Иллуми_Золдик все записи автора Название: Голубой нянь
Автор: Sirena A`ilon
Бета:Аксаль
Жанр: PWP, yaoi, humor
Статус: Закончен
Рейтинг: NC-21
Размещение: только с этой шапкой
Персонажи/Пейринг: Кисаме / Итачи
Дисклеймер: мир и герои принадлежат Кишимото Масаши

- Итачи-сан, значит, - с усмешкой, нарочито выделяя голосом уважительный суффикс, сказал Кисаме, пристально разглядывая напарника, почти скрытого за хламидой плаща, который был, очевидно, велик ему; рукава, достававшие до колен, явно пустовали.
«Я сюда не нянькой работать шел, он же в периоде полового взросления, мне еще и с перевозбужденным подростком возиться».
Подросток хмуро смотрел на возвышающегося мужчину, исподлобья смиряя его пренебрежительным взглядом.
- Итачи-сан, вы изволите представиться? – плохо скрывая иронию, поинтересовался он.
- Учиха… Итачи, - впервые подал голос юноша. – Не мешайся у меня под ногами.
Он уставился вперед, тому на уровень груди и мотнул головой, показывая, что аудиенция окончена. Потом принялся обустраиваться в новом пристанище. Он изнутри расстегнул заклепки плаща и, сложив рукав к рукаву, положил его на спинку стула, почти единственное достояние скудно обустроенной комнаты. Кисаме, стянув плащ через голову, ругнулся, «укусив» застежкой молнии себя за шею. Он, скомкав его, откинул под кровать. Стянув штаны, прям вместе с обувью, он, пошкрябав шею, прошлепал босыми ногами по каменному полу и погасил свет.
Итачи наморщил нос, уставившись на предмет зловония, он поднял взгляд на лицо Хосикаге. Он кивком указал на обувь, источающую этот едкий аромат. Итачи все же умолчал, лег, отвернувшись к стенке, предварительно укутавшись поплотнее. Рано утром Кисаме разбудил плеск воды, раздававшийся из обычно запертой ванной. Окно было распахнуто настежь, фрамуга была закреплена таким образом, чтоб поток свежего воздуха был направлен в сторону Хосикаге. Его обувь, как, впрочем, и остальные немногочисленные вещи была выставлена на подоконник.
«Мелкий нахал, - подумал он, вставая, рывком отбросив одеяло. – Ты нарвался!» Он с легкостью схватил Самехаду, ногой выбивая хлипкую задвижку двери. Итачи наспех обмотал бедра полотенцем, одной рукой удерживая спадающий край, другой закрывая покрытые мыльными разводами краны. Победно зарычав, Кисаме взмахнул мечом и угодил прям под горячую струю, бьющую из съемной душевой насадки.
Хлопнула дверь, и его закрыли в ванной. Еще более разъярившись, он снес дверь. Итачи, придерживая полотенце и держа в вытянутой руке катану, ее лезвием пододвинул ботинки к нему.
Кисаме уважительно хмыкнул, понимая, что этот поединок он проиграл. Спустя пару минут он принюхался к обуви и снова непонимающе втянул носом воздух. Итачи сглотнул подкативший к горлу липкий комок.
- Почему спиртом несет?
- Это для профилактики. Я не знаю, может там, уже и жизнь началась? Не смей на вкус пробовать, это растворитель, от спирта там лишь запах.
- Какой-то ты словоохотливый сейчас, - сказал Кисаме, возвращаясь на кровать.
Он, потянувшись, почесал покрытые жестким волосом подмышки. Потом отдернул задравшуюся майку и смачно чихнул, обдавая перегаром. Итачи, забравшись с ногами на кровать, предпринимал попытки натянуть трусы так, чтоб при этом полотенце не спало раньше времени. Не желаю еще больше смущать парня, он развернулся к стене и демонстративно захрапел, радуя слух низкочастотными, утробными звуками. Итачи завозился на кровати, одеваясь и одновременно поглядывая на напарника, чтоб тот ненароком не перевернулся на другой бок.
