Аноним (группа_Браво) все записи автора --

San4es-PUNK (группа_Браво) все записи автора На концерте в Табуле на разогреве была молодая сёрф-группа "The Vegas"! Потрясно отыграли! Если кому интересно, тут можно заценить http://www.myspace.com/musicbandvegas и тут http://www.youtube.com/watch?v=vVwz9dXNfzk ! Молодые ребята, талантливые!

Appleback (группа_Браво) все записи автора

                                    ОДНА ИЗ ГЛАВНЫХ МАГНИТНЫХ ПЛАСТИНОК СССР.    "БРАВО" 1984

Крайне редко в советском роке случалось так, чтобы все песни c дебютного альбома группы становились хитами. Но именно
подобная судьба ожидала первую запись «Браво». Их заводные и по-летнему беззаботные рок-н-роллы не имели в 84-м году конкурентов по количеству переписанных с магнитофона на магнитофон копий.

Каждый любил «Браво» по-своему - за непосредственность и дерзость, энергичность и ритмичность, ретро-возрождение и стилистическую актуальность.
Но самое главное достоинство заключалось в том, что возглавляемый Евгением Хавтаном квинтет московских стиляг привнес в советский пафосно-социальный рок то, чего ему так отчаянно не хватало - легкость и самоиронию. Эти качества были особенно ценны во времена черненковско-андроповских гонений на рок, одной из жертв которых оказалось и «Браво». Буквально через месяц после записи дебютного альбома правоохранительными органами был сорван концерт «Браво», группа была разогнана, а Агузарова выдворена из Москвы в Сибирь.
«Когда мы решили записывать альбом, то уже чувствовали, что за нами ведется слежка, - вспоминает Евгений Хавтан. - В тот момент мы были далеки от какого-либо концептуализма. После концертов мне постоянно приходилось писать объяснительные
записки, и я хотел как можно быстрее зафиксировать эти песни - чтобы от них остался хоть какой-нибудь след».
Появление альбома было вызвано еще и тем обстоятельством, что все предыдущие проекты Хавтана остались незафиксированными на пленку и фактически незамеченными. После совместных выступлений с Сергеем Галаниным в «Редкой птице» Хавтан был приглашен в группу «Постскриптум», из которой со временем и вычленился костяк раннего «Браво».
«Постскриптум» был дремучей группой, состоявшей из тушинских хиппарей, исполнявших какую-то заумную музыку, в которой я ничего не понимал, - вспоминает Хавтан. - Вокалистом в «Постскриптуме» был Игорь Сукачев, а вместе с ним пилили хард-рок какие-то волосатые братья по оружию. Единственным, кто понравился мне в «Постскриптуме», был барабанщик Паша Кузин, который уже тогда стучал на ударных достаточно резво и технично».
Вскоре от всего «Постскриптума» остались только Кузин с Хавтаном, а от репертуара - композиция «Верю я», текст к которой написал басист Сергей Бритченков на музыку Сукачева. Первоначально эта песня звучала чуть ли не в духе Smokie, но Хавтан немного подкорректировал мелодию и сделал из нее реггей. Интересно, что непривычность реггей-ритмов оказалась для Кузина пройденным этапом в течение нескольких тренировок. В группе намечался прогресс - на смену нездоровым минутам пришли первые проблески
здоровых секунд.
Тандем Хавтан-Кузин превратился в самостоятельный проект, к которому примкнули басист Андрей Конусов и саксофонист Александр Степаненко. На уровне рок-группы Степаненко считался опытным музыкантом. Он уже закончил первый курс гнесинского музучилища по классу саксофона и по вечерам играл в родном Железнодорожном на свадьбах и банкетах. Басист Конусов - высокий молодой человек с длинной серьгой в ухе - был откопан Кузиным где-то в районе подмосковных Мытищ. Теперь свежеобразованному квартету не хватало только вокалиста. На это место откуда-то из астральных цивилизаций судьба послала им Жанну Агузарову.
Дальнейшие события уже стали достоянием истории и в принципе неплохо известны. Суть их сводилась к тому, что прибывшая в Москву абитуриентка Агузарова последовательно провалила экзамены - вначале в мастерскую Петра Фоменко, затем к оперному режиссеру Александру Покровскому. Уже тогда Жанна была весьма неординарной и амбициозной личностью. После неудавшейся артистической карьеры важнейшим из искусств для Жанны неожиданно оказался рок-н-ролл. Свое девичье пристрастие к народному творчеству она внезапно сменила на изучение истошных воплей немецкой панк-певицы по имени Нина Хаген.
Первая интеграция Жанны в рок-среду оказалась не очень успешной. Чуть ли не в автобусе она знакомится с кем-то из участников «Крематория». Музыкантам из «дома вечного сна» Жанна показалась взбалмошной и легкомысленной особой, а ее песни - простенькими и непритязательными. Модельные желтые ботинки не вписывались в кладбищенско-креветочную эстетику «Крематория», и состояться этому многообещающему альянсу суждено не было.
...Несмотря на некоторую угловатость, Жанна уже в те годы была девушкой без комплексов.
Она остается жить в столице - с тайной надеждой на витающие в московском эфире чудеса. Вскоре одно из таких чудес произошло.
Как-то раз неунывающая Агузарова попадает на репетицию группы Хавтана. Представившись родственницей датского дипломата, Агузарова продолжила штурм столицы с утроенной силой. Первой песней, которую «Браво» отрепетировало вместе с Жанной, оказались «Кошки».
«У меня была мелодия - такой веселенький твист, который мы гоняли на репетициях, - вспоминает Хавтан. - Когда Жанна пришла к нам на прослушивание, она ее запела. Вернее, завопила. И как-то здорово у нее все это получилось. А на следующую репетицию она принесла слова американской поэтессы Уильям Джей Смит в переводе Юнны Мориц, которые очень удачно попали в ритм».

