Иллуми_Золдик все записи автора Название: Катализатор
Автор: murka
Бета: Yasia
Пейринг: Кисаме/Итачи, Итачи/Наруто
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, романтика
Статус: закончен
Дисклеймер: герои принадлежат Кишимото Масаши
Размещение: не стОит
Саммари: сюжет, право, очень занимательный: Кисаме и Итачи поймали Наруто, а потом решили трахнуть - чтоб не сбежал
Предупреждение: ООС, жестокий и беспощадный, неземная любовь между Кисаме и Итачи)))
От автора: изначально планировала написать тройничок, но Кисаме наотрез отказался трахаться с Наруто, так что получилось что получилось)))

- Нужно было сразу отрубить ему ноги, - раздраженно выдохнул Хошигаки, сваливая нелегкую ношу под дерево.
Джинчуурики, чьи конечности в данный момент были крепко-накрепко связаны веревками, никак не отреагировал, находясь в бессознательном состоянии. Впрочем, Кисаме даже не сомневался, что обморок - лишь очередная уловка носителя Девятихвостого. В прошлый раз ему также казалось, что Узумаки отключился, но последующий трехчасовый марафон по лесу только подтвердил его убеждение, что верить Наруто не стоит, даже в самую последнюю очередь.
- Мальчишка нужен Лидеру живым.
Равнодушный голос напарника свидетельствовал о том, что судьба неугомонного джинчуурики беспокоит его куда меньше приказа Пейна.
- Значит, нужно было оттрахать хорошенько, чтобы все желание бегать пропало, – еще более раздраженным тоном буркнул Кисаме, пнув для верности Узумаки ногой. И почувствовал кожей обжигающий взгляд черных глаз. Он тут же пожалел о своих словах, не к месту сорвавшихся с языка. Мысленно сжался в комок, надеясь, что его пронесет. На самом деле ничего такого он вовсе не думал. Нет, тридцать лет - это, конечно, еще не старость, но в таком возрасте после изматывающей пробежки больше думается о хорошем ужине и полноценном сне, чем об удовлетворении сексуальных потребностей. Да и представить себе Узумаки как сексуальный объект было выше его возможностей.
- Лидеру он нужен живым, - взгляд Учихи выразительно опустился на пах Кисаме и лишь после этого встретился с взглядом нукенина. Мечник отметил, что черную радужку словно затянуло масляной пленкой. – Я сам сделаю это...
Хошигаки закашлялся от неожиданности.
- Итачи-сан, вы... Не думаю, что это хорошая идея.
- Почему же? Я думаю, идея просто отличная, - произнес Учиха своим обычным безэмоциональным тоном, но мечнику показалось, что в этот раз он скрывает за ним насмешку. Итачи сделал несколько шагов по направлению к дереву, склонился над мальчишкой.
- Развяжи его, Кисаме, - приказал, не отрывая взгляда от трепещущих на загорелых щеках кружевных теней ресниц.
- Итачи-сан, Вы уверены?
- Развяжи, - в голосе напарника прозвенел металл.
Недовольно покачивая головой, Хошигаки подхватил Самехаду. Один взмах руки заставил путы, стягивающие тело Узумаки, рассыпаться по земле. Опустившись на колени между ног пленника, Итачи потянул вниз молнию черно-оранжевой тренировочной куртки, распахнул ее и положил руки на гладкую, бронзовую от загара грудь. Погладил, задевая ареолы сосков, чувствуя, как они моментально напрягаются от его прикосновений. Кончиками пальцев провел от ключиц до окружья ребер, впитывая подушечками жар атласной, нетронутой шрамами, кожи. Сердце Узумаки под его ладонями билось сильно и размеренно. Как и сердце самого Итачи. Несмотря на присутствие рядом молодого соблазнительного тела, возбуждение не приходило. Не было вообще никаких чувств, только откуда-то из самой глубины души поднималась злость на Кисаме. Чертов Хошигаки! Да как он посмел сказать такое! Как он посмел даже думать о том, чтобы прикоснуться к этому мальчишке, к другому мужчине, не к нему? Решение проучить напарника пришло в голову раньше, чем отголоски его слов умолкли в голове. Узумаки, конечно, было немного жаль, но оставить Кисаме безнаказанным Итачи просто не мог. Он тряхнул головой, отбрасывая последние сомнения.
Огладил Наруто по бокам и бедрам. Пробежавшись по рельефным мышцам его живота, опустил пальцы за пояс штанов.
