Иллуми_Золдик все записи автора

Взлеты и падения Часть 2 главы 9-11
р: Arashi и le-mypp
Бета для этой главы: le-mypp
Прейринг: Кисаме/Итачи, Итачи/Саске, Наруто/Сакура и др.
Жанр: романс, ангст и немного юмора.
Рейтинг для главы: NC-17
Размещение: Запрещено!
Размер: макси
Состояние: в процессе.
Дисклаймер: Если я сказал не брал, значит не одам! Шучу… Все персонажи принадлежат Кишимото-сану.
Предупреждения: POV, AU, OOC, нецензурная лексика.

POV Kisame

Я лежу и уже довольно долгое время не хочу открывать глаза, что-то я совсем разболтался... Вот, помню, раньше вскакивал уже по вибровызову будильника, а теперь мне непременно нужно еще немного поваляться в кровати. Эх… армии на меня нет. Хотя этот малец (перехватываю распластанную тушку, лежащую на мне, поудобнее) заставляет вспотеть, как после 40-километрового марафона. Медленно провожу ладонью по его спине: от поясницы до шеи, затем пальцы зарываются в его волосы и начинают нежно массировать кожу головы. Спустя несколько секунд чувствую, как мышцы его тела напрягаются и он начинает нехотя потягиваться. Ради этого все-таки стоит открыть глаза. Он смешно прижимает подбородок к шее, руки сжимаются в кулаки и, приподнявшись на мне, он забавно чешет нос. И только потом открывает глаза. После сна он рассеян, и в первые мгновения в этих смолянисто-черных глазах, подернутых дымкой, можно увидеть, как он пытается что-то сообразить, а именно: число, месяц, сколько времени и что было вчера - это выглядит очень мило. Только после столь трудного мыслительного процесса он изволит обратить на меня внимание.

- Доброе утро, - говорит он мне, вновь устраиваясь поудобнее; но спать он уже не будет, он хочет просто полежать.

Сейчас он начнет ворочаться… А, вот, уже начал: это для того, чтобы обратить все мое внимание исключительно на него. Он всегда напоминал мне зверька: его поведение изучаешь, словно повадки животного, но сейчас меня начинают терзать сомнения: домашнее животное любит только того, кто дарит ему тепло и любовь… но может получиться так, что кто-то сможет дать ему большее, чем предлагаю я, и он уйдет. Черт… Я не могу понять, устраивают ли его наши отношения, и как он ко мне относится: это просто привязанность или что-то большее? Итачи больше привык выражать свои чувства поступками, нежели словами. Пару раз, когда я пытался завести с ним откровенный разговор , все заканчивалось либо слезами, либо его начинало трясти как при лихорадке. Я понимаю, что он все-таки парень, а нам, мужчинам, несвойственно распространятся о своих чувствах, но все же порой хочется, что бы он говорил, хотя бы иногда «сделай так еще раз, мне это понравилось». Не важно каким тоном это будет сказано, главное, что бы он сказал, что ему было приятно то или иное действие. Мы живем вместе уже достаточно долгое время, и я устал разгадывать его, словно головоломку; конечно, сейчас стало легче, но меня все равно что-то угнетает. Порой мне кажется, что он меня любит, доказательством этого является то, что со мной он ведет себя не так, как с остальными. Но все же я хочу услышать из его уст про его отношение ко мне! А если просто подтолкнуть его к этому? Начинаю гладить его по спине легкими круговыми движениями. Итачи зашевелился, положил свою ладонь мне на грудь и стал повторять те же движения, что проделываю я. В комнате тихо, и тишину нарушают только тиканье часов и наше дыхание. В самом деле, а если подтолкнуть его к тому, что бы он сказал мне, кто я для него, но нет, не словами, а заставить показать действиями? Что ж, я думаю, это не такая плохая идея: я столько времени изучал его повадки, сто процентов, я пойму его ответ. Расцепляю свои руки и подтягиваю его разомлевшее со сна тельце повыше, чтобы наши лица были на одном уровне. Слышу его недовольное бурчание из-за того, что Его Высочество потревожили, но недовольство это длится лишь секунды, потому что когда я начинаю его целовать (его поцелуй сначала немного неуклюжий, иногда мы стукаемся зубами), закусывает губу, а со временем, когда он уже окончательно просыпается, становится более страстным и неуправляемым. Кажется, сейчас я должен забыть обо всем, кроме Итачи, но я не люблю быть неуверенным в своем будущем. Если мы сейчас живем с Итачи, я должен знать, что он ко мне испытывает и насколько длительны наши отношения. С одной стороны, все и так понятно: мы прожили вместе достаточно времени, чтобы понимать друг друга, но дружба и любовь - это абсолютно разные понятия. Другу ты можешь не все рассказывать… Черт! Это нельзя сравнивать! Это небо и земля! Друг - это просто какая-то часть тебя, а любимый человек - это половина тебя; если ему плохо, это отражается и на тебе, и не важно, как далеко он находится. Ты знаешь, о чем он думает, что чувствует, а Итачи ... я не могу до конца понять его! Я не могу так больше! Разрываю поцелуй, на что Итачи недовольно мычит и немного обиженно смотрит на меня. А что для него значит поцелуй? Секс - это ясно: удовлетвоение физических потребностей. Сексом можно заниматься и без любви. На мой взгляд, поцелуй – действие более интимное. Да... староват я стал, раз меня на такие сопли разводит.

- Ты чего? – говорит Итачи, отвлекая меня от моих мыслей.

- Что? – спрашиваю я, протягиваю руку и легонько поглаживаю его по щеке.

- Ты словно выпал из реальности на пять минут, – смотрит на меня обеспокоенно.

- Ничего, - отвечаю; на лице расплывается улыбка: а может, все опасения напрасны?

Может быть, это просто мои выдумки? Если он не говорит словами, то покажет действиями, а я слишком много от него требую? Провожу рукой по его волосам, а он, прикрыв глаза, пытается поймать ласку, которую я ему дарю.

- Я люблю тебя, Итачи, - говорю я и жду от него ответа в виде действий.

На моем лице расплывается довольная улыбка. Что, интересно, он сейчас сделает? Поцелует? Это вряд ли, наверное, покраснеет и уткнется носом мне в шею. Да, скорее всего, именно так. Я жду его реакции. Но она совсем не та, нежели я рассчитывал: он резко открывает глаза и испуганно смотрит на меня. Что? Что не так??? Еще мгновение - и он слезает с меня, надевает свой халат, висящий на спинке стула, и , не проронив ни слова, выходит из комнаты. Такое ощущение, что мне плюнули в душу. Мерзко… Противно… Остается надежда лишь в том, что, может, он еще не готов. Опять ждать… Ненавижу…

Откидываю голову на подушку, прикрываю глаза рукой... Сейчас не пойду к нему в душ, пусть побудет один - он должен разобраться в себе, своих чувствах, я не должен на него давить. Звонок? Wumpscut - "Ohne Dich", это мобильный Итачи. Нехотя поднимаюсь и отвечаю на звонок.

- Да? – на том конце трубки слышу прерывистое взволнованное дыхание, а затем женский голос: - Итачи?

Я несколько секунд нахожусь в шоке. Поскольку она обратилась к Итачи вот так просто(*).

- Нет, сейчас я его позову. – Накидываю халат и иду в ванную.

Подойдя к двери, стучу в нее, а только потом дергаю ручку, но дверь заперта. Я в смятении: Итачи никогда не закрывал дверь; даже когда мы еще не были настолько близки, он знал, что просто так я не зайду. Да и когда мы стали спать вместе, я заходил только если он говорил мне «Я тебя жду». Что это за дела? Я стучу еще раз. Слышу шуршание. Он открывает дверь. Взгляд у него - словно у зашуганного зверька; все это меня злит и я кидаю ему телефон.

- Тебя к телефону, - хочет побыть один - да пожалуйста, хлопаю дверью перед его носом.

Возвращаюсь в комнату, одеваю джинсы и футболку, бросаю мимлолетный взгляд на оконо. Погода так себе, что ж просто возьму куртку. Выхожу из комнаты, и, проходя мимо ванной, слышу, звук воды. Значит, еще не вышел. Спускаюсь на кухню, включаю чайник. Дальнейшие действия происходят на автомате. Беру две кружки, насыпаю кофе, завариваю кипятком, достаю из кухонного шкафчика тарелку с булочками. Итачи ведет себя как ребенок, от него до сих пор надо прятать сладости, ему только дай волю - сметет все, что найдет. Беру свою кружку и присаживаюсь на подоконник. Интересно, а что это за девушка? Однокурсница? Скорее всего. Но почему она обращается к нему столь...фамильярно? Итачи никогда не позволяет посторонним людям так себя называть. Он просто не отзывается, пока к нему не обратятся подобающим образом. Странно... Так ничего и не ответил на мое признание... Слышу, как открывается дверь в ванной, кажется, Итачи прошел в комнату. Что ж, так даже лучше. Осушив кружку, оставляю ее на столе, выхожу в коридор, обуваюсь. Достаю из-под вешалки рюкзак. В нем два шлема. Выкладываю один, а другой сразу надеваю на себя и выхожу из дома.

