Правила жизни Aль Пачино

Чтобы все правила были в одном месте, можно добавить к себе ссылку на пост, в котором они собраны: Правила жизни

---

Aль Пачино
Актер, 68 лет, Нью-Йорк

Расскажу вам одну историю. Мне захотелось сходить на бейсбольный матч. На бейсбол я ходить люблю. Помню, еще трехлетним шлепал на стадион с дедушкой. Правда, теперь все чуточку иначе: прихожу, усаживаюсь, и тут на табло появляется мое имя. Ничего дурного я в этом не нахожу: так уж люди устроены. Но в тот раз имелась одна загвоздка. Матч проходил днем, а вечером мне надо было кое-где быть по делам. Я решил, что приеду на стадион заранее, понаблюдаю за разминкой, посмотрю один-два иннинга. Но мне не хотелось привлекать внимание к тому, что я не досидел до конца матча. Понимаете, спортсмены тоже артисты. Вообразите, что подумают, если на Бродвее в первые же минуты какого-нибудь спектакля я у всех на глазах встану и покину зал? Я рассудил так: приеду, займу свое место на трибуне, а потом постараюсь незаметно слинять. Но при этом как-то запамятовал, что женщина, с которой я иду на матч, — такая же знаменитость, как и я. Подъезжаем к стадиону. Вылезаю из машины, спрашиваю охранника: «У нас не найдется в багажнике какой-нибудь старой шапки, а?» Он посмотрел, достал какую-то шапку и очки, а потом говорит: «Эй, Аль, ты только погляди, что здесь валяется! Старая борода!» Ну я ее и нацепил. Где только была моя голова! Пришли на стадион, игра начинается, и вдруг все люди на трибунах начинают оборачиваться в мою сторону. Телекамеры поворачиваются в мою сторону. Все, кто на поле, оборачиваются в мою сторону. «Что за черт? — думаю. — У меня же борода». Конечно, дело было в моей спутнице. Все бы ничего, но вдруг чувствую: борода сползает. Положение идиотское. Что теперь делать? Отцепляю бороду — а что я еще мог? И разумеется, все это попадает в одиннадцатичасовой выпуск новостей: «Интересно, зачем Аль Пачино пошел на стадион, нацепив фальшивую бороду?» Эту бороду нужно поместить в музей проколов. Увидев себя в новостях, я посмеялся, но выводы сделал. Больше такое не повторится. Куда бы меня ни занесло, я везде появляюсь в качестве самого себя.
Когда я был мальчишкой, моя прабабушка иногда дарила мне по серебряному доллару. Она всегда была со мной очень ласкова. Когда она вручала мне монету, вся остальная семья каждый раз вопила хором: «Нет! Нет! Не-е-е-е-т! Не давай ему серебряный доллар!» Это говорилось всерьез — ведь мы были страшно бедны. И как только монета оказывалась у меня в руках, все принимались орать: «Верни! Отдай назад!» — и мне становилось неудобно за то, что я взял подарок.
Мои родители разошлись, когда я был совсем маленьким. Я был в семье единственным ребенком и жил в многоквартирном доме в Южном Бронксе с матерью, бабушкой и дедушкой. Мы еле сводили концы с концами. Поэтому для меня было настоящим праздником, когда я узнал, что из упаковки овсяных хлопьев можно вырезать купон и получить за него шпоры Тома Микса. А ковбой Том Микс был звездой вестернов. Он был дико знаменит, дико! Уже то, что шпоры присылали бандеролью по почте, делало их чем-то необыкновенным. В общем, мы заказали шпоры. Когда умерла моя прабабушка, мне было, наверно, лет шесть. Помню мы вернулись домой с похорон — и оказалось, что пришла посылка со шпорами Тома Микса. Я просиял. И тут же вспомнил, что прабабушка только что умерла. Мне так хотелось порадоваться шпорам, но… В тот день я узнал, что такое внутренний конфликт.
Хотя мать работала, она находила время, чтобы водить меня в кино на каждый новый фильм. А на следующий день, оставаясь дома один, я играл сам для себя этот фильм с начала до конца, исполняя все роли. «Потерянный уикэнд» я посмотрел, когда был совсем маленьким, и он произвел на меня сильнейшее впечатление. Я не понимал происходящего на экране, но был заворожен накалом страстей. Не зря Рэй Миллэнд получил за игру в этом фильме «Оскара». В «Потерянном уикэнде» есть сцена, где Миллэнд ищет бутылку виски. Спьяну он спрятал бутылку где-то в квартире, а теперь протрезвел и хочет ее найти. Знает: она где-то здесь, но где именно, не помнит. Долго-долго ищет и все-таки находит. Я часто играл эту сцену. Иногда, когда отец приходил меня навестить, он брал меня к своим родственникам в Гарлем и говорил: «Покажи им сцену с бутылкой». Я играл сцену, и все смеялись. А я думал: «Чего это они? Сцена-то серьезная».
Как-то в детстве

