Сицилия_Морэ (Мы_за_Россию) все записи автора
(это другое интервью. Но выложу пока его).
8 декабря состоялся радиомост между Таллинном и Москвой. На вопросы россиян в прямом эфире отвечал президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес. Радиомост стал возможным благодаря эстонскому Kuku raadio и российскому "Эхо Москвы".
Аудиофайлы интервью (.mp3)
А. ВЕНЕДИКТОВ: В Москве сейчас 14 часов, в Таллинне – 13 часов, в Москве сейчас +6 градусов, а в Таллинне - +9 градусов, вот и вся разница. И мы здесь с Наргиз Асадовой встречаемся с президентом Эстонии Тоомасом Хендриком Ильвесом, добрый день, господин президент.
Н. АСАДОВА: Добрый день.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Добрый день.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я хочу сразу сказать, что обычно работают наши средства связи, для СМС московский номер телефона 970 4545, это московский номер телефона, и тем эстонским гражданам, которые нас слушают, придется присылать своему президенту через Москву СМС. Еще раз, 970 4545. И телефон прямого эфира 783 90 26. Час в прямом эфире с президентом Эстонии, присылайте свои вопросы. И первый вопрос, Наргиз.
Н. АСАДОВА: Начнем, как ни странно, с не очень приятной темы. Мы когда готовились к интервью, посмотрели опросы общественного мнения в России и выяснили, что более половины российских граждан считают Эстонию недружественным государством. И некоторые заявления эстонских политиков, мягко говоря, усугубляют это отношение. Например, совсем недавно генерал-майор Лаанеотс, который был 5 декабря назначен на пост главнокомандующего Генштабом, заявил, мягко говоря, нашим соседом является недружественное государство. И отношения с Россией являются самой большой проблемой обеспечения нашей безопасности. И первое, что хотелось бы спросить, это личное мнение господина Лаанеотса или вы тоже разделяете эту точку зрения?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Во-первых, господин Лаанеотс имеет право считать, что он хочет. Но если посмотреть на заявления, которые сделаны в направлении маленькой Эстонии от ее крупных больших соседей в течение ряда лет, если мы исключим предложение складировать радиоактивные отходы по ту сторону Чудского озера и построить большой вентилятор, который будет задувать их через Эстонию, это экстремально. Но скажем, что эти заявления в отношении Эстонии не совсем дружественные, если сравнить наши размеры с размерами нашего соседа, то, может быть, понятно, почему в течение ряда лет Эстонии, то, что Эстония говорила, что люди здесь обоснованно могут испытывать некоторое беспокойство.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, я считаюсь самым туповатым журналистом России, поэтому я перезадам вопрос моей коллеги. Вы тоже считаете, что сейчас, сейчас в 2006 году, как заявил генерал, отношения с Россией для Эстонии являются самой большой проблемой обеспечения вашей безопасности? Извините, я просто не понял вашего ответа, как тупой.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Если мы посмотрим на окружение Эстонии, то нам не поступают недружественные заявления от политиков Финляндии, Швеции, Латвии. В этом контексте, я полагаю, эта обеспокоенность, которая у многих эстонцев имеется, вполне понятна, что просто в границах дипломатии, я думаю, каждый может понять этот ответ.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В связи с этим известно, что недавно Эстония приняла решение закупить дополнительно системы противовоздушной обороны. Эстония является членом НАТО, это понятно. А непонятно, против кого они будут развернуты, то ли исламисты будут захватывать самолеты, то ли российские вооруженные силы, то ли страны НАТО. Зачем вам дополнительные системы противовоздушной обороны, кто вам угрожает, господин президент?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Честно признаться, я не знаю, в каком направлении они там установлены, но если посмотреть на современный мир, когда мы видим, что даже Иран имеет возможность запускать ракеты типа земля-земля, которые они, очевидно, раздобыли у Северной Кореи, то мы понимает, что государство, находящееся на северном полушарии, ни одно из них, наверное, не испытывает полную уверенность в безопасности.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, если уже вопрос к Эстонии как члену НАТО, все-таки как вы считаете, главная угроза безопасности, скажем, Европе, главная угроза опасности, естественно, в Европе исходит откуда?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Фактически я принадлежу к тем, кто считает, что военная угроза весьма и весьма малая. И в свое время бытовавший подход НАТО, что надо готовиться к танковой войне, это несерьезно оказалось. И ту опасность безопасности Эстонии, безусловно, со стороны исламизма, но в мышление безопасности надо ввести идею, что очень многие угрозы безопасности связаны с окружающей средой, с народом. Если посмотреть конкретно, то опасность или угроза России, Эстонии не в политике, самая большая опасность Эстонии исходит от ядерных реакторов типа чернобыльского, который находится в Сосновом боре. И в Советском Союзе в свое время были сэкономлены средства, и если что-то случится с таким реактором, то будет то же самое, что в Чернобыле. Этот реактор расположен примерно в 90 км от нашей границы, и если он, не дай бог, взлетит на воздух, если там что-то случится, то это самая большая опасность Эстонии, которая может исходить из России, но это не связано с военным аспектом.