Выведя мотоцикл из гаража, сажусь на него и отъезжаю от дома. Пожалуй, я просто погорячился, Итачи, скорее всего, хотел бы сейчас со мной поговорить. Черт! Едва не врезаюсь в легковушку на обгоне. Спокойно, это просто совпадение. Но та девушка, которая ему позвонила, явно к нему неравнодушна, и это «Итачи» с придыханием... Прибавляю газу, скорость зашкаливает за 90. Убеждаю себя, что это просто совпадение, репетиции постоянные, напряжение перед концертом, просто все вот так вместе свалилось и из-за этого так хреново. Слышу какой-то стук. Точно, совсем забыл, что уже пора подшипники менять. О, а вот и автомагазин. Паркуюсь. Снимаю шлем. Даже смешно становиться - я не понял, куда ехал. Слегка похлопав мотоцикл по бензобаку, мысленно говорю: «Совсем про тебя, малышка, забыл».

Купив нужные подшипники, выхожу из магазина. Что-то заставляет меня обратить внимание на одиноко стоящего молодого человека у кафетерия. Присмотревшись, понимаю, что это Итачи. Достаю из кармана телефон, чтобы позвонить ему и сказать «Оглянись налево» или что-нибудь в этом роде. Набираю его номер и жду ответ. Первый гудок, второй… Сбрасываю набор, поскольку вижу, как на него спереди напрыгивает девушка и целует его в щеку. Она красивая: длинные волосы цвета молочного шоколада, отличная фигурка. Холод пробегает по всему телу и… И все… Пусто… Итачи, пожалуйста, оттолкни ее… Девушка хватает его за руку и тянет в кафе, а Итачи даже не сопротивляется, идет за ней. Появляется зверское желание пойти за ними. Хотя... что я смогу сделать? Ну пойду, наору, себя же дураком выставлю. А Итачи, а что он? Он, наверное, понял, что ему нужна нормальная жизнь, он хочет семью и детей, чего я ему дать не могу, даже если из кожи вон вылезу. Чувствую, как злость разгоняет кровь, сажусь на мотоцикл, не доставая шлема из сумки. С места разгоняюсь и лечу прямо на красный свет, маневрируя между машинами, которые едва не задевают меня. Только скорость, только адреналин, забыть про все. Мне надоело. Поиграли в любовь и хватит!

Сердце бешено бьется, все мышцы словно свело судорогой. Слышу, как мне вслед сигналят машины, а водители кричат что-то вроде «Придурок!», «Идиот!». Но мне все равно. Чувствую во рту металлический привкус, чуть позже понимаю, что не заметил, как прикусил губу. Боже.. Боже… Где ты, когда так нужен?! Ехать, быстрее… Быстрее… Что бы ветер срывал голову, что бы забыть… Все забыть. Но воображение, как назло, подкидывает воспоминания: вот я сижу за ноутбуком в кабинете, а он, постучавшись, заходит в кабинет с двумя кружками кофе; взгляд бесконечно нежный и теплый, полный доброты, любви… Неужели все это было игрой? ЕЩЕ БЫСТРЕЕ!!!!! В который раз оказаться тряпкой и быть кинутым...

- А еще говорил, что он не Арин, - с усмешкой замечает внутренний голос и продолжает с тем же сарказмом, - что он лучше… - смеется.

- Да, Итачи лучше, он не мог так поступить, – мысленно отвечаю ему, - я верю, что это не так.

- Ооо… тогда ты ошибаешься, друг мой, если он полюбит девушку, то выберет ее, а тебя отправит в отставку, - отвратительно смеется, смех противный, подвизгивающий.

- Да заткнись ты!

Внутренний голос всегда только и делает, что представляет картину действительности в более мрачных красках.

- А зря ты так, Итачи останется с ней, хотя бы потому, что с ней он может создать нормальную семью. И не быть осужденным из-за нетрадиционной ориентации. Ну, и контрольный выстрел: жена ему может детей родить. Съел, да?

- Замолчи, прошу тебя.

Выезжаю за город, еду мимо побережья. Останавливаюсь. Слезаю с мотоцикла, снимаю с себя куртку, кидаю ее на траву и сажусь.

- А вообще... ты прав, - мысленно обращаюсь к внутреннему голосу.

- Хе-хе, я всегда прав, если ты этого не замечал, – довольно отзывается в моей голове.

- Господи, да я ненормальный, раз разговариваю сам с собой!

- Эй-эй, хватит меня ни во что не ставить! Кто с тобой всегда был рядом? Я не просто внутренний голос, а твоя вторая личность. Как бы ты это не отрицал, но я всегда был в тебе. Вопрос заключался лишь в том, как долго ты можешь сдерживать меня, – он явно пытается вывести меня из себя.

- Долго, очень долго.

- Ой, да ладно тебе заливать, - говорит с усмешкой. - Если бы не я, тебя бы тогда замочили еще в казарме, при поступлении на службу. Еще тогда ты сказал, что ничего не получится… Но та ситуация с Орочимару… Ммм… Знаешь, я был рад как никогда. Убить человека, унизить его и после этого не выслушивать твои угрызения совести!

- Заткнись… Заткнись. И без тебя херово, - обхватываю голову руками.

- Слушай, может, нам стоит проучить эту сучку? - говорит он с трепетом.

- Не смей называть его сучкой! – он меня разозлил, я порву любого, кто так назовет Итачи, но что я могу сделать с Ним, сидящим во мне с самого рождения?

- Хе-хе... Прошу заметить, он сам себя так назвал, – ему нравится меня доводить, этим он хочет заставить снова ему сдаться, но нет, я не допущу этого.

- Как бы он себя не называл, он не сучка! – сердце бешено бьется, в горле пересохло от злости.

-Ты в этом уверен?- спрашивает заискивающим тоном.

- Да!

-Хорошо. Что ты тогда скажешь на то, что последнюю неделю он дома почти не ночевал? – если бы он был живым человеком, я бы видел, как на его лице расплывается отвратительная мерзкая улыбка.

- Мы все время спали вместе, - отвечаю, зная, что сам не уверен в том, что ночами он был рядом.

-Ага, спали. Да Итачи сваливал, только потрахавшись! Ты сквозь сон чувствовал, что он уходит, утром ты просыпался один, шел на кухню, а Итачи уже там. Ты видел его уставшие от недосыпания глаза, но не хотел верить в то, что, находясь в прямом смысле "у тебя под боком" , он гулял, – тон его голоса стал странным, такого я еще никогда не слышал.

- Ты меня добить хочешь?

- Нет, я хочу открыть тебе глаза. Все сучки на одно лицо, да и в поведении они мало чем отличаются: денег вытянуть, да потрахаться. Неужто сам этого не замечал? Так ты подумай над этим, а если захочешь поговорить - я рядом, - последнее предложение он сказал, как будто отец, дающий жизненный совет сыну.

Все.. голос пропал. Но легче не стало. А может, все правда и розовые очки мешают мне видеть реальные краски. Я ведь и раньше считал, что жизнь - это панель и все мы шлюхи. Просто все зависит от того, как сильно ты подставишься и какой клиент тебе попадется. Достаю пачку сигарет из кармана, беру одну и понимаю, что она последняя. Значит, долго просидеть тут не получится. Достаю телефон из кармана, надеясь, что Итачи все-таки либо перезвонил, либо скинул СМС… Но нет… Затягиваюсь. Если эта девушка и вправду с ним встречается, то ехать сейчас домой смысла нет. Набираю номер телефона и буквально сразу же мне отвечают веселым и довольным жизнью голосом:

- Дурдом на проводе, психиатр Дейдара, - про себя думаю, что каждый раз он что-нибудь новое придумывает: то резиденция премьер-министра, то морг (и Дей в качестве главного патологоанатома). Но сегодня я был бы очень рад оказаться у настоящего психиатра.

- Привет, ты свободен?

- Угу… - говорит он, и я слышу, как он щелкает пальцами по клавиатуре.

- Тогда я подъеду через полчаса.