...

Правила жизни Джона Малковича

Чтобы все правила были в одном месте, можно добавить к себе ссылку на пост, в котором они собраны: Правила жизни

---

Джон Малкович
Актер, 55 лет, Нью-Йорк

Я вырос в большой семье. В доме всегда царила суматоха, и обычно я где-нибудь уединялся и играл сам с собой в солдатики или в куклы. Другой моей игрушкой была туба. Еще я много читал, хотя в школе с определенного времени перестал прилежно учиться.
Моя мать с детства очень любознательна. Ее семье принадлежала местная газета в Бентоне, штат Иллинойс, где я вырос. Мать всегда отлично разбиралась буквально во всем на свете. Она из тех, кто в состоянии рассказать вам о свежем бестселлере и о последнем видеоклипе «U2», а заодно перечислить произведения К. С. Льюиса и сообщить, сколько очков получил «Лейкерс» в первом матче сезона. Это просто потрясающе! Также она очень остроумна. Отец был человеком иного склада. Его больше нет на свете, но, когда я о нем думаю, он встает перед моими глазами: темноволосый, обаятельный, элегантный. Он был борцом за сохранение окружающей среды и издавал экологический журнал, что в Бентоне — городе угольных шахт — делало отца чем-то вроде маргинала.
Самое мое заветное воспоминание об отце? Детство, я играю в футбол, а отец обязательно стоит у края поля, очень импозантный: в белой рубашке, брюках цвета хаки, мокасинах и старой заношенной замшевой куртке. Он всегда выглядел стильно.
До всего, что я знаю о ремесле актера, я в основном дошел своей головой. В колледже прослушал кое-какие курсы, но по большей части они мне ничего не дали.
Лучшим образованием для меня стала работа с друзьями в театре «Степпенвольф». Мы, выпускники колледжа, собрались и взглянули на актерство вот под каким углом: работа это или что-то другое? Для меня это работа, но есть люди, для которых актерство — это всепоглощающая, монотонная, разрушающая психику, переходящая в помешательство, разъедающая болезнь, которая поражает весь организм. А я всегда говорил: «Если вы не получаете удовольствия, кто вам мешает найти нормальную работу?»
Было ли это храбростью сыграть в фильме «Быть Джоном Малковичем»? Я не считаю, что с моей стороны это была храбрость. Меня беспокоила необходимость найти равновесие между моими профессиональными обязанностями и моим правом на частную жизнь. Но у меня и в мыслях не было, что этот проект требует от меня храбрости. Просто вещь показалась мне блестящей. Сценарий меня очень позабавил. Только одно царапнуло, мистическая такая штука: Чарли Кауфман говорит, будто ничего такого не знал, но в период, который он описал, я действительно жил в доме на Семьдесят Пятой улице. И на минуту меня действительно прошиб холодный пот.
Я не питаю к Голливуду неприязни.

далее...

Правила жизни Бенисио Дель Торо

Чтобы все правила были в одном месте, можно добавить к себе ссылку на пост, в котором они собраны: Правила жизни

