_Юко_ все записи автора

«А ты сам-то знаешь, почему Ван Гог отрезал себе ухо?»
Именно под влиянием этой загадки Мияцита, хрупкое я этой истории, решит попробовать развлечься новой игрой (которая станет для него смертельной) – садомазохистскими отношениями. Как в видео-игре, захваченный головокружительным водоворотом наслаждений, в дурмане наркотиков, он дойдет до убийственного крещендо и перейдет границу, из-за которой нет возврата.
"Экстаз" – первый том трилогии (включающей "Меланхолию" и "Танатос"), был впервые опубликован в 2003 году. Сюжет вращается вокруг трех персонажей: мадам, искушенной в нимфоманских и садомазохистских удовольствиях, практикующей в Токио, японского бомжа, бродящего по Нью-Йорку, и юной актрисы, живущей в Париже.
Рю Мураками в который раз приоткрывает нам завесу над самыми темными сторонами нашей реальности, придавая новое звучание своим «монологам о наслаждении, апатии и смерти.

Когда я закончила книгу в третьем часу утра и, наконец, уснула... Я побывала там. За тайной дверью - толстой обложкой книги. Знала Кейко и Рейко - в черных сетчатых чулках, красивых туфлях - платьях - шляпах и с отменным маникюром, была безумно влюблена в Ядзаки. Ощущение, будто я сама оказалась в одной комнате с дорогим алкоголем, крепким сигаретным дымом и шлюхами, упивающаяся экстази, кокаином и мескалином. Все пропитано сексом и кайфом, - однако не оставляет стыда.

Кстати, мне приснилось, что Рю написал новую книгу под названием "120".

- А ты знаешь, почему Ван Гог отрезал себе ухо? – спросил бомж, обратившись ко мне по – японски...- Думаешь, это оттого, что он был тронутым? – опять спросил мой японец, подняв голову.- Я в самом деле не знаю, - ответил я. – Кроме Ван Гога полно сумасшедших, однако они не режут себе уши.- Что ты думаешь о подобном подходе к решению проблемы? – спросил он, глотнув из бутылки. – Ты помнишь о том происшествии, пилоте японских авиалиний, который рухнул со всем базаром прямо в Токийский залив? Потом говорили, что это был стресс, но я полагаю, он страдал манией преследования. Потому что, как думаешь, что самое страшное для пилота? Точно: разбиться вместе с самолётом. Так вот, этот страх всего лишь плод его воображения, но он не может от этого отделаться, даже когда ест или сидит на унитазе. Доведённый до предела, он решит, что ему остается один лишь выход, догадываешься какой?Меня пробила дрожь.- Разбиться вместе со своим самолётом.

Чувство бесконечной тоски вырывалось откуда – то из глубин меня самого, как мутные пузырьки, прокалывающие поверхность стоячей воды... Эту тоску я чувствовал у себя в груди, в животе, она походила на маленького зверёныша. Как будто вы вдруг сообразили, что хирург оставил внутри инструмент после операции.

Говорят, ты не отдаёшь себе отчёта в том, насколько важным для тебя становится человек, пока не потеряешь его. Для меня же все с самого начала было ясно: я только что пережила несчастную историю и решила: больше никому не позволю ранить меня. Я сделала все возможное, чтобы не позволить тебе стать тем, кто действительно что – то для меня значит. Какая дура!

- Скажи, ты когда – нибудь интересовался наркотиками?- Наркотиками? – пробормотал Ягуши будто сквозь сон. Говорят, что их употребление чем – то напоминает некую форму религиозности, и мне трудно поверить, что наркотики могут быть феноменом, скажем, моды. Лично я считаю, что они станут одним из ключей к пониманию двадцать первого века...- Ты уже пробовал? – спросил я.- Миясита! Ты не мог бы перестать задавать мне такие откровенные вопросы и говорить на подобную тему в общественном месте?Глядя на Ягуши, я представлял себе цыпленка, копошащегося у меня на ладони. Не помню точно когда, но я знал одного чудака, который выращивал цыпленка. Дрессировка состояла в том, чтобы давать ем зернышки на кончике бамбуковой палочки, тихонько гладя его при этом, чтобы он привык к вашему присутствию. Этот парень, должно быть, сначала вымачивал зерна в теплой воде, чтобы они немного размякли. Цыпленок к тому времени еще не совсем оперился, живот у него был почти прозрачный, поэтому можно было наблюдать, как проглоченные им зерна проникают в желудок и скапливаются там. «Ягуши, как хорошо видны зернышки у тебя в желудке!»

Еще будучи ребенком, я прекрасно понимала механизмы появления желания, способы сосредотачиваться на нем и им управлять, понимала, что девочка устроена гораздо сложнее, чем мальчик, что желание мальчика находит своё логическое завершение в эякуляции что между мужчиной и женщиной столь же большая разница, как между земляным червём и бесконечным космическим пространством.