- Что-то серьезное случилось? – он прекратил стучать по клавишам, а голос стал уже менее игривым и веселым.

- Приеду - расскажу. Тебе что-нибудь взять?

- Ага, пиво и к чаю.

- Хорошо, до встречи, – нажимаю «отбой» и понимаю, что отчего-то мне стало легче. Да, Дейдара даже на расстоянии излучает позитив. Иногда удивляюсь - он взрослый человек, но все еще ведет себя как маленький ребенок. Если он чего-то хочет, но получить не может, он дуется, словно вышеупомянутый ребенок, хотя это поведение распростроняется только на друзей и знакомых. Впрочем, когда дело касается работы, с него разом слетает вся беззаботность и он кажется даже более взрослым, чем на самом деле. Поднимаю куртку с земли, отряхиваю, надеваю на себя. Окинув взглядом окружающую меня природу, вдруг улыбаюсь. В романах, фильмах всегда, когда человеку тяжело, льет дождь или небо просто заволакивает облакам. Сейчас же солнце медленно приближается к горизонту, его предзакатные лучи освещают море и придают ему нежно-охровый цвет. Чайки летают, как летали вчера, как и год назад. Ничего вокруг не изменилось. Ветер – соленый от морской воды, теплый, свежий; закрываю глаза, вдыхаю воздух полной грудью, задерживаю дыхание на несколько секунд и выдыхаю. Открываю глаза. Почему-то сейчас смотрю на мир абсолютно другими глазами, а внутри разливается светлая грусть, щемящая душу, и в то же время тепло, которым, на первый взгляд, можешь согреть всех на земле. Правду говорят, что понятия "бесконечная тьма" не существует. Тьма - одинакова, что в темном, глухо закрытом подвале, что в шахте, на глубине десяти километров. Тьма - это тьма… А вот свет - это понятие, не имеющее границ. С помощью спички можно развеять темноту в подвале. Свет от камина может уже не только разогнать темноту, но и согреть тело. Свет далеких звезд вблизи может спалить все, что угодно. Недаром существует понятие "абсолютный ноль". Самая низкая температура определена, но вот самая высокая - нет. Так же, как и свет. Так же, как и любовь. Если Итачи полюбил девушку, я отпущу его. Пусть он будет счастлив. Пусть у него будет все самое лучшее… Сажусь на мотоцикл, завожу мотор и отъезжаю. Как бы мне не было тяжело, я сделаю все, что бы он был счастлив.

Подъезжаю к дому Дейдары. Все как обычно - гараж открыт, «Заходите, люди добрые! ну если и не очень добрые то тоже заходите!» Слезаю с мотоцикла и загоняю его в гараж, но тут же останавливаюсь от представшей моему взгляду картины. Дейдара сидит в наушниках и полирует делали от мотоцикла, который, к слову , стоит разобранным уже дней пять.

Ставлю мотоцикл, снимаю рюкзак с плеч. Дейдара ничего не видит и не слышит, а только кивает головой под темп музыки. Подхожу к нему и аккуратно снимаю наушники. Дейдара сначала испуганно дергается, а потом, улыбнувшись говорит:

- Ты уже приехал?

- Нет, я еще еду, - извлекаю содержимое рюкзака - виски, пиво и пакет сладостей, которые брал наобум, зная, что Дейдара все слопает.

Он вроде Итачи в этом плане… Черт… Забудь… такого человека для тебя больше не существует!

Обращаюсь к Дейдаре:

- Я воспользуюсь твоим инструментом? А то мне подшипники поменять надо.

- Угу, - слышу голос Дея, который уже вымыл руки и вцепился в рулет. Он не разрезал его, а просто трескал, как шоколадный батончик. Справившись с первой порцией, он решил обратить на меня внимание:

- Так что все-таки случилось? – перестав жевать, непривычно серьезно посмотрел на меня.

- Мы с Итачи…, - нет так будет неправильно, - Итачи полюбил девушку.

Дейдара смотрит на меня ошарашенным взглядом, а потом, повернув голову на бок, растерянно спрашивает:

- Ты в этом уверен?

- Да, - отвечаю. Открыв бутылку и сделав несколько глотков продолжаю:

- Сегодня я сказал, что люблю его – он не ответил, - Дей хочет меня прервать, но я не даю ему договорить и он замолкает. - Это ведь еще не все, - усмехаюсь. Снова делаю несколько глотков, достаю из кармана новую пачку сигарет, и, достав одну, прикуриваю.

- Во-первых, ему сегодня позвонила девушка и назвала его просто "Итачи". Вот ты когда-нибудь слышал, что бы Итачи позволял себя так называть кому-то, кроме нас? – Дейдара удивленно смотрит, словно не желая верить в услышанное.

- Но и это на сегодня не все. Я его видел с этой девушкой у кафетерия. Девушка хорошенькая, к нему явно неровно дышит. Когда она на него налетела, он не торопился расцепить ее руки, и еще позволил себя поцеловать, – после последней фразы Дей, казалось, отключился.

Взял бутылку пива, открыл, понюхал, а только потом сделал глоток.

- А ты точно уверен, что это был Итачи? Слишком несвойственно ему такое поведение.

- Дей, я Итачи узнаю всегда. И это был он.

- А ты ему позвони! – почти крикнул Дейдара, - и спроси у него! Прежде чем вот так вот все рвать, вы должны поговорить!

- Это все равно случилось бы. Рано или поздно. Итачи не сможет быть со мной все время. Со временем он захотел бы завести семью… детей. Лучше сейчас все оборвать, потом больнее будет.

- Кисаме, а чего это ты за него решаешь, что ему лучше, как ему лучше? Ты ему отец? – у Дейдары, кажется, сейчас начнется истерика.

- Да! Я его воспитывал! Я ему отца заменил… - только сейчас перед глазами предстает полная картина произошедшего. Наши отношения вообще не должны были переходить этих рамок... Делаю новый глоток и продолжаю:

- Да я, можно сказать, своего сына поимел! Нет, это просто должно прекратиться... Я начал - я закончу. Мелодия телефона прерывает наш разговор. Дей вытаскивает из заднего кармана мобильный, смотрит на дисплей, после чего пулей вылетает из гаража, жестами показывая, что сейчас вернется. Я киваю головой. Ах да, я хотел поменять подшипники. Только нахожу гаечный ключ и начинаю откручивать покрышки, как в этот момент звонит и мой телефон. Оглядываюсь в поисках тряпки, чтобы вытереть руки, найдя ее, наскоро оттираю масло, достаю из лежащей на коробке куртки телефон.

- Да?

- Кисаме, ты где? – о нееет... Итачи. Только не сейчас!

Голос у него какой-то странный, словно он откуда- то прибежал. «Ага, или только что…», - голос сказал это настолько двусмысленно, что я завелся с пол-оборота.

- Какая разница? – отвечаю я. Нахожу пачку сигарет, достаю одну и прикуриваю. Итачи молчит. Делаю затяг, а он все молчит и не говорит ни слова. Значит, все-таки эта девушка - не просто знакомая.

- Кстати, как прошло твое свидание с Каори-тян? – хочу спросить спокойно, но ее имя произносится с отвращением. В ответ - тишина. Так, значит, я попал в точку. И там был он.

- Или оно еще не закончилось? - снова звенящая тишина, да я что, сам с собой разговариваю?!

- Ты привел ее к нам? – пытается что-то возразить, но я его прерываю, у меня сейчас нет ни сил, ни терпения выслушивать его оправдания. - Только просьба: еби ее в своей комнате, или, если хочешь, в нашей, только постельное белье после этого поменяй! – отключаю телефон.

Снова отпиваю из бутылки и чувствую, как от алкоголя начала тяжелеть голова. Слышу, как заходит Дей и говорит:

- Во-первых, вернемся к нашему разговору: ты – идиот, такое счастье от себя гнать; во-вторых, по поводу концерта… - вдруг его телефон снова звонит, он лезет в карман, при этом приговаривая:

- Да, я что, сегодня - Господь Бог?! Всех пойми и помоги… - смотрит на дисплей, снова делает тот же жест, что сейчас вернется и влетает в дом. Через несколько секунд слышу его крик:

- Учиха, ты охерел? – а, вот и Итачи начинает звонить...

Сейчас приедет, будет оправдываться. Пусть приезжает, я уже все решил, так будет лучше. Делаю шаг к стеллажу, чтобы взять другой ключ, но случайно задеваю соседний. Коробки, лежащие наверху, падают на меня. Вот еще одна пакость жизни: почему самые тяжелые коробки всегда ставят на самый верх? Я начинаю собирать вывалившиеся инструменты, как в этот момент заходит Дейдара:

- Так, пошли поговорим, тут дело срочное.

