CMePTaHoCHblu_CBuTeP все записи автора Вообще то слово наркотики – абсолютный бред. У этого слова нет более менее
точного значения. Самое верное его определение – вещества, занесённые в
список 1 и 2. И всё. Если внести в этот список, например шоколад, то он тут
же станет «наркотиком» - жутким веществом, обрекающим людей на
физиологическое рабство. Несмотря на англоязычный привкус в языке Шекспира и Секс Пистолз аналога у этого слова нет. Есть слово «drugs» – препараты. Аспирин,
ЛСД, активированный уголь, МДМА – всё это, по сути, просто препараты с
разными свойствами и разными возможностями. И, конечно же, в английском
языке нет слова «Наркоман», есть словосочетание drug addictive person –
препаратозависимый человек. Ведь далеко не все препараты вызывающие
аддикцию занесены в списки. Например, антидеприсанты аля Валиум:
легальные, но делающие людей безвольными, пасивными, не способными
испытывать чувств и вызывающие сильное физиологическое привыкание. Слово
«НАРКОТИК» является одним из ярчайших примеров постсоветского новояза. Это
сочетание букв обросло громадным количеством образов, эмоций и картинок из
«образовательных фильмов». И тут возникает вопрос «Зачем?». Ибо
немотивированных действий от госструктур ждать не приходится. Другое дело
экономические интересы, политические симпатии избирателей или боязнь потери
власти. Попробуем посмотреть исторически. Как вообще образовался ряд
запрещённых препаратов.

Первым запрещённым препаратом был кокаин. Дело было в США. Надо сказать,
эта странна вообще идёт в авангарде движения по запрещению веществ. И
наше отечество, по словам господина Михайлова должно ровняться на этот
прогрессивный опыт. Запретили коку конечно не из гуманных побуждений в виде
заботы о здоровье нации, а по более прагматичным причинам. После отмены
рабства возникло громадное количество чёрных пролитариев, денег которым
платили в разы меньше чем белым, – если можно платить меньше, зачем
платить больше. Что бы как-то заработать на жизнь чёрным приходилось
вкалывать значительно сильнее, и что бы продержатся во время рабочего дня,
они использовали кокаин. Дело в том, что кока не только вызывает эйфорию,
но и весьма ощутимо стимулирует ЦНС. Человек ощущает прилив сил и может
продолжать работать куда больше и лучше чем человек ничего не употребивший (конечно ничего безвозмездного не бывает и за эту подкачку приходится платить здоровьем).
Вот тут и начал возмущаться белый электорат. И что бы чёрные не «жульничали»
коку запретили, приправив несколькими смачными историями про безумных
негров разрывавших маленьких белых девочек на куски.
Сходная история случилась и с опиатами. Не жёсткая физиологическая
зависимость, не разрушительное действие на организм послужили причиной их
запрещения, а обилие эмигрантов из Китая, сейчас бы сказали
гастробайте-ров. Опиум конечно не стимулятор, но тяжёлая монотонная работа
становиться чем-то не обременительным и выполняется намного легче. (Булгаков Итак, если вести историю болезни, то вот. Я впрыскиваю себе морфий два раза в сутки в 5 часов дня (после обеда) и в 12 час. ночи перед сном.
Раствор трехпроцентный: два шприца. Следовательно, я получаю за один раз - 0,06.
Порядочно!
Прежние мои записи несколько истеричны. Ничего особенно страшного нет. На работоспособности моей это ничуть не отражается. Напротив, весь день я живу ночным впрыскиванием накануне. Я великолепно справляюсь с операциями, я безукоризненно внимателен к рецептуре и ручаюсь моим врачебным словом, что мой морфинизм вреда моим пациентам не причинил.) Самым простым путём «выгнать гостей» оказалось запрещение опиума.
Следом за опиумом пошла ганжа, как не применный атрибут мексиканцев
«окуровавших южные штаты» и негров игравший жуткий шум под названи-ем джаз.
Тем более запрещение ганжи совпало с отменой сухого закона и громадным
количеством ментов оставшихся без работы. Именно тогда было создано первое
управление по борьбе с запрещёнными препаратами – ведь надо было куда то
девать весь штат высоко квалифицированных сотрудников ранее занимавшийся
борьбой с алкоголем.