С появлением Агузаровой репертуар «Браво» начал быстро приобретать конкретные очертания. Жанна всегда умела находить хорошую поэзию, и поэтому довольно оперативно в группе были подготовлены композиции «Як» (У.Дж.Смит), «Звездный каталог» (Арсений Тарковский), а также «Медицинский институт» на стихи Саши Черного. Текст «Желтых ботинок» Жанна написала сама - как обобщенный перевод сразу нескольких известных рок-н-роллов - что-то среднее между «Blue Suеde Shoes» и «Old Brown Shoe».
Несмотря на очевидную всеядность, музыкальным кумиром Агузаровой в ту пору была исключительно Нина Хаген, от которой Жанна переняла невероятную экспрессию и талант возмущать всеобщее спокойствие. От себя Жанна привнесла в песенки «Браво» неподдельный романтизм, элемент здорового шалопайства и удивительные способности к мгновенной импровизации и перевоплощению. В «Кошках» она мяукала не хуже мартовского кота, в «Яке» пародировала интонации Буратино, а в «Желтых ботинках» разражалась целым каскадом импровизационных междометий - словно горячая темнокожая дива в кинофильме «Мы из джаза».
...Несмотря на явную тягу к твистам, свингу и шейку, Хавтан выстроил музыкальную платформу «Браво» на трех китах - Madness, Stray Cats и Police.
«Когда я принес в группу первые записи Police, всем вначале показалось, что это полная чушь, - вспоминает Хавтан. - К примеру, на Кузина игра Копленда вообще не произвела никакого впечатления, и он назвал ее «некайфовой».
Но вскоре все стало на свои места, и спустя буквально пару месяцев тень Police уже вовсю витала над группой. Сам Хавтан отказался от затяжных гитарных проигрышей, которыми грешил в эпоху «Редкой птицы». Любопытно, что не обладая актуальной информацией о компрессорах и прочих звукообработках, но крайне внимательно слушая западные диски, он внушил самому себе, что Энди Саммерс из Police для достижения «негитарного» звучания гитары использует... поролон. Поэтому позднее, при записи композиции «Звездный каталог», Хавтан одну из струн опускал на полтона ниже, а под две толстые струны подкладывал поролон.
«Это футуристическая вещь, и я хотел сделать на ней побольше сюрреалистических звуков», - не без улыбки вспоминает Хавтан.
От Madness «Браво» унаследовало эксцентрику и крайне эффектное шоу. Концерты «Браво» начинались с инструментального ска «One Stеp Beyond», а внешний вид музыкантов напоминал Madness - узкие темные очки в красной пластмассовой оправе, галстуки-селедки... После необходимой интродукции на сцену метеором выскакивала Жанна - в коротких шортах, колготках с люрексом, с фонтаном энергии и шармом Снегурочки на новогоднем балу.
Как правило, зал капитулировал еще до того, как она начинала петь.
После нескольких крайне успешных выступлений группы известные московские «писатели» Виктор Алисов и Юрий Севостьянов достали два полупрофессиональных магнитофона для записи дебютного альбома «Браво». По воспоминаниям музыкантов, cам процесс записи выглядел весьма экзотично. Сессия происходила в феврале 84-го года на репетиционной точке «Браво» в Бескудниково - в том самом Доме культуры, где спустя месяц состоялся исторический «винт» группы. Звукорежиссером на сессии выступил концертный оператор «Браво» Сергей Горшков. Как ему удалось в тех условиях добиться приличного звучания - не вполне понятно, поскольку инструменты у музыкантов были в основном самодельными, да и пульт с микрофонами были привезены отнюдь не из Останкинской телестудии.
Естественно, что все вокруг хрюкало и трещало - и бас-гитара, и ламповый усилитель, и барабанная установка, вручную сделанная Кузиным в «почтовом ящике», где он работал.
Андрей Конусов (его пронзительный крик слышен в композиции «Як») накануне записи умудрился прищемить дверью руку, вследствие чего был вынужден упростить собственные партии и играть на бас-гитаре тремя пальцами. Степаненко пронзительно дул в альт-саксофон, а также периодически подыгрывал на электрооргане «Юность», извергавшем каскады электронного свиста и визга. Впоследствии Хавтан долго искал подобный аналоговый электроорган для использования его на концертах - но, увы, тщетно.
«В отличие от поздних «вылизанных» записей, сделанных в студии, звук на этой пленке получился, конечно, уникальным, - справедливо замечает Хавтан. - Где-то нестройно поет Жанна, где-то криво сыграны инструментальные подкладки, но настроение и дух времени этот альбом передает очень достоверно».
...Так как магнитофоны для записи были одолжены всего на несколько часов, наложение и последующее прослушивание альбома происходило в условиях невероятной спешки и нервотрепки. Как это обычно случается при сведении, каждый из музыкантов настойчиво предлагал сделать погромче именно свой инструмент.
Больше всех негодовала, конечно же, Жанна.
«Где мой голос? - возмущалась она, метая гневные взгляды то на звукорежиссера, то на притихших музыкантов. - Я не слышу свой голос! Вы задушили его!»
Уже через несколько месяцев ее голос звучал из всех магнитофонов по всей стране.

 

Appleback (группа_Браво) все записи автора

Appleback (группа_Браво) все записи автора В колонках играет - "...Я не могу её забыть, ну что мне делать, как мне дальше жить?..."
Настроение сейчас - ОК

http://www.karaoke.ru/base/28.htm

Кто умеет или любит петь, тому посвящается

Incubus_she (группа_Браво) все записи автора А вот хочу сказать, что Браво начала слушать только этим летом. Но лучше поздно, чем никогда! Были на практике, подружка диск привезла. Сначала хихикали, а потом так засосало!  Стали каждый день слушать. Отличная музыка! Супер!

Оса_Чатти (группа_Браво) все записи автора

так приятно, что вас нашла)

мне в Браво больше всех Хавтан нра))

а вот собственно и он))

Appleback (группа_Браво) все записи автора В колонках играет - Браво. Браво. И ещё раз Браво

http://www.zvuki.ru/A/P/164         мини-фан клуб. Здесь довольно полная история) Советую

San4es-PUNK (группа_Браво) все записи автора Сегодня вот концерт БРАВО в Табуле 8) В 11, если кто-нить хочет пойти 8)

Lightless (группа_Браво) все записи автора

Группа «Браво» приостановила запись своего нового альбома в связи с крайне плотным гастрольным графиком.

Для будущего диска коллектив успел записать три песни – «Полет» (уже известный по ротациям в радиоэфире), «Люди из книг» и одну англоязычную композицию, у которой пока нет названия.

«Текст для песни на английском языке где-то нашел Роберт, он ее и спел, - рассказал Intermedia лидер группы Евгений Хавтан. – Он же записал вокал в «Людях из книг», а я исполнил «Полет». Помимо неизвестного иностранного автора, свою руку к работе над словами новых песен приложил Ваван Родионов («Ульи»).

«Я пока не знаю, когда мы продолжим запись, - заявил г-н Хавтан. – Сейчас у нас очень много концертов – мы должны объездить полстраны вдоль и поперек плюс ближнее зарубежье». В следующую студийную сессию «Браво» запишет еще 3-4 новых песни, а со сроками выхода альбома коллектив еще не определился.

Sithartha (группа_Браво) все записи автора В колонках играет - Мьюз :)

А какой из каверов вам больше всего понравился на трибьюте группы??

Мне лично Зёма.

Хоть это было и давно, так и лучше - каждый давно уже, наверно, составил своё мнение))

Appleback (группа_Браво) все записи автора В колонках играет - Браво, как обычно
Настроение сейчас - рррр

Кто знает что-нибудь про Браво, про участников его бывших и настоящих или просто есть что сказать- выкладываем в сообщество. Ну что так тухло то...(

 

 

ОТКРЫТИЕ

 Е.Хавтан - Ж.Агузарова

 

 Сегодня позвонила тебе домой

 А мама мне скзала, что ты у другой.

 На улицу я вышла, взяла такси,

 Но доберусь до вас - пощады не проси.

 

 

И вот мы быстро едим по улице вперёд

 Кругом автомобили, а в небе - самолёт.

 Вдруг раздаётся музыка в моём такси,

 Ну как же замечательно она звучит!

 

 

Какой ты чудный рок-н-ролл, в тебя влюбилась я.

 И ты меня полюбишь - уверена я!

 Всё решено, отныне буду я с тобой дружить

 С хорошими людьми тебя делить.

 

 

А тебе спасибо, ты мне помог

 Сделать открытие - влюбиться в рок.