Кисаме всласть выспался, утро, хоть и позднее, радовало привычным стояком. Он машинально запустил руку в длинные застиранные трусы, но поймав на себе красноречивый взгляд напарника; он, почесав волосатые яйца, понуро пошел в туалет. Он, усевшись холодный на край ванной, выработанными за долгие годы практики движениями довел себя до разрядки, тут же ополоснув руку под ледяной водой. Он вышел из ванной, попутно вытерев руки о какую-то тряпку, болтавшуюся на стуле.
Итачи побагровел, увидев белесые полосы и разводы на ткани плаща. Тот, не смутившись, обратно уселся на кровать, вытянув вперед ноги с порослями густых вьющихся волос. Он комом сдвинул одеяло к спинке кровати и с наслаждением зевнул, созерцая собственные ноги. Итачи недовольно посмотрел на его неубранную постель, пропахшую выделениями, потом, спермой. Итачи спрыгнул на пол и прошелся до окна, заметив сопровождающий шаги липкий, чавкающий звук. Он провел пальцем по полу, возле кровати, собирая клоки пыли. Кисаме лишь зрачками следил за его метаниями по комнате, лишь приподнимая ноги, когда тот проходился шваброй под кроватью.
Из нирваны его вывела та тряпка, которую он только снял с самодельной швабры, она упала ему на колени.
- Умойся и вытри лицо, а то ты весь серый какой-то. Смотреть противно.
Кисаме поскреб большим пальцем по трехдневной щетине, думая как бы ответить. Прощать это мальцу не хотелось, но и настроения разбираться, тоже не было. Он уже свыкся с непроходимой тупостью большинства, что впервые сталкивались с его экстраординарной внешностью.
Он лишь подцепил дужку заржавелого с одного бока ведра. Это ведро, сколько помнил Кисаме, раньше стояло под его кроватью, использовалось оно как пепельница или, когда до туалета с утра после перепоя было невмоготу бежать, как тазик.
Сейчас там был растворитель на спирту и собственно все, что до этого было на полу. Кисаме, жадно глотая, отхлебнул прямо из ведра и вытер тыльной стороной ладони обветренные губы. Кисаме перекинул тряпку наманер полотенца через плечо и встал, созерцая с высоты своего роста Итачи. Он прошествовал мимо него, попутно запустив руку тому в волосы, взъерошив их. Итачи стойко выдержал это и как только Кисаме скрылся за поворотом, принялся вычесывать из волос засохшие корочки спермы, которые привнес Кисаме, не потрудившись как следует вытереть руки. Лучше бы он напрочь испортил плащ. Он, борясь в брезгливостью и подкатившей тошнотой, нервно отбросил очередную шелушившуюся корочку, испытывая жгучее желание испытать на нем новые техники.
Сегодня на миссию предстояло идти в дальнюю деревню, Кисаме не особо удручался, поручив сборы напарнику, прихватив с собой лишь Самехаду и крем для полировки рукояти, от которого у присутствующих закладывало в носу. Орочимару провожал взглядом напарников, не тактично уставившись на поясницу Итачи, о чем Кисаме намекнул, выставив Самехаду впереди себя. Итачи благодарно посмотрел на него, впервые испытав к нему нечто вроде дружеской симпатии. Он, выпрямившись во весь рост, раскатисто сказал:
- Идемте, Итачи-сан, - он легко выдернул Самехаду из каменного пола и убрал за спину, мрачно смерив взглядом Орочимару.
Их в засаде застал ливень и, одомашненный мальчик, по мнению Кисаме, не приспособился к погодным изменениям. Хосикаге, расстегнув свой плащ, закрепил его наподобие тента у них над головами и крепко притянул его к себе, зажав под мышкой. Тот, для порядка попыхтев. Затиз, изредка недовольно сопя. Подождав в засаде еще часа три, он изогнулся, разминая затекшие мышцы.