- Срочное дело в виде Итачи? – спрашиваю я. Дейдара немного потупился и ответил: - О нем тоже поговорим.

- Хорошо, я только с подшипниками закончу.

Через десять минут я заканчиваю с ремонтом и мы идем в дом. В его рабочий кабинет. Хотя «рабочим кабинетом" это назвать трудно, тут сам черт ногу сломит. Да и не в этом проблема. Когда Дей понял, что группе «Акацуки» уже не избежать известности, он заявил, что на концерте просто необходимы спецэффекты. В тот день и началась наша головная боль. Он все время собирал какие-то взрывающиеся конструкции, каждый день в его доме что-нибудь грохало, да не по одному разу. И поэтому в рабочий кабинет необходимо заходить очень осторожно, чтобы не наступать на что-нибудь и не подорваться. Мы подходим к ноутбуку, стоящему на столе, Дейдара начинает мне показывать фотографии с фаершоу и прочих спецустановок. Посмотрев на это , я интересуюсь:

- Значит, завтра на нашем концерте будет вот вся, - так и тянет сказать «белиберда», но Дейдару обижать не хочу, вот и стараюсь подобрать другое слово, - ...аппаратура.

Дейдара счастливо кивает. Что-то слишком веселое у него настроение после звонка.

- Рискну предположить, что наш пиротехник отказался и всем заправляешь ты?

Улыбка Дейдары растянулась до самых ушей и он снова счастливо кивает. Про себя отмечаю, что если завтра вернемся целыми домой, то это будет просто замечательно. В этот момент из горожа раздается «Блядь», сказанное голосом Итачи, который находится на грани истерики. Насколько мне позволяют здравый ум и трезвая память, начинаю соображать: сейчас Дей приведет сюда Итачи, запрет нас в комнате, а я буду слушать его оправдания. Понимаю, что я прощу… Я прощу все…

- Да-да, станешь опять тряпочкой для ботинок! – черт возьми, как бы я его не любил, но тряпкой я быть не хочу. Не хочу слышать его жалкие оправдания.

- Хорошо, молодец, ты уже разозлился, - подвизгивает внутренний голос, а потом продолжает:

- Смотри-ка, а Дейдара, неплохо подойдет, чтобы ты отомстил ему. Тебе же было больно. А он кувыркался в это время с ней в ВАШЕЙ постели.

- О, это Итачи пришел, - Дей срывается с места и бежит к двери.

- Давай, схвати его, Итачи вас увидит, и поймет как «хорошо» тебе было.

Из-за выпитого алкоголя я плохо понимаю, что делаю. Соскакиваю с дивана и преграждаю путь Дейдаре.

- Ты чего? – он смотрит на меня испуганными глазами. А мне теперь все равно.

- Извини, - говорю я, хватая Дейдару и швыряя его на компьютерный стол.

- Ты совсем охренел?! Отстань!!! – кричит он изо всех сил и пытается, оттолкнуть меня, бьет кулаками по груди.

А я ничего не чувствую, ощущаю только пожар в крови и участившийся пульс. Я в предвкушении мести. В этот момент я чувствую, как чья-то рука осторожно дергает меня за рукав футболки. Оборачиваюсь, Итачи пришел. На моем лице расплывается улыбка, а в душе все клокочет от ярости.

- Ты уже повеселился? Жалко… А мы вот только начали… - он смотрит на меня испуганным, непонимающим взглядом.

Как он жалок, даже гулять- то не умеет. Вот он разворачивается и идет прочь из комнаты. И все? Ни каких выяснений отношений? Хотя при Дейдаре он бы и не стал ничего выяснять. Боковым зрением вижу, как Дей, который еще не пришел в себя от шока, сползает со стола. Догоняю Итачи и, схватив его за плечо, продолжаю:

- А чего ты хотел? Ты думал, что я поверю в тот бред, который ты наплел Дейдаре? – Дей, конечно, мне ничего не успел рассказать.

Но я хочу, чтобы Итачи понимал, что я не верю ни единому слову. Хотел прийти на готовенькое, чтобы я кинулся ему в ноги, прося прощения? Не дождется. Слышу, как он что-то бромочет, грубо разворачиваю его к себе лицом и, схватив за подбородок, спрашиваю:

- Что ты там лепечешь в свое оправдание? – смотрит на меня глазами, полными слез.

Идиот, чтобы таких ситуаций не было, нужно сначала думать, а только потом уже делать. Если, конечно, все еще хочется делать. Так, если он не врет, ни в чем не виноват, он не отведет взгляд. Смотрит мне в глаза еще секунды три. Опускает глаза. Ха, значит врешь... Ввнутри все клокочет от радости, что я поймал его на лжи.

- Я знал, что ты врешь… - вновь беру его за подбородок и продолжаю:

- Значит, хотел, чтобы было на чем попрыгать и куда вколачиваться? Так не бывает… Поиграли в любовь и хватит. – Отшвыриваю его в сторону, и поворачиваюсь к дивану, чтобы взять куртку.

Бросаю взгляд на Дея, он испуган не на шутку, поймав мой взгляд, вжимается в стену. Одеваю куртку, смотрю - Итачи уже нет в кабинете. Ушел? Вот и умничка, все-таки голова на плечах есть. Поворачиваюсь вновь к Дейдаре и бросаю:

- Извини.

Выхожу из комнаты. Захожу в гараж, беру шлем, в зеркальном стекле вижу свои глаза и только теперь понимаю, почему Итачи и Дейдара так испугались. В этом взгляде сейчас мало человеческого. Они буквально горят ненавистью... Словно пытаясь сбросить наваждение, трясу головой. Перепил - вот и показалось.

- Ты доволен? – спрашиваю свой внутренний голос.

- Вполне, - отвечает он. Надо же, с ним иногда можно и нормально разговаривать. Помолчав, он продолжает:

- Я бы не против был, если бы ты еще погонял по трассе.

- Я тоже не против.

Разворачиваю мотоцикл, сажусь на него.

Слышу крик Дейдары:

- КУДА? ИДИОТ!!! – да не твое дело.

Вот сейчас будет весело! С места разгоняюсь. Вылетаю из гаража, слышу шипение колес, трущихся об асфальт при резком повороте. Мелодичный злой рев мотора - и вперед! Прямая дорога. Трасса, жди нас!

End POV Kisame
POV Itachi

Залетаю в ванную и закрываю дверь... Он… Он сказал это… Глядя мне в глаза, а я ушел… Снимаю халат, встаю под теплые струи воды, пытаясь хоть как-то унять жуткую дрожь во всем теле. Я должен был ему ответить. Но не смог… дрянь! Упираюсь головой в стенку. Ноги вдруг перестают меня держать и я соскальзываю на пол. Обхватываю себя руками, но дрожь не унимается. Завтра еще концерт… Точно! Концерт! Он поймет, я ему завтра и отвечу. Если я пока не могу это сказать так прямолинейно, то он поймет. И эту песню, и то, почему я сегодня так ушел. Слышу, как дергается ручка двери, а затем раздается стук. Поднимаюсь и открыв дверь, вижу Кисаме. От его взгляда мне становится нехорошо: он неадекватен, зол.

- Тебя к телефону, - говорит он, почти его швыряет в меня и захлопывает дверь. Поймав телефон в непосредственной близости от лица, я отвечаю:

- Да.

- ИТАЧИИИИ!!! – верещит трубка, и я сразу понимаю, кто это… Это - моя главная головная боль последних шести лет.

- Каори-сан, не надо так орать, – облокачиваюсь на стену, свободной от телефона рукой хватаюсь за голову. Как меня раздражала эта девчонка, я думал, что неделю назад слышал ее мерзкий голос в последний раз. – Чего тебе? – продолжаю бесцветным голосом.

- Итачи, - говорит она почти с придыханием, - нам необходимо сегодня встретиться, срочно, это по поводу вручения дипломов.

Как здорово, зашибись! У нас завтра концерт, еще столько приготовить надо, с Кисаме все так получилось, а тут еще это. Офигенно, блин!

- Во сколько к универу надо подъехать? – сразу перейду к делу, чтобы поскорее от нее отвязаться.

- Мы встречаемся не у универа, а в кафетерии, напротив «Амальгамы».

- Во сколько?! – меня это раздражает все больше.

- В 11, только…- не даю ей договорить и отключаюсь.