Теперь ты мне не нужен, не нужен твой футбол

 Я влюблена навечно в рок-н-ролл.

 

Роберт Ленц: «Все, что происходит в жизни — к лучшему!»

Конечно, ты помнишь хиты суперпопулярной группы «Браво», которые пела вся страна вместе с Жанной Хасановной Агузаровой, затем с Валерием Сюткиным — «Конечно, Вася, Вася — ну кто его не знает?», а потом с Робертом Ленцем — «Этот город — самый лучший город на земле… Он как-будто нарисован мелом на стене…». В гостях у газеты «АиФ. Я хочу все узнать!» солист группы «Браво» Роберт Ленц, который рассказывает о пожарниках, черепахах и… «Фабрике звезд».

— Роберт, недавно «Браво» отыграли серию юбилейных концертов, на которых песни группы помимо «юбиляров» исполнили еще и звезды рок-музыки. Скажите, планируется ли выпуск альбома концертной версии?

 — Да, такой альбом записывается, он называется «Звездный каталог», и, надеюсь, скоро поступит в продажу. Это студийная версия концерта — Лагутенко, Земфира и прочие поют по одной песне. Это изумительная пластинка, на мой взгляд, лучшая из того, что было выпущено у нас за последние несколько лет. Так как я в записи принимал наименьшее участие, то могу некоторые песни, которые в этот раз не пел, послушать со стороны как независимый слушатель.

— «Фабрика звезд» сейчас очень популярный проект. Что вы о ней думаете, ведь вас же никто так не пиарил, не помогал подниматься по ступенькам музыкального Олимпа? Как вы считаете, лучше сказать новое слово или быть профессионалом в традициях?

— Начну с конца вашего вопроса. Мне сложно решить, что лучше, потому что некоторые музыканты, которых я много лет люблю, в принципе играют одно и то же, не особо ударяясь в эксперименты — и это замечательно. Некоторые же, напротив, экспериментируют в каждой новой пластинке — и это тоже замечательно. Все зависит от степени таланта человека. Потому что я знаю кучу артистов, которые отвратительны в своих экспериментах, и так же безобразны некоторые, которые по 30 лет делают одно и то же. Все очень индивидуально.

По поводу «Фабрики звезд» — мы принимали участие в двух или трех «Фабриках». Для нас это был забавный эксперимент (я сейчас говорю о своих ощущениях, не берусь утверждать за всю группу). Было интересно смотреть, как участники реагируют на то, что мы делаем, вливаются в эти jam-session — они готовятся, а мы, в принципе, ничего специально не делаем. Все происходит на ходу. Было интересно наблюдать за тем, как люди живут в этой стеклянной коробке. У них там очень странная, нереальная температура — тебе ни холодно, ни жарко. Ты просто ее не замечаешь, можешь ходить в майке, можешь — в свитере. Не знаю, мне кажется, что я сошел бы там с ума. Во всяком случае, не пошел бы за стекло ради того, чтобы стать артистом. Мне кажется, что это неверный путь, хотя этот путь дает шанс, что тебя увидят. Сама идея «Фабрики», «Народного артиста» мне не нравится. Она доказывает, что человек может стать артистом не потому, что у него есть талант, призвание, а потому что даже медведь может кататься на велосипеде. Это тот же цирк — дрессировка, никакой индивидуальности, «неестественная» модность. На студиях сейчас такие технологии, что спеть может любой человек, не имея голоса, любую ноту можно вытянуть, укоротить, удлинить, изменить тембр. Единственное, что сложно изменить, — это настроение, с которым поет человек. Раньше все писалось на пленку и до слушателей доходило то, что ты сам на самом деле можешь, а не что может человек за пультом компьютера. Идея «Фабрики» сильно дискредитирует творческий момент.

Мы в группе начинали по-другому: бились головой об стенку. Вернее, пытались пробить стенку головой, создавали группы, группы разваливались. Мы репетировали, тратили на это время и силы, получали от репетиций удовольствие, не рассчитывая на большие деньги, и на то, что тебя покажут по телевизору.

— Насколько мне известно, у вас были какие-то другие проекты помимо «Браво»?

— Да, был замечательный проект «Тихий час» — рокабильная группа, отличный коллектив, уже 13 лет как распавшийся, к сожалению. Потом была группа «Message», где мы играли англоязычную танцевальную «жесткую» музыку, смешанную с гранжем. На мой взгляд, это была суперклассная группа — до сих пор никто не повторил то, что мы делали. Иногда подходят коллеги-музыканты и говорят: «Я послушал «Message» и просто выпал в осадок от удивления!». На самом деле, мы опередили время. Продолжить начатое, увы, очень сложно, потому что наш гитарист уехал в Лондон, а в коллективе было всего три человека. Аналог, к сожалению, подобрать очень сложно, потому что основные творческие посылы исходили именно от гитариста. Мы действительно перепрыгнули через время, через свою голову и развалились потому, что у нас не было концертов. Плюс английский язык, который тогда отнюдь не был на пике популярности. Сейчас, кстати, группа «Smash» открывает дорогу для наших групп в зарубежные чарты, доказывая тот факт, что наши музыканты тоже могут петь на английском. К тому же, возвращаясь к «Message», времена тогда были нелегкие, все страну колбасило, я, вообще, сторожил завод. Были, конечно, какие-то достижения, мы ездили на фестиваль во Францию, нас показывали по телевидению, нас показали по западному MTV, когда у нас еще своего не было. Причем, показали, когда группы уже не было (улыбается). Наш клип прокрутили в программе «120 минут альтернативы» — и это была вершина нашей карьеры. Я сторожил завод, потом ехал во Францию на фестиваль, потом опять сторожил…

— Какой же завод сторожил Роберт Ленц?

— Мои друзья арендовали маленький завод по продаже сетки-рабицы. Я его и сторожил, и пытался найти покупателей, и грузил эту сетку, а потом, сидя в перерывах на вахте, смотрел свой собственный клип в программе «А». Веселые были времена!

— Правда ли, что вы успели еще и пожарником поработать?

— Наверное, я — единственный человек, который знает разницу между пожарником и пожарным. Пожарник — это тот, кто погорел, а пожарный — тот, кто приезжает его спасать. Вот я был пожарным в армии. Так получилось, что я попал при распределении на полтора года в пожарную учебку, где и служил, находясь на Новой Земле. Не могу сказать, что я много пожаров тушил. За мою «пожарную» деятельность было всего два крупных пожара — на один я не попал, потому что тогда только приехал в часть, а в другом успел поучаствовать. Не могу сказать, что это приятно — ты стоишь на крыше, а под тобой горит чердак, в любую секунду можно провалиться в огненный ад! А потом, ты же мокрый приезжаешь с тушения… Если не прицепить вовремя пожарные рукава длиной в 10–15 метров, они через какое-то время превращаются в ледяные трубы. На самом деле, служба хорошая, коллектив маленький, и у тебя есть масса времени, чтобы подумать… Кроме того, у меня это единственная работа, о пребывании на которой у меня есть документ. Я — «командир отделения пожарной команды» (улыбается). Единственный диплом в моей жизни!