- Возвращаемся, - сказал он. – Информатор не учел погодных условий. Еще дней пять дорога здесь будет непроходной. По такой топи они не двинуться.
В его словах присутствовала логика, хотя скорее это было нежелание мокнуть под проливным дождем. По пути Итачи пару раз соскользнул с веток, покрытых намокшим и раскисшим мхом. Он почти погряз по подбородок, когда Кисаме за шиворот выдернул его, закинув на ветку посуше. В придорожном мотеле, почти пустовавшем в такую неблагоприятную погоду, Кисаме довольно вытянул ноги возле камина, расстегнув плащ, медленно смаковал вкус припасенного саке. Хозяйка после щедрых чаевых мигом подобрела, предоставив в распоряжение гостей лучшие номера. Пока она, пусть и немного сварливо, отсчитывала медяки, Итачи записал в регистрационную книгу имена бывших учителей и захлопнул ее, подняв в воздух скопившуюся за десятилетия пыль. В комнате камина не было, хитрая старуха содрала с них двойную цену, пообещав, что ночью будет тепло. Итачи недовольно оглядел комнату и предложил улечься на единственной кровати валетом. Кисаме, хмыкнув, вальяжно раскинулся на кровати, позволяя ему самому печься о хозяйственных делах. Итачи ненароком вспомнил о перспективе спать головой у его ног и наморщил нос. Вывесив одежду сушиться на ветру, он юркнул под одеяло, отметив, что до Самехады, в случае чего, Кисаме не успеет дотянуться.
Во сне Кисаме мощно храпел, он развалился на спине, широко раскинув руки в разные стороны. Грудь мерно вздымалась. Он помимо этого еще и посапывал, изредка присвистывая. Вдруг он повернулся на бок, лицом к Итачи и притянул его к себе, теплым дыханием грея макушку. Потом он еще плотнее прижался, и губами отчетливо коснулся темечка. Он недовольно забурчал, сжимая его до хруста в суставах, Итачи, который видел лишь его руки и грудь, по наитию, скорее желая, чтоб во сне Кисаме ослабил свою хватку, клюнул его губами в накачанный бицепс и устроился у него в руках, радуясь, что он теплый и пока спит, не соображает, что делает.
К неудовольствию лидера миссию пришлось отложить, и сейчас у них был временный простой. Итачи, приоткрыв окно сидел на подоконнике, отвинтив крышечку лака. Он покрывал правую ногу, прерываясь, лишь чтоб лицезреть результат.
Кисаме, прищурив один глаз, наблюдал за усердием напарника. Он взглянул на собственные ноги и сказал:
- Может, ты и мне этот… как его … педи.. педораст сделаешь?
Итачи дернул рукой, мазнув лаком и, поперхнувшись, переспросил:
- Педикюр? – тупо переспросил Итачи, - ты, чего реально думаешь, что я буду это делать? С чего ты вообще это взял?
- Ну, мы же напарники? – резонно предположил Кисаме, пожав плечами.
Итачи фыркнул и продолжил, забравшись двумя ногами на подоконник.
- А давайте, если Вы, - он протер глаза, - не сможете поднять мою Самехаду, тогда и сделаете?
Оскорбленное самолюбие взбунтовалось, Итачи спрыгнул на пол и, не сомневаясь в успехе, одной рукой попытался ее поднять. Не хватило силы и сразу двух рук. Кисаме, подтверждая его искренне недоумение, одной левой рукой поднял Самехаду и, выписав в воздухе восьмерку, поставил ее на место. Кисаме закинул руки за голову, откинувшись головой на подушку, и вытянул ноги вперед, закинув одну на другую.