Боже, поскорей бы получить диплом и отвязаться от этого всего! А лучше в тур уехать! Да. Там никто доставать не будет, тишина и спокойствие. Подхожу к зеркалу, и понимаю, что лучше бы я этого не делал. Честно говоря, если бы я себя не знал, сам испугался бы. Взгляд злой, кажется, что глаза поблескивают красным цветом, брови прямыми линиями сошлись к переносице, губы плотно сжаты. Нет, в таком виде я не должен показываться Кисаме на глаза. Включаю холодную воду, пару раз плеснув на лицо, снова смотрюсь в зеркало. Вот, уже другое дело. Снова накидываю халат и выхожу из ванной. Теперь надо поговорить с Кисаме, постараться все ему объяснить. Захожу в спальню, но его там нет. Странно... Нужно переодеться, не щеголять же по дому в халате. Надеваю черные джинсы и бордово-красную рубашку. Смотрюсь в зеркало. У Кисаме отличный вкус...

Flash back

- Давай, эти померяй, - Кисаме кидает мне очередную партию джинс в примерочную.

Господи, да кто же меня заставлял в магазин идти? Терпеть не могу магазины, наведываюсь туда только в случаях крайней необходимости. Джинсы я всегда покупал очень быстро. За 15 минут пребывания в магазине я выбирал 2-3 модели, примерял их, расплачивался и уходил уже в обновке. Но то, что происходит сейчас, просто выходит за рамки понимания. Сколько себя помню, самый длительный поход в магазин за одеждой у меня занял полтора часа. Но тогда я купил пару рубашек, пальто, демисезонную обувь и несколько джинс. А сейчас? С Кисаме я выбираю полтора часа ОДНИ джинсы! Все, я больше не могу!

- Кисаме? – тихонько зову его из раздевалки. Он заходит и оценивающе смотрит на меня, я же смотрю самым жалостливым взглядом, что только есть в моем арсенале.

-Давай, вот эти померяй и все, – протягивает мне черные джинсы с серебристыми цепочками, вшитыми в боковые швы, и продолжает:

- Ты сам сказал, что я джинсы тебе должен, - усмехается, а потом говорит серьезным голосом. – Я хочу, что бы у тебя все было самое лучшее. И выходит из раздевалки. Тяжело вздохнув, даю себе слово, что это ПОСЛЕДНИЕ джинсы, которые я сегодня меряю. Заправляю в них ремень и наперевес с несколькими парами джинс наперевес выхожу из кабинки. Возвращаю их продавщице, и тут мой взгляд встречается с бесстыже-озорным взглядом Кисаме. В руках у него то, от чего хочется забиться куда-нибудь подальше, в темный уголочек и никогда оттуда не вылезать:

- Вот, померяй, я тебе тут рубашки присмотрел. – воспользовавшись моим замешательством, впихивает мне в руки все сразу и снова заталкивает в раздевалку. Я же бессильно ударяюсь головой о стену и шепчу:

- Чертов Кисаме, - в ответ на что из-за шторы раздается хриплый смех.

End flash back

Мне показалось или я слышал, как завелся мотоцикл? Выглядываю в окно и вижу, как Кисаме садится на мотоцикл, надевает шлем и уезжает.. Ну и придурок же я… Настроение упало, хотя, может, так даже лучше - не появлюсь же я перед сокурсниками сияя, как начищенный пятак. Мрачно улыбаясь собственным мыслям, спускаюсь на первый этаж. На кухонном столе меня ждет завтрак - горячий кофе и прикрытое салфеткой блюдце. Чуть приподнимаю салфетку и сразу же чувствую божественный аромат корицы и шоколада. Но аппетита нет, а на душе становится еще омерзительнее. Не чувствуя вкуса, глотаю кофе, после чего, покидав в сумку кошелек, органайзер и книгу, выхожу из дома.

Через полчаса я уже на месте. Лезу в карман и понимаю, что телефона нет. Обшариваю все карманы, а затем сумку. Твою мать! Еще и телефон дома оставил, замечательно! Ладно, остается стоять и ждать у входа. Буквально через несколько минут я вижу, как бежит Каори и налетает на меня, с отвратительным поросячьим визжанием.

- ИТАЧИИИ!!!, - при этом еще и умудрилась меня поцеловать... Черт, были бы мы не в столь оживленном месте, я бы ее убил, честное слово!

- И где остальные? – даже противно на нее смотреть, стелется передо мной как течная сучка , вдобавок, еще и верещит.

-Все там, пошли! – хватает меня за руку, да так, что я не успеваю ничего сообразить. Хорошо, что я безразличен к девчонкам. Не дай бог на такой жениться . И кто кого бы еще на руках носил... Правильно говорили русские: " ...коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Хотя... зная ее шесть лет, выношу для себя решение: такая, не только коня… слона на бегу остановит, избу потушит и еще за это время успеет вынести мозги окружающим! Отвлекает меня от этой мысли рев мотоцикла, который я ни с чем не спутаю.

Оборачиваюсь и вижу психа, несущегося на красный сигнал светофора и едва успевающего увернуться от легковой машины. После этого во время входа в поворот он почти ложится на бок, а затем неимоверно быстро вытягивает мотоцикл. Сердце кровью обливается: этот «псих» - самый близкий и родной человек на земле. Хочу вырваться, но понимаю, что его не догнать. Заходим в кафетерий, проходим за столик. Кивком головы здороваюсь с одногрупниками и сажусь на свободное место. Даже не вникаю в суть разговора, поскольку сейчас меня заботит только один человек. Мне протягивают заказанную колу, благодарю тем же кивком головы и снова отключаюсь от реальности. Через некоторое время меня окликают:

- Эй, Итачи-кун, ты ведь завтра пойдешь на концерт группы «Акацуки»? – вздрагиваю. Как хорошо, что слушок с фотографиями быстро прикрыли, иначе бы мне сейчас житья не было.

- Да, - отрубаю. Тут снова Каори начинает визжать.

- А какие у тебя места? Давай вместе стоять будем! – ага, стоять, ты у меня уже так в печенках сидишь, что я даже видеть тебя не хочу, но пока приходится.

- Мы никак рядом стоять не сможем, - отцепляю руку от своего предплечия, в которое она впилась как хищник.

- Мы закончили с университетскими делами? – ледяным тоном интересуюсь я.

- Д-да, - отвечает она.

Оставляю на столе деньги за напиток, поднимаюсь и говорю:
-До свиданья.

Из кафетерия выхожу в отвратительном настроении.

Даже не помню, как я добрался домой. Обошел все комнаты и заглянул на кухню. Холодный чайник. Значит, Кисаме так и не приходил. Он всегда наливает себе кофе или чай, как только приходит. Поднимаюсь на второй этаж и обнаруживаю в ванной свой телефон. Один пропущенный вызов от Кисаме. Время - как раз когда я был около кафе, значит, это точно был он. Твою мать! Даже боюсь думать, что сейчас творится у него в голове… Набираю его номер. Спустя шесть гудков, когда я уже хотел положить трубку, он отвечает.

- Да? – голос нервный, он явно уже изрядно пьян.

- Кисаме, ты где? – пытаюсь говорить нормально, но голос весь дрожит от тревоги и волнения. Он нажрался, вдруг ему сейчас вздумается на мотоцикле погонять?

- Какая разница? – отвечает он, и я слышу, как он закуривает. А потом выдает:

-Кстати, как прошло твое свидание с Каори-тян? – Ее имя он произносит как-то омерзительно, словно гламурная дамочка, рассказывающая своим подружкам о новых покупках. Хочу возразить ему, но от шока не могу связать и пары слов.

- Или оно еще не закончилось? - молчу, и он продолжает:

- Ты привел ее к нам? – судорожно пытаюсь ответить, но он перебивает, - только просьба - еби ее в своей комнате, или если хочешь в нашей, - его голос становится буквально рычащим, - тогда постельное белье после этого поменяй, – бросает трубку. С приложенной к щеке трубкой сползаю по стене, а из глаз непроизвольно льются слезы. Какой же я болван, какого хрена я испугался? Из-за трех слов теперь можно смело перечеркнуть восемь лет жизни. Восемь лет доверия… Абсолютного доверия… Дружбы… И последние семь дней - тоже коту под хвост… Где мне сейчас его искать? Утерев слезы ладонью, снова беру телефон и набираю Дейдару. Он почти сразу же отвечает.

- Учиха, ты охерел? – так, значит Кисаме у Дейдары. А он говорит шепотом, потому что не хочет, чтобы его услышали.

- Дей, я так понял, ты уже в курсе, но все было не так! – говорю я быстро, чтобы он не успел меня прервать.