---

Бенисио Дель Торо
41 год, актер

Тебе самому ни за что не определить, чего ты стоишь на самом деле. Ну скажет тебе кто-то: «Ты хороший актер». А другой: «Никуда ты не годишься». Иди разберись, кто из них прав.
Если вы читали сценарий «Обычных подозреваемых», то знаете: Фред Фенстер был вставлен в фильм, только чтобы погибнуть. Он не говорил ничего важного и не влиял на развитие сюжета. И потому мы решили: пусть он мямлит так, что ни слова не понять. Сценаристу и режиссеру хватило смелости оставить выбор за мной. Хотя такие штучки с идиотскими персонажами — палка о двух концах.
Мой любимый фильм из числа тех, в которых я снимался? «Коротышка — большая шишка». Моя первая роль со словами. И даже с лаем.
Я не считаю себя актером в стиле латино, хотя я латиноамериканец по имени, по крови и до мозга костей. Школа у меня, если тут вообще можно говорить о национальных традициях, американская. Возможно, и русская тоже: Стелла Адлер плюс Станиславский.
С другими я не соревнуюсь. Я соревнуюсь сам с собой.
Я слышал от некоторых писателей: без сигареты не могу написать ни строчки, даже вообразить не могу, как работал бы без курева. Курить глупо. Играть курение не помогает. Но работа актера очень нервная. Я слышал, что бейсболисты иногда тайком смываются в даг-аут выкурить сигарету. Съемки в этом смысле похожи на бейсбол. Вот почему мне нравится что-то держать в руке, понимаете? Сигарета нужна, чтобы занять руки, чтобы сохранить выдержку. Так уж действует никотин — он расслабляет.
Моя мать умерла, когда мне было девять. Так уж сложилась моя жизнь.
Если ты, представитель национального меньшинства, приезжаешь в эту страну, то застреваешь на нейтральной полосе — ни там ни сям. Ты уже не свой там, откуда приехал, но пока не стал своим там, где находишься. Тебе может быть очень одиноко. Но в то же самое время на новом месте можно выдумать самого себя заново.
В интернате в Пенсильвании, где я учился, были довольно строгие порядки. Есть люди, которым интернатское воспитание подходит. Мне, например, подошло.
Что я узнал за свою жизнь о женщинах? Ну-у, брат… Это как замысловатая карта… Думаю, мы все ломаем головы над этой картой.
Я хотел бы быть моногамным. Правда. Если уж у тебя с кем-то отношения, так изволь, старый козел… ну вы понимаете. Наверно, общего рецепта тут нет.
Я никогда всерьез

...

Правила жизни Брюса Уиллиса

Чтобы все правила были в одном месте, можно добавить к себе ссылку на пост, в котором они собраны: Правила жизни

---

Брюс Уиллис
53 года, актер, Лос-Анджелес

В детстве я заикался. Причем сильно — едва фразу мог договорить. А если вы заика, вам всегда не по себе, всегда что-то подсознательно мешает. Люди с вами чувствуют себя неловко, потому что хотят помочь вам справиться с предложением, а вы от этого запинаетесь еще больше — словом, порочный круг. Родители помогли мне просто тем, что как бы не замечали моего недостатка. В таких случаях сострадание и любовь — лучшие лекарства.
Когда тебе приходится туго, есть два варианта: покориться или пройти сквозь огонь. Я думал: ладно, я заика. Зато я могу вас рассмешить, так что вы об этом забудете. Этакий фокус. И я всегда старался развеселить приятелей, откалывал номера, чтобы посмешить сверстников, хотя это вряд ли казалось таким уж забавным нашим учителям.
Я не хотел считать себя неполноценным и попросился на роль в школьном спектакле. Классе в восьмом. Вышел на сцену — и случилось чудо: я перестал заикаться! А после конца спектакля начал снова. Стоило мне притвориться кем-то другим, не собой, как мой дефект пропадал. Из-за этого мне все больше и больше нравилось играть на сцене. Я сражался с заиканием целые годы и наконец победил. Поступая в колледж, я уже знал, что хочу быть актером.
Когда мне было чуть больше двадцати, по нелепой случайности погибли несколько моих друзей. Примерно тогда же брата на шоссе сбила машина. Он отлетел метров на двадцать, а потом полгода лежал в больнице. Вскоре у сестры определили тяжелую форму лимфоматоза. Сейчас у нее полная ремиссия, но был короткий период, когда мы думали, что она вот-вот умрет. Так что я почти всегда ощущал, как хрупка жизнь. Говорят, боль — привилегия живых: когда умираешь, страдания прекращаются. Я в это верю. Когда думаешь о смерти, своей или чьей-то еще, чувствуешь, что умом этого не понять.
Лет до тридцати я прожил в Нью-Йорке — наверное, это была самая сумасшедшая пора в моей жизни. До сих пор улыбаюсь, как вспомню. Обязанность была только одна: успеть вовремя в театр. Никаких забот. В двадцать пять можно транжирить нервные клетки миллионами.
Потом я стал телезвездой, потом кинозвездой. Взмыл вверх на волне славы и тогда понял, в чем минус такой удачи. Это потеря анонимности. ТВ-шоу, фильмы, интервью в журналах и на телевидении, сплетни — все вместе создает голограмму, которую люди принимают за тебя. Но это иллюзия. Такая же, как иллюзии религии и власти. Было время, когда я страшно злился и протестовал. Теперь стал намного спокойнее. И все же — вы уж меня извините — я не буду ничего говорить о своей личной жизни. У меня осталось так мало личного, что я не хотел бы им делиться.
Я знаю, что такое быть знаменитым