Итачи, стиснув зубы, принес то, злосчастное ведро, которое Кисаме после того случая уволок, так же собрал принадлежности для педикюра и уселся на край кровати, подложив тому под ноги полотенце. Он осторожно взял руками ступню, разминая в руках пятку. Кисаме, повозился, поудобнее устраиваясь. Он довольно смотрел на то, как Итачи обрабатывает огрубелую кожу. От массажа ступни у него встал томящее защемило в паху, он повел бедрами, чувствуя накатывающий жар. Итачи, тоже заметил, что у напарника оттопыривается ширинка на штанах и опустил голову, залившись краской. Кисаме положил ладонь на его голову, притягивая к себе. Он толкнул его головой к себе в пах, красноречиво взглянув.
- Ну же… давай, - по-отечески открыто сказал он
- Если, - он сглотнул, взглядом указав на набухший член. – Если я … это … сделаю, то ты на этом остановишься?
- Нет, - сказал Кисаме, отмахнувшись головой, и надавил затылок, направляя его голову.
Итачи, неуверенно попружинил пальцем по выступающей головке, а поднял удивленный взгляд на мужчину. Кисаме поощрительно засопел, пошире раскинув бедра. Итачи, нащупал собачку молнии и не слушающимися пальцами, глядя тому в лицо, боролся с ширинкой. Наконец, он с металлическим звуком расстегнул ее, высвободил головку члена, все так же держа пуговицу застегнутой. Он просунул ее в образовавшееся отверстие, кончиками пальцев массируя, а потом, резко изменившись в лице, что есть силы дернул за молнию, защемив тому, головку со стянутой крайней плотью.
Он метнулся назад, но Кисаме, зарычав, подмял его под себя, навалившись всей тяжестью своего веса. Он попросту разорвал его одежду, отбросив ошметки футболки на пол. Он провел руками по торсу, надавив пальцами на живот, вызвав взволнованный выдох. Потом просунув пальцы потом тугую резинку штанов, он резко дернул на себя, рывком стянув штаны, оставив их болтаться на щиколотках.
Итачи заерзал, попытавшись свести ноги вместе. Кисаме грубо протиснул ладонь и буквально схватил его, крепко зажав в руке сквозь ткань трусов. Итачи дернулся, угодив коленом в пах. Он перекатился на кровати и свалился, приземлившись на колени. Он на корачках, путаясь в штанах, пополз к двери. Он схватил катану, направив ее на Кисаме.
- Еще шаг и, - он хрипло прокашлялся, прочищая горло. Будешь месяц жариться под огнем Аматератсу.
- Всегда мечтал загореть, - сказал Кисаме, потирая ушибленный пах. – Итачи-сан, у вас стоит.
Он вздрогнул, накрывая рукой выступающий бугорок на плотных трусах.
Кисаме оказался у него за спиной и швырнул на кровать, отобрав катану. Он улегся сверху, грубо раздвинув тому ноги. Итачи затрепетал, когда Кисаме с нажимом провел по показавшейся из трусов головке. Засунув руку внутрь, он принялся собственнечески щупать там. Потом сдернул их, оставив болтаться вместе с штанами на щиколотках. Он, умиляясь, провел пальцем по еще детскому, мальчишескому члену.
- Итачи-сан, вы еще такой ребенок.
Тот мотнул головой, сгибая при этом коленки. Кисаме с довольной ухмылкой, заломив тому руки над головой, прощупывал яички, перекатывая их в ладони. Итачи стыдливо извивался, пытаясь вклинить колено между телами. Он замычал, когда Кисаме, увлекшись слишком сильно, потянул за мошонку. Оставив набухшее яички, он надавил на живот, чуть ниже пупка и, накрутив на палец курчавые черные, только-только появившиеся волоски, потянул, выдирая с корнем.
Итачи ойкнул, и задвигал бедрами, желая успокоить раздраженный участок кожи.
- Вы идеальны для ваших лет, - буднично сказал Кисаме.