- Хорошо, а что тогда произошло? – интересуется он. Вдохнув поглубже, я начинаю рассказывать ему все. Про признание, про Каори, про то, что я готовил песню. Дейдара внимательно слушает, не перебивает. А когда я закончил, говорит:

- Хорошо, давай, приезжай, вы поговорите, и он все поймет. Ну не получится сюрприз, ладно. – тут же неподалеку раздается грохот и сразу же слышится отборный мат.

- Ладно, - говорит Дейдара, - мы пошипники сейчас меняем, мне надо идти, а то он гараж с землей сравняет. Ждем, пока. – Кладет трубку. Дрожащими руками набираю номер телефона и вызываю такси.

Несколько минут, обещанные оператором, тянутся как вечность, я то и дело смотрю на экран сотового телефона в ожидании сообщения о приходе машины. Получив его, пулей вылетаю из дома. Почти бегу к машине, сажусь на заднее сидение, шофер удивленно смотрит, как я втискиваюсь в салон, чуть не оторвав дверцу, и спрашивает:

- У вас что-то случилось? – поворачиваюсь к нему и он почти вздрагивает от моего взгляда.

- Поехали! - отрывисто бросаю я ему, откидываюсь на спинку сидения и закрываю глаза. В ответ слышу его бурчание «Что за молодежь пошла…». Так хотелось рявкнуть на него, чтобы он заткнулся и следил за дорогой, но нервы мне еще понадобятся: чувствую, Кисаме мне их еще хорошо помотает…

Мы доезжаем за десять минут. За это время я успел немного прийти в себя и даже почувствовать себя виноватым за то, что сорвался на водителе. Расплачиваюсь с ним, выхожу из машины, а таксист спрашивает:

- Вас ждать? – в моей голове что-то щелкнуло: Кисаме пьяный… На себе его, что ли, потащу? Я поворачиваюсь к водителю:

- Подождите минут пять, если я не приду, то езжайте. – Разворачиваюсь и иду к дому. Дверь гаража открыта. Помнится, Дей говорил, что Кисаме подшипники меняет, так не в квартире же он этим занимается. Захожу внутрь. Мотоцикл Кисаме уже собран, а мотоцикл Дея, наоборот, разобран на гайки. Перед самым порогом спотыкаюсь за крыло мотоцикла.

- БЛЯДЬ! – не удержался… Ладно, я ему сейчас все скажу… И мне плевать, что тут Дей. Я смогу! Захожу в дом, оглядываюсь, и вдруг слышу шум и крик Дейдары:

- Ты с ума сошел?! Отстань!!! – бегу на крик Дея и, ворвавшись в комнату, замираю на месте… Кисаме…. Как… КАК ТЫ МОГ??? Прижав Дея к столу, пытается стянуть с него футболку… Дей сопротивляется и пытается оттолкнуть его, но это у него не особо получается. Словно в замедленной съемке я подхожу к ним, хватаю Кисаме за рукав, он оборачивается и смотрит на меня каким-то по-звериному злым взглядом. Отпускает Дейдару и, повернувшись ко мне, говорит:

- Ты уже повеселился? Жалко… А мы вот только начали… - я разворачиваюсь и на ватных ногах двигаюсь к выходу. Нужно идти нормально: поднятая голова, прямая спина; изо всех сил стараюсь держать твердый шаг. В этот момент на мое плечо сзади опускается рука Кисаме.

- А чего ты хотел? Ты думал, что я поверю в тот бред, который ты нес Дейдаре? Я стою и не могу повернуться к нему… Слова, которые я все же хотел сказать, так и застыли в горле горьким комком. Но, собрав последние силы в кулак, я все же произношу:

- Что бы ты ни сделал - я тебя люблю, - для меня показалось, что я прокричал это во всю глотку, но для него это, видимо, было иначе.

- Что ты там лепечешь в свое оправдание? – Резко разворачивает меня и хватает за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Глаза… в них буквально пылает безумие… Я никогда не видел его таким… Демон... Дьявол… Под стать его имени… Не в силах выдержать этот взгляд, я отвожу глаза в сторону. Мне страшно видеть в них боль и ненависть вместо той доброты и нежности, что я видел еще только сегодня утром. Но, кажется, он снова мне не поверил.

- Я знал, что ты врешь… Иначе не отвел бы взгляда. - Прикрывает глаза, и, открыв их вновь, еще сильнее сжимает мой подбородок и немного наклоняется, так что его взгляд просто испепеляет на месте, выжигает надежду, убивает последний свет в душе.

Прав был Мадара, сказав, что я не знаю, с кем я буду жить.

- Значит, хотел, чтобы было на чем попрыгать и куда вколачиваться? Так не бывает… Поиграли в любовь и хватит. - Отшвыривает меня в сторону и разворачивается, что бы забрать свою куртку с дивана.

Это для меня - словно последняя спасительная ниточка. Быстрым шагом выхожу из дома, такси еще стоит, это хорошо… Я открываю дверь и обращаюсь к водителю:

- В отель.

- В какой? – спрашивает он.

- В ближайший, - отвечаю я и опускаю голову вниз. Он заводит машину, но она не поддается. Внутри меня еще теплится надежда, что вот сейчас Кисаме выбежит из дома, вытащит меня из машины и, прижав к себе, скажет «Прости, не подумал…» Я прощу ему все… Все унижения, только бы он был рядом… Но в этот момент, я снова слышу голос Дея:

- КУДА? ИДИОТ!!! – поднимаю голову и вижу, как мотоцикл вылетает из гаража и, проехав по газону, вырывает куски земли вместе с травой, мотор мотоцикла ревет, кажется, заглушая все на свете. Кисаме выезжает на дорогу и начинает разгоняться, оставляя позади себя столбы пыли. Водитель, восхищенно присвистнув, говорит:

- Во дает! – через некоторое время машина все же заводится и мы едем в отель.

Поднявшись в номер, закрываю дверь и, бросив куртку в сторону, падаю на кровать. Хочется зарыдать… ужасно… до ломоты в висках… Хочется, чтобы через слезы вышло все… По-прежнему лежа на кровати, извлекаю из кармана жужжащий телефон. Входящий звонок от Кисаме. Испуганно вздрагиваю и сбрасываю. Следом еще звонок… Снова сбрасываю. Хватит, он достаточно меня унижал. Все… звонки прекратились. Смотрю на время. Шесть часов. Через час репетиция… Плевать! Плевать на все… Он живет теперь для себя? Что ж, я буду так же. Снова жужжит телефон, на экране вижу «Новое сообщение. От: Кисаме» Нет, я не стану его читать. Я могу простить многое, но не измену и не предательство. Мне без разницы, что он напился, те слова, что он говорил, навсегда засели в моем сердце. И, тем более, не зря говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Я не прощу его. Но перестать любить - не могу. Пока не могу. Выключаю телефон, вытаскиваю SIM карту и ломаю ее. Хватит. Я стал тряпкой! Где тот Учиха, которым я был в тринадцать лет? В те годы я вел себя намного взрослее, чем сейчас. А эти «Кисаме, что ты говоришь?» как баба, честное слово. Кисаме позовет - я бегу за ним словно собачка. Хватит. Он прав - поиграли и хватит. Откидываю голову на подушку и словно проваливаюсь в никуда.
POV Itachi

Просыпаюсь оттого, что кто-то отчаянно ломится в дверь. Оглядываюсь
вокруг и вспоминаю, что я в отеле. На меня накатывают злость и
обида: то, что произошло вчера - не сон. Нехотя поднимаюсь с кровати;
понимаю, что так и уснул одетым. В дверь тем временем стучат все активнее.

- Сейчас, - кричу я, и стук сразу же прекращается. Включаю телефон,
смотрю на число и время - я проспал сутки! Концерт уже сегодня, через 5
часов. Открываю дверь и вижу застывшего на пороге Кисаме.
Глаза у него усталые, наверное, не спал всю ночь. Мой первый порыв -
обнять его, поцеловать, если бы вчерашнего дня не было, я бы так и
поступил. Стою, приоткрыв дверь, не впускаю его в номер. На моем лице -
привычная для всех маска абсолютного безразличия; для всех, но не для
него. Ничего, он привыкнет к тому, что дети тоже когда-то взрослеют. Хочет что-то сказать, но я тут же прерываю его:

- Что Вы хотели, Кисаме-сан? - вижу, как сначала по его телу словно
проходит электрический разряд. Он ошарашен. А что, он думал, что после
всех оскорблений все будет как раньше? Нет. Этого больше никогда не
будет. Смотрю в его глаза, они тоже мгновенно стали холодными и
безразличными. Вспоминается фраза, брошенная им в первую ночь:
«Ты не Арин. Ты – лучше». Значит, я был просто заменой. По-настоящему он любил
только ее; меня он любил, разве что как сына; когда ему было тяжело после той встречи, со мной он попытался забыть Арин. Припоминаю, что Шигуре, парень, с которым я когда-то его застукал, тоже был похож на нее. Мы были только заменой. Становится как-то мерзко на
душе, и в то же время я немного завидую Арин: он ее любил на протяжении всей жизни. В
этот момент Кисаме холодно замечает:
- Итачи-сан, у нас концерт через несколько часов, а Вы вчера не пришли
на репетицию. - Сглатываю комок горечи. Я надеялся, что он хотя бы
обратится «Итачи-кун». Значит, только официальные отношения? Больно, но
ничего... Все пройдет... Я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем стать
просто друзьями и забудем те недоразумения, что происходили с нами на
этой неделе.