далее...

Правила жизни Джорджа Клуни

Чтобы иметь все правила в одном месте, можно добавить к себе ссылку на пост, в котором они собраны: Правила жизни

---

Джордж Клуни
актёр, режиссёр, продюсер и сценарист, 47 лет, Кентуки

Мое первое воспоминание относится к четырехлетнему возрасту: как вся наша семья собралась на ферме у моего дяди Джорджа. Он был шикарный дядька, яркая личность, утверждал, что во время Второй мировой летал на бомбардировщике и встречался с «Мисс Америка», — словом, один из тех людей, которые входят в комнату и сразу словно освещают ее собой. Помните, как говорил Аль Пачино в «Запахе женщины»: «У-у-у-у-а-а-а-а-ах!» Точно так же говорил и дядя Джордж. С полным убеждением. Мог заявить что-нибудь вроде: «Не ешь горчицу! От нее у тебя будет инфаркт!» Он это просто придумывал. Но я до сих пор не забыл — мажу гамбургер горчицей, а на душе как-то неспокойно… Там был и дядя Чик — пройдоха, каких еще поискать. Ребенком он перенес менингит, лишился одного глаза, и вместо него ему вставили стеклянный. Всю войну он проработал в тылу, но, когда заходил в кабак, клал свой стеклянный глаз на стойку и говорил: «Угостите стаканчиком солдата, который потерял глаз в бою!»
Помню, как мы, дети, сидели на семейном сборище вокруг дяди Джорджа, а он говорил: «Чик, сними палец для Джорджа, Тимоти и Ады Фрэнсис». У дяди Чика был искусственный палец, и он притворялся, что отрывает его, и клал на стол. «А теперь, Чик, вынь свои зубы». И Чик вынимал протезы и тоже клал их на стол. «А теперь вынь глаз и положи его на стол, чтобы молодежь могла на него поглазеть!» Чик извлекал свой стеклянный глаз и выкладывал его перед нами. А дядя Джордж говорил: «А теперь, Чик, отвинти себе голову». И все мы кидались оттуда врассыпную, потому что, когда тебе четыре года, ты можешь поверить во что угодно.
Главное, что я перенял у матери, — умение быть разносторонним. Она была королевой красоты и вела собственное телешоу. Но на день рождения купила себе циркулярную пилу и сама отремонтировала в нашем доме крышу. А еще важней, что она научила меня быть реалистом и выживать в тяжелых ситуациях. Есть у меня в Италии один приятель, Джованни. Катаемся мы с ним летом на мотоциклах бог знает где. Вдруг откуда ни возьмись вылетает машина с дамочкой за рулем и расплющивает Джованни ногу. Просто ужас: вместо ноги кровавая каша. И на сотню километров в округе ни одной больницы. Начинает собираться народ. Я на языке не говорю, но кое-как втолковал им: «От вас мне нужно это. От вас — то». Раздобыли полотенца, бамбук, резиновый бинт, наложили шину, потом и автомобиль нашелся. Не дергайся, доводи работу до конца — вот что я усвоил, глядя на мать.
Когда убили Бобби Кеннеди, отец был журналистом и делал ТВ-шоу в Колумбусе, штат Огайо. Как раз недавно погиб Мартин Лютер Кинг — в общем, время было тяжелое. Так вот, приходит отец ко мне в комнату, и я вижу: что-то стряслось. Он говорит: «Дай мне твои игрушечные пистолеты. Все давай, какие есть». И я отдаю ему свои пистолеты — пластмассовые, водяные — все, что у меня были. Он складывает их в сумку, а потом идет на свое шоу и говорит: «Мой сын отдал мне это. Он сказал: «Я больше не хочу с ними играть». Понятно, зачем он так поступил: ему надо было выглядеть убедительным и эффект получился колоссальный. Отец понимал, что такое заявление из уст семилетнего мальчишки здорово на всех подействует. Что ж, это было умно с его стороны, но в детстве-то на все смотришь иначе. Тогда ведь как реагируешь: эй, это же мой любимый пистолет!
Помню, мальчишкой я

далее...

