Sun_Ambrella (Серебрянный_век) все записи автора

Николай Клюев

  Прохожу ночной деревней,

  В тёмных избах нет огня,

  Явью сказочною, древней

  Потянуло на меня.

  В настоящем разуверясь,

  Стародавних полон сил,

  Распахнул я лихо ферязь,

  Шапку-соболь заломил.

  Свистнул, хлопнул у дороги

  В удалецкую ладонь,

  И, как вихорь, звонконогий

  Подо мною взвился конь.

  Прискакал. Дубровным зверем

  Конь храпит, копытом бьёт, –

  Предо мной узорный терем,

  Нет дозора у ворот.

  Привязал гнедого к тыну;

  Будет лихо али прок,

  Пояс шёлковый закину

  На точёный шеломок.

  Скрипнет крашеная ставня...

  "Что, разлапушка, – не спишь?

  Неспроста повесу-парня

  Знают Кама и Иртыш!

  Наши хаживали струги

  До Хвалынщины подчас, –

  Не иссякнут у подруги

  Бирюза и канифас…"

  Прояснилися избёнки,

  Речка в утреннем дыму.

  Гусли-морок, всхлипнув звонко,

  Искрой канули во тьму.

  Но в душе, как хмель, струится

  Вещих звуков серебро –

  Отлетевшей жаро-птицы

  Самоцветное перо.

  1912

Николай Гумилев

Из логова змиева

          Из логова змиева,

          Из города Киева,

  Я взял не жену, а колдунью.

          А думал – забавницу,

          Гадал – своенравницу,

  Весёлую птицу-певунью.

          Покликаешь – морщится,

          Обнимешь – топорщится,

  А выйдет луна – затомится,

          И смотрит, и стонет,

          Как будто хоронит

  Кого-то, – и хочет топиться.

          Твержу ей: "Крещёному,

          С тобой по-мудрёному

  Возиться теперь мне не в пору.

          Снеси-ка истому ты

          В днепровские омуты,

  На грешную Лысую гору".

          Молчит – только ёжится,

          И все ей неможется.

  Мне жалко её, виноватую,

          Как птицу подбитую,

          Берёзу подрытую

  Над очастью, Богом заклятую.

Иван Бунин

Алисафия

  На песок у моря синего

  Золотая верба клонится.

  Алисафия за братьями

  По песку морскому гонится.

  – Что ж вы, братья, меня кинули?

  Где же это в свете видано?

  – Покорись, сестра: ты батюшкой

  За морского Змея выдана.

  – Воротитесь, братья милые!

  Хоть ещё раз попрощаемся!

  – Не гонись, сестра: мы к мачехе

  Поспешаем, ворочаемся.

  Золотая верба по ветру

  Во все стороны клонилася.

  На сырой песок у берега

  Алисафия садилася.

  Вот и солнце опускается

  В огневую зыбь помория,

  Вот и видит Алисафия:

  Белый конь несет Егория.

  Он с коня слезает весело,

  Отдает ей повод с плёткою:

  – Дай уснуть мне, Алисафия,

  Под твоей защитой кроткою.

  Лёг и спит, и дрогнет с холоду

  Алисафия покорная.

  Тяжелеет солнце рдяное,

  Стала зыбь к закату чёрная.

  Закипела она пеною,

  Зашумела, закурчавилась:

  – Встань, проснись, Егорий-батюшка!

  Шуму на море прибавилось.

  Поднялась волна и на берег

  Шибко мчит глаза змеиные:

  – Ой, проснись, – не медли, суженый,

  Ни минуты ни единые!

  Он не слышит, спит, покоится.

  И заплакала, закрылася

  Алисафия – и тяжкая

  По щеке слеза скатилася

  И упала на Егория,

  На лицо его, как олово.

  И вскочил Егорий на ноги

  И срубил он Змею голову.

  Золотая верба, звёздами

  Отягчённая, склоняется,

  С нареченным Алисафия

  В Божью церковь собирается.

  1912