Служба в армии, вообще, очень запомнилась, ведь Новая Земля — очень экзотичное место! Две зимы и одно лето на Новой Земле — это незабываемо! Впечатляет «отсутствие» природы и «скудность» лета — нет даже карликовых деревьев! Есть только трава и то, что стелется по земле. Но это впечатляет!

— У вас по жизни активная позиция или вы можете назвать себя фаталистом?

— Позиция у меня активная, но очень часто я плыву по воле обстоятельств из-за какой-то собственной нерешительности, лени. Однако стараюсь стать «пожестче», быть активней. Потому что течение часто заносит тебя совсем не туда, куда надо. В судьбу я верю отчасти, потому что происходят иногда такие вещи, когда ты думаешь: вот здесь судьба меня от чего-то отгородила, спасла. Например, когда машина ломается, я думаю, что это неплохо, потому что сегодня мне не следует ехать по этой дороге на машине. Я стараюсь думать так: все, что происходит, — к лучшему. В это смысле я, наверное, фаталист. Я понимаю, что своим поведением, образом жизни человек притягивает какие-то ситуации, а потому влияет на ход своей судьбы.

— Может ли произойти в вашей жизни что-то такое, после чего вы скажете: «Я всего достиг в жизни, я доволен собой, и могу на этом остановиться»?

— Мне очень хотелось бы сказать однажды: «Я так доволен собой, что не знаю, чего еще и хотеть!» (смеется). Это будет, наверное, плохо, но, в конце концов, ты же к этому стремишься. Однако у меня еще не было такого, чтобы я сказал: «Все!». Я плохо представляю, что со мной будет через месяц, через год. Я не знаю, куда именно я иду. Я просто занимаюсь тем, что мне нравится. Наверное, это моя большая ошибка — я не озабочен тем, чтобы подстелить себе соломы на будущее, потому что это каждому человеку не повредит.

— От каких трех вещей вы не смогли бы отказаться ни при каких обстоятельствах?

— Это очень сложный вопрос. Все равно, что спросить, что бы ты не хотел потерять — слух или зрение? Я предпочел бы не терять ни то, ни другое. Я бы мог расстаться с сигаретами, без книг тоже можно прожить, без музыки — гораздо тяжелее… Очень тяжело жить без любви. Наверное, любовь и музыка. На самом деле, вопрос очень серьезный, мне проще сказать, чего бы не хотелось потерять. Я бы не хотел потерять близких людей, важнее их ничего нет. Друзья, к сожалению, иногда теряются. Просто потому что дружба уходит.

— Каждый человек по натуре своей эгоист. Однако есть люди, добровольно отказывающиеся от своего «эго», отрицающие себя и свои желания, например, монахи, отшельники. Вы можете понять их мотивацию?

— Я могу их понять, но абсолютно не согласен с их поведением. Однако в жизни человека могут возникнуть такие ситуации, когда он понимает, что это лучший способ существования для него. Взять того же монаха — он не так просто пришел к любви к Богу и к тому, чтобы отказаться от мирских радостей. У него есть «я», просто это «я» направлено вовне. Но я все равно не понимаю людей, которые не выходили на свет и жили отшельниками в пустыне, в узких кельях Киево-Печерской лавры. Не видеть свет — это странная любовь к Господу, ведь если на то пошло, Бог создал свет!

— А вы верите в Бога?

— Если честно, то нет. Я очень не люблю фальшивую неожиданную всеобщую религиозность, при том, что воспитаны мы все были в духе атеизма. Я понимаю людей, которые искренне верят в Бога — например, мои знакомые неожиданно пришли к вере — и для них это лучше! Если человеку это нужно, значит, это нужно. Мне не нравится ущемление личности, отказ от собственного «я». Поэтому, может быть, мне ближе буддизм, причем не как религия, а как философия. В разных религиях мне нравятся разные моменты — философские, человеческие, моральные. Мораль ведь появилась не от природы — «сожрал другого — нормально», мораль идет от разума. Наверное, она нужна. При этом в природе есть привязанность и любовь при отсутствии морали. Не все так просто, чтобы я мог вот так вот, с ходу рассуждать на эти серьезные темы, но я думаю, что после смерти ничего нет. По крайне мере, я на это надеюсь.

— Какие иррациональные страхи у вас самые сильные?

— Я подсознательно боюсь высоты. Вообще, «бессознательное» вызывает у меня интерес, например, мне очень нравится анализировать сны. На мой взгляд, сны снятся не к тому, что будет в будущем, а к тому, что человек сам изменяет свою судьбу. Анализируя собственные сны, ты можешь понять самого себя. В основном, нам снится то, что с нами происходит, в несколько нереальном видении ситуаций. Раньше меня почему-то во сне пугали… эскалаторы метро, я ужасно их боялся. В жизни я эскалаторов не боюсь. В закрытых лифтах мне немножко не по себе, потому что я не вижу, куда еду. Причем, во сне я еду не только в вертикальных лифтах, но и в горизонтальных. Ночные кошмары — это высота (если я куда-то лезу или надо откуда-то прыгать), лифты и иногда самолет. Причем, обычно все кошмары бывают с хорошим финалом — я просыпаюсь до того, как дохожу до самого ужасного! В жизни я боюсь другого — мне кажется, что самое страшное, что может быть, это нехорошие люди. В барабашек я не верю, поэтому они у меня не живут (смеется).

Но фильмы ужасов я люблю.

— Какие, если не секрет? «Звонок»?

— «Звонок» я не смотрел, но больше всего смеялся над фильмом «Зловещие мертвецы. Часть 2». Мне запомнился «Восставшие из ада. Часть 4» как очень хороший фильм. Японские фильмы мне, к сожалению, не довелось посмотреть — не было времени. У меня даже есть где-то список фильмов, которые я должен посмотреть, так вот, я пропустил их все! (Смеется). Начиная с «Последнего самурая», заканчивая «Kill Bill.Vol 2». В кинотеатрах мне нравится смотреть фильмы зрелищные, фантастические и исторические ленты с размахом, с компьютерной графикой, например, «Звездные войны». Хотя, на мой взгляд, компьютерная графика лишает фильм естественности, масштабности. Из-за размноженных на компьютере воинов картина становится искусственной. Из комедий мне нравится «Голый пистолет», «Top secret», «День сурка».

— Бывают ли в жизни моменты, когда вы ненавидите людей?

— Иногда я боюсь людей. Если мы говорим о группе подростков, которые в подъезде убивают хорошего, ни в чем не повинного человека — что может быть страшнее таких людей? Иногда у меня бывает настроение, когда я понимаю, что ненавижу… большой город. Я — дитя большого города, обожаю небоскребы, всю жизнь собираю открытки с видами небоскребов Нью-Йорка. Однако от Москвы я иногда устаю, потому что ощущаю, как люди друг друга ненавидят. Недавно я отдыхал в Турции — не в пансионе, а в небольшой деревушке, в домике «на курьих ножках», где в основном жила «рюкзачная» публика. Там меня не покидало ощущение дружелюбности — вокруг тебя все время находятся люди, но никто никому не мешает, не создает дискомфорта. Если ты хочешь побыть один, ты будешь один, если хочешь общения — там было много замечательных собеседников — турков, американцев, англичан (однако, совсем не было русских). Это было изумительное лекарство для собственного мозга!