Правила жизни Роберта Де Ниро

Чтобы все правила были в одном месте, можно добавить к себе ссылку на пост, в котором они собраны: Правила жизни

---

Роберт Де Ниро
Актер, 62 года, Нью-Йорк

Мне нравится, когда интервью надолго не затягиваются. Закруглимся на этом?
Подростком я пришел в «Мастерскую драмы» в университете New School. Вхожу. Режиссер спрашивает с жутким иностранным акцентом: «А поччиму вы жилаете бить актером?» Я промолчал — просто не знал, как ответить. Он ответил за меня: «Чтобы самовиразиться!» И я подхватил: «Да, да, точно. Именно этого я и желаю».
У нас были роликовые коньки - такие, на подшипниках. Мы прицеплялись к задней стенке кузова грузовика и проезжали пару кварталов, пока грузовик не останавливался на красный свет. Но вдруг ввели систему зеленой улицы, а мы ничего не знали. Теперь все светофоры на авеню переключались с таким расчетом, чтобы машины могли проехать без остановки двадцать-тридцать перекрестков. И вот прицепился я к грузовику, все еду и еду, после четвертого перекрестка понимаю: следующий тоже проскочим. Шофер не знает, что ты прицепился сзади. Деваться некуда — держись из последних сил за кузов, пока шофер все-таки где-нибудь не остановится. Такие вот номера мы откалывали. Только с возрастом осознаешь, какое это было идиотство.
Некоторые говорят: «В Нью-Йорк хорошо приезжать на время, но жить здесь постоянно я бы не стал». А я то же самое говорю обо всех прочих местах на свете.
Разве можешь предположить, что спустя много лет незнакомые люди, узнав тебя на улице, будут высовываться из своих машин и кричать: «Это ты мне сказал?» Первоначального сценария «Таксиста» я не помню, но, кажется, такой реплики в нем не было. Это импровизация. Невесть почему фраза задела людей за живое. Что ж, бывает.
Бояться - это в порядке вещей. Пока живешь, боишься.
Деньги облегчают жизнь. Если тебе на деньги везет, радуйся своему везению.
Когда в башню ВТЦ врезался первый самолет, я был на деловой встрече. Я сразу же поехал домой — у меня окна на юг выходят — и все наблюдал своими глазами. Видел, как огонь двигался по фасаду Северной башни. Я вооружился биноклем и видеокамерой — впрочем, снимать это на видео я не хотел. Я видел, как люди выпрыгивали из окон. Потом — как рухнула Южная башня. Это выглядело так неправдоподобно, что я тут же перевел взгляд на экран телевизора — у меня был включен канал CNN. Удостовериться хотел. Не было другого способа внушить себе, что это не сон. Как сказал мой сын: «Все равно что увидеть, будто луна падает с неба».
На данном этапе моей карьеры не бывает такого, чтобы после кастинга мне позвонили и сказали: «Вы нам не подходите». Поэтому я пользуюсь другими случаями, чтобы почувствовать себя отвергнутым. Это чувство могут вселить в меня мои дети. Дети умеют в два счета сбить с тебя спесь.
Да, это правда

далее

700 слов

Эдриан Броуди (р. 1973), американский киноактер. Самый молодой лауреат премии "Оскар" (2003) в номинации за лучшую главную мужскую роль.