- Я сейчас выйду.

- Тогда я жду Вас в машине, - говорит он. Разворачивается и уходит.

Закрываю дверь, и, прислонившись к стене, сползаю по ней. Господи, я
люблю его безумно, до дрожи в коленях, до темноты в глазах. Пальцами
зажимаю веки, не давая слезам пролиться. Я хотел быть с ним, прожить
всю жизнь, быть рядом, любить его... Но, увы, не может в жизни все быть
так… Через несколько часов мы станем главной добычей для журналистов,
и если все было как раньше, разразился бы огромный скандал. Я уверен,
спустя неделю, газеты пестрили бы заголовками типа «Солист и Бас-гитарист
группы «Акацуки» состоят в интимной связи!» - позор. Получается, что
так даже лучше... Лучше, но не для меня. Я готов бросить все, только бы
остаться с ним. Я не хотел изначально играть в группе, но не смог
отказать. Кисаме любит музыку, я знаю - он мечтал о группе очень
давно, и лишить его этой возможности для меня было равносильно
предательству. Ах, да: он ждет. Поднимаюсь с пола, отмечаю про себя «хорошо, что номер
снят на неделю, будет время квартиру найти». Выхожу из номера и словно
проваливаюсь в никуда. Не замечаю, как еду в лифте, как выхожу из
отеля. Около выхода стоит знакомая мне Toyota черного цвета; точно,
сегодня Кисаме должен был забрать ее из ремонта.

Flash Back

Сегодняшняя репетиция была выматывающей, мы смогли закончить только в
четыре часа утра. Сасори, как человек с высшим образованием, учил нас,
как именно мы должны играть. Он мучился с нами долго, но в итоге
«Раздолбаи», так он нас называл, победили, после чего ему пришлось
подстраиваться под нас. Я сижу на переднем сидении и уже почти
засыпаю. Кисаме сиди за рулем и молчит, но я чувствую, что иногда он всё же поглядывает на меня. Вдруг мы слышим треск и легкий хлопок где-то под
капотом автомобиля, через несколько секунд глохнет двигатель и машина
останавливается. Я потягиваюсь после легкой дремы, открываю глаза -
света в автомобиле нет, даже фары не включаются. Кисаме тихонько, как
мышь, роется в бардачке. Роется долго, когда ему это надоедает, он
достает зажигалку из кармана, зажигает ее и снова продолжает поиски;
проделывает это все почти без звука, все еще думает, что я сплю? Да сколько можно?

- Ты что ищешь? - он смотрит на меня и возвращается к поискам.

- Фонарик. У нас что-то с проводкой случилось, - так, понимаю, что
мне сейчас влетит.

Вчера у нас дома вылетели пробки, поленившись искать фонарик, предназначенный для домашнего пользования, я взял этот, из машины... И забыл его положить на место. Но я
сижу и молчу - не признаюсь, пока он меня не заставит.

- Итачи, ты взял его? - не вопрос, а констатация факта.

Зажмурив глаза, киваю. Кисаме готов простить мне почти любые выходки,
но главное правило - я не должен ничего трогать в гараже, а в машине -
тем более.

- Придется тогда эвакуатор вызывать, - Кисаме вздыхает и выходит из
автомобиля, сильно хлопнув дверью.

Вижу, как он набирает номер, разговаривает по телефону, но закончив
разговор, не спешит возвращаться в машину, он закуривает, подходит к
обочине и садится на траву. Он так сильно разозлился? Нет, ну из-за
такого пустяка… Я выхожу из автомобиля. На улице достаточно прохладно,
да и после сна еще немного зябко. Обхватываю себя за плечи, и,
немного съежившись от холода, иду к нему. Услышав хлопок двери,
Кисаме оборачивается и, вскочив, начинает кричать.

- Ну, и чего ты вышел? Замерзнешь ведь! - так он не злится и не
обижается? Зажав сигарету в зубах, пытается говорить что-то еще, но
получается лишь невнятное бурчание.

- Я хотел с тобой побыть, - отвечаю, он снимает свою кожаную
куртку и тут же быстро укутывает меня в нее.

Да, для него она легкая, но когда он ее набросил на меня, я уже склонялся к тому, что это только для него; сам же Кисаме вернулся на место и ел на траву. И как это
называется? Сам сидит на холодной земле, под круткой у него была
только тонкая футболка, отдал куртку мне, но ей можно же согреться и
вдвоем. Похожу и, сняв себя куртку, накидываю ее обратно на его плечи.

- Ты чего? - смотрит на меня удивленно.

Пытается ее снова снять, но я улыбаюсь. Встаю перед Кисаме, опускаюсь
на колени и, ловко извернувшись, устраиваюсь между его ног, спиной
прижимаясь к его груди. Слышу легкий хриплый смешок. Кисаме стягивает полы куртки
и его теплые руки крепко обнимают меня. Щекой прижимаюсь к его скуле
и трусь о щетину, словно котенок. Кисаме же отпускает
одну руку, чувствую, как пальцы нежно поглаживают мою шею, потом он стягивает резинку с моих волос и нежно перебирает их. В душе разливается
спокойствие и умиротворение. Спиной чувствую жар, исходящий от его
тела, ощущаю биение его сердца. Вокруг тишина... Кажется - слова не нужны,
все и так понятно. Через несколько минут слышим звук подъезжающей
машины. С сожалением встаем с травы.

End Flash Back

Подхожу к машине, но сажусь на заднее сидение.

- Куда мы поедем? - интересуюсь я.

- В клуб. Мадара-сан Вас ждет.
- Хорошо, - отвечаю, и в этот момент Кисаме, не оборачиваясь ко мне,
через правое плечо передает белый конверт.
- Что это? - открываю и достаю оттуда договора и две пластиковые
карты. Вопросительно смотрю на него в зеркало заднего вида. Кисаме
глядя в боковое окно, говорит:
- Это твои деньги. Я тебе их в чемодане, что ли, притащу? - добавляет он
раздраженным голосом. Заводит машину и мы отъезжаем от отеля. Да, это
и называется: «развод и тапочки по почте», только вот из-за чего это
произошло? Из-за дурной головы. Дейдара был прав, не будет
сюрприза... Прямо как в анекдоте:

«Свинья, лиса и волк угодили в канаву. Волк переспал с лисой, и вот
решили они свиньей закусить. Но перед этим волк говорит:
- Спой, что ли, перед смертью, - свинья и завизжала. Прибежали
охотники. Спасли свинью, лису убили, волка убили. Последняя мысль
волка была: «Жратва была, секс был.. ШОУ захотелось...»

Тут точно так же...