— Вы смогли бы постоянно жить за городом, вдали от привычного мегаполиса?

— Сейчас, наверное, смог бы. Мне кажется, что я уже созрел для этого. Приятно иметь возможность в большом городе куда-то ходить, ты знаешь, что у тебя есть огромный выбор кинотеатров, театров, кафе. Я сейчас не хожу в них, потому что не то настроение. Но мне нравится, что я в любой момент могу сесть в машину и поехать туда, куда захочу. В принципе, живя за городом, недалеко от Москвы, ты оставляешь за собой все эти возможности. Я бы с удовольствием переехал за город или в огромную просторную квартиру с большими окнами на 40-м этаже с видом на реку. Это дает и изолированность от города и безумно красивый вид из окна, а вид из окна — это очень важно.

— Вы хотели бы уехать из России?

— Нет, если бы только так не сложились обстоятельства. Наверное, смог бы жить в Америке, потому что американцы очень похожи на нас — очень открытые люди, и сама страна безумно интересная.

Мне очень понравилось в Лондоне, хотя я не знаю, смог бы я жить там постоянно, потому что провел там всего неделю. Это город, в котором чувствуешь себя, как в своей тарелке. Там какой-то особенный ритм, который я, наверное, не успел до конца прочувствовать. Американский ритм я почувствовал, потому что жил там два с половиной месяца. Хотя, я не жил в Нью-Йорке, я там бывал, а остановился в маленьком городке, откуда до Филадельфии было рукой подать. Там приятная жизнь, но это был богатый городок. В соседний мне советовали не соваться, потому что там совсем другая жизнь, с плохими районами. Там, где я жил, не было плохих районов, там каждая старушка на улице говорила мне «Hi!» — и это было здорово.

— Как вы относитесь к активному отдыху?

— У меня никогда не возникало желания прыгнуть с парашютом, я не знаю, почему. Хотя, может быть, я попробовал бы полетать с инструктором на параплане, чтобы ощутить высоту. Я занимался водными лыжами, катаюсь на роликах, горных лыжах, занимаюсь виндсерфингом. На днях собираюсь покупать сноуборд. Я обязательно дойду до своего лимита в сноубординге, как дошел до лимита в роликах. У меня был колоссальный прогресс, три дня я осваивал ролики, весь в ссадинах и синяках, тем не менее, научился отлично ездить. Пока меня колбасило, я двигался вперед, сейчас это немного поднадоело, хотя это отличный вид городского спорта. На сноуборде я катался один день и уже научился ездить дугами, а не сползать с горы.

— Вспомните свое самое яркое впечатление из детства.

— Было очень много приятных впечатлений, но во всех подробностях в памяти отпечаталось почему-то неприятное событие. Моя тетя (она старше меня на 4 года, соответственно, мне было 4 или 5 лет, ей 8 или 9) и я отдыхали с родителями на море. Я помню, что бежал по лавке и пытался выкинуть в урну то, что принадлежало ей. Я споткнулся, упал и ударился лицом, до сих пор есть шрам над глазом. Мне очень хорошо запомнилось, как я бегу, ударяюсь, меня ведут к докторам… Наверное, это самое яркое детское воспоминание, а я получил урок на будущее: не надо отнимать чужие вещи и выкидывать их в урну! (Смеется).

— У вас есть домашние животные?

— У меня с детства было многих домашних питомцев, в том числе и экзотических. Например, жил степной ежик на длинных ножках и с длинной мордочкой. Моя мама часто ездила в командировки и привозила оттуда много всего необычного. Более 20 лет у нас жила черепаха, были пустынные варанчики. Черепаху нам подарил какой-то пьяница на улице. Однажды она вместе с моими родителями уехала в теплые края, совершила там побег, а на следующий год опять нашлась. На самом деле, это был черепах, мы его звали Леня, потому что черепах был очень похож на Брежнева, только без бровей. На следующий год Леня опять сделал подкоп и на этот раз удрал окончательно. Черепаха жила в доме более 15 лет, жизненный цикл у нее нарушился, она проспала год, не открывая глаз, все подумали, что она ослепла. В подходящем климате у нее открылись глаза, она увидела, что мир прекрасен, и ушла. Но ушла счастливой, потому что это ее родина. У меня жил коккер-спаниель Дора и кошка, которую я принес с улицы, ее звали Линда. Когда она умерла, было очень тяжело. Это была изумительная кошка, с сильно развитым материнским инстинктом, очень мудрая, настоящий член семьи, как человек. Если я кого-то буду заводить, то именно кошку.

— О чем вы мечтаете?

— Сейчас у меня есть глобальная мечта, но это очень личное. Я хочу, чтобы она сбылась, потому что это хорошая мечта.

В колонках играет - Пилот 12-45

       Официальный сайт группы-  http://libo.ru/f2674.html

В ТЕКУЩЕМ году группа «Браво» празднует свое 20-летие. Запланирован юбилейный тур по городам России, а также выпуск альбома, на котором песни легендарного коллектива перепевают разные исполнители — от Земфиры до Ильи Лагутенко. Бессменный лидер и создатель «Браво» Евгений ХАВТАН накануне торжеств дал интервью «АиФ».

— СУЩЕСТВУЕТ ли официальный день рождения группы?

— Точного числа никто не помнит, но в 1984 году, когда рок-музыка была под запретом, состоялся легендарный концерт, когда всех музыкантов «Браво» «повинтили» менты, завели уголовное дело, а меня отчислили из института. Это выступление негласно принято считать точкой отсчета. Вообще, как бы ни складывалась история группы, с Жанной Агузаровой «Браво» прожила лучшие годы — становление и пик популярности. Как правило, после ухода таких ярких личностей группа не поднимается. Но с приходом Валеры Сюткина нам удалось вернуть себе зрителя.

— Насколько ты соответствуешь герою песни про «стилягу из Москвы»? Одно время ты ездил на ретроавтомобиле «Фольксваген-Жук». Есть еще вещи, которыми обладает настоящий стиляга?

— «Жука» у меня давно нет. Как выяснилось на практике, эта машина неудобна для наших дорог. Да и так, как я одевался в 80-е годы, скупая старье на Тишинском рынке, конечно, уже не одеваюсь. Но я по-прежнему пижон. У меня много всякой прикольной одежды, пиджаков 50–60-х годов и самое главное — около ста пар обуви. Например, в остроносых туфлях с английскими флагами или итальянских леопардовых я иногда выступаю (они до сих пор выглядят отлично). Кстати, последние я приобрел за 25 долларов в пыльной лавке израильского старьевщика.

Воришки гитар

— ГИТАР у тебя так же много, как обуви?

— Хоть и нехорошо хвалиться, но в Москве всего четыре-пять коллекционеров гитар, и я один из них. У меня примерно 25 инструментов, все действующие, несмотря на то что произведены до 70-х годов. Часть из них я использую в концертах, часть — в студии при записи. Когда в Москве был легенда рок-н-ролла Чак Берри, я захотел, чтобы на самой ценной для меня гитаре «Грейч» 64-го года он поставил автограф. Но когда я зашел к Берри в гримерку с гитарой, у него начался психоз, и он просто выгнал меня. Позже выяснилось, что в молодости Чак Берри подписал невыгодный для себя контракт, после чего обзавелся комплексом, что все хотят заработать на его имени деньги.