Решительно потянул вниз, спуская вместе с нижним бельем до самых щиколоток, стянул и отбросил в сторону. Взгляду открылись ровные загорелые ноги с крепкими щиколотками и острыми коленками, золотисто-рыжие заросли лобковых волос, тянущиеся от паха к пупку, и светлый – на тон светлее загорелой кожи – гладкий член, лежащий на бедре. Кожа подростка моментально покрылась гусиной кожей. Он начал мелко подрагивать от холода, зубы дробью выбивали чечетку. Почему-то именно этот едва слышный стук зубов заставил сердце в груди Итачи сжаться в комок. Наруто казался совсем невинным и таким юным... Но даже это не могло изменить намерений Учихи. - Думаешь, он еще девственник, Кисаме? – голос напарника прозвучал хрипло и взволнованно, но Хошигаки отнес его волнение на счет возбуждения. Сплюнул, отворачиваясь от джинчуурики. Рассматривать тело подростка, по его меркам – совсем еще ребенка - худое и нескладное, не доставляло никакого удовольствия. Думать о том, что Итачи-сан собирается с ним делать, было неприятно вдвойне. Ему казалось, гуманнее было бы просто убить мальчишку, чем ломать, подвергая насилию. Но остановить напарника он не решался. И причина была вовсе не в страхе перед глазами Учихи, чья влекущая глубина грозила неизведанными ужасами Цукиеми...
Кисаме всегда нравились женщины, и никогда – мужчины. Во всяком случае, так было до того момента, пока он ни оказался в Акацки, где его напарником стал Учиха Итачи. Итачи, с его холеными, белыми руками, которые, казалось, никогда не держали оружия, пронзительным взглядом глаз, глубоких, как бездушный космос, и неулыбчивыми губами. Смертельно опасный и безупречно совершенный в своей красоте и внешней холодности. Юноша, который на первом же их задании разделил с ним не только тяготы битвы, комнату в захудалой гостинице и трапезу, но и постель. А наутро лишь равнодушно пожал плечами: «Это позволит нам сохранить гармонию в команде. Я готов дать тебе иллюзию власти над собой. Но за это жду от тебя идеальной преданности и подчинения во время миссий». Слова Итачи расставили все по своим местам. Отдаваясь напарнику, он действовал, исходя из сухого расчета, это был лишь способ сильнее привязать его к себе. И Учиха не прогадал. Даже осознавая его мотивы, Кисаме готов был пойти на все, лишь бы удержать любовника рядом с собой; понимая, что чувства, которые вспыхнули в нем к юноше, так и останутся без ответа, он, тем не менее, готов был исполнять любые его пожелания. Даже если эти желания, вот как сейчас, заставляли переступать через себя и разбивали сердце в груди на кровоточащие осколки.
Итачи провел наманикюренным пальцем от загорелой коленки по внутренней стороне бедра до самого паха. Гибкие пальцы обхватили вялый член джинчуурики и слегка сжали его. И в этот момент синие глаза широко распахнулись. Несколько секунд Наруто осознавал, что с ним происходит; затаив дыхание, следил за действиями Учихи, потом выдохнул едва слышно:
- Что... ты делаешь?
Черные глаза впились в него равнодушным взглядом, в их глубине не было ни малейшего намека на эмоции.
- Собираюсь трахнуть тебя.
Узумаки пискнул, попытался отползти, но Итачи, ухватив его под коленями, рванул мальчишку на себя. Навалился всем телом сверху, вжимаясь в него бедрами, вдавливая спиной в землю. Наруто бился под ним сильно и отчаянно, несмотря на полное отсутствие чакры. Пока Учиха пытался удерживать его ноги, руки джинчуурики взметнулись вверх, к лицу нукенина, скрюченные пальцы впились в щеки Итачи. Учиха рассержено зашипел.
- Черт, Кисаме, держи его за руки, - прикрикнул он на своего напарника.
Хошигаки послушно перехватил хрупкие запястья подростка и заломил их ему за голову.

Наруто чувствовал, как невыносимо щиплет веки, уголки глаз налились соленой влагой. Пытаясь сдержать слезы беспомощности, он прикусил губу и плотно смежил веки. Внутренне сжался, ожидая неминуемой боли и... сдавленно застонал, когда вместо грубого вторжения ощутил сначала легкие, невесомые поцелуи, покрывающие бедра, а потом – обжигающий жар губ, сомкнувшихся на его головке.