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Каким образом можно разрядить эту опасность, господин президент, поскольку реактор находится на территории России, на суверенной территории России, ведете ли вы переговоры, ведет ли ваше правительство переговоры, что-то делать с этим реактором, обеспечить безопасность? Или это просто указание на опасность?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Сейчас в рамках северного измерения, которое является очень широкомасштабной программой ЕС, безусловно, в интересах Эстонии было бы способствовать повышению безопасности электростанции в Сосновом бору. Но я привел такой пример, но кроме Соснового бора еще общая опасность безопасности, угроза безопасности, это стекающие в Чудское озеро загрязнения из реки Великой. И это загрязнение может убить это озеро. От этого зависит жизнь десятков, если не сотен тысяч людей. И безусловно, Эстония через ЕС должна была бы помочь как решению проблемы Соснового бора, так и устранению загрязнения. Это те возможности, которые сейчас имеются, необязательно это надо делать в двустороннем порядке, поскольку ресурсы, которые ЕС нам предоставляет, значительно больше, чем те, которыми располагает Эстония.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я напоминаю, что в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» и радио Kuku Тоомас Хендрик Ильвес, президент Эстонии, и берут интервью Алексей Венедиктов и Наргиз Асадова.
Н. АСАДОВА: Я бы хотела вернуться к российским претензиям в адрес Эстонии. Дело в том, что с 30 ноября правительство Эстонии одобрило новый законопроект, который приравнивает нацистскую символику к советской символике и даже вводит уголовное наказание за использование советской символики. К нам очень много вопросов пришло по пейджеру, люди возмущаются, и русскоязычные жители Эстонии, и российские граждане, считают это недружественным жестом в адрес России именно. И спрашивают, например, женщина, Татьяна из Москвы, если у нее на сотовом телефоне звучит гимн России, который, как известно, музыка была такая же, как в советском гимне, ее что, посадят на три года?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Российский гимн – это гимн России, и так мы к этому относимся. Этот законопроект еще не одобрен, он находится пока на рассмотрении в парламенте, и я не могу сказать, будет ли этот законопроект принят или нет, и в мою компетенцию не входит комментировать находящийся на рассмотрении парламента законопроекты, у нас действует разделение властей. И мы не можем вмешиваться в эти вещи, но давайте повернем это иначе, Эстония во время второй мировой войны утратила примерно треть своего населения. И в этом были повинны как нацистская Германия, так и Советский Союз. И если на это посмотреть с точки зрения Эстонии и эстонца, то это было причинено Эстонии в сопровождении двух символов. Почему эстонцы должны в своей душе различать один символ тоталитаризма от другого, ведь результаты для народа Эстонии были одинаковыми. И т.к. поступили с эстонцами в течение этого периода, это не отличалось, здесь не было разницы между нацистской Германией или Советским Союзом, те же методы, те же результаты.
Н. АСАДОВА: Правильно ли я понимаю, что вы лично одобряете этот закон? И вы как президент, я насколько знаю, должны будете подписать этот закон, если он будет принят парламентом? И вы лично подпишете этот закон, т.е. он вам импонирует, вы считаете его справедливым?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Президент Эстонии не может комментировать законопроекты, которые находятся только в стадии рассмотрения. В нашей (НЕРАЗБОРЧИВО) системе эстонский президент может отклонять законы только в том случае, если они противоречат конституции. И роль президента Эстонии быть защитником и гарантом конституции. И если парламент примет что-либо, что не соответствует конституции, не согласуется с конституцией, то президент должен отклонить, то в то же время президент не имеет права отклонять законы, которые не нарушают конституции. И я здесь высказал только свое мнение, что с точки зрения эстонца мы не видим никакой разницы между двумя тоталитарными системами. Результат для народа Эстонии был одним и тем же.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но был и Нюрнбергский трибунал, где советские офицеры, советские генералы сидели рядом с генералами английскими, американскими и французскими, которые судили нацистских преступников. И многие английские и французские солдаты украшены советскими орденами, которые они заслужили так же, как эстонцы, которые сражались не против свободной Эстонии, а против фашизма. Им-то что делать, господин президент? Они-то сражались против фашизма, а не за оккупацию Эстонии. Они еще живы.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Если вы согласны с очередным Нюрнбергским трибуналом, ведь мы пересмотрели бы, рассматривали бы античеловеческие преступления, которые были совершены Советским Союзом, пожалуйста, наш бывший президент Леннарт Мери сказал, что нам не надо устраивать новый Нюрнберг в отношении того, что произошло в Советском Союзе и со стороны Советского Союза. Мы говорим здесь не только об Эстонии, такие преступления были совершены в Польше, в Литве, в Латвии, Восточной Германии. Вы должны понять, что говоря о жертвах, какая была символика, во имя чего, под какими погонами совершались преступления против человечности, здесь нет разницы. И эти преступления никак нельзя оправдать. В Нюрнберге сидели победители, но и военные преступления, которые были совершены союзниками, просто они не были на скамье подсудимых.
