Copycat13 все записи автора В колонках играет - Мэйхэм
Настроение сейчас - в багровых тонах

Из дневника Носферату.

Спасибо замечательной группе Mayhem,
за прекрасную песню, вдохновившую меня
на этот рассказ. =)
Гуляли ли вы когда-нибудь по лесу в черную зимнюю ночь? Время, когда небеса сливаются с землей в сплошной темноте и, казалось бы, не уступают ей в своих грехах…
Время, когда предметы приобретают свою истинную суть, не искаженную назойливым светом дня. В такие ночи лучше всего гулять зимой, когда черные тени деревьев причудливо отражаются на снегу, освещенные мертвенным светом замерзающей луны…
В такое время мне больше, чем когда-либо не хочется лежать в своей холодной деревянной постели, скрестив руки и видя черно-белые сны. К тому же не только простое желание поискать приключений побуждает меня открыть глаза и, приподняв крышку гроба, подняться из него. Жажда, ставшая уже обычной за многие века моего существования, заставляет меня выходить на охоту. Надев черный длинный плащ, я открываю дверь склепа и вдыхаю морозный сыроватый воздух ночного погоста. Холодно блестят одинокие звезды и мертвенно светит луна. Я улыбаюсь и, слегка поскрипывая снегом, бреду через сугробы к выходу из заброшенного кладбища. Мороз, которого я не чувствую, причудливые тени каменных ангелов и искривленные отражения старых крестов при полном отсутствии ветра делают пейзаж безжизненным, как я сам, и поэтому он мне нравится еще больше. Мне не надо никаких усилий, чтобы перелететь через запорошенную снегом витую ограду кладбища и не оставить за собой следов. И сразу же, оказавшись за пределами дома, я чувствую отчетливый запах человека, даже на этой ночной безлюдной улице. Голод дает о себе знать, и поэтому я поспешно направляюсь в сторону манящего аромата теплой кожи и бьющегося пульса. И когда я вижу вдалеке маленькую, кутающуюся в шубу фигурку, то только ускоряю шаг. Когда я неслышно нагоняю ее, она оборачивается, почувствовав меня. Испуганное, смазливое личико, светлые локоны, выбившиеся из-под плохонькой шапчонки, зябко ссутуленные плечи…При моем зрении мне хватает тусклого света луны, чтобы разглядеть молоденькую девушку, по-видимому, или нищенку, или проститутку. Она явно испугалась, увидев перед собой высокого бледного брюнета в черном пальто, но быстро успокоилась, когда тот, улыбнувшись, предложил ей прогуляться с ним до его дома за…ну, какую плату она хочет?
Быстро договорившись, мы шагаем обратно по улице. Я поглядываю на желтое пятно луны, наполовину заволоченное черной дымкой облаков и со свистом вдыхаю морозный воздух. Моя жертва не поспевает за моей широкой поступью и поэтому, когда я пропускаю ее вперед, открыв железную калитку моего владения, она, запыхавшись, прислоняется к витой кладбищенской ограде.
--А мы где?—робкая и чуть глуповатая улыбка делает ее полудетское лицо еще более привлекательным.
--О, мы почти у меня дома, дорогая!—ласково улыбаясь, насколько это возможно для меня, я беру ее за руку и по занесенной снегом аллее мы углубляемся внутрь кладбища. Лунный свет падает на снег, делая его похожим на серебряный саван, покрывший все: покосившиеся кресты, склоненных каменных ангелов, крыши склепов, ветви столетних дубов…
--А где мы? Что это за место? Парк?—я чувствую, как все чаще и чаще бьется ее пульс. Ох уж эти смертные! Некоторые из них бывают чересчур любопытными, за что и отплачивают своей шкурой.
--Можешь считать это садом моего скромного дома.—нарушаю я воцарившееся молчание.
Перешагивая через засыпанные снегом могилы и отодвигая ветви деревьев, мы постепенно приближаемся к моему склепу, кстати, самому большому и самому старому в этой части кладбища.