Во время возни с Узумаки Итачи, наконец, возбудился. И Наруто, к его удивлению, тоже – нукенин ощутил каменную твердость члена, упирающегося ему в живот. Это неоспоримое доказательство желания мальчишки заставило сердце ускорить темп, а горло - пересохнуть от накатившего вожделения. Теперь прихоть взять Узумаки силой окончательно исчезла, трансформируясь в совершенно противоположную. Хотелось заставить его просить, умолять о том, чтобы Итачи трахнул его. Довести до состояния, когда он совсем перестанет соображать и будет мечтать только о члене любовника глубоко внутри себя.
Удерживая колени Наруто, Учиха широко развел его ноги, склонился и коснулся губами пульсирующей венки на внутренней стороне бедра. Слегка прикусил ее и тут же переместился выше, покрывая поцелуями каждый сантиметр бархатной, пышущей жаром кожи, при этом полностью игнорируя эрегированный член. Узумаки пытался сдерживать себя, не реагировать на откровенные, поднимающие на вершину блаженства и лишающие силы воли, ласки. Но вскоре, не выдержав столь сладкой муки, его самоконтроль дал сбой. Первая дрожь прокатилась по телу джинчуурики. С тихим стоном он толкнулся бедрами вверх, призывая Итачи заняться его изнывающей от желания плотью.
Опираясь ладонью о землю, Учиха приподнялся, окинул взглядом распростертое под ним тело: загорелые, призывно открытые бедра, восставший из золотистых завитков волос член с гладкой влажной головкой, плавно вздымающаяся безволосая грудь, которой так приятно было касаться кончиками пальцев. Нетерпеливые движения Наруто не остались без его внимания: он снова сполз к паху пленника и, обхватив его член ладонью, коснулся языком головки, слизывая с нее первую каплю смазки. Сомкнул губы вокруг ствола и опустил голову, пытаясь принять его в себя как можно глубже. Он старательно, но слегка неумело ласкал член Узумаки, скользя языком по чувствительной уздечке, посасывая головку и слегка прикусывая ее.
Это было то, чем он всегда мечтал заняться с Кисаме, но ни разу так и не осмелился ему предложить. Он боялся, что, сделай он это, и его стройная теория, выдуманная специально для Хошигаки, развеется прахом. Скрывать свои чувства с каждым разом и так становилось все труднее. Почти каждую ночь они проводили вместе, и ни разу - по инициативе самого Кисаме. Итачи часто задумывался, что заставило напарника согласиться на подобные отношения, но так и не находил ответа на свой вопрос. Хошигаки, определенно, не испытывал к нему тех чувств, которые испытывал к туманнику сам Учиха. И то, как свободно он согласился делить его с Наруто, лишь подтверждало уверенность юного шиноби в том, что он безразличен мечнику. В постели он действовал так, словно отбывал обязательную повинность, а не занимался самым приятным на свете занятием, оставаясь сдержанным и холодным. Тем больнее было осознавать сейчас, каким отзывчивым партнером оказался Узумаки, как чувственно он реагировал на любые его прикосновения, как жадно подставлял свое тело под его ласки, пробуждая в Итачи ответную чувственность и страсть.

Волосы Учихи рассыпались по телу Наруто, щекоча его пах и живот. И это только добавляло остроты ощущениям. Итачи крепко удерживал загорелые бедра, не позволяя партнеру навязывать ему свой темп, двигал головой мучительно медленно, заглатывал его плоть удивительно глубоко, удерживая Узумаки на тонкой грани между острой болью и пронизывающим наслаждением, постепенно подводя его все ближе и ближе к оргазму. Когда Наруто уже готов был взорваться, Учиха с силой сжал его член у самого основания, не позволяя ему кончить. Глядя прямо в широко распахнутые, затуманенные желанием глаза, произнес:
- Перевернись на живот, Наруто.
Узумаки послушно перевернулся. Кисаме уже давно не удерживал запястий пленника, но сейчас тот сам вцепился в руки мечника. Бросил на Итачи полный желания взгляд через плечо и, приподняв бедра, широко раздвинул ноги. Подавшись вперед, нукенин развел в стороны крепкие ягодицы и приник ртом к манящей теплой дырочке Наруто. Его язык круговыми движениями заскользил по сжатому колечку мышц, увлажняя и массируя его, а потом решительно толкнулся внутрь. Еще и еще раз, снова и снова, раздвигая узкие стенки прохода, срывая стоны с губ джинчуурики. Тело Узумаки сотрясало волнами крупной дрожи, его член, прижатый животом к куртке, лежащей на земле, сладко ныл. Учиха и сам уже дрожал от нетерпения. Желание овладеть Наруто немедленно было почти непреодолимым, но он продолжал сдерживаться, ведь мальчишка так до сих пор и не попросил его об этом. Подтянувшись вверх, он прошептал ему прямо на ухо, обжигая шею горячим дыханием:
- Чего ты хочешь, Наруто?