Мы подъезжаем к клубу, выходим из машины, заходим внутрь. Чувствую,
что кто-то толкнул меня и я отлетел в сторону. Встряхиваю головой и
словно возвращаюсь в реальность. Вокруг - беготня и суета. Слышу вопли,
доносящиеся с улицы, понимаю - это наши фанаты. Приехать на концерт за
пять часов до начала - я бы не поехал. Хотя, если бы это были
Wynardtage, Melotron или Rammstein, думаю, что пришел бы за сутки до
начала. Так, Кисаме шел впереди, куда он делся? В любом случае мне
надо идти за кулисы, пробираюсь мимо рабочих, которые заканчивают
монтировать сцену. Рядом с ними вижу Дейдару, который на этой сцене
что-то устанавливает. Через толпу рабочих кое-как удается продраться
к нему, но он уже увидел меня и кричит:
- ТЫ ГДЕ ВЧЕРА БЫЛ??? Мадара-сан и Кисаме весь город перерыли в
поисках тебя! Они и до сих пор тебя ищут! Надо им позвонить!
Дейдара сейчас почему-то напоминает мне бабу, которая по пустякам
волнуется. Неужели из-за какого-то идиота я поставлю всех на деньги?
- Меня уже нашли. Где остальные? – наверное, по моему голосу Дей понял, что
теперь все будет как раньше. Как года два-три назад. Никаких шуток,
усмешек с моей стороны, абсолютное отсутствие каких либо эмоций.
Дей тоже сменил свой веселый ребячий напор и спокойно ответил:
- В гримерной - за сценой направо, прямо по коридору, там дверь
открыта, - отвечает он, а потом, схватив меня за плечо, говорит:
- Итачи, то, что было вчера... Между нами ничего нет, и не было! Он просто
перепил, он не хотел тебе такое говорить! - взгляд обеспокоенный,
извиняющийся: он переживает. Кладу свою руку на его и отвечаю:
- Я знаю, Дей, он это сделал специально.
- Так вы… - прерываю его.
- Нет, мы не помирились. Все нормально. Не бери в голову, - слегка
сжимаю его руку и иду в сторону гримерной.
Подходя к двери, слышу крик Мадары:
- Куда он ушел? Ты должен был его привести в клуб!
- Я и привез его. Мы зашли в помещение... И вообще, Мадара-сан, мы с
вами уже вчера по этому поводу говорили, я ему больше не нянька! Я ему
теперь никто! - это Кисаме. Никто... Понятно. Захожу в гримерную.
- Здравствуйте, Мадара-сан, извините, что заставил Вас волноваться, -
похожу и только сейчас вижу сидящего на диване Пейна. Что
странно, так это то, что на столике лежат два пустых пакета от
молока и скорлупа нескольких яиц, при этом Пейн с отвращением пьет из чашки
светло-желтую жидкость.
- Один солист есть - и слава Богу! - вздыхает Мадара и опускается в кресло.
Едва сдерживаю нервный смех, рвущийся наружу. Пейн пытается все это выпить как
саке, чтобы раз - и отмучиться. Но давится и морщится. Мой смех
проявляется в виде деликатного покашливания. Вы представляете, как морщится человек, у
которого пирсинг по всему лицу? Все эти железные бусины и кольца
собираются почти в одну кучу, да еще и начинают двигаться из-за его мимики, при этом сам
Пейн с каким-то низким, хрипящим и в то же время визжащим голосом тихо
ругается. Заметив мою реакцию, он кричит:
- СМЕШНО, ДА? - вот тут начинается истерика, причем у всех. Он сорвал
голос. Бугай под два метра ростом визжит, как пятилетняя девочка.
надышавшаяся гелия. Даже Мадара тихонько посмеивается в кулак. А
прокашлявшись, достает из сумки очередной пакет молока, и,
протянув Пейну, говорит:
- Ты лучше шепотом говори, и вот, выпей еще молочка.
- Мадара-сан, если я выпью еще пакетик, то устрою тот же спектакль, что
и Till Lidemann на Live aus Berlin '98*. Только поливать народ буду
не водой, а всем натуральным. - Мадара скривился, а Пейн продолжил, -
Тем более, Итачи пришел, он сам может спеть вместо меня. - Мадара
усмехнулся, и, посмотрев на меня, ответил:
- Ладно. Раз все в сборе - готовьтесь. До начала концерта - он
посмотрел на часы, - четыре часа. Встает, собирается уйти, но я его
останавливаю вопросом:
- Мадара-сан, а нельзя одну из песен убрать из программы или
заменить? - Мадара, услышав мой вопрос, поджал губы, нахмурился, а только потом ответил:
- Нельзя, к сожалению - так был подписан контракт. Вы можете
исполнить песен больше, чем указано в программе, но заменять их нельзя.
Я понял, что он уже знает про наш разрыв с Кисаме. Да и к тому же, Мадара - один
из трех человек, кто вообще знал об этой песне.
- Тогда можно ее поставить предпоследней? - он испуганно посмотрел на
меня. Все понял. Покачав головой, отвечает:
- Пусть будет предпоследней, - и выходит из комнаты.
- Итачи, а что это за песня? - Спрашивает Пейн шепотом. Коротко отвечаю:
- Tanz mit Dem Teufel.
- А почему мы ее не слышали на репетициях? - Вновь спрашивает он.
Боковым взглядом, вижу, как Кисаме внимательно смотрит на меня. Не
обращаю на это внимания, так же как и на заданный вопрос. Сажусь в
кресло и прикрываю глаза, показывая, что не настроен на общение.
Буквально через несколько минут открывается дверь и я слышу, как
заходят два человека. Открываю глаза. Один из них – Сасори, одетый в
концертный костюм. На нем - кожаные брюки, гриндера и футболка-сетка,
обтягивающая тело. В целом его внешность не претерпела никаких кардинальных изменений, разве что волосы покрасили в более яркий красный цвет. Второй человек - гримерша.
- Принимайте своего клавишника! Кто следующий? - спрашивает она. Я
только хотел встать и пойти, как раздается голос Кисаме.
- Я следующий, - перевожу на него взгляд, а он сладко, и в то же время
хищно улыбается гримерше. Поднимается, берет пакет и коробку и подходит к ней.
- Ну, а с тобой что мы будем делать? - говорит она, оборачиваясь через плечо.
- Все, что захочешь - отвечает Кисаме и закрывает дверь.
Я стараюсь не показывать, что это меня задело.
- Итачи, - зовет Пейн. Им явно неловко было наблюдать поведение Кисаме и слышать такие резкие слова.
- Все нормально, - отвечаю и, прикрыв ладонью рот, зеваю. Эта зевота вызвана нервным напряжением, ужасно то, что они все об этом знают.
- Разбудишь меня, когда будет моя очередь, - опираюсь рукой на подлокотник кресла и, почти задремывая, чувствую, как почему-то мокнет прикрытый рукой глаз. Капля жидкости стекает между указательным и большим пальцем и медленно движется по внутренней стороне руки. Я плачу? Да, наверное... Но мне не больно... Падает следующая капля... Мне не больно... Совсем…

Просыпаюсь оттого, что слышу шум в коридоре. Очень тяжелый шаг. Через некоторое время открывается дверь и заходит Кисаме. Мы все замираем: на нем гриндера на небольшой, но мощной платформе. На самих гриндерах железные шипы, застежки, что смотрится очень впечатляюще. Кожаные брюки. Перевожу взгляд выше. Его обнаженный торс чем-то
смазали, но не так, как на конкурсах бодибилдеров, он лишь немного влажный. На руках -напульсники, закрывающие руки от запястья до локтя. Одного взгляда на его лицо хватает, чтобы понять, что давненько я ничего и никого ТАК не боялся. Он поставил ирокез, что придало его лицу некоторую звериность, а глаза… в них смотреть страшно: в глазах
светло-серые, почти белые линзы. Жутко... Но сильно... Для концерта – в самый раз. Он проходит и садится в соседнее кресло. Гримерша, зашедшая вместе с ним, показывая на меня, говорит:
- Пошли, сейчас я и из тебя конфетку сделаю. - Манит меня рукой. Я встаю, беру свою коробку и пакет.

Наконец-то она закончила, как она надоела мне со своим щебетанием:
«Какие у вас волосы! Уверена, любая девушка вам позавидует!» или
«Какие у Вас выразительные глаза!». Самое интересное то, что во время накладывания грима она не давала мне смотреться в зеркало, а когда закончила - затолкала за ширму переодеваться. Достаю из пакета кожаные штаны, надеваю их, и тут-то меня осеняет, что их точно Кисаме выбирал, специально для меня. Они идеально подходили по размеру и
обтягивали плотно облегали тело, но это еще не все. Они держались на бедрах, причем так,
что если я нагнусь больше чем на сорок пять градусов, то мой голый зад будет сверкать на весь клуб. Ну, спасибо тебе... Надеваю цепи, которые прилагались к брюкам, затем - гриндера. Мои, к слову сказать, не такие, как у Кисаме. Понятно дело, в его я бы и десяти метров не прошел, не то, что весь концерт отскакать. Выхожу из-за ширмы и смотрюсь в
зеркало. Гримерша подвела мои глаза черным карандашом, сделав их еще ярче,
и вставила красные линзы со странным рисунком. Ммм... а она молодец, мне мой образ нравится.

Теперь остался только Пейн. Надеюсь, Сасори еще там, а то мне не хочется оставаться наедине с Кисаме. Захожу в комнатку, и вижу, как два оболтуса перед выступлением лакают виски, но, увидев меня, Кисаме замирает, подавившись очередным глотком. Его сузившиеся глаза жадно скользят по моему телу, от этого