Он облизал палец и провел по покрасневшему месту, спускаясь ниже. Потом, обхватив ладонью полностью поместившийся в ней член, большим пальцем круговыми движениями лаская головку, мизинцем потирая у основания. Посуху было тяжелее, смочив пальцы слюной, он вновь обхватил его член, массируя напряженную плоть., пробежав пальцами по венам. Итачи мямлил что-то нечленораздельное, сбивая ногами покрывало. Он весь напрягся, невольно прогибаясь в спине, вскидывая ягодицы вверх, касаясь покрывала лишь нервно сведенными лопатками. Он ворочался с боку на бок, метясь в жаре. Живот, грудь, шею и лицо покрылись испариной. Кисаме нагнулся и сквозь штаны коснулся своим членом внутренней стороны бедра. Кисаме ухмыльнулся и приспустил штаны, нарочито медленно обнажая свой здоровый, напряженный член. Итачи подался назад, нервно сглотнув, широко распахнув глаза, уставившись туда. Кисаме, освободившись от штанов, вновь наклонился к Итачи, пружинистым движением придавив пальцем головку члена Итачи к его животу, царапая короткими потрескавшимися ногтями нежную кожицу у основания, он нещадно терзал эрегированный член Итачи, сжимая, придерживая у основания, не давая кончить.
Наблюдая за метаниями напарника, впервые столкнувшегося с подобными наслаждениями, Кисаме облизнул пересохшие губы и наклонился, поймав острыми зубами набухшие соски. Он потерся членом о его живот и обхватил рукой бусинку соска, перекатывая его между пальцев. Он буквально всасывал его в рот, легонько жамкая зубами. Он обвел по контуру шершавым и тяжелым языком, и поиграл, вдавливая внутрь. Итачи шумно выдохнул ему в макушку, прогибаясь навстречу, он закусил губу, прерывисто выдыхая сквозь плотно сжатые губы.
Он предпочитал не смотреть на то, что упиралось ему в живот, повернув голову на бок. Кисаме, вздрогнул, ясно почувствовал, как быстро и гулко пульсирует венка на напряженном члене. Кисаме, еле владея голосом, сипло сказал:
- Итачи, возьми в рот, мы, кажется, на этом тогда остановились.
Итачи, краснея, попытался вырвать руку, но Хосикаге цепко удерживал его за запястье. Тогда Итачи, закусив губу, словно пробуя, обхватил пальцами его член, пробежавшись по головке, собирая выделившуюся смазку. Кисаме, ускоряя его, потянул кисть вниз, вынуждая того, обхватить член ладонью, скользя вниз к основанию. Он испустил выдох, выпятив грудь. Кисаме подцепил пальцем подбородок, провел большим пальцем по выступающей нижней губе, и, обнаглев, запихнул большой палец тому в рок, просунув за щеку, гладя по языку. Итачи, следуя порыву, облизнул кончиком языка его палец, легонько прикусив.
Кисаме сорвав с него штаны, откинул их на пол и устроился у него между ног. Итачи, все еще поощряемый пыхтением Кисаме, поглаживал его член, плавно двигаясь вверх вниз, собирая указательным пальцем выделяющуюся смазку.
- Попробуйте, Итачи-сан, будьте уверены - вам понравиться, - сказал Кисаме, направив его голову к промежности.
Итачи встал на четвереньки и, держа в вытянутой руке его член, нагнулся к нему и, закрыв глаза, лизнул головку. Потом поморщился, перекосившись в лице, зубами почистил язык, жестко вытерев рот рукой. Кисаме повалил его обратно на кровать, придавив за плечи к кровати. Он просунул палец меж ягодиц, разводя их в разные стороны. Покружив вокруг сокращающегося отверстия, он надавил, просунув вглубь на фалангу пальца. Итачи болезненно дернулся, но Кисаме удержал его, сгибая-разгибая палец внутри. Он, отвлекая его, ровно поглаживал по плечам, и пальцем крутил в разные стороны, изнутри надавливая на тугие, плохо поддающиеся стенки.
