от «а» до «д»)
- Так вот, этот пацан из второго «в» скорее всего. Хотя я не уверен – улыбнувшись, сказал Кисаме и упал на кровать.
- ???
Заметив, в какой вопрошающей дуге выгнулись темные брови Итачи, Кисаме вздохнул.
- Ну, пацан там есть, Дейдарой звать. Он любой салют и любые петарды достанет. И у меня такое ощущение, что его в скором времени к нам переведут… Ладно, все. Давай спать! – Кисаме закрыл глаза, вскоре он почувствовал, что Итачи ложится рядом с ним. За последнюю неделю он так привык к этому, что если Итачи вдруг ложиться на свою кровать, Кисаме ложиться сзади Учихи и обнимает того за талию. За окном стало темнее, салют погас. Многие девчонки наверно восхищались этим зрелищем. Интересно, что подумал Итачи, когда увидел этот салют. Кисаме обожгла неприятная мысль того что он не сказал тому о своем быстро приближающемся дне рождения… и о том что после выпуска они скорее всего больше не увидятся…

- Конан, зая! У меня тебе что-то есть! - Пейн без стука влетел в комнату двух девушек. Конан и ее подруга Нана мрачно воззрились на него.
- Чего тебе рыжик? – спросила Нана. Спрашивается, почему Пейн не убил красноволосую хамку? Да потому что «рыжиком» его звала Конан, а Нана, как ее лучшая подруга тоже так звала Пейна.
- Да я подарок принес…
- Нана…- Конан красноречивым взглядом посмотрела на подругу и та, фыркнув, вышла из комнаты.
- Нижнее белье?
- Не – не! Открывай.
- Пейн я устала – Конан взяла в руки небольшой подарок. – Давай завтра я открою и тебя поблагодарю?
- Открой и все, а в благодарность можно и поцелуй! Позязя! – после этих слов Пейн состроил наивную рожицу.
- Ладно! – Конан бережно сняла подарочную серебристую бумагу и, осмотрев, тут же положила ее в ящик с бумагой для оригами. Открыла бархатный футляр. Колье с золотой цепочкой, сапфировая роза сверкнула холодным блеском.
-Аригато! – восхищенно сказала Конан и, как и расщитывал Пейн, поцеловала его.