С губ юноши сорвалось только одно слово, больше похожее на стон:
- Пожалуйста!
Узумаки казалось, что его сердце бьется где-то высоко, под самым горлом. Он понимал, что Итачи играет с ним, чувствовал, как его член трется о ложбинку между ягодиц, то давит головкой на анус, слегка раздвигая мышцы, то снова исчезает. Он бы и хотел сказать, чего хочет – чтобы Учиха не медлил больше и сделал его своим, но язык словно сковало льдом. Единственными звуками, вырывающимися из его горла, были громкие надсадные хрипы. Ладонь Итачи легла на его щеку, нежно поглаживая.
- Хочешь, чтобы я трахнул тебя, Наруто? – все тот же возбуждающий шепот искусителя словно вырвал его из временного оцепенения.
- Да, да! Сделай ты уже что-нибудь! – прошипел Узумаки, стиснув зубы.
Губы Учихи тронула легкая усмешка. Одним резким движением он толкнулся вперед, врываясь в узкий проход, одновременно переместил руку под живот любовника и обхватил его член ладонью. Несколько раз с силой двинул вверх-вниз, большим пальцем поглаживая головку. Возбуждение Наруто было настолько сильным, что он почти не ощутил боли, когда Итачи оказался в нем. Легкая вспышка была совершенно несопоставима с тем взрывом наслаждения, который разорвал его тело несколько секунд спустя. Пальцы с силой впились в запястья Кисаме. Волна дрожи пробежала по позвоночнику, судорогами ломая тело. Мышцы ануса сокращались с каждой секундой все быстрее, сжимаясь вокруг пульсирующего члена Итачи. Наруто кончил, излившись в руку любовника, Учиха сделал еще несколько сильных толчков, вколачиваясь в задницу партнера, и тоже кончил, полностью заполнив своей спермой жаркую тесную глубину Узумаки. После чего рухнул ему на спину, тяжело дыша и открывая рот, как рыба, выброшенная на лед.

Кисаме никогда не представлял, что вид двух трахающихся парней может быть таким завораживающим и возбуждающим. Впрочем, почему двух? Он совершенно не обращал внимания на Узумаки, его взгляд был прикован исключительно к напарнику. Он не мог оторваться от созерцания прекрасного, совершенного лица, искаженного страстью, черных пленительных глаз, пылающих щек и густых волос, темным шелком разметавшихся по спине. Пожирал глазами стройную фигуру с крепкими мускулами, перекатывающимися под белоснежной кожей.
Аппетитный зад Итачи, которым Учиха двигал так вызывающе, вбиваясь в тело Наруто, стал последней каплей, упавшей в чашу терпения Хошигаки. Волна возбуждения накатила, накрывая мечника с головой. Он буквально сдернул приходящего в себя напарника с тела Узумаки, прижал к себе, тиская руками его ягодицы. Сорвав свой плащ, а следом и плащ Итачи, Кисаме отбросил их в сторону. Его рука сразу же проскользнула в штаны любовника сзади и два пальца грубо проникли в анус Учихи. Тот жалобно заскулил, но даже не подумал отстраниться, лишь сильнее прильнул к телу туманника, терпеливо снося болезненное вторжение. Пальцы внутри него сгибались и разводились в стороны, растягивая узкий проход. Решив не затягивать с подготовкой, Кисаме вытряхнул Итачи из штанов, сжал его плечи, заставляя опуститься на землю, но в этот раз юноша воспротивился.
- Не так, Кисаме... – едва слышно прошептал он, склонив голову к плечу любовника. – Я хочу быть сверху.
Хошигаки послушно опустился и откинулся на спину. Крепко обхватив его бока ногами, Учиха опустился на живот любовника, повернувшись к нему пятой точкой, потянулся к поясу брюк. По коже мечника пробежали электрические разряды, когда Итачи, расстегивая молнию, положил ладонь на его возбужденное достоинство. Прохладные пальцы нырнули в трусы, извлекая эрегированный член, крепко сжали его, юноша приподнялся на полусогнутых коленях, подводя головку к влажному растянутому отверстию. Раздвинув ягодицы, Итачи рывком опустился на возбужденный орган напарника и начал двигаться, удерживаясь руками за его крепкие бедра. Движения, медленные и осторожные вначале, с каждой секундой становились все более резкими и стремительными, пока ни сбились в бешеный темп.