Так образовался список веществ, преданных анафеме. Но всё что запрещено
резко возрастает в цене, будь то запрещённые книжки, оружие или вещества.
Вспомнить хотя бы ранее упоминавшийся период сухого закона и количество
денег, заработанное во время него некоторыми людьми. Там где появляется
сверхприбыль, сразу же возникает преступное сообщество и конечно наше
любимое государство, ибо одно от другого отличается не сильно. Не назову
точный момент, когда запрещёнными препаратами стали торговать на гос
уровне, но уже во время войны во Вьетнаме героин перевозили на самолётах
ввс сша. Просто представьте, какое количество денег, сосредоточенно хотя бы
на одной барже колумбийской кокаиновой картели (для справки один грамм
белого порошка в Москве стоит от 120$ до 150$). И это был только кокаин.
Не ужели можно подумать, что такой громадный сегмент рынка экономически
либеральное государство может игнорировать или даже уничтожать. Пожалуй,
эта отрасль по прибыльности находится на третьем месте после нефти и
оружия, хотя оружие, пожалуй, сосёт: гонка вооружения осталась позади –
вся для потребителя. При этом взгляде на экономическую систему
современного мира становятся понятны некоторые вещи. Например, такое
пристальное внимание к Афганистану, в котором нет ни нефти, ни атомного
оружия, за, то есть бесконечные поля опиумного мака. Но из Афганистана и
Сша вернёмся в нашу российскую действительность.
Весной прошлого года была создана замечательная структура ГНК. Была она
создана из налоговых полицейских, фсбшников и просто ментов. Долго
возмущались некоторые журналисты, тем что в Гос наркоконтроль собрали все
отбросы, и главное беловоротничковых налоговиков. Что делать людям,
считающим чужие деньги в оперативно следственной работе? Всё на самом деле
очень логично и правильно. В начале 90-х в по бывшему СССР прошла
героиновая волна. Целые города старчивались за несколько лет. Но к концу
90х поколение героиновых торчков вымерло. У тех кто видел как их старшие
братья или знакомые из выпускных классов умирают за 2 –3 года особого
желания колотся героином не возникало, тем более есть ещё множество других
препаратов не вызывающих физиологической зависимости и не гробящих
здоровье с такой скоростью. Во всяком случае, не вреднее водки. Люди
курили травку, нюхали скорость, ели круглые – всё это без проблем можно
было достать как через знакомых, так и по клубам. Героиновые барыги,
обслуживающие целые районы отошли в прошлое, их сменил сетевой маркетинг.
Так разрушилась монополия. Дело в том, что героин просто так не достать, а
мак самому не вырастить. Все каналы были давно налажены и чётко
контролировались. Другое дело трава, которую можно было собрать на юге где
угодно и привезти килограммов 5 в свой родной город. Или амфетамины,
которые легко можно было синтезировать чуть ли не на кухне при
минимальном количестве химаппаратуры. Героиновая отрасль терпела жуткие
убытки и в начале нового века, во время призывов выйти из тени и платить
налоги, госполитики укрепления вертикали власти и удвоения ввп вполне
логичным шагом реструктуризации стало наведение порядка в области
запрещённых препаратов или говоря языком истеблишмента «НАРКОТИКОВ». Если
есть область, приносящая сверх прибыли, которая не контролируется
государством, то нужно создать новую госструктуру что бы снимать с неё
дань. Именно по этому новое подразделение состоит из «бывших» налоговиков.
Именно для сохранения монополии подвергаются опале книжки, рассказывающие о
том, что «Наркотики» можно производить самому и то, что они порой не
вреднее табака, а за частую обладают громадным потенциалом в излечении
некоторых болезней, ведь если каждый начнёт выращивать для себя по
кустику или общественность инициирует легализацию, то все эти препараты
резко упадут в цене и монополия будет свергнута раз и навсегда. А значит
нужно дальше подстрекать параноидальные настроения среди электората и
делать запретные препараты ещё запретнее и ещё слаще. Ведь чем больше щитов
с перечёркнутым ганжа листиком весит по городу, тем больше хочется его
скурить (сигарета душит тебя).