Уже у себя в комнате он нашел записку от Оручемару.
«Пейн – кун, мне есть о чем с тобой поговорить. Тебя не затруднит прийти ко мне? Оручемару»
- Чего ты от меня хочешь, змеюка хренова? – вслух подумал Пейн.
«Ах ты, черт паршивый, как я не хочу к нему идти» если до конца быть честной, то Пейн немного побаивался Оручемару. Ладно у Кисаме глаза желтые, так у этого они змеиные! И комната у него мрачная. Серые стены, кровать идеально застеленная, лабораторный стол и письменный. «Ксо зачем же я ему нужен»? честно удивлялся Пейн. Он вспомнил, чем Сасори объяснил свой выбор отдельной комнаты от змееныша. Он морщился от одного запаха комнаты Оручемару. И говорил, что хорошо, что тот по утрам моется.
И вот эта дверь, даже так чувствуется что ее хозяин там. Легкий удар по двери костяшками пальцев. Оручемару открыл не сразу. Бледный, черные волосы, собранные в низкий хвост, бледные губы, пакостно медленно растянувшиеся в усмешке.
- Я ждал тебя, Пейн – кун. Проходи, выпьем. – Оручемару отодвинулся от дверного проема, пропуская Пейна.
- Ты меня ждал? – страшная мысль, что он так предсказуем, заставила Пейна вздрогнуть. Оручемару заметил это, но истолковал по-своему.
- Проходи смелее, выпьем. – Пейн таки вошел в комнату. На прикроватной тумбочке стояли 5 бутылок саке и две пиалы для выше упомянутой жидкости.
- Это саке или коньяк? Если хочешь у меня есть… - ухмыляясь, сказал Оручемару.
Рюмка, две, три, четыре и ещё через шесть рюмок тяжело дыша, Пейн упал на кровать, тост, который произносил Оручемару, он сейчас уже не слышал.
- Я… не… могу… больше… пить! – жалобно сказал Пейн, переводя дух.
- Я помогу – словно через подушку услышал он знакомый хриплый голос. Бледные руки полутрезвого Оручемару расстегнули на брюках Пейна ремень.
- Что ты делаешь?.. – брюки соскользнули ниже колен на лодыжки, вслед за ними последовали и трусы. Бледными руками Оручемару обхватил упругую задницу Пейна и перевернул того на живот. Звук открываемой бутылки. Его задницу оттопырили и в узкую дырочку просунулись два пальца и раздвинули ее края. Вслед за этими действиями его попку изнутри обожгло что-то неприятное.
- Что это? – оторопело спросил Пейн.
- Ай - яй - яй! Как не стыдно любимое спиртное не узнать! – удручающе сказал Оручемару.
«Саке? Мне в жопу вливают саке»? с ужасом подумал Пейн. Приятный холодок коснулся покрасневшей от саке дырочки. И в то же время это толкнулось в его внутренности, саке полилось в нем с двойной точностью. Рыжий пьянел.
- Ха… что ты, сука… делаешь? – тяжело дыша, спросил Пейн. Ответа не последовало, саке в бутылке кончилось и Оручемару покрутив ее легко и жестоко выдернул из задницы Пейна, тот вскрикнул и упал головой на подушку. Да некоторые действия ему нравились, но всему есть предел!
- Успокойся! – ещё одна бутылка вошла в растревоженную дырочку. Круговыми движениями Оручемару почти целиком вкрутил в него бутылку, спиртное издевалось над внутренностями, жгло их и пьянило самого Пейна. По подтянутым бледным бедрам текли розовые струйки, это кровь смешалась с саке и Оручемару с удовольствием их слизывал при этом кусая его бедра. Взяв Пейна за волосы, Оручемару повернул того к себе лицом.
- Не дергайся и не сжимай задницу, а то бутылка внутри тебя треснет и наполнит тебя стеклом. Это самое худшее. – Пейну стало страшновато спрашивать что лучшее. Оручемару положил рыжего на спину и посмотрел на плотно закрытые губы, его это не обрадовало, и он зажал тому нос. Через тридцать секунд задыхаясь Пейн открыл рот и ему тут же в глотку полилось саке. Захлебываясь он глотал, чувствуя, как спиртное льется по шее и ниже. Чувствительные соски порозовели.
- Глотай рыжий… - удовлетворенно сказал Оручемару. Взяв пальцами те три сантиметра бутылки, которые были вне заднице Пейна, Оручемару резко дернул ее на себя. Рыжий поперхнулся спиртным, сжал дырочку, Оручемару понял, что бутылка, которая была ещё в Пейне немного треснула, рыжий же в свою очередь неосознанно прижался к своему обидчику и шепотом умолял быть хоть немножко понежнее. Презрительно хмыкнув, брюнет оттолкнул от себя Пейна и резко выдернул бутылку, чем заставил рыжего болезненно выгнуться. Приподняв попку Пейна, Оручемару понял, что тот отлично растянут и что он войдет почти без проблем.
- Не смей…- тихо сказал Пейн прежде чем Оручемару вонзился в его тело своим членом.
- Поплатишься - прошипел рыжий, неосознанно прижимаясь к своему обидчику.
- Мне фиолетово – сказал ему Оручемару, увеличивая темп. Больно, и отвратительно до дрожи.
Пейн сжимает свою дырочку и выгибается от боли. Оручемару слишком резкий, грубый… возбуждающий… Оручемару перевернул его на спину и закинул его ноги себе на плечи… дикий темп раздирающий все. В него скоро кончат. Руки не слушаются… жутко…
- О Пейн – кун, ты так упоительно тесен…
- Извращенец! – сказал Пейн, впиваясь в кожу Оручемару ногтями и проводя по ней, оставляя красные следы. Оручемару вздрагивает, кончая в его разодранную попу. Ноги Пейна падают с его плечь и рыжий, плача, прижимается к нему крича разнесшие угрозы.
- Мразь! СУКА! Не прощу ни когда! Сука! – от боли из глаз льются слезы. Оручемару грубо вышел из Пейна, царапая бледные ягодицы. Только сейчас он заметил, что Пейн плачет.
- Сука, сука… - повторял Пейн, ответственно раздирая ногтями кожу на его спине. Оручемару отстранился от него и встал с кровати. Подойдя к лабораторному столу, он взял ампулу с мутной жидкостью и шприц. Набрав половину шприца, он вернулся к кровати и, нащупав на руке Пейна вену, он вколол снотворное туда. Пейн вздрогнул и, повторив слово «сука», быстро провалился в сон.

