VinKen все записи автора Бытует мнение, что в Средние века положение дочерей в семье было более или менее равно нулю, что наследовали только сыновья, и что тем девушкам, которым не удавалось подыскать подходящих мужей,
был один путь - в монастырь.

Это было не совсем так,если учитывать тот факт, что мужские линии даже в семьях, где было много сыновей, могли пресекаться.
Кого унесла болезнь,кого – несчастный случай, третий в какой-то битве голову сложил, четвертый в монастырь подался, пятый оказался бесплоден – к примеру.
Например, Уильям Маршалл умер в 1219-м году, оставив наследниками пятерых сыновей и пятерых дочерей. К 1245-му году все пятеро сыновей тем или иным образом погибли, не оставив наследников, и все состояние братьев перешло к сестрам. Очень типичная картина.
Поэтому продолжение рода по женской линии было ничуть не менее важным, чем продолжение его по линии мужской.


Наравне с «правом перворожденного», получающего главное наследство, у англонорманнов существовала и ”diverging devolution”, выделение, когда каждый член семьи обеспечивался из родного дома своей долей имущества в деньгах или другим способом. Каждый, включая дочерей.
Разумеется, это создавало опасность раздробления имущества и постепенного обнищания всего рода.
Потому и практиковались довольно причудливые формы предачи имущества, как то «сестринский обмен», который был одной из форм устроенных браков.
Например, в 1237 году Питер де Брюс женит своего сына и свою старшую дочь с другой парой сестра-брат, детьми Изабеллы и Питера де Молей. И ничего не надо делить, приданые как бы просто обмениваются.Это могли быть и две сестры, как, например, две внучки Уильяма Маршалла, выданные за двух сыновей Ральфа де Мортимера.



Другой популярный для заключения устроенных браков повод был «жест миролюбия» - здесь логику современного человека может просто заклинить.
Например, в 14-м веке Уильям де Бохун женится на вдове графа де Марша, Элизабет де Бэдлесмер, потому, что он... сыграл когда-то роль в смерти отца графа Де Марша.
Женитьба «с целью положить конец вражде между двумя семьями».



При заключении таких браков мнения девушек не спрашивали. Но и мнения сыновей не спрашивали тоже. Как правило, в силу воспитания и того, что далеко не все просватанные девушки и парни имели возлюбленных, устроенные в целях семейной политики браки оказывались вполне счастливыми.



Теперь о крестьянках,к их имуществу и замужеству. «Право сеньора» и все такое...

Можно сказать, что лорд контролировал сексуальную жизнь крестьянок – деньгами.
Перед замужеством крестьянка нередко платила лорду merchet (плата за лицензию на замужество по собственному усмотрению), legerwite (штраф за секс до замужества), а иногда chidewite (штраф за наличие незаконнорожденного ребенка).
Все эти поборы – чисто норманнского происхождения. Кто-то из лордов их собирал автоматически, кто-то – только при большой и внезапной нужде в деньгах, кто-то – никогда не собирал.
Интересно не это, интересно то, кто платил.
Так вот, по записям судов в Вэйкфилде, Спалдинге и Хантингдоншире платили за себя сами женщины, за редким исключением. Это может означать только то, что женщины имели собственные, независимые средства.

С другой стороны, иногда дилемма «плати пеню или женись, когда велят» приводила к ситуациям забавным.
В 1290-х приор аббатства Сант-Фэйт в Хоршеме собрал 19 мужчин и 29 женщин с тем, чтобы объявить им, кто и за кого должен идти замуж. Не с бухты-барахты, а по решению как- бы жюри. За непослушание налагалась пеня, эквивалентная заработной плата за 12 дней. Даже в случае уплаты пени, непослушные были все равно обязаны жениться, только были уже вольны выбирать сами свою половину.
И что вы думаете? Большинство платили, чтобы жениться по своей воле.

Так что была всё таки свобода выбора у средневековых женщин, и средства свои были, и право идти замуж по собственному желанию охранялось ими даже в ущерб кошельку. Или право не идти замуж, которое охранялось девушками не менее стойко.

Пример - история Кристины Меркуэйт, дочери англосаксонских бюргеров из Хантингтона.
Кристина была старшей дочерью, а ее родители очень хотели занять местечко повыше на социальной лестнице при англонорманнах. Жениха ей подыскали, норманна Бартреда. Только вот Кристина решила остаться девственницей, и планам родителей воспротивилась. О, чего только те не делали: они пытались ее околдовать, они пытались ее напоить допьяна, они избивали ее, таскали за волосы, и даже сорвали с нее перед предполагаемым женихом одежды, предлагая тому девушку просто изнасиловать.
Спасло Кристину только вмешательство церкви, куда обратился кто-то из тех, кто хорошо знал семью и записал потом эту историю. Епископальный суд немедленно освободил девушку от навязанного брачного контракта и разрешил ей стать монахиней, чего она и хотела изначально.