Н. АСАДОВА: Еще один очередной скандал, который разгорелся между Москвой и Таллинном в последнее время, это желание убрать памятник воину советской армии, в центре Таллинна который стоит. Скажите, как возникла идея убрать этот памятник? Почему сейчас, это очередной такой жест в адрес Москвы недружественный или, действительно, есть необходимость убрать этот памятник, почему?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Во-первых, ничего еще не решено в этом отношении. Во-вторых, я полагаю, что не всегда надо рассматривать вещи через московскую призму. Мы самостоятельное государство, может быть, нас просто тревожат эти вещи, и мы делаем то или иное не для того, чтобы оказать влияние на Москву. И я мог бы сказать, что очередной скандал, я не стану здесь перечислять скандалы, но я лично заинтересован в том, чтобы отношения были бы столь же рациональными и прагматичными, как у нас с Финляндией или с Латвией. Что касается этого солдата, то очень многие люди в Эстонии испытывают неприятные ощущения, поскольку это символ оккупации, советской оккупации в Эстонии. У нас парламентская республика. И если большинство людей считает это оскорбительным, то это так и происходит. Для того есть демократия, и у нас очень сильная парламентская демократия, и никто не может предписать эстонскому парламенту, как он должен голосовать. И это является и счастьем, и несчастьем парламентской демократии, поскольку отражает мнение народа. Конечно, значительно легче вести внешнюю, проводить внешнюю политику, когда парламент не может вмешиваться. Тогда правительство просто само может решать, как поступать с тем или иным государством. И как бывший министр иностранных дел, могу сказать, что моя жизнь была значительно труднее, потому что я всегда должен был выполнять желания парламента. Мне как прагматичному министру иностранных дел было бы легче, но если парламент так решит и за ним стоит большинство народа Эстонии, то я не верю, что было бы правильно сказать, что это как-то связано с Москвой. Это символ успокоит как-то многих эстонцев, это необходимо понять.
Н. АСАДОВА: Вы говорите, что большинство эстонцев за то, чтобы памятник убрали. Проводились какие-то опросы, вы откуда это знаете? Просто дело в том, что нам приходят, опять-таки, вопросы, эстонец, Феликс, предприниматель, спрашивает – господин президент, считаете ли вы, что десятки тысяч эстонцев, воевавшие с фашистами, недостойны памятника павшим в борьбе с фашизмом в центре Таллинна?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я полагаю, что нам нужны памятники всем жертвам, независимо от того, на какой стороне они сражались. Мы не воюем с мертвецами, с мертвыми. И я хотел бы, чтобы мы здесь, в эстонском государстве, занимались бы вещами, у которых есть перспектива, которые ведут нас вперед обсуждать, рассматривать здесь, выдвигать и ставить свои отношения с другими государствами в зависимости от того, как тому или другому человеку видится происшедшее 60 лет назад, это не совсем прагматичные способы.