Утро… Пейн открыл глаза уже в своей постели. Он уже было обрадовался, что то, что произошло вчера у него с Оручемару это все сон, но задница вдруг заболела, да и голова.
«Не сон…правда…» Начиная трястись от подступивших к глазам слез подумал Пейн. Светло - серые глаза остановились на часах 9:59. Опоздал он на занятия, да и не пойдет. Завернувшись в одеяло, Пейн свернулся калачиком и попытался уснуть. Не получилось… он вспомнил, как он прижимался вчера к Оручемару. Единственное радовало, он его обзывал.

- Дейдара – кун, тебя директор вызывает – на весь класс объявила учительница.
- Но что я сделал, сенсей? – протестующе спросил Дей.
- Я догадываюсь что! Иди! – учительница сверкнула прямоугольниками очков, Дейдара понял, что спорить с училкой бесполезно направился к двери. Он вышел из класса и его взгляд наткнулся на табличку с надписью ~~~AKATSUKI~~~ по спине невольно пробежали мурашки. Из-за двери слышался беззаботный хохот. Дейдара испытал укол зависти… хотелось быть среди них… дружить с ними… А все бы остальные в школе завидовали ведь не все к ним попадают…
Он спустился на второй этаж и постучал в дверь кабинета директора.
- Войдите.
- Здравствуйте…
- О, здравствуй т.к. времени у меня нет, говорю быстро, а ты слушай.
- Хорошо.
- Итак, школьные правила ты не уважаешь, вчера ты устроил фейерверк…
- Салют!
- Неважно! Я сегодня на планерке с учителями решила тебя перевести в кабинет 312. И не спрашивай почему! Всему причины твои петарды и взрывы на уроках химии! Можешь идти! – Дей ошарашено кивнул. Так просто… его перевели туда, куда он хотел попасть, но считал это не достижимой мечтой! Так просто.
Звонок.
Дейдара вышел из кабинета 309 и подошел к кабинету 312. Слышались веселые голоса… Он открыл дверь и остолбенел. Та картина, которая ему открылась, его очень удивила.
Бледный, спортивного вида подросток поцелуем вжимал в парту черноволосого юношу его лет. Парнишка хихикал сквозь поцелуй и соблазнительно отвечал, Дейдара с ужасом понял, что сам не против того, чтобы поцеловать юношу.
- Ах… - Дейдара перевел взгляд на звук. На следущий парте полусидел какой-то альбинос, которого медленно раздевал тот подросток, которому его бывшая училка должна 12000 йен. Смотря дальше, он увидел увлеченного чтением бледного брюнета, тот довольно быстро читал. Это он определил по тому, что брюнет на каждой странице книге останавливал взгляд на 8 секунд. Рядом с ним сидел красноволосый парень и разлиновывал тетрадь, превращая ее в таблицу. Следом за ними стояли зеленоволосый высокий парень и синеволосая девушка с бумажной розой в волосах, эти о чем-то болтали.
- Ты кто? – целующаяся парочка оторвалась друг от друга.
- Меня сюда перевели…
- Я не спрашиваю, как ты тут очутился, я спрашиваю кто ты! – повторил парень.
- Дейдара.
- Кисаме, очень приятно! – представился высокий парень.
- Какудзо… - кто-то громко и страстно застонал. Дейдара перевел взгляд на парту дальше.
- Они что яойщики?
- Типа того! Я Конан – улыбнувшись, пояснила синеволосая девушка.
- Я Зетсу, ты со мной сидишь – улыбнулся собеседник девушки.
- А я Хидан – представился альбинос.
- Сасори, Оручемару! Поздоровайтесь! - приказным тоном сказала Конан.
- Конан – чан, я, конечно, понимаю, что Пейна – куна сегодня нет, но это не значит, что ты тут за главную – ехидно заметил Оручемару.
- Пейн обязательно сегодня появится!
- Не появится.
- Оручемару ты имеешь какое-то отношение к его сегодняшнему отсутствию?
- Какое-то.
- Ну мразь! – прошипела Конан и вылетела из класса.
- Малец, садись мы рады новеньким! – сказал Зетсу и широко улыбнулся. Дейдара улыбнулся ему в ответ и сел.

Конец четвертой главы.