— И сколько же стоит приличная гитара?

— Хорошая гитара может стоить от трех до десяти тысяч долларов. Но она представляет интерес только для знатоков. В отличие от антиквариата гитары очень сложно продать, потому что не существует рынка. У меня два раза воровали инструменты, и оба раза они ко мне возвращались. Первый раз это произошло в 93-м, когда квартиру нашего гитарного техника обокрали — вынесли все инструменты и костюмы. Начальник местного отделения милиции, взяв под личный контроль это дело, устроил рейд по близлежащим районам. Надо сказать, что наш тогдашний конферансье Женя Яковлев носил трусы гигантского размера и демонстрировал их во время концерта под песни 60-х годов, устраивая на сцене невинный стриптиз. И вот когда менты во время рейда забрели в одну из «неблагополучных» квартир, они чуть со смеху не попадали. Какие-то бомжи сидели в наших костюмах, причем один из них бренчал на моей гитаре, надев галстук и огромные трусы нашего конферансье. Вторую гитару у меня стащили в ночном клубе, а при перепродаже инструмент опознали и позвонили мне. В общем, пришлось купить его повторно, но гораздо дешевле, чем он стоит на самом деле.

Рок-н-ролл мертв

— СЕЙЧАС вокруг «Браво» уже нет той истерии, что была много лет назад. Не обидно, что лучшие годы позади?

— Нет. Да и глупо ожидать этого, разменяв второй десяток. Ведь основной шум в зале создают визжащие девицы 15–20 лет. На наших концертах такие есть, но, конечно, их не так много, как в лучшие годы. Благодаря тому, что менялись солисты, каждый раз публика омолаживалась.

— То есть рок-н-ролл по-прежнему жив?

— Рок-н-ролл, который на нас так повлиял когда-то, уже не так актуален, не так сильно «вставляет». Все вокруг сильно изменилось — мы начинали в другой стране, где было стыдно быть богатым. Поэтому и песни писали простые и отчасти наивные. Хотя вижу, как сегодня возвращается потребность в такой музыке. Общечеловеческие ценности вновь становятся актуальными.

В колонках играет - Звёздный каталог
Настроение сейчас - ***

Статья: После концерта мы и металлисты отмывали друг друга



- Скажите, как возникла сама идея организовать группу, которая играла бы музыку, стилизованную под 50-е, в начале 80-х? Это было непосредственное обращение к старому рок-н-роллу или скорее связано с модой 'новой волны' того времени - Stray Cats и т.д.?

- Я думаю, что это все взаимосвязанно, потому что до 80-х годов у меня было много разных групп, и мы играли хард-рок. Собственно, как и все мое поколение, мы были воспитаны на тяжелой музыке. На Beatles и на хард-роке. Но меня немного не устраивал хард-рок, мне он стал неинтересен. В начале 80-х годов появилось много прогрессивных групп 'новой волны' - Duran Duran, Police - с другим звуком, выглядели они намного интереснее, были яркие, крашеные, одевались прикольно. К моменту появления 'Браво' у меня уже были какие-то идеи. Когда я учился в институте на втором курсе, у меня была возможность прослушать громадное количество хорошей музыки на виниловых пластинках. Их привозили темнокожие студенты из разных стран. Они ехали к нам через Германию на каникулы и продавали эти пластинки, чтобы у них были рубли - на еду, на дискотеки. И эти пластинки попадали к нам. У меня появилась возможность выбирать. И я выбрал для себя 'волну'.

- А когда началась эта работа над стилем одежды: пиджаки стиляжные и все прочее?

- Мы всегда очень внимательно относились к тому, как мы выглядим, особенно в 'Браво'. Существовала такая мода Тишинского рынка - то, что сейчас называется vintage, hi-end. И мы одевались на этом Тишинском рынке. Там была куча классной одежды, которая стоила очень недорого. Мы покупали у бабушек остроносые ботинки, костюмы, белые рубашки, черные узкие галстуки. Появлялись одиозные личности: был такой Гарик, он покупал большими количествами эту одежду, а потом нам перепродавал. То есть существовал даже некий небольшой бизнес. Выглядели мы очень здорово. Как тогда одевалась молодежь? У кого была возможность покупать дорогие шмотки? Это были дети дипломатов, дети директоров магазинов - они могли одеваться лучше, потому что у них были возможность и деньги. Рок-музыканты в то время выглядели все примерно одинаково: рваные джинсы, футболки, длинные волосы. И когда мы появились, это было очень необычно, потому что считалось, что надевать пиджаки и рубашки - это удел ВИА, а потом выяснилось, что в Британии в 60-70-е годы это считалось очень клево. Когда мы посмотрели всякие журналы и увидели, как одевались тогдашние английские моды и стиляги американские, - это была именно та одежда! Посмотрите на первые фотографии 'Браво': до сих пор это выглядит совершенно актуально. Так появились основы стиля, которые важны для меня и для группы и по сегодняшний день.

- А вообще московская сцена начала 80-х, что она из себя представляла?

- Очень странную вещь. До 80-х годов существовали ВИА, потом стали появляться подобия рок-групп: 'Динамик', 'Карнавал', была 'Машина времени', было 'Воскресение', было множество всяческих групп, но это были группы как бы немного другого поколения. Когда мы появились, на московской сцене было всего несколько групп, которые играли отличную, непохожую музыку, - у них была студенческая аудитория. Группа 'Центр' была основным нашим конкурентом. И мы ходили на все их концерты, а они ходили на наши. То есть в 83-м, 84-м и 85-м году было две главные московские группы: 'Браво' и 'Центр'. Существовала еще группа 'Мегаполис', и еще несколько - все они, как и мы, основывались на другой музыке, музыке 'новой волны', ска, ближе к английской музыке. Хотя, собственно говоря, все мы выросли на музыке Макаревича. Это понятно, потому что мы все его тогда слушали, другого-то не было...

- Я вот пытаюсь разузнать: Карен Саркисов однажды рассказывал мне о якобы потрясающей группе 'Метро', которая тогда существовала, играла ска. Вы помните такую группу?

- Да, была такая группа. Но таких групп, которые появились и исчезли, было очень много. Например, отличная группа 'Ночной проспект' - они тоже какое-то время просуществовали, а потом распались. Все эти группы как раз были основаны на 'новой волне', на музыке ска. Мы были далеки от питерского рок-клуба, и, когда мы услышали, что есть еще группа 'Секрет', что они являются конкурентами, играют примерно в том же стиле, что и мы, мы были несколько разочарованы. Когда мы услышали то, что они делают, и поняли, что это действительно здорово, мы очень удивились. Все это поколение групп 80-х годов брало за основу 'новую волну'. До этого на нашей сцене царил хард-рок: кто из гитаристов быстрее сыграет запил, тот и считался лучшим. А для 'новой волны' было характерно то, что никто никаких соло не играл, а самое главное, в нас присутствовала самоирония. Все, что мы делали, всегда должно было быть обязательно весело. Никаких нравоучений, никакой социальной тематики. Мы просто оттягивались, и все. Никаких других задач не было.