Н. АСАДОВА: А что говорят опросы? Хотела бы все-таки уточнить, что говорят опросы, сколько процентов эстонцев, таллинцев выступают за то, чтобы убрать этот памятник?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я сегодня утром как раз прочитал, что этот процент где-то 50 на 50, но Таллинн – столица, здесь не только люди, которые живут в Таллинне, ведь для всех эстонцев это важно. Ведь говорить о столице, это одно дело, если бы этот памятник находился бы в (НЕРАЗБОРЧИВО), то его значение было бы несколько другим. Но эстонцы, мне представляется, что это затрагивает их чувства, я не знаю, мне представляется, что это вопрос, который не относится к компетенции президента. Я высказываю здесь просто свое мнение, а решает парламент. Если парламент решит одним способом, это решение будет конституционным, то я провозглашу этот закон. Если будет решено иначе, это будет также конституционное решение, то я провозглашу другой закон.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, вы сказали о том, что нужно смотреть вперед, что нужно видеть перспективу. Но последние, во всяком случае, две инициативы, пока еще инициативы, я имею в виду приравнивание российской, советской, простите, символики к нацистской символике и перенос бронзового солдата, как здесь говорят, это как раз, на мой взгляд, жить с вывернутой назад головой. Это смотреть в прошлое, а не в будущее. Это возбуждать новые вопросы, причем не только между Россией и Эстонией, это дело эстонского государства, но между разными эстонскими гражданами, 50 на 50 вы сказали, и остается вопрос, это зачем и почему сейчас?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я полагаю, что здесь есть немало причин, в первую очередь, не знаю, я не эксперт по бронзовому солдату, это не самый крупный вопрос для меня, не жизненной важности. Я порекомендовал вам поговорить об этом с теми, кто этим непосредственно занимается, это, действительно, не мой вопрос, что произошло летом или в мае месяце, это было очень неприятно, опыт для многих эстонцев, этот бронзовый солдат, который до сих пор тихо стоял на своем месте и никому не мешал, стал символом оправдания оккупации многих людей и символом шовинизма. И символом враждебности к Эстонии, эстонскому государству, это растревожило многих людей, я думаю, что вы понимаете, что многие люди, которые были депортированы в Сибирь, которые потеряли там свои семьи, которые были расстреляны советской оккупации, насколько это неприятно для нас.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, у каждой страны сложная история, в каждой стране часть населения считает, что это этот герой, и собирается у памятников Ленина, как в нашей стране, другая часть населения считает, что герой – последний царь Николай Второй, третьи считают, что герои – Минин и Пожарский. А когда героев будем собирать, господин президент? У Эстонии тоже длинная, сложная и трагическая судьба, но противопоставлять с помощью памятников часть общества ни в России, ни в Эстонии ничему хорошему не приведет, а уж две страны противопоставлять, мне кажется, это странно.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я сказал бы, что мы уже почти половину передачи посвятили памятнику, который фактически не касается моей должности. Это вопрос, который был поднят народом. И я могу говорить о том, что я могу оказать влияние, точно также я могу спросить, разве не вызывает беспокойство, что у нас есть сосед, который всюду, где есть демократия, его границах, усматривает в этой демократии опасность и угрозу своей безопасности. И авторитарный порядок на своих границах рассматривает как гарантию стабильности, где цена в этих авторитарных государствах, цена на газ ненормально низкая, это куда более важная проблема, чем одна определенная статуя, не очень эстетично оформленная.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы об этом поговорим, конечно, во второй части беседы, господин президент, но этот вопрос вы задаете российским журналистам, вспомню, что вы когда-то были тоже журналистом, вы их сможете задать, я думаю, на вашей встрече с господином Путиным. После новостей мы вернемся в эфир.
А. ВЕНЕДИКТОВ: В Москве 14 часов 35 минут, в Таллинне, столице Эстонии, 13 часов 35 минут, у нас в гостях или у вас в гостях, у наших слушателей, президент республики Эстония Тоомас Хендрик Ильвес, мы принимаем его в прямом эфире с Наргиз Асадовой. Наргиз?
Н. АСАДОВА: На прошлой, вернее, даже на этой неделе сразу две международные организации, «Amnesty International» и Совет Европы, признали факт существования дискриминации русскоязычного меньшинства в Эстонии. И в документах, которые вышли на этой неделе в этих организациях говорится о том, что 139 тыс. человек в Эстонии не являются до сих пор гражданами из-за того, что у них есть трудности с изучением эстонского языка. Говорится также о том, что тогда как среди эстонского населения, т.е. среди граждан Эстонии, безработица где-то на уровне 5%, среди русскоязычного меньшинства – 13 и более процентов безработица. И вот вопрос в связи с этим от Алекса – господин президент, скажите, то, что более 100 тыс. жителей Эстонии не имеют гражданства, свидетельствует о том, что они государству не нужны? И хотели бы вы, чтобы они навсегда покинули Эстонию?