--А почему у вас не горят фонари? Тут так темно, что я ничего не вижу. Ваш сад больше похож на лес…Где же мы?—крепко сжимая ее руку, я чувствую, как пульс девчонки бьется все сильнее и сильнее, похоже ей стало страшно.
--Я не люблю электрический свет…--отвечаю я.--Свет сегодняшней луны с успехом заменяет его…Посмотрите, она как будто замерзла, ее лучи гораздо более безжизненны, чем искусственный свет лампы---отвлекая девчонку разговорами, я открываю дверь моего склепа. И действительно, когда последнее облачко наконец исчезает с желтого лика луны, она начинает светить лучше всякого фонаря.
--Милости прошу, чувствуйте себя как дома!—говорю я и вдруг вижу возникший в ее глазах дикий, животный ужас.
--А…а почему снег на вашем лице…Он не тает…---ее взгляд опускается к моей руке.
--А рука такая холодная, словно вы изо льда!—она с ужасом смотрит в мои мертвые тусклые глаза и ее смазливое личико искажается, когда она пытается вырвать у меня свою руку.
--Пустите меня! Где мы!!!—ее крик перерастает в нечленораздельный визг, когда я, легко подняв ее на руки, пинком открываю дверь склепа и вместе с ней захожу туда.
--Вот насчет льда ты почти угадала, милая!—я сжимаю ее в моих могильно-холодных объятиях, так, что еще немного, и треснули бы ее хрупкие кости.—А сейчас прошу, наша постель готова!—я швыряю ее в один из пустых гробов возле стены.
--ЭТО ЖЕ ГРОБ! НЕТ, НЕТ! ЭТО ЖЕ ГРОБ! Пустите!—визжит она и я чувствую, как часто и сильно бьется ее сердце и выделяется пот.
--Наслаждайся, дорогая, ты ведь не знаешь, каково в нем!—усмехнувшись, я накрываю ее плащом и, целуя, впиваюсь в шею, чувствуя то, как моя жертва постепенно цепенеет от холода объятий и то, как постепенно исчезает мой дикий голод. Вожделение и смерть…Наслаждение и боль. Кровь и жизнь…Все это слишком знакомо мне. А свет замерзающей луны постепенно заполняет и мой склеп через открытую дверь и алая кровь девушки кажется черной, как моя…
…Я отрываюсь уже от холодеющего трупа. В ее глазах навсегда осталось выражение ужаса и предсмертной тоски. Светлые грязные волосы растрепаны, словно после бурной ночи. Вытерев с лица остатки моей трапезы, я взваливаю мертвую на плечо и чувствую, как заметно полегчало ее и без того хрупкое тело. Выйдя из моего дома, я оставляю ее лежащей на залитой лунным светом аллее неподалеку.
Я чувствую, как же мне хочется спать после столь обильного обеда и поэтому едва хватает сил, чтобы добраться до склепа и не уснуть по дороге.
Я плотно закрываю тяжелую дверь моего пристанища, и ложусь в мою деревянную постель, как будто ставшую еще более холодной. Охота удалась, впрочем, как всегда…А завтра-послезавтра незадачливые смертные найдут на дорожке кладбища запорошенный снегом труп молоденькой девушки с разорванным горлом…И в какой-нибудь жалкой газетенке появится устрашающая статья о маньяке, орудующем в этих краях. Начнутся расследования, поиски…Но никто и не подумает вскрыть один из самых старых склепов на этом практически заброшенном кладбище. Смертные, что с них возьмешь…Их ограниченность всегда вызывала у меня снисходительную улыбку…
…И с такими мыслями я зеваю и закрываю глаза, затем, чтобы открыть их в следующую лунную ночь…Ночь, когда я чувствую зов матери-тьмы сильнее, чем когда-либо, и путь к следующей жертве мне освещает лишь замерзающая луна…