- Но почему начались преследования в 84-м году? Просто потому, что вы представляли собой нечто неподконтрольное?

- Это общая тенденция 83-го и 84-го года, был период правления Андропова и Черненко, идеологическое время. Тогда нужно было разрешение на все. Тогда из кинотеатров выгоняли студентов: если в 11 часов утра тебя поймали в кинотеатре, ты должен был написать объяснительную дружинникам, почему ты не в институте или не на работе. Такое было время, и мы попали под эту гребенку. Нужно было кого-то сделать таким символом: вот эти попались, так пусть остальным неповадно будет. До того попался Леша Романов, он сидел уже в тюрьме до нашей истории. А буквально через два-три месяца произошел арест нашей группы. Нас, конечно, потом отпустили, но трепали нервы достаточно долго. Еще примерно год.

- Было страшно?

- Сначала не было страшно, а потом стало. Нас отвезли в Бескудниковское отделение милиции, рядом с клубом, где мы играли. Нас развели по комнатам, мы писали объяснительные. Сначала это было забавно - все смеялись. А вечером, когда нас отпустили, то дали повестки на Петровку, 38. И тогда стало страшновато, потому что я никогда не был на Петровке. Мы начали понимать, что дело может закончиться очень плохо для всех нас. Оно, собственно говоря, и закончилось не лучшим образом: меня вытурили из института, барабанщика с работы хотели уволить, бас-гитариста тут же в армию захотели забрать, хотя у него была куча болезней.

- Агузарову выслали...

- Это произошло уже позже, через два-три месяца. Но это тоже было частью той кампании.

- А как появилась песня 'Ленинградский рок-н-ролл' у московской группы? И как 'Браво' воспринимали в Питере?

- Нас вообще по всей стране считали питерской группой, все, кроме самих ленинградцев. У нас были две сессии студийные, где мы записали ролики минут по тридцать. То есть у нас не было полноценных альбомов, потому что не было нужного количества песен. Не успели еще сделать. И мы играли на концертах не больше тридцати минут. И во второй ролик, который мы записали, вошла песня 'Ленинградский рок-н-ролл'. Это Жанна придумала слова. Нам очень нравился этот город, и у нас там было большое количество поклонников. Так что мы решили записать такую песню, и тут же в Питере на наш первый концерт пришло громадное количество людей, точно так же одетых, как и мы: в черных костюмах, в черных кожаных куртках, в черных остроносых замшевых ботинках. Это безумие, эта бравомания продолжалась года до, наверное, 88-го.

- А с питерскими музыкантами какие были отношения?

- Помню, мы играли на некоем фестивале в Питере. В этот день выступали 'Популярная механика' и группа 'Кино'. Организаторы хотели, чтобы мы сыграли последними, потому что мы гости. Я очень хорошо помню этот момент: приехал Виктор Цой, мы тогда не были знакомы, мы, собственно, так и не познакомились. Он приехал с людьми, которые все в черное были одеты, в тельняшках, - очень такого жесткого вида. Человек шесть-семь - это не музыканты были, а какое-то окружение его. Это выглядело как банда Махно. И ему сказали: есть такое предложение, чтобы вы сыграли перед группой 'Браво'. Он развернулся и сказал: мы будем играть только последними.

И мы играли перед группой 'Кино'. У них было замечательное выступление, у них еще Африка играл на барабанных, было два барабанщика. Я хорошо помню этот концерт. Нас принимали великолепно, потому что процентов пятьдесят-шестьдесят пришли именно на нас посмотреть. Потому что все знали про группу, которую арестовали, но никто нас не видел.

- Это был 86-й?

- Да, 85-86-й, может быть, так.

- Я впервые попал на концерт 'Браво' в 87-м году - во Дворце спорта 'Крылья Советов' был сборный концерт: 'Рондо', группа 'Окна', 'Браво' и 'Мастер'. Меня поразило то, что металлисты, обычно засвистывавшие всех, кроме своих любимцев, к 'Браво' отнеслись очень тепло. Как вам вообще было выступать в таких странных сборных программах, которые в те годы были очень распространены?

- Ощущения были разные, и зритель был разный. В Москве публика была более лояльная. Те концерты, о которых ты говоришь, происходили, когда мы были уже сотрудниками Московской филармонии (смеется) - нам надо было куда-то бросить трудовые книжки. И такой человек-авантюрист Валера Гольденберг, который только что вернулся из мест не столь отдаленных, решил создать рок-программу, которая должна была, по его задумке гениальной, собирать публику везде. И это удалось - мы ездили по стране с этой программой, она собирала везде аншлаги. Это были стадионы. В каждом городе, куда мы приезжали, мы давали не менее четырех-пяти концертов, что по сегодняшним меркам совершенно дико. Сейчас, даже если приезжает группа суперпопулярная, - один концерт во Дворце спорта. Но в Питере, когда мы приехали туда в 87-м, кажется, году - мы играли в программе вместе с группой 'Мастер', еще были 'Рондо', Костя Никольский, - металл уже начал набирать обороты, и получилось так, что ползала пришли на нас, и ползала - на 'Мастера'. И мы решили поделить: один день концерт завершают они, другой день - мы. И в зале было совершенно очевидно, что вот в белых рубашках стоят наши, а в черных кожаных куртках - металлисты. И когда мы выходили, в нас летели тухлые яйца. Когда выходили металлисты, в них летели помидоры. Это шоу продолжалось неделю: мы, по-моему, семь концертов там дали. И на последнем концерте какой-то умник запустил громадный бенгальский огонь. Он полетел в задник, который загорелся, но мы этого не видели. Мы играли, и весь концерт нам приходилось уворачиваться от того, что в нас летело. После концерта мы и металлисты отмывали друг друга. Встречались у одного зеркала и смывали друг с друга щетками эти помидоры и яйца. В Москве такого не было, все-таки мы были московской группой, и к нам относились очень уважительно даже такие брутальные ребята, как металлисты.

- А в каком году вы почувствовали, что в стране меняется музыкальная ситуация - от перестроечной к, как это называется, постсоветской?

- Мы уже были профессиональными музыкантами. А те, кто не играл на профессиональной сцене, считали, что те, кто играют за деньги, - все продаются, что настоящая музыка может рождаться только где-то в андеграунде. И все журналы вроде 'Урлайта' уже нас не считали своими, потому что мы работали в филармонии. А у нас на тот момент уже не было выхода: из клубов маленьких мы уже выросли, из залов тоже. Мы играли на больших стадионах. Тогда всем разрешили играть, и получилось, что любой человек мог устроить концерт. И все перемешалось. На экранах телевизоров вдруг появились какие-то совершенно непонятные исполнители. Потом ситуация стала более ровной: те, кто имел большую аудиторию, смогли удержаться на сцене, а однодневные группы исчезли. То же самое происходит и сейчас: пик рокапопсомузыки проходит, это ясно. Но уже сейчас понятно, что ничего нового, интересного в ближайшие два-три года не появится. Острые, яркие группы мы вряд ли увидим в ближайшее время. То, что я слушают по радио и вижу по телевизору, - все это очень ровное. Приблизительно такое же, как и на Западе. Все новые английские и американские группы основаны на музыке 70-х годов. Это дети музыкантов 70-х, которые видели рок-революцию 60-70-х годов. Эти команды, Franz Ferdinand и другие, - это все такие ярко антибуржуазно направленные группы. Они одеваются нарочито примитивно, просто, как лэды. Эта идея жива, она еще горит там, как фитилек, и группы именно оттуда черпают свое вдохновение и музыку. А все остальное - это такой Maroon 5.