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я начну с того, что эта фраза (НЕРАЗБОРЧИВО) точная, я читал рапорт «Amnesty International», там было сказано, что они могли бы получить гражданство, не говорилось о том, что они установили какую-то дискриминацию. С другой стороны, этот рапорт несколько странный, поскольку остро критиковал добровольную программу, которую правительство организовало по просьбе ЕС для того, чтобы изучать эстонский язык. Это на добровольных началах программа языкового погружения. И также что касается статистики, то не знаю, откуда и когда она была взята. Я только что приехал из (НЕРАЗБОРЧИВО), восточного нашего региона, там проживает больше всего не эстонцев. И там сейчас такой экономической рост, он больше, чем где-либо в других регионах Эстонии. Проблема, скорее, в нехватке рабочей силы. Я не могу серьезно к этому относиться рапорту, если за основу приняты неправильные данные, неправильные предпосылки. Критикуется, что русскоязычные школы переходят на эстонский язык, они этого не делают, решение принято, что начиная с 2007 года один предмет будет преподаваться на эстонском языке, разве это плохо? Я вырос в другом государстве, там ничего не предлагалось на другом языке. Но если поехать в любую европейскую страну и сказать, что в вашей школе, иноязычная, чем государственный язык, то мы предлагаем там один предмет преподавать на местном языке, будь то на немецком, на финском, на шведском, то разве кто-то будет чувствовать себя ущемленным этим? Навряд ли. И этот рапорт просто неверный, если вы посмотрите на этот закон, то речь идет об одном предмете, начиная с 2007 года, начиная с (НЕРАЗБОРЧИВО) класса. Так что очень трудно парировать утверждения, которые просто не верны.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, не только рапорт «Amnesty», доклад «Amnesty International», который опубликован был вчера, но и есть решения Совета Европы, есть рекомендации Европарламента, ЕС, т.е. очень многие международные уважаемые организации, где Эстония является членом, указывают, советуют, предлагают и говорят о том, что с русским языком в Эстонии, с русскоязычным населением, которое, кстати, хочет жить в Эстонии, которое хочет получить эстонское гражданство, которое, кстати, не уезжает в Россию, не в порядке. Дело не в порядке. Вы говорите. Доклад «Amnesty International» неверный, неточный и т.д., но есть другие доклады, которые говорят то же самое. И поэтому вопрос Алекса был в том, хотите ли вы, чтобы эти люди, эти 139 тыс. человек уехали из Эстонии?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я, безусловно, не хотел бы, чтобы мои соотечественники покинули бы Эстонию, и они этого не делают, несмотря на приглашения и призывы уехать из Эстонии, которые, например, президент России высказал. И когда кто-то спросил посла России, сколько же русских уехало из Эстонии, то он ответил, что 15, они хотят там учиться. Почему-то люди не хотят покинуть Эстонию, несмотря на этот наплыв пропаганды, который говорит, насколько ужасно и плохо жить в Эстонии. Очевидно, впустую эта пропаганда, поскольку люди не хотят уехать из Эстонии, наоборот, многие из России хотели бы переехать в Эстонию. Почему они хотели бы это сделать, можно у них спросить. Ведь если у нас столь плохая ситуация, но если посмотреть, что делают люди в Эстонии, то они не выезжают в Россию. Следовательно, ситуация не соответствует тому образу, который о нас пытаются сложить. Что касается этого рапорта, то мы не были бы сейчас в Европейском Союзе, если у нас были бы с этим большие проблемы. Может быть, с позиции России вы хотели бы, чтобы у нас было бы иначе, но если посмотреть, какие обычаи и традиции Европы, ЕС, то эти обычаи и традиции таковы, что если вы посмотрите, как и какими правами пользуется иноязычное население в других странах ЕС, то фактически иноязычное население в Эстонии имеет куда больше прав, чем в других государствах-членах ЕС. Получить возможность, возможности значительно более ограничены в других государствах, если ты не гражданин. Возможности участвовать в местных выборах Европы возникли только два года назад. У нас они имеются (НЕРАЗБОРЧИВО) 93 года. Так что мне жалко. Если посмотреть на российские СМИ, то та картина, которая рисуется об Эстонии, то и эстонские русские не узнают ее. У меня есть многие знакомые, они сами говорят, что мы, здешние русские, смотря российское телевидение относительно того, что якобы у нас здесь происходит, то мы не узнаем это государство. Оно совсем иное. И естественно, здесь просто надо понять, что для того, чтобы стать гражданином Эстонии, надо, во-первых, здесь проживать 5 лет, это не проблема. Во-вторых, знать немного эстонский язык, этот уровень владения эстонским языком, который необходим для того, чтобы получить гражданство, он столь минимален, это примерно 1 500 слов, этот языковый тест, который по просьбе ЕС был, он был составлен в (НЕРАЗБОРЧИВО) университете, то здесь нет ничего сложного. Это такой очень простой уровень, и для того, чтобы показать, насколько это легко, могу сказать, что у нас сейчас в Тартуском университете учатся с десяток бежавших из Белоруссии учеников, которые были бы просто посажены в Белоруссии. И здесь они находятся только три месяца, и эти три месяца они говорят достаточно хорошо на эстонском языке. Они могли бы свободно получить гражданство. Правда, они здесь не прожили 5 лет, но их уровень владения эстонским языком такой, что они на его базе могли бы получить эстонское гражданство. Так что за три месяца можно получить, освоить этот элементарный уровень владения языком, чтобы получить гражданство. Отсюда возникает вопрос, почему в течение 15 лет люди, которые не имеют гражданства, не удосужились даже на минимальном уровне овладеть эстонским языком.