В первое мгновение от ощущения обжигающей тесноты Кисаме сдавило виски. Горло пересохло, дыхание перехватило от желания, которое лишь усиливалось с каждым толчком. Теперь уже не только Учиха насаживался на ствол любовника: удерживая юношу за талию, Хошигаки двигался, задавая темп, вскидывая вверх бедра и пронзая тело напарника. Прикрыв глаза и прикусив губу, Итачи наслаждался ощущениями, которые даровал ему член туманника – он заполнял его, двигался в нем резко и глубоко, раздражая простату и принося незабываемое удовольствие.
Хошигаки, затаив дыхание, любовался спиной своего мальчика с острыми позвонками и идеальной формы маленькими лопатками. Желание прикоснуться к нему, невыносимо-острое, почти болезненное, появилось совершенно неожиданно, и Кисаме решил не сдерживаться. Протянул руки и положил ладони на влажную, покрытую тонкой пленкой пота, спину. Поглаживая ее, спустился к пояснице, а оттуда еще ниже – к упругим ягодицам Учихи. Узловатый палец беспрепятственно проник в скользкую растянутую дырку, в которой уже двигался его член, через мгновение еще два пальца добавились к нему. Итачи застонал и выгнул спину, с еще большим остеревением принялся насаживать себя на пальцы и ствол Хошигаки.
Взрыв оргазма настиг любовников одновременно. Скатившись с тела Кисаме, Учиха, как обычно, попробовал отстраниться, но Хошигаки не позволил ему этого сделать, подтянув его тело к себе и сжав в крепких объятиях.
- Не отпущу... – хрипло прошептал он на ухо Итачи. – Никуда тебя не отпущу. И больше никому не отдам.
- Что... ты сказал? – совершенно неожиданно для Кисаме в голосе Учихи послышалась не угроза, а надежда, словно он всегда только и ждал услышать эти слова от туманника. Он развернулся, поворачиваясь к нему лицом и, оказавшись еще сильнее прижатым к крепкой груди, широко распахнул глаза, пытаясь уловить его взгляд. Хошигаки раздумывал не более нескольких секунд: он понимал, что если не расскажет о своих чувствах сейчас, то не сможет больше рассказать никогда.
- Я люблю Вас, Итачи-сан, - тихо проговорил он, бесстрашно глядя в черные омуты напротив.
Бледные пальцы скользнули по щеке Кисаме, даруя ему мимолетную ласку.
- Почему ты не говорил мне об этом раньше? – и вновь вместо угрозы и недовольства подобными заявлениями в вопросе Итачи прозвучала лишь легкая грусть.
- Я... никогда не думал, что для Вас это важно, - растерянно проговорил Хошигаки, а в следующий момент, подавшись вперед, Учиха уверенно накрыл его губы своими. Впрочем, растерянность нукенина длилась совсем недолго, и уже несколько секунд спустя он перехватил инициативу у Итачи и углубил их первый поцелуй, который с каждым мгновением становился все более страстным и неконтролируемым.
- Глупый... – прошептал юноша, когда им, наконец, удалось оторваться друг от друга. – Я тоже...
Услышать признаний в этот раз Кисаме так и не довелось, потому что глаза его юного любовника сомкнулись, и он уснул на середине предложения. Довольно улыбаясь, Хошигаки уложил его голову себе на грудь и смежил веки, собираясь передохнуть пару минут.

Из расслабленного дремотного состояния Кисаме выкинуло чувство необъяснимой тревоги. На лес уже спускалась ночь, окутывая деревья мрачным покровом тьмы. Вымотанный Итачи все так же спал, обнимая его за шею и положив голову на грудь. Ни джинчуурики, ни его одежды не было и в помине. Окинув взглядом окрестности, Хошигаки, стараясь не потревожить напарника, со злостью ударил кулаком по земле. Затряс рукой, шипя от боли:
- Чертов мальчишка, так и знал, нужно было сразу отрубить ему ноги.
Учиха что-то пробормотал и уткнулся губами ему в шею. Туманник замер, наслаждаясь теплом, распространяющимся от места поцелуя по всему телу. Довольно улыбнулся, расслабляясь. Кисаме понимал - они с Итачи-саном сейчас не в том состоянии, чтобы гоняться за резвым мальчишкой. К тому же, он чувствовал себя обязанным Наруто. То, что они с Итачи, наконец, поняли друг друга, было заслугой Узумаки. А это, определенно, стоило того, чтобы отпустить на все четыре стороны всех биджу, вместе взятых.