- А почему Агузарова ушла из группы?

- Очень много факторов повлияло на это. Во-первых, мы очень устали от концертов: мы играли по двадцать пять -тридцать концертов в месяц, а то и больше. Мы были обычной группой, которая играла в клубах, а потом вдруг нас вынесло на стадионы. Мы практически не бывали дома, и со времен тех двух альбомов мы записали, пожалуй, еще только несколько песен. У нас не было времени репетировать, да и желания не возникало, потому что эта гастрольная машина начала нас просто молотить. Мы очень устали друг от друга, и каждому захотелось что-то изменить. Жанне тогда очень нравилась группа Eurythmics, она вообще захотела играть электронную музыку. Я к этому внутренне не был готов. У Жанны были амбиции сольной артистки. И в какой-то момент мы поняли, что времени осталось очень мало, мы отыграли последние концерты и расстались. Потом был год практически безделья: на нас как на группе поставили крест, потому что Жанна была лицом группы. Кроме Жанны чуть-чуть знали, может быть, только меня, а остальных музыкантов никто не знал. Год я думал о том, что нам дальше делать. Потом появился Женя Осин, какое-то время он пел в нашей группе, мы даже ездили на гастроли. Потом была Ира Епифанова кратковременно, а сразу после ухода Жанны были еще две девушки - Аня Салмина и Таня Рузаева. Они здорово пели, но, конечно, они не могли никоим образом заменить Жанну. Потом году в 89-м я наткнулся по телевизору на группу 'Фен-о-мен', в которой увидел двух толстяков, одетых в гангстерские костюмы, и там был Валера (Сюткин. - ГАЗЕТА). Это напомнило мне варьете какое-то, было смешно наблюдать, но как ведет себя Валера на сцене и как он поет, мне понравилось. Я нашел его и сделал конкретное предложение: давай попробуем. Никто не был уверен, что что-то получится, и мы решили это сделать без особых заявлений, что у группы 'Браво' появился новый солист. Мы решили просто попробовать, порепетировать. И нам это понравилось, было как-то очень естественно и легко, особенно первые два-три года. Мы записали кучу хороших песен, которые, в общем-то, составляют золотой фонд группы 'Браво': все эти 'галстуки оранжевые', 'московские биты', 'как жаль'. В общем, это было настолько здорово, что заставило нас вновь поверить, что мы можем существовать как группа. И через год существования вместе с Валерой мы поехали на гастроли и собирали большие залы. Вернули себе аудиторию - она была уже немножко другая, моложе. А меня всегда интересовала аудитория, которая моложе. Держаться за ту аудиторию, которая у тебя есть, очень хорошо, здорово, она преданная, но всегда интереснее получить каких-то новых слушателей.

- Как Сюткин написал слова к песне 'Любите девушки простых романтиков'? Они очень напоминают старую песню 'Центра' 'Девушки любят летчиков/ Девушки ждут моряков/ Девушки игнорируют маменькиных сынков'.

- Да-да, это я придумал идею. Конечно, 'Центр' очень сильно повлиял на меня, потому что это моя любимая московская группа того времени. У Васи Шумова были потрясающие тексты. Мы содрать впрямую не могли, хотя я хотел просто сделать эту песню в ноль. Мы взяли эти слова, идею этой песни, и я сказал: 'Валер, давай переделаем'. Он переделал этот текст, и получилось 'Любите девушки простых романтиков'.

- А как Ленц пришел в группу?

- Роберт прослушивался в тот момент, когда ушла Жанна, через какое-то время он приходил в группу, но это было настолько... мне было непонятно, получится ли у нас. Я очень хотел взять его к нам. У него была группа 'Тихий час', они играли рокабилли. Группа мне не нравилась, мне нравились Роберт и гитарист, который там играл. Я пригласил Роберта, он долго мялся, но так и не принял решения остаться с нами. Когда Валера решил уйти, месяца за два, за три он поставил группу перед фактом - сказал, что уходит и начинает сольную карьеру, - и я вспомнил про Роберта. Я позвонил ему, он приехал, и мы начали репетировать. И результатом стала запись альбома - это, кстати, один из моих самых любимых альбомов, по звуку, по настроению, - 'На перекрестках весны'.

- Ваша сольная работа будет продолжаться?

- Она сейчас затормозилась в связи с проектом 'Звездный каталог'. Когда я начинал, я не знал, что он отнимет столько времени и сил. Потому что все артисты приезжали из разных городов, у всех гастрольные графики, и это продолжалось полгода. Поэтому свой альбом я пока затормозил, он остановился где-то на процентах семидесяти готовности. Думаю, что я теперь возьмусь и закончу его. Мне очень хочется доделать его, он очень сильно отличается от того, что я всегда делал.

- Кто же все-таки написал слова к песне 'Верю я' - Сукачев, как это часто говорится, или Бритченков?

- Музыку написал Сергей Бритченков, а слова написал Гарик Сукачев. До 'Браво' я играл в группе, в которой пел Гарик, - она называлась 'Постскриптум'. Еще раньше она называлась 'Закат солнца вручную', такое вот название ей дали. Я пришел в эту группу, а эта песня была в их репертуаре. Гарик ее пел, и она звучала как Smokie. А когда в 'Браво' пришла Жанна, нам очень хотелось сделать какую-нибудь рэгги-песню, и у меня почему-то, не знаю почему, всплыла в памяти эта песня, и я предложит ее сделать в стиле рэгги. Мы и сделали, и переписали альбом 'Звездный каталог'.

- И последний вопрос: группа 'Редкая птица', в которой вы играли до 'Браво', - на что это было похоже?

- Похоже на все сразу: на Supermax, на Deep Purple, на Элвиса Пресли. (Смеется.)

Стиляга из Москвы
Евгений Хавтан - стержень группы 'Браво', ее гитарист, композитор и руководитель. Рок-н-ролл играет с конца 1970-х. В 1984 году знакомится с Жанной Агузаровой и организует 'Браво'. Группа становится одной из самых известных московских групп новой волны, и у нее начинаются неприятности с советскими властями. Но перестройка изменяет ситуацию: 'Браво' получает официальный статус, выпускает первый диск и гастролирует по стране. Хиты этого периода: 'Желтые ботинки', 'Ленинградский рок-н-ролл', 'Верю я', 'Старый отель'. Однако Агузарова покидает группу. После смены нескольких вокалистов в 1990 году фронтменом 'Браво' становится Валерий Сюткин, и с его приходом начинается новый бум 'бравомании'. Песни 'Московский бит', 'Вася', 'Дорога в облака' звучат повсеместно. В 1994 году, решив заняться сольной деятельностью, Сюткин оставляет 'Браво', и с этого времени солистом группы является Роберт Ленц.