Н. АСАДОВА: Я просто сейчас хочу подчеркнуть, что я сейчас буду выступать не от имени российской прессы, а от имени русскоязычных граждан Эстонии, потому что именно они пишут нам вопросы свои и обиды какие-то. Так вот, Иван, например, который живет в Эстонии, ему 50 лет, он говорит о том, что он инженер, он вырос, он работал все время в Эстонии, он не знает в таком объеме эстонский язык. Ему обидно, что сейчас он не может найти себе применение в стране. Также очень много предложений от наших слушателей, не граждан, но русскоязычных жителей Эстонии, они говорят о том, что в США, где вы получили образование, господин президент, всего 12% испаноговорящих людей, испанцев, и там испанский язык стал вторым государственным. Почему не сделать то же самое в Эстонии?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Во многих штатах, господин президент, во многих штатах. Нет, господин президент мотает головой, это я говорю для тех, кто не видит это.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Не так, просто нет в США другого государственного языка. Я поверну этот вопрос несколько иначе. Русскоязычный человек, который владеет русским языком, может получить хорошую медицинскую помощь повсюду в Эстонии. А человек, который говорит по-эстонски и не знает русского языка, не везде может в Эстонии получить на уровне медицинскую помощь. Так что фактически привилегированными сейчас являются те, которые владеют русским языком, поскольку повсюду можно в Эстонии общаться на русском языке. А на эстонском языке если вы, скажем, поедете в Нарву, то там трудно получить хорошую медицинскую помощь, не владея русским языком.
Н. АСАДОВА: Здесь прекрасный вопрос от Александра, он проживает в Германии, не считаете ли вы, что русские в Эстонии – это пятая колонна?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Нет, по-моему, русские в Эстонии являются моими соотечественниками.
Н. АСАДОВА: Еще такой вопрос. Вы критиковали сейчас отчет «Amnesty International» и Совета Европы о состоянии русскоязычного меньшинства в Эстонии и сказали, что они неправильные цифры опубликовали. А какие правильные цифры? Какова безработица среди русскоязычного меньшинства в Эстонии? Действительно ли у них вообще нет проблем? Потому что из того, что вы говорите, складывается впечатление, что нет проблемы русскоязычного меньшинства в Эстонии вообще.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я это не сказал бы, я был бы последним, кто утверждал бы, что подобное, но не знаю последнюю статистику, но, по-моему, между эстонцами и русскими в безработице нет существенной разницы ни в социологической и географической категориях. Если безработица среди русскоязычных людей было самая большая в северо-восточной Эстонии, где с бывших советских времен промышленные динозавры рухнули, то самая большая, самый большой процент безработицы был среди эстонцев юго-восточной Эстонии, где аналогичные динозавры, т.е. колхозы и совхозы распались, и не было работы. И несколько лет процент среди эстонцев безработных был даже выше. Я не знаю последних цифр, но, в целом, за последние 15 лет процент безработицы оставался, в основном, одним и тем же. Просто от места, где эта безработица имеет место, здесь имеются различия, в северо-восточной Эстонии, конечно, процент более высокий, чем, в среднем, по Эстонии, также и в юго-восточной Эстонии процент безработицы выше, чем, в среднем, по Эстонии. Но, в целом, этот процент более или менее одинаковый среди эстонцев и среди русских.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я напоминаю, что в прямом эфире «Эха Москвы» и радио Kuku президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвис. Хотелось бы вот что понять, господин президент, кажется, что последние несколько месяцев между Россией и Эстонией уровень напряженности напоминает нам отношения между Россией и Грузией. Мы уже говорили о законе, о проекте, законопроекте о символике, говорили о бронзовом солдате, можем вспомнить запрет на ввоз рыбы и морских продуктов, которые вводит Россия против Эстонии. Наверное, энергодиалог тоже идет не очень просто. Не кажется ли вам или, может быть, вам кажется, что резко ухудшающиеся отношения между Россией и Эстонией уже на самом высоком уровне не приносят ничего хорошего ни Эстонии, ни России?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Диалог в области энергии никогда не был у нас проблемой. Мы платим, Россия присылает нам энергоносители, может быть, какое-то другое государство в ЕС беспокоится по этому поводу, мы пока не присоединились к этой заботе, мы, наоборот, считаем, что договор о партнерстве можно было бы продлить, так что давайте снимем вопрос об энергетике, об энергии. Я вернулся бы к тому, что это странно, что демократические государства считаются врагами, а друзьями считаются авторитарные, если не сказать тоталитарные государства. Интересно, почему возникла эта напряженность? Я не знаю, почему эта напряженность возникла.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, а вы не говорили об этом с господином Путиным на обеде в Лахти, вы не говорили об этом с российским президентом? Почему возникла эта напряженность? Собираетесь ли вы с ним об этом когда-нибудь говорить?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Да, безусловно, если возникнет такая возможность. Но в Лахти Эстонию представляет премьер-министр, это исполнительная власть, так что я не поехал в Лахти. Некоторые другие президенты там бывают, но у нас другой государственный устрой, что в Финляндии более президентарный устрой, чем у нас. Я открыт для любых дискуссий, я никогда не отвергал ни одной возможности поговорить с российскими коллегами, когда они готовы к такому разговору. Фактически я считаю, что мне даже легче развивать отношения, чем кому-нибудь другому, поскольку иной политик боится, что если он что-то сделает, то его будут обвинять в его советском прошлом. Это ко мне не относится.