Впервые я перечувствовал столько необычного и находился в таком состоянии. Я уже больше не знал, кто я. Слово «личность» внезапно всплыло в моём сознании. Именно личность, а не характер, другими словами, то, что являлось основой меня, представляло собой некую эссенцию, сущность меня как человека. Я существовал, мог двигаться, был финансово независимым, я являлся служащим конторы, у меня была семья, мое тело, внешние данные ощутимые, очевидные для всех остальных, кто воспринимал меня как такового, - и все это превращало меня в глазах окружающего мира в человеческую единицу, по крайней мере в социальном смысле. И так как личность моя разлетелась на кусочки, я остался совершенно голым. Все эти мысли разом одолели меня, все сигналы были красными, и я чувствовал, что нет большей опасности, чем подобное разложение себя самого, этот подрыв личности, я знал, что не перенесу его. Состояние это не имело ничего общего с помутнением рассудка или упадком сил, поскольку не существует таких физических или умственных расстройств, которые предоставляли бы тебе возможность от них избавиться. Мне во что бы то ни стало следовало сохранять связь с внешним миром, у меня еще были силы желать этого.

Собакам неведом стыд, и никогда собака не почувствует себя униженной, если вы застанете ее во время случки. Есть много способов унизить женщину. И все они изначально исходят из обывательских перипетий. Обычно это были замужние женщины, продававшие себя, чтобы заплатить долги, или, скажем, школьница, похищенная хулиганами, или еврейка, выбранная нацистскими офицерами. Самым главным здесь было придерживаться неопределенности насчет конечного исхода акта. Поскольку садист находит истинное удовольствие не в том, чтобы унижать, а в том, что партнерша в конце концов унизится сама.Именно по этой причине те, кого бомж и Кейко Катаока вовлекали в свои игры и порой унижали самым жестоким образом, были не в состоянии удовлетворить их, поскольку подобно собакам, застигнутым во время случки, эти девицы не испытывали стыда, их дырки не краснели, и сами они превращались в моральных уродов. В итоге оставалась одна лишь досада.

Теперь я думал уже не головой, но какой – то низшей, более простой частью тела, скажем, мышцами ягодиц.

Не знаю, сколько раз это повторялось, но я понял, что мое «Я» было в нокауте. Это было немного странно. Я потерял свое «Я», но сохранил все чувства, и это состояние, несомненно, должно было походить на то, что обычно называют жизнью после смерти.

«Когда заигрываешь со смертью, становишься романтиком»,- как – то сказал этот человек, и ей не было противно слушать, как он выдает подобные чувствительные сентенции.

Конченный мазохист – это существо, жаждущее находиться в чьем – либо полном подчинении, как младенец в руках матери, которая единственная может удовлетворить все его желания.

Существа, не способные сочувствовать, - живые трупы.

Жить без удовольствия – это грех.

И эта улыбка на ее лице была как шрам, свидетельствующий о всех авантюрах, которые она пережила.

- Что, не нравится, когда я повышаю голос? Голос! Это самое трагическое из всего, чем мы обладаем. А у меня уже нет сил, чтобы выносить трагедии. Они меня смущают, все эти голоса.

Она производила такое впечатление, будто могла существовать только при условии, что однажды исчезнет.

Организм не может следовать за желанием удовольствия, - сказал Ган, однако можно ли было назвать удовольствием то, что превосходило возможности организма?

Я хотел исчезнуть. Не умереть, нет. Просто убрать границу между собой и остальным миром, между внутренним и внешним. А это не одно и то же.

- Когда – то я прочел в какой – то совершенно дурацкой книжке что – то в этом роде: невозможно ничего сделать для другого, единственный путь доказать себе, что ты существуешь, - это посвятить себя себе самому.

Когда ты шел вот так, в том же темпе, что и остальные прохожие, такие слова, как «алкоголики», «бомжи» или «наркоманы», не казались такими уж страшными.Это как коктейль из кокаина, экстази и бабок. Что бы ты там ни говорил, если девица – отпад, вся твоя жизнь – псу под хвост...

- Идиоты, которые думают, что все поняли, лишь засоряют землю своим присутствием.

Я как – то спросил Язаки, что мне делать во время бессонницы, когда меня вдруг одолевал страх умереть от сердечного приступа.- Можешь бить мух! – ответил он. – Естественно, это невозможно в отелях люкс, в самолетах и зимнее время, но ты всегда можешь открыть окно, наполнить ванну горячей водой и как следует разогреть свое тело. Может, тебе повезет и какая – нибудь муха залетит к тебе в окно, назойливо жужжа над ухом, тогда бей ее нещадно. Думай только об этом и больше ни о чем. Говори себе, что если тебе не уснуть, если страх выворачивает тебе кишки, говори себе, что все это из – за проклятой мухи. Гонись за ней, бей ее, и если мухи нет, ищи ее до тех пор, пока не повалишься, заснув мертвым сном.