Я люблю подурачиться и повоображать - это весело. Скучно всегда быть серьезным.
Жизнь – вот мой главный инструмент. Каждое пережитое мной чувство я складываю в копилку, чтобы при удобном случае извлечь. Нащупать связь с персонажем – очень непростое занятие, уж поверьте. Для этого я делаю всё, что в моих силах, чего бы это ни стоило.
Я испытал на себе, каково это – балансировать между карьерой в Голливуде и личной жизнью. Работая над «Цветами Харрисона», я провел почти два месяца в Чехии, потом был «Пианист» - еще полгода в Германии и Польше. Понимаете, поддерживать отношения, находясь на другом континенте, очень сложно, порой мучительно. Когда вкладываешь всю свою энергию в работу, вкалывая шесть дней в неделю, не остается сил и времени уделять внимание кому-нибудь еще. Сейчас я могу сказать, что в профессиональном плане я реализовал многие свои мечты. Но вместе с тем, пришло понимание, что только они не сделают меня счастливым человеком. Осознав это однажды, я не стал меньше работать или впадать в депрессию нет, я просто понял, что в жизни существует множество вещей, которые одинаково важны.
В процессе съемки я целиком и полностью превращаюсь в своего персонажа. Могу сравнить это разве что с озарением, трансцендентальным опытом, называйте как угодно. Я выпускаю нечто изнутри, разделяя эмоции героя и одновременно превращаясь в совершенно другого человека. Духовное перерождение.
Люди привыкли понимать друг друга через диалоги, поэтому нам кажется, что мы способны уловить больше эмоций и тоньше прочувствовать собеседника, когда он говорит. Думаю, проникнув в суть персонажа, которого собираешься играть, и искренне испытав все его переживания, потом, оказавшись на месте зрителя, легче понимаешь немногословного героя. Все оттого, что в голове формируется собственное представление о происходящем. Это и преимущество, и недостаток одновременно.
Актер получает шанс раскрыться полностью только тогда, когда ему достается роль двусмысленного и неопределенного персонажа. Почему? Посмотрите на жизнь. События, люди, чувства – всё это загадка. Нет ничего лучше чем герой, для которого сценарием не разжевано, где он родился, каковы его религиозные взгляды, воспитание – все то, что определяет наши с вами, да и вообще человеческие, поступки в целом. С одной стороны получаешь дополнительную свободу, с другой – начинаешь спрашивать сам себя: «А кто я такой?» Думаете, легко?
Я вырос в Нью-Йорке. Отец работал учителем истории в частной школе, а мать была фотожурналистом. Дома всё было завалено её работами, ванна была увешана негативами и свежие фотографии сохли по всему коридору. Несмотря на весь домашний уют и заботу, я представлял, что творится на улицах.
В первый раз я влюбился, когда мне было шестнадцать лет, но так и не смог признаться в этом. На сцене я кучу раз произносил: «Я люблю тебя», сделать это по-настоящему оказалось куда сложнее.
Мне крупно повезло, я начал сниматься еще до того, как мне самому пришлось обеспечивать свое существование. Роли в некоммерческих фильмах и театрах вдали от Бродвея не приносили много денег, приходилось лезть из кожи вон, чтобы ухватиться за достойное предложение. Какими бы известными ни были режиссеры, с которыми я работал, не один из моих фильмов ни упал с неба, за каждый приходилось бороться. Оглядываясь назад, удивляюсь, как я мог получить столько неплохих ролей и достойно с ними справиться. Тут очень важно не пойти вразнос. Часто бывает, что после одной роли у знаменитого режиссера актер начинает гоняться за схожими типажами. Это начало конца. Выход я вижу один – больше работать.
Чтобы хоть как-то заработать во время учебы, в свободное время я организовывал вечеринки для детей. Моё мини-шоу называлось «Волшебник Эдриан».
Прогуливающийся по улице человек становится другим, в зависимости от того, встретилась ему симпатичная девушка или накачанный бугай. Мы всегда как на сцене.
Чертовски приятно, когда тебя сравнивают с Аль Пачино. Надеюсь, сходство не только в форме носа.
Для роли Шпильмана в «Пианисте» я должен был за шесть недель сбросить пятнадцать килограмм, научиться играть Шопена и заговорить по-польски. Два вареных яйца на завтрак, двухсотграммовый кусок жареной курицы на обед и небольшая порция рыбы с парой картофелин на ужин, плюс три-четыре часа игры на фортепиано и регулярные занятия языком – все это за полтора месяца превратят любого из вас в типичного жителя польского гетто.
После Оскара мало что изменилось в моей жизни. Цели остаются прежними, я стараюсь быть собой и продолжаю заниматься любимым делом. Разница в том, что теперь это более заметно.
Пожалуй, есть одно преимущество в том, что я знаменит – слишком дорого обойдется вырезать моё имя из титров.

перевод и составление buches