Н. АСАДОВА: Раз уж мы заговорили о российско-эстонских отношениях экономических, я должна просто озвучить крик души предпринимателя из Москвы, Киталантия Пузырева, когда будет восстановлено нормальное отношение между Россией и Эстонией, а то у нас оборудование на складе в Таллинне застряло. Мы сейчас ехали из Питера к вам на машине в Таллинн, на Нарвском мосту, на границе российско-эстонской огромные, огромные очереди огромных машин, в чем проблема?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Эта проблема не с эстонской стороны, эстонские пограничные службы и таможня работают чрезвычайно эффективно, все проходит, все пропускается. Я попросил бы уважаемого автора вопроса обратиться к соответствующим российским инстанциям, поскольку наша пропускная способность, наш высокий технологический уровень на границе, может быть, один из самых современных в Европе, не чинит никаких препятствий, у нас очень высокая пропускная способность.
Н. АСАДОВА: А вы сами интересовались когда-нибудь, в чем проблема с московской стороны? Почему такие очереди на границе?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Нам и раньше приходилось видеть, и не только в Эстонии, в других государствах, поэтому я не сосредоточился бы здесь на Эстонии. Если хотят послать какой-то политический сигнал, то одним из выходов является затруднение при пересечении границ. Но это пересечение границы необязательно политическая проблема, аналогичная ситуация в Финляндии. Из Финляндии стоят очень длинные очереди, и если бы это было бы политическая проблема, то это, безусловно, не со стороны Финляндии. Я только недавно посетил самый крупный пропускной пункт пограничный Финляндии, там все на очень высоком уровне, но, тем не менее, очередь этих машин тоже была несколько, многие километры.
А. ВЕНЕДИКТОВ: О какой границе вы говорите, господин президент, Антон спрашивает из Москвы, каковы перспективы заключения договора о границе, который, как известно, Россия отозвала свою подпись, насколько этот договор сейчас необходим Эстонии после вступления страны в НАТО и ЕС? Зачем?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Пограничная линия – это обговорено в соглашении, это та самая (НЕРАЗБОРЧИВО) границы, куда была сдвинута граница Эстонии после повторной оккупации, просто в 50-е года было решено, что давайте проведем эту линию здесь, там небольшие только есть выравнивания с той и другой стороны, чтобы граница более удобно пролегала. Соглашение о границе, мы, сейчас мы фактически находимся в такой же ситуации, как и Норвегия. Норвегия не имеет ни с Советским Союзом, ни с Россией 60 лет официального пограничного договора, но граница действует. И там нет никаких споров о том, где она должна пролегать. Отсутствие границы, отсутствие пограничного договора для Эстонии не является особой проблемой. Она могла бы быть проблемой, стать проблемой, скорее, для граждан России. Когда будет упрощенный визовый режим, ведь что такое виза, виза – это документ, который позволяет пересечь признанную границу. Когда Эстония войдет в круг Шенгенских государств, то въезд в ЕС будет означать въезд в Шенгенскую зону. А если эта граница не признана, то эта виза может быть недействительной. Но это вопрос, в который я не хотел бы углубляться, это более такой интеллектуальный вопрос. Фактически эстонская граница работает, работает очень хорошо, находится там, где Россия хотела, чтобы она пролегала. Мы согласились с этим, смирились с этим.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, у нас осталось 2 минуты прямого эфира, может быть, чуть больше. Знаете, что интересует наших слушателей в Казани, Николай из Казани, он задает вам прямой вопрос. Господин президент, где ваши президентские регалии? Я подтверждаю, что президент сидит сейчас перед нами совершенно без регалий, только в бабочке и в пиджаке. Так где же ваши президентские регалии, господин президент, спрашивают в Казани.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Президентские отличия власти, регалии, у нас республика, не королевство. Единственные президентские должностные регалии, которые носят только на официальных мероприятиях, это президентская цепь, которая была украдена у депортированного президента Эстонии Константина Пятса, она сейчас находится в Москве, рубины из нее вырезаны, украдены, это украденная цепь, это бывший символ независимого, президента независимого государства. И Эстония добивается ее возвращения, но не знаю, стоит ли просить вора отдать свою вещь, если он не хочет этого сделать, то, в конце концов, ты просто делаешь свои выводы об этическом уровне этого вора, что же еще?