Потом, добавив еще палец, он развел их в разные стороны, сгибая на фалангу, протискивая дальше. Наконец, он смог свободно двигать пальцами внутри, с хлюпающим звуком трахая его пальцами. Достаточно растянув его он достал пальцы, вытерев их о живот Итачи. И, пользуясь подручными средствами, он плюнул на ладонь, смочив слюной головку члена, приставил ее к разработанному отверстию. И погладив Итачи по плечу, он толкнулся бедрами навстречу, протолкнув головку.
- Вам так это нравиться, что вы меня прям зажали и не выпускаете, - усмехнулся он, на весу держа его широко разведенные ноги.
Итачи, уперся руками ему в плечи, лениво отталкивая. Кисаме, медленно двигал бедрами, проталкивая член дальше и дальше. Тот всхлипнул, зажимаясь, не давая протиснуть член дальше.
- Я не… не могу, я не могу расслабиться, - конючил он. – Я не могу стать шире…
Кисаме екнул, и, изменив угол, резко подался назад, всаживая до середины, потом такими же размашистыми движениями, вошел до конца, с хлюпающим звуком насадив его на член, замирая, давая перевести дыхание. Итачи, широко распахнув глаза, мелко дрожал, открыв рот, ловя воздух.
Кисаме, закинув одну его ногу себе на плечо, обхватив смоченной ладонью его опадающий член. Итачи затрепетал, запоздало чувствуя боль, пытаясь отстраниться. Но Кисаме, вновь задвигался, вставляя, с чавкающим звуком шлепаясь мошонкой, взбивая пену от смазки, выделений, пота.
Итачи уже подмахивал, откинувшись головой на подушку, закатив глаза, вздрагивая при каждом толчке, подкидывая коленки выше. Заметив приятную перемену, Кисаме, навалившись, ускорил темп, вбиваясь в податливое тело с удвоенной силой. Вскоре Итачи не выдержал и кончил, раскрываясь еще сильнее, пачкая спермой живот, ноги, простыни. Кисаме, довольно захрипев, провел пальцем по разлетевшейся жидкости, обмакнув указательный палец, довольно облизываясь. Потом, вдохновленный новой идеей, притиснул к члену палец, изогнув его внутри, двигая в разные стороны. Итачи повел бедрами, из последних сил возмущаясь вторжению. Кисаме, потерев свой член изнутри, извергся внутрь, вбив член до упора.
Потом он, спустя минуту, вынул уже вялый член, и, подхватив Итачи на руки, перенес на его кровать, зная, что сейчас ему убираться точно будет лень, да и потом тоже. Уложив его на живот, он обтер краем полотенца развороченный зад, перевернув его на спину, он насухо вытер мошонку и опавший член, так же стер ниточку слюны, стекающую из уголка губ. Потом, промокнув свой пах, скинул покрывало к остальным вещам. Итачи сквозь полуприкрытые веки наблюдал за суетой Кисаме, который поверхностно убирался в комнате. Он улегся сверху, вдавливая его в кровать.
- Слезь с меня, ты же толстый и тяжелый, и пыхтишь во сне и храпишь, - и в полудреме добавил. – Ты меня девственности лишил… вот…
Кисаме легко дал ему по шее, призывая замолкнуть, и уложил голову ему на плечо, насильно укладывая спать. «Вот и решилась проблема перевозбужденного подростка, зато появилось сразу две: здоровенный мужик-педофил и недотраханный мальчишка, который в будущем будет постоянно требовать, чтоб его имели. Черт, ты попал, Кисаме». Вдруг в голове последней мыслью пронеслось: «Да-да», - шальная мысль, явно принадлежащая умелому владельцу шарингана, ненароком занесенная в голову Кисаме.