Н. АСАДОВА: В недавнем своем интервью «Евроньюс» вы прямо сказали, что Россия не является приоритетным партнером для Эстонии. Почему?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Потому что у нас есть более приоритетные партнеры, именно ЕС.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какую долю в бюджете Эстонии, господин президент, составляют, скажем, то, что транзит из России?
Н. АСАДОВА: Нефти и газа.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.
Т.Х. ИЛЬВЕС: 2% по доходам.
А. ВЕНЕДИКТОВ: 2% по доходам. А каким, сколько импорт-экспорт с Россией у вас, насколько вы связаны с Россией? Есть у вас такие цифры?
Т.Х. ИЛЬВЕС: Весь экспорт составляет 7%, это касается продуктов питания, здесь 7% составлял экспорт, 15% импорт из России, но если посмотреть, каков наш экспорт и импорт с государствами-членами ЕС, если мы рассмотрим наши торговые отношения, уточняю, что здесь экспорт 5%, импорт 9%. Но если раньше экономические блокады довели эстонских предпринимателей до того, что они усовершенствовали свою продукцию так, чтобы они были бы приемлемыми на западном рынке, наши экспортеры были вынуждены переориентировать свой экспорт. И теперь наш экспорт на территорию составляет, России, 5%. И он значительно выше в Германию и Великобританию.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мой последний вопрос, господин президент, мы начали с того, что сказали – более 50% по всем социологическим опросам наших слушателей, жителей России считают Эстонию недружественным государством. Я хотел бы, чтобы вы сейчас напрямую, без журналистов, вас сейчас слышат в Москве, в Петербурге, в Уфе, в Оренбурге, в Волгограде, 43 городах, я хотел бы, чтобы вы напрямую обратились именно к тем, к той большей части моих соотечественников, которые считают Эстонию недружественным государством. Что бы вы могли им сейчас сказать напрямую, одну-две минуты, господин президент.
Т.Х. ИЛЬВЕС: Я верю, что в интересах Эстонии больше всего было бы то, что Россия была бы демократическим государством, успешным государством, либеральным государством. Я убежден, что демократические либеральные государства, где имеются свобода СМИ, где то, представления об Эстонии были бы совсем другими, можно, это было бы для нас самое важное. Мы, безусловно, сожалеем, что этот процент высокий. Но со своей стороны, спросим, по объективным ли причинам это имеет место или это вытекает из того, как нас изображает электронное СМИ? Очень хотим, чтобы Россия была государством, где уважались бы права меньшинств, где люди с названиями, с именами, с окончаниями –швили или –адзе не должны беспокоиться за свою судьбу, где после 3 класса марийцы могли бы учиться на своем родном языке. Мы предоставляем возможность своим меньшинствам учиться на родном языке до 12 класса. И мы хотели бы, чтобы грузинские дети не испытывали бы трудности. Это такие вещи, о которых мы не говорили. Это должно было бы быть фоном тех вопросов, которые мы сегодня рассматриваем. Мое видение России, на самом деле, оно схоже с той, которое в романе Аксенова «Крымский остров». Если бы Крым был бы островов и туда не пришла большевистская революция, это была бы тогда либеральная Россия конституционных демократов-кадетов, где не притесняли татар и кого-либо другого, где были все отношения, хорошие отношения со всеми. Вот это моя мечта о России.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Хотелось бы, чтобы президент Путин также сказал бы об Эстонии хотя бы в эфире нашей радиостанции. Я напомню, что в прямом эфире радиостанции Kuku и радиостанции «Эхо Москвы» был Тоомас Хендрик Ильвис, президент Эстонии. Его принимали Наргиз Асадова и Алексей Венедиктов, в Эстонии, в Таллинне 14 часов 5 минут, в Москве уже 15.05, и это вся разница между нашими странами.
Источник: Эхо Москвы
Фото: Kuku raadio
В Швейцарии обнаружены дневники итальянского диктатора Бенито Муссолини, которые он вел в 1935-1939 годах, сообщила в воскресенье итальянская газета «Коррьере делла Сера». 
Утром 29 апреля, после бракосочетания с Евой Браун, изложив свою последнюю волю, Гитлер продиктовал политическое завещание, в котором объяснял и оправдывал свою жизнь и деятельность.
ТУПЫЕ ЗАКОНЫ США. Многие, наверное, когда-нибудь их читали)) А может и нет))